Он помешал ложечкой чай в стакане и взглянул в замызганное окно на вереницу грузовиков, проезжавших по дороге мимо кафе. Машины натужно подрагивали от своего груза…
Планируя свою поездку в Нью-Йорк, он опирался на те вполне конкретные сведения, которые ему удалось почерпнуть о личности Трейси Хэндфорд. Да, у этого бездыханного тела, спрятанного в одном из моргов по ту сторону Атлантики, имелись мать и отец, родительский дом, люди, знавшие ее девочкой, посещавшие вместе с ней в свое время уроки хореографии… Майку многое удалось выяснить о ее жизни вплоть до того момента, когда она в семнадцатилетнем возрасте вдруг решила отправиться за счастьем и удачей в американский Лас-Вегас. Он располагал копией ее свидетельства о рождении и даже брачным свидетельством ее родителей. Другими словами, за именем Трейси Хэндфорд скрывался вполне реальный человек, оставивший после себя на этой земле вполне реальные следы.
Иное дело — Марисса Монтклер… У Майка создавалось впечатление, что она была бесплотным духом, фантомом, миражем. Уже в скором времени после своего появления в Нью-Йорке у него появилось подозрение, что Марисса Монтклер, возможно, являлась не более чем плодом воображения какого-нибудь ретивого репортера. Красивой сказкой, призванной украсить собой светские хроники газет и разжечь интерес читателей.
Вот уже несколько дней он находился в непрерывных поисках, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку. Он обратился к документам налоговой службы и официальным записям службы социального страхования, но все тщетно. Визит в полицию также ничего не дал. Какой-то придурок, назвавшийся детективом Томом О'Харой, огорчил Майка с порога, сказав, что версия о несчастном случае признана окончательной и поэтому дело закрыто. Майк вскоре вновь оказался на улице, так ничего и не почерпнув для себя полезного. Затем он обратился в две-три газеты, которые посвятили гибели Монтклер несколько смачных материалов. Но их редакторы наотрез отказались сообщить Майку что-либо, помимо того, что было напечатано, сказав, что не могут раскрывать своих источников информации.
В какой-то момент Майку показалось, что весь Нью-Йорк сомкнул ряды и участвует в тайном заговоре по сокрытию всех следов пребывания в Америке молодой и красивой женщины, погибшей в квартире у сэра Эдварда в новогоднюю ночь. У него складывалось впечатление, что кто-то намеренно преграждает ему путь к деньгам Мариссы, воздвигая между ним и богатством высокую глухую стену. И Майк не знал, как обойти ее.
Он не очень удивился, когда получил от ворот поворот от этой снобствующей дуры леди Венлейк. И даже отказ помочь старого мерзавца сэра Эдварда Майк воспринял с внутренним пониманием. Аристократы всегда замалчивают свои темные делишки. У них в таких ситуациях безотказно действует круговая порука. Но Майк не мог понять, почему дворецкий в Трамп-тауэр сказал ему, что никогда не слышал ни о какой Мариссе Монтклер?! Вот после этого он уже почти пришел в отчаяние. Выйдя от дворецкого и прошагав в тупой задумчивости несколько кварталов по мокрому Манхэттену, он завернул в эту кафешку.
«Ну хорошо, ладно… Что же теперь делать?» — упрямо спросил он себя, доставая из портфеля кипу газетных вырезок с материалами о Трейси — Мариссе. Он вновь принялся тщательно изучать их, хотя каждую заметку и так уже мог рассказать наизусть, как стихи в школе, а каждую фотографию знал так, словно сам снимал.
Однако на сей раз ему все же удалось подметить в бумагах кое-что новенькое. Он сосредоточенно сощурил глаза. Ему показалось, что он нашел человека, который мог ему поведать о погибшей немало любопытных деталей. Надпись «Фото Ребекки Кендал» сопровождала все газетные снимки. Он узнает, кто такая эта Ребекка Кендал, где она обретается, и навестит ее.
Заметно повеселев, Майк поднялся, расплатился за чай и вышел на улицу. Только сейчас ему пришло в голову, что дворецкие в Трамп-тауэр наверняка работают посменно и он просто нарвался не на того. Надо будет заглянуть туда еще разок. Не может быть, чтобы там никто не знал Мариссы.
— Как дела, дорогая? — поинтересовался Стирлинг, позвонив вечером Ребекке.
— Прекрасно, — солгала она, решив не волновать его понапрасну. Все равно он ничем не мог помочь ей из Нью-Йорка, где у него к тому же было по горло разных дел. И потом, находясь в Европе, она чувствовала себя в относительной безопасности. Ее недоброжелатель не посмеет напасть на нее здесь, так как в Англии ему будет значительно труднее обеспечить себе алиби. А в Нью-Йорке — и в этом Ребекка тоже почти не сомневалась — его готова была «прикрыть» подкупленная полиция. Чем чаще ей вспоминался детектив О'Хара с его бегающими глазками и потными ладонями, тем тверже становилась ее убежденность в том, что убийца Мариссы заплатил ему деньги за свое спокойствие. И Ребекка понимала, что в этой ситуации она также не застрахована от подобного «несчастного случая» в Нью-Йорке. Если, конечно, не вернет нужные убийце негативы…
— В посольстве поработала? — спросил Стирлинг. — Как думаешь, там будет на что посмотреть?
— Можешь быть спокоен, — ответила Ребекка с напускной бодростью. — Посол и его жена — очаровательная, удивительно гармоничная пара. Я уже отправила пленку по каналам «Федерал экспресс». В течение сорока восьми часов ты ее получишь.
— Превосходно.
— А у тебя как? Все в порядке, надеюсь?
— В полном, дорогая. Но соскучился по тебе — сил нет!
— Я тоже, — скрыв вздох, отозвалась она. — Не устаю жалеть о том, что тебя нет рядом.
Стирлинг все же почувствовал ее настроение.
— Что с тобой? Ничего там не случилось? — спросил он.
Ему показалось, что он уловил в голосе Ребекки нотки безысходности, что было ей совершенно несвойственно.
— Ничего, ничего, не беспокойся, — заверила она его. — Или мне уже нельзя соскучиться по тебе?
— Можно! — хмыкнул он весело. — Береги там себя. Наш общий друг пока не подает о себе вестей. Видимо, он затаился ненадолго, смирившись с тем, что ты исчезла. Интересно, он уже понял, что мы ему подсунули туфту вместо настоящих негативов? Ну, в любом случае не забивай себе этим голову. В Европе ты можешь расслабиться на время, а дальше будем думать. Договорились?
— Договорились.
Ребекка не знала, правильно ли она поступает, что не рассказывает Стирлингу всего. Но с другой стороны, что он может? Только изведется весь, тревожась за нее.
— Вам что-нибудь говорит имя Слай Капра? — вдруг спросил Майк Уилсон.
Стирлинг, прищурив глаза, бросил внимательный взгляд на маленького потрепанного человечка, прежде чем ответить. Майк пришел к нему без приглашения, заявив, что разыскивает Ребекку, с которой, мол, хотел поговорить по одному делу. И за то короткое время, что Майк находился в его офисе, он уже успел вызвать в Стирлинге неприязнь и недоверие к себе.
— Почему вы спрашиваете?
Майк подался вперед, тонкая прядь волос съехала на лоб, в серых глазах сверкнула жадность, как у человека, который чувствует, что приближается к заветной цели.
— Так зовут человека, с которым Трейси — или Марисса, как вам больше понравится, — жила в Трамп-тауэр.
На лице Стирлинга отразилось удивление, и довольный этим Майк вновь торжествующе откинулся на спинку стула.
— Но я думал, что она там жила одна. Откуда у вас эти сведения?
— Я пытался отыскать ее квартиру, — объяснил Майк. — Первый дворецкий ничем мне не смог помочь, сказав, что никогда не слышал ни про какую Мариссу Монтклер. Но его сменщик, которого мне также удалось разговорить, знал ее и сообщил, что она проживала в квартире Слая Капры. А вчера мне, между прочим, удалось повидаться с самим Слаем Капрой.
— Вот как?.. — стараясь не выдать своего интереса, промолвил Стирлинг.
— Именно так. На него указал тот второй дворецкий. Слай Капра отказался от квартиры, где жила Марисса, после ее гибели, но, судя по всему, в Трамп-тауэр у него живет еще подружка, в гости к которой он и приходил вчера. Что там говорить, мне просто повезло, что я наткнулся на него там и спросил у дворецкого про Мариссу именно в тот момент.
— И вам удалось побеседовать с этим… э-э… Слаем Капрой?
Майк усмехнулся:
— Еще бы! Правда, накоротке для начала. Он сказал, что спешит куда-то, но я надеюсь еще раз с ним встретиться и поболтать уже обстоятельнее. Я назвал ему адрес моей гостиницы, и мы договорились, что он со мной свяжется.
Стирлинг вновь окинул возбужденного Майка Уилсона внимательным строгим взглядом.
— Скажите, — произнес он внешне небрежно. — Какое вы лично имеете отношение к Мариссе Монтклер?
Майк глубоко вздохнул, словно готовясь к длинной речи.
— Сейчас все объясню. Дело в том, что я представляю интересы ее родителей. Девчонка погибла, а всему Нью-Йорку на это решительно наплевать. Она оставила после себя большие деньги, однако никто не хочет сказать мне, где они сейчас. Несчастные родители раздавлены горем, но горе горем, а дело делом, не правда ли? И вот они уполномочили меня разыскать наследство Трейси и передать его им, так как они имеют на него полное право как ближайшие родственники покойной. Разве это не справедливо? Нельзя винить мать и отца несчастной девушки в том, что им хочется знать, где… то есть как это все стряслось с их дочерью! Вы согласны со мной? Но беда в том, что никто мне ничего не говорит, все как воды в рот набрали! И вот, увидев многочисленные снимки, промелькнувшие в прессе, и натолкнувшись на фамилию фотографа, я подумал: «Этому человеку, бесспорно, что-то известно о Мариссе! Возможно, эта Ребекка Кендал раскроет мне глаза и на то, где спрятано наследство погибшей».
— Во-первых, Ребекки сейчас нет в Нью-Йорке. И я уже говорил вам об этом, — холодно произнес Стирлинг. — Но в любом случае она ничем не смогла бы вам помочь. Ребекка знала Мариссу не ближе, чем других светских знаменитостей, с которыми ей доводилось сталкиваться по роду своего ремесла.
Ему хотелось поскорее покончить с этим. Поначалу он просто удивился, увидев этого маленького человечка, утверждавшего, что он представляет уважаемую нотариальную контору. Стирлинг быстро понял, что Майка интересуют во всей этой истории лишь проценты от состояния Мариссы, которые он получит за свои труды по его поиску. И он почувствовал острую неприязнь к этому человеку. В Майке Уилсоне было что-то такое, что вызывало гримасу отвращения у людей, которым приходилось сталкиваться с ним. Стирлинг вовсе не был удивлен, узнав о тех проблемах, с которыми этот прощелыга встретился в Нью-Йорке, пытаясь собрать информацию о Мариссе.
Но Майк вновь подался вперед, поставив локоть на край стола Стирлинга и всем своим видом давая понять, что не собирается уходить.
— Этот Слай Капра, похоже, очень богат. Второй дворецкий, с которым мне удалось поговорить по душам, сказал, что Капра поселил Мариссу в одну из самых просторных квартир дома. Дворецкий утверждал, что девчонка жила у него как у Христа за пазухой.
— А вам не приходила в голову мысль о том, что… — с затаенным злорадством, уже предвкушая реакцию Майка, вкрадчиво проговорил Стирлинг, — все эти деньги на самом деле принадлежали Слаю Капре, а у самой Мариссы не было за душой ни гроша?
На лице Майка отразилось секундное замешательство.
— Это невозможно! Все хорошо знали, что она богата, как Крез! — произнес он затем. — Нет, невозможно! Все говорили…
— Кто говорил? — с невинным видом поинтересовался Стирлинг.
— Я не могу раскрывать свои источники… — процитировал Майк одного из редакторов газет, который отшил его именно этой фразой. Однако уверенности в его голосе заметно поубавилось.
— Вам известно, как она погибла? — спросил Стирлинг.
— Выпала из окна.
— Так вы думаете, что она выпала?
Майк вновь растерялся. Он уже жалел о том, что пришел к этому самоуверенному долговязому типу так рано, не владея всей информацией.
— М-м… разумеется, выпала! Никак не пойму, к чему вы клоните? — Он говорил таким тоном, словно обвинял в чем-то Стирлинга. — Я приехал в Нью-Йорк для того, чтобы разыскать деньги покойной. Честно говоря, не думал, что столкнусь с такими проблемами! До всего приходится докапываться самому. Сначала все болтали, что она жила с этим стариком… как его, черт! С сэром Эдвардом, вот! И лишь по чистой случайности я вдруг узнаю, что на самом деле она жила с совсем другим человеком! Слава Богу, что теперь, встретившись со Слаем Капрой, я наконец получил хоть одну зацепку. Уверен, что он мне поможет.
— Желаю удачи, — сухо произнес Стирлинг, поднимаясь из-за стола и давая понять, что разговор окончен.
Но в самую последнюю минуту ему вдруг пришла в голову одна мысль. Майк Уилсон не понравился ему с первого взгляда и своими разглагольствованиями не только не развеял, но лишь усилил это впечатление. Однако Стирлинг считал, что все равно обязан предупредить этого ничтожного человечишку об опасности. Если он не расскажет ему сейчас про беспощадного убийцу, который стоял за всей историей со смертью Мариссы, то поступит нечестно.
— Будьте осторожны, когда встретитесь с этим Слаем Капрой в следующий раз, — сказал он и тут же отметил настороженность и живейшее недоверие, какими встретил Майк эти его слова. — Со смертью Мариссы все обстоит не так просто, как пишут в газетах. На вашем месте я не терял бы бдительности, так как очень сомневаюсь в том, что это был несчастный случай.
— То есть как? Вы что… хотите сказать, что ее выпихнули из окна, что ли? Из-за ее денег? — требовательно спросил Майк.
Стирлинг ответил не сразу. Ему вообще не нравилось болтать на эту тему, тем более с такими людьми.
— Не скажу, не знаю…..
— Ага! — воскликнул Майк и хвастливо добавил: — В любом случае это ничего не меняет. Родители все равно остаются ее ближайшими родственниками, если она только не выскочила замуж за Слая Капру.
— Я и не спорю с этим. Просто считал своим долгом предупредить вас.
— О, не беспокойтесь! Со мной все будет в полном порядке, уверяю вас! Всего хорошего. Буду держать вас в курсе своих поисков, если хотите.
Его бравада выглядела довольно глупой и напускной. Как и эта его подпрыгивающая походка. Стирлинг почти с жалостью провожал его взглядом. Он знал, что не испугал Майка Уилсона. Этот человек видел перед собой заманчивую цель и не собирался отказываться от нее.
— Он непременно поправится, дорогая, — мягко проговорил сэр Эдвард, скользнув взглядом по неподвижному Саймону и подняв глаза на свою бывшую жену. — Он молод, полон сил, а медицина в наше время творит просто чудеса.
Анжела сидела у изголовья сына. Под глазами ее залегли темные круги. Она не спала уже двое суток и едва расслышала сейчас слова Эдварда. Анжела не спускала полного надежды взгляда с лица Саймона, всем сердцем желая поймать на нем хоть проблеск жизни. И все ждала, ждала, ждала… когда же сознание вернется к нему. Присутствие же бывшего мужа ничем не помогало ни ей, ни Саймону. Она уже жалела о том, что попросила его приехать. Да ей самой это и в голову бы не пришло, но так посоветовал врач.
— Я думаю, вам стоит поставить в известность его отца, леди Венлейк, — сказал он, когда Саймона только привезли в больницу.
И Эдвард приехал, привезя с собой атмосферу богатства и роскоши, аромат дорогих сигар и лосьона после бритья от известного производителя парфюмерной продукции с мировым именем. Всем своим видом он олицетворял тот образ жизни, о котором Анжеле доводилось лишь читать, а также чувственность, которую она подмечала в нем даже сейчас, спустя почти тридцать лет после их очередной встречи.
— Саймон встанет на ноги, вот увидишь, — заметил Эдвард, пытаясь взбодрить ее.
Они оба взглянули на сына, чьи глаза были по-прежнему закрыты, а губы будто сердито поджаты, словно и он не одобрял отцовского присутствия. В глазах Анжелы Саймон был единственным мужчиной, который ее ни разу не подвел и не разочаровал, Он был ей своего рода компенсацией за ее пьяницу отца и неверного мужа. Она посвятила Саймону всю себя, воспитала его по своему образу и подобию. Мысль, что она может лишиться его, была ужасна и невыносима… И сейчас, когда она в очередной раз пришла ей в голову, Анжела судорожно сжала кулачки и сглотнула ком в горле. Ее охватил новый приступ паники… Не сразу она почувствовала на своем подрагивающем плече руку Эдварда.