— Пошли вон отсюда, гомосеки, — прохрипел красный от злости Рон, — идите сосаться в свой змеевник. Там таким, как вы, самое место.
— Что, Уизли, самому не обломилось, теперь психуешь? — Гарри, услышав за своей спиной холодный издевательский голос, обернулся и в немом изумлении уставился на Драко. Он всегда знал, что Малфой был хорошим психологом, быстро находил болевые точки врага и бил без промаха. Но сейчас? Рон?
— Ты, видимо, совсем спятил, Малфой, — рыжий постарался придать голосу как можно больше брезгливости.
— Видимо да, — Драко улыбнулся так тонко и хищно, что Гарри внутренне сжался. Он по своему опыту помнил, что от этой улыбки хорошего ждать не придется. — Спятил. От счастья. Потому что повезло мне, а не тебе, деревенщина. Потому что твой Поттер меня, а не тебя целует своими жаркими нетерпеливыми губами, потому что ночью ненасытно стонет подо мной, а не под тобой, потому что он принадлежит мне до последней косточки, до последней капли его восхитительной спе…
— Сектусемпра!
— Протего! Лигабис!
Выкрик Гарри снова успел на миллисекунды опередить взбешенный вопль Рона. Малфоя накрыл прочный защитный купол, а толстые веревки прочно стянули веснушчатые руки и ноги.
— Уизли, меня уже изрядно подзадолбала ваша семейка, — нервно застегивая пуговицы на рубашке, прошипел Малфой. — Дети Пожирателей не позволяют себе использовать такое количество непростительных, как благородные гриффиндорцы.
— Зачем ты так с ним, Драко? — Гарри укоризненно смотрел на Малфоя, заранее его прощая, и спрашивал себя, сможет ли он в принципе когда-нибудь на него снова сердиться. За последние два дня он так ни разу и не сумел всерьез разозлиться на Малфоя.
— Я хотел, чтобы ты увидел истинную причину бойкота, Поттер. Великолепное обоснование о поруганной чести факультета прикрывало обычную похоть твоего дружка.
Пока Гарри изумленно хлопал глазами, Малфой продолжал свою отповедь, адресуясь к красному, злющему Рону:
— Ну влюбился ты в него, Уизли, — Драко высокомерно посмотрел на него, одергивая на себе тонкую рубашку, стоившую примерно столько же, сколько все имущество Рона. — Ну, признался бы и всё. Это же Гарри чертов Поттер, уж он бы нашел способ тебя утешить. Но зачем нужно было делать объекту страсти такую гадость, которая поражает масштабами даже видавших виды слизеринцев? Я удивлен, Уизли, можно сказать, восхищен, — говоря это, он небрежным жестом смахнул прозрачную защиту и теперь вполне мирно скручивал белоснежные волосы в хвост, ехидно поглядывая на Гарри, который замер, не в силах отвести глаз от чарующего действа. — Только учти одно, Уизли, — сейчас голос Драко напоминал шипение разозленной змеи, глаза опасно сузились, и сам он напрягся, как волк перед прыжком. — Теперь Поттер мой. А я не люблю тех, кто посягает на мою собственность. Если еще раз хоть один придурочный член вашей семейки подойдет к нему ближе, чем на два метра, последствия будут стремительными и необратимыми, — он махнул палочкой, освобождая ошеломленного Рона от веревок, и бесстрашно повернулся к нему спиной. — Ты собрался? Пойдем? — заботливо спросил он у Гарри.
— Значит, я твоя собственность, Малфой? — насмешливо повторил Гарри, подхватывая с кровати сумку.
— А ты что-то имеешь против, Поттер? — в голосе Драко послышалась такая же насмешка, но с легкой тревожной ноткой.
Но Гарри только покачал головой и поцеловал его в губы прямо на глазах у застывшей в дверях пары.
— Нет, Малфой, представь себе, не имею.
Он закинул сумку за спину, кивнул оцепеневшим бывшим друзьям и вышел вон.
========== - Глава 10 - ==========
Великий Инквизитор, морщась от омерзения, разглядывал Гарри Поттера, который вместе с Драко топтался перед входом в Слизерин.
— Пароль “неистребимая мантикора”, сколько раз можно повторять, — злился на портрет Малфой.
— Первый раз его вижу, он не с нашего факультета, — бубнил Инквизитор, старательно раскаляя кочергу докрасна.
— Послушай, ты, старый садист, — Гарри надоело слушать их препирательства. — Еще одно слово против меня, и я замажу краской все твои орудия пыток. Вот тогда мы полюбуемся, что с тобой сотворит этот грешник, когда ты останешься безоружным.
Дверь в подземелья со скрипом отъехала.
— Пожалуй, я был неправ, — донеслось с портрета, — такую гадость мог придумать только истинный слизеринец.
Гарри почему-то порадовался этому сомнительному комплименту и впервые шагнул в самое сердце серпентария.
Слизеринская гостиная была очень похожа на гостиную Гриффиндора. Те же кожаные кресла, столики и камин. Только очень непривычным был повсеместный успокаивающий зеленый цвет вместо опаляющего бордового. Слизеринцы радостно приветствовали Гарри взмахами рук, и вот это уже резко отличалось от нынешнего отношения к нему на родном факультете. Драко протолкнул его в спальню и захлопнул за ними дверь.
— Чтобы ты не смущался, — пояснил он. — Выбирай себе кровать.
— А где чья? — Гарри растерянно озирался по сторонам.
Спальня больше всего напоминала пещеру с низкими сводами, сталактитами и слабым рассеянным светом. Казалось, что в потолке непременно должна затеряться парочка летучих мышей, ожидающих своего ночного часа. За окнами плескалось подводное озеро с разноцветными глупыми рыбами и тяжелыми водорослями.
— Откуда здесь окна, Драко? — удивленно спросил Гарри, подходя ближе к стеклу и зачарованно разглядывая рыб.
— А что ты удивляешься, думаешь, только у вас должны быть окна? — Драко пожал плечами. — Наши подземелья примыкают к озеру, поэтому нам хорошо видно, что там происходит. Иногда в окна заглядывают тритоны, бывает, что русалки дразнятся, а иногда гигантский кальмар щупальцами долбит. Но он вполне безобидный, ты его не бойся, если увидишь.
— Драко, — горло у Гарри перехватило, — как же мы так живем, Драко? Ведь мы совсем ничего не знаем друг о друге. Каждое утро я просыпался и видел, как солнце ползет по горным вершинам и птицы летят на север, а ты смотрел в холодную мутную воду за окном и заглядывал в глаза гигантского кальмара. А потом мы встречались на завтраке и ненавидели друг друга вместо того, чтобы постараться понять.
— Да ты романтик, Поттер, — Драко отвернулся, скрывая захлестнувшие его странные щемящие чувства, и спокойно добавил. — Давай лучше выбирай место.
Но Гарри подошел к нему вплотную и решительно заглянул в глаза:
— Я хочу знать о тебе все, Малфой. О тебе самом, твоих страхах и мечтах. О твоей жизни без меня. Я хочу понимать тебя. Ты мне расскажешь?
Драко криво усмехнулся.
— Ну вообще-то я никогда такого не делал. Но можно будет попробовать на досуге, ради интереса. Выбирай кровать, Поттер, а то будешь спать на полу.
— А где спишь ты?
— Вот, — Драко подошел к кровати у окна.
— А здесь? — Гарри указал на кровать напротив.
— Крэбб, — Драко проглотил комок в горле.
Гарри уставился на него в полном изумлении:
— Малфой, ты просыпаешься, и первое, что видишь — это кровать Крэбба? Каждое утро?
Драко опустил голову и кивнул.
— Если бы я все время жил в комнате Сириуса, я бы свихнулся. Я пойду поговорю с парнями и лягу здесь, — решительно объявил Гарри. — Пусть твое утро начинается с меня. А мемориал Крэббу мы устроим в другом месте.
И Гарри вышел в гостиную.
Драко так и не понял, как Поттеру удалось все объяснить слизеринцам, но уже через двадцать минут Гарри устраивался на месте Крэбба. Кровать самого Винса вместе с его вещами Поттер при помощи Гойла и Забини перетащил к стене, а на ее место парни поставили новую.
Пока Малфой поражался, почему Поттеру все удается так легко и непринужденно в то время, как самому Драко приходится затрачивать на то же самое кучу сил, пресловутый Поттер нахально плюхнулся рядом с ним в кровать и вытянулся с явным намерением оставаться в ней как можно дольше.
Гарри с любопытством разглядывал зеленый полог над своей головой и по-кошачьи блаженно жмурился. Теперь он понимал выражение лица Драко, уткнувшегося в его подушку в гриффиндорской спальне. Здесь все пахло Малфоем, везде вокруг был Малфой, его мысли, мечты, желания и тайные страхи. Обнимал, окружал, обступал.
Драко снова посмотрел на Поттера, который с мечтательным видом развалился в его постели, вздохнул и склонился над своим наваждением. Тонкие прядки, выпавшие из хвоста, защекотали покрасневшие щеки, в паху нестерпимо заныло, когда зеленые глаза уставились на него с желанием и призывом. Гарри Поттер в слизеринской спальне. Чертов Гарри Поттер, которого Драко никогда не умел выкинуть из головы, сейчас лежал в его кровати, и от одной этой мысли сносило башню. Драко наклонился еще ниже, — мягкий шелк волос веером разлетелся по смуглым щекам и шее — ласково провел пальцем по подбородку, тем же пальцем очертил контур губ, приблизился к самому лицу… чмокнул в кончик носа и быстро откинулся назад под возмущенный вопль Поттера:
— Малфо-о-ой, ты такой обломщик!
— Поттер, — строго призвал его к ответу Драко. Приходилось быть решительным, потому что от желания у него самого темнело в глазах. — Кто первый сказал, что у нас сегодня не будет секса?
— О-о-о, — Гарри вспомнил о своей несдержанности и жалобно застонал, но тут же встрепенулся. — Но поцеловаться-то мы можем?
— И ты удержишься и не будешь опускать руки никуда ниже моего лица? Не будешь дышать мне в ухо, не будешь затягивать мой язык себе в…
— Черррррт! — Гарри раздраженно сел на кровати и уткнулся лбом в плечо Малфоя. — Поздно уже, а то пошли бы полетали, да? Я не знаю, чем с тобой можно еще заняться. Когда ты так близко, у меня мозг отключается.
— Тогда пойдем в гостиную, писать реферат по ЗОТИ.
— Какой же ты садист, Малфой! Нереальный садист!
Драко тащил своего Поттера в общую гостиную и смеялся. Драко вообще стал часто смеяться с тех пор, как заполучил Поттера себе. Он не уставал удивляться, какой должна быть жизненная энергия у парня, который вырос в чулане, без родительской любви и заботы, был предназначен Темному Лорду, как овца на заклание, но до сих пор умеет так радоваться жизни и радовать других. Слизерин, приняв его к себе, словно засветился и засиял изнутри. А вот Гриффиндор как-то сразу потух и съежился, словно из него ушла душа. Конечно, они еще пытаются делать хорошую мину при плохой игре, но того, что делало их такими неотразимо притягательными, с ними больше нет. Драко удивленно пожал плечами — и как один человек может так менять целый мир? И каким образом ему удалось заполучить это лохматое счастье себе?
Парни вышли в общую гостиную и уселись за стол с конспектами. Поттер вздыхал как замковое привидение, ерзал, подпирал голову рукой, падал под стол, чтобы всласть позевать там, но Драко вытаскивал его из-под стола за шиворот, тыкал носом в учебники, пихал в бок локтем и вообще был неумолим:
— Три страницы, Поттер. Три страницы, и ты свободен.
— Лучше бы мы пошли полета-а-а-а-ать, — Гарри выдал очередную фразу, переходящую в зевок. Он сейчас был ужасно похож на щенка: такой же трогательный, сонный и доверчивый.
— Кстати, насчет полетать, — к их столу подошел Нотт, а все остальные невольно прислушались. — Если у нас теперь есть Поттер, я предлагаю сделать его ловцом нашей сборной вместо Малфоя.
Все разговоры разом смолкли. Гарри резко вскочил на ноги и уставился на Нотта тяжелым, мрачным взглядом. Мягкий, расслабленный, похожий на щенка парень мгновенно исчез, и сейчас на Нотта с ненавистью смотрела стальная пружина, готовая в любой момент прийти в действие.
— Сука, — смачно выплюнул ему в лицо Поттер и выдернул из рукава палочку.
— Гарри, сядь, пожалуйста, что ты так разозлился. Ты и правда лучший ловец, чем я, — голос Малфоя звучал ровно, без эмоций. — Это всего лишь логично.
Но Гарри просто трясло от злости:
— Если вы… Если вы можете так поступать со своими друзьями, значит вы такие же, как и те, ничем не отличаетесь. И я просто променял одну помойку на другую. И ты, ты… — он повернулся к Драко, задыхаясь от ярости и еле подбирая слова, — как ты мог про меня такое подумать?! И если ты сейчас за мою реакцию отдашь кому-то хотя бы сикль, Забини, я тебе врежу!
Гарри с силой вырвался из чьих-то рук, которые пытались его удержать, и выбежал в коридор.
Забини задумчиво посмотрел ему вслед, перевел взгляд на Драко, вздохнул: “Ох, и нелегко тебе с таким темпераментным. Зато, наверное, в постели не скучно”, - и принялся раздавать галлеоны и кнаты по списку.
========== - Глава 11 - ==========
Гарри добежал до озера и упал на запорошенную белую землю. Сообразив, что он выскочил совсем раздетый, быстро навел вокруг согревающие чары и, обхватив колени руками, тоскливо уставился на мутные темные волны, накатывающие на заснеженный берег. Кто бы сомневался, что змеевник будет ничуть не лучше, чем львятник. Зачем и кому нужно было его новое самопожертвование? Очередная глупая выходка национального героя. Гарри уткнулся лицом в колени и замер. Через пару минут на снег рядом с ним тихо опустилась темная фигура. Он поднял глаза и с удивлением узнал в ней Гермиону.
Девушка села чуть поодаль, съежившись от холода, и Гарри глазами пригласил ее подвинуться ближе, в круг его согревающих заклинаний.
— Что, Гарри, не все так сладко в вашем серпентарии? — Гермиона прижалась к нему боком и задала этот вопрос с какой-то безнадежной тоской.
— Я и не ждал от него сладости, Герм, — честно ответил он. — Но все равно думал, что будет легче. Как это ни забавно, но сейчас у меня снова нет дома. Видимо, такая уж у меня судьба.
Гермиона всхлипнула и положила голову ему на плечо:
— Прости меня, Гарри. Прости меня, пожалуйста. Я ведь думала, он любит меня. Поэтому и согласилась на этот ужасный бойкот. Если бы ты знал, как это было невыносимо. Не смотреть на тебя, не разговаривать, не улыбаться. В то время, как он сам… — ладонью она смахнула с ресниц частые слезы. — Малфой, оказывается, был прав, Рон испытывал к тебе не только дружеские чувства. А я ему верила. А когда ты ушел, и он как с цепи сорвался. Бесился весь вечер, и теперь он снова Бон-Бон у своей Лав-Лав. А про меня даже не вспоминает. Как мне жить, Гарри, что делать?
Гарри крепко обнял ее за плечи, как когда-то давно в зимней военной палатке, почувствовал ее голову на своем плече, и щемящая нежность воспоминаний затопила его целиком.
— Ты же у нас умница, Гермиона, — он тихонько уговаривал ее, укачивая как ребенка, — у тебя обязательно все сложится хорошо. Помнишь, как в тебя был влюблен Крам? — Гарри невольно улыбнулся, вспомнив далекий четвертый курс. — Поверь мне, твоя настоящая любовь обязательно тебя найдет. Видишь, бывает и так, что лучшие друзья становятся врагами, а враги — любовниками.
Гермиона уже обеими руками вытирала непрестанно текущие слезы и еле заметно улыбалась.
— Без тебя стало так пусто, Гарри. Возвращайся к нам, — с робкой надеждой попросила она.
— Я не вернусь, Герм.
— Из-за него?
— Из-за Драко.
Драко Малфой уже полчаса обшаривал вечерний Хогвартс в поисках Поттера. Чертов гриффиндорец, точнее, теперь уже чертов слизеринец, опять куда-то запропастился. Обыскав все этажи, Драко решил посмотреть на улице.
На крыльце было темно и тихо, падал легкий неслышный снег, и Драко решил на всякий случай прогуляться до озера. Не хотелось думать, что в поисках утешения Гарри мог уйти в гриффиндорскую башню. Правда, оказалось, что впереди его ждал сюрприз не лучше.
На ночном берегу, в теплом, чуть подсвеченном коконе, крепко прижавшись друг к другу, сидели две темные фигуры. Сердце у Драко замерло и остановилось, когда он узнал взъерошенную лохматую голову. Гарри Поттер, его Гарри Поттер, нежно обнимал за плечи девушку, а она томно склонила голову ему на плечо. Неужели снова эта рыжая Уизли? Даже несмотря на то, что Драко сейчас был готов от злости собственноручно разрушить Хогвартс до основания, он все же решил, что будет разумнее воспользоваться пятнадцатым пунктом кодекса Малфоев (“Удостоверься во всем лично”) и высказать всё подлому предателю в лицо. Злыми уверенными шагами он подошел к счастливой парочке и в замешательстве остановился. Гарри тихо укачивал ревущую Грейнджер, и у него самого за стеклами очков блестели слезы. Сразу же растеряв всю свою напускную браваду, Драко опустился перед ним на колени и, тревожно заглядывая в зеленые глаза, спросил: