— Ты должна будешь принять каждого. Стать частью целого. А они должны будут принять тебя.
— Находясь на поверхности? — уточнила у неё. — Или их тоже выгнали сюда?
С одной стороны, я была не против встретить тут кого-нибудь живого. А с другой стороны, та блондинка явно была настроена недружелюбно.
— Отдыхай, — произнесла девушка и исчезла, оставив меня в одиночестве.
Может это и к лучшему. Извернувшись, я легла на диван, вытянув ноги и закрыла глаза. Даже жажда не выдержала и уступила место усталости. Совершенно незаметно для себя я провалилась в сон.
Глава двадцать первая
Моё пробуждение сложно было назвать приятным. Все тело ныло и болело. Шея, руки, ноги — каждая клеточка буквально вопила о боли. В добавок ко всему огнём горела метка на запястье и еще страшно хотелось в туалет. Зря я столько много пила воды в туннеле. Не всё вышло с потом.
И что теперь делать?
Тяжело поднявшись, я медленно двинулась вдоль колонн, пытаясь найти место для удовлетворения своих потребностей. Мне повезло. За одной из них обнаружилась неприметная узкая дверь, ведущая в крохотную комнатку, где было всё необходимое.
Через пару минут я вернулась к диванчику и с тяжелым стоном села. Снова захотелось пить.
Всего один глоток, и я легла на диван, подложив рюкзак под голову и закинув ноги на подлокотник. Можно было достать плед, но сил не было.
Опять потянуло в сон, словно я и не спала вовсе. Так как Кандира еще не появилась, я решила не противиться желаниям и закрыла глаза. Правда уснуть не получалось.
Хотелось домой. Не в обитель, а домой. В замок. К отцу, брату… я сейчас была бы рада даже мачехе и сестре. Вновь гулять, бегать с ребятнёй за ягодами. Ароматными, пропахшими летом и солнцем, такими сладкими и терпкими.
А в Ардане нет ягод. И лета нет. Я и не заметила, как фантазии перенеслись в заснеженную страну. А следом появились и мысли. Не мои… будто чужие. Вот только поняла я это не сразу.
Снега всегда много. В некоторых местах можно нырнуть с головой. И детвора нашла себе забаву, строя снежные крепости-норы со множеством ходов и башенок.
И дома строили крепкие из толстых стволов сосны, да так, чтобы печка была посредине, согревая весь домишко. Не простая, магическая. Пару капель солнечного масла хватало на сутки. А спать на ней хорошо и тепло, каким бы страшным не был мороз на улице.
И картинка такая яркая перед глазами. Большой домик, который был срублен к свадьбе. Я помнила, как сама лично конопатила щели и таскала брёвна. Только как такое возможно?
И снег такой яркий, на солнце слепит глаза и надо время, чтобы привыкнуть. А еще он колкий, острый и даже можно пораниться о твёрдую корку, которая иной раз покрывала всё вокруг.
Ликанов при рождении принято оттирать снегом, чтобы здоровее были. Отец брал новорожденного и подносил к чаше, в которую уже набрали с улицы снег, нагребал ладонью и начинал протирать под жалобные крики младенца.
Я видела это, так, словно это было наяву. Трижды мне приходилось пройти через это. Большие сильные руки и синюшное, покрытое белым налетом, тельце ребёнка. Слова, которые сами срывались с моих… его губ, когда я возносила благодарственную молитву Лаари.
И женщину я помнила — дородную с румяными щеками и светлыми глазами. Она всегда улыбалась, всегда находила во всём что-то хорошее, не позволяя тоске овладеть сознанием. Возвращаясь, он всегда знал, что её любовь и сила не дадут сойти с ума.
Жена. Он помнил её смех, голос, ласку, прикосновения к косматой голове, такие нежные и ласковые. Нежная молочная кожа, полные груди, мягкий живот, возбужденный шепот…
А потом вдруг всё пропало.
— Лаари, — выдохнула я потрясённо и села на диване, забыв об усталости. — Ч-что это?
Как такое возможно? Что это? Почему?
Эти картинки и воспоминания, которые вдруг стали моими, хотя этого быть не могла, напугали гораздо больше тех ледяных демонов вначале. То я хоть объяснить могла, а как быть с этим?
«Прости, — раздался в голове виноватый бас. — Закрыться не успел. Быстро-то… быстрее остальных. Не бойся, теперь всё чинно будет…»
Узнала. Калеб, тот мощный ликан с бородой, украшенной косичками. Это его воспоминания я сейчас видела. Домик, жену и детишек.
Несмотря на боль, я приложила метку к груди.
Вот она… связь. Пять тонких ниточек, что тянулись от меня к связке. И если раньше я их не замечала и не чувствовала, то теперь всё было иначе. Процесс был запущен и мне предстояло познакомиться с каждым.
Одна из ниточек, чуть более толстая чем остальные, нагрелась и чуть натянулась.
Калеб…
Ликан в облике бурого медведя, шерсть которого на кончиках покрывалась инеем и шуршала от каждого движения. Самый старший и опытный из всех. Именно он потянулся ко мне раньше остальных.
«Легла бы, — посоветовал он добродушно. — Чую, устала. А дело предстоит долгое и нудное. Да времени много займет».
Спорить не стала, легла и закрыла глаза, мысленно готовясь к путешествию в чужую жизнь.
Следующие образы были более выдержанными, спокойными и статичными. Словно заготовленные картинки, которые из года в год он показывал послушницам, пытаясь облегчить им переход. Наверное, так и было. Зачем придумывать что-то новое, когда давно всё заготовлено.
Человеческая форма, а следом и вторая ипостась, которой выделялось намного больше времени. Калеб словно давал мне возможность оценить себя, рассмотреть, познакомиться и привыкнуть.
И ни единого упоминания жены и детей. А я ведь узнала, как её зовут. Сиенна и у них два мальчика и одна девочка. Младшей всего два годика, и она так похожа на мать. Солнечный лучик в самом сердце стужи, которая не давала ему отчаяться и пасть духом.
Видимо мои мысли дошли до него, потому что картинки вдруг замедлились и совсем остановились, а после и совсем пропали, оставив после себя лишь досаду и волнение.
— Ты не должна была этого видеть.
Но я-то увидела, отхватила кусочек чужих эмоций и чувств, таких ярких и настоящих, что они до сих пор пузырились, щекоткой лаская всё внутри. И эти ощущения были такими живыми, что расставаться с ними не хотелось.
— Почему?
— Ты послушница.
Из его уст звучало как прокаженная.
— И что? Я отлично знаю, что происходит за закрытыми дверями супружеской спальни, — без обиняков произнесла я и даже не смутилась, хотя разговор был очень личным и откровенным. — И не раз принимала роды. У нас это делают целительницы или лекари, а у вас…
— Отцы. Отцы всегда принимают детей. Без повитух не обойтись, но мы всегда участвуем, — не хотя пробасил Калеб. — Так принято.
— Вы обтираете младенцев снегом. Разве это правильно? Он же холодный, колючий, а кожа малышей такая нежная, тонкая. А если заболеет?
— Холод и снег — это часть нашего мира, Айвири. Мы с рождения знакомим новорождённых с ними. И это помогает успокоить и усмирить вторую личину, усыпляя на время.
— А потом? Когда она просыпается?
— В три-пять лет. Редко позже.
— Ты скучаешь по ним?
Личный вопрос и задавать его я не имела права. Раньше. А сейчас… сейчас вдруг поняла, что могу. Очень многое могу из того, что было запрещено раньше. И ниточки чувствовала ярко-ярко. Стоит потянуть, дернуть и отзовутся, услышат.
Калеб ответил не сразу, помялся немного, прежде чем тихо произнёс:
— Всегда.
Кажется, я всё-таки поспешила с откровенностями.
— А мы всегда будем так общаться друг с другом?
Мысль о том, что я буду одновременно слышать столько народу, счастья не внушала. Так с ума сойти можно, потеряться.
— Это первое время так. Метка только поставлена и закрываться ты не научилась. Тебе должны были показать.
Да было что-то такое, я помнила. Сейчас еще смутно, но точно знала, стоит мне коснуться метки и попросить, память откроется.
— Да.
Снова тишина и задумчивый голос добавил:
— Ты не похожа на других. Это не первое посвящение и надеюсь, что не последнее. Но ты ведешь себя иначе. Не кричишь, не рыдаешь, не боишься, не молчишь.
— Все мои страхи и ужас были пережиты неделю назад, — ответила ему. — Сейчас уже не боюсь. Знала, что всё этим закончится.
Правда не догадывалась о должности хранительницы и Кандире, но это совсем другая история, не имеющая к ликанам никакого отношения.
— Всё равно быстро управилась, — уважительно протянул Калеб. — Сильная.
Уже не в первый раз слышала я этот комплимент. А что делает меня сильной? Способность адаптироваться? Или чувствовать? Наличие пары в лице одного из двух ликанов? Или жизнь рядом с отцом, несмотря на запреты писания?
Я своей силы не чувствовала. Как была, так и осталась обычной послушницей, избранной Лаари для борьбы с ледяными демонами.
— А как обычно это происходит? — спросила осторожно.
— Что?
— Посвящение, знакомство.
Было странно так с ним разговаривать. Слышать голос не ушами, а внутренним чутьем. Не видя его, да и вообще глаза закрыв. Да еще и лежать при этом.
— Подожди.
Давление чуть спало. И темнота перед глазами рассеялась, явив тусклое, немного замыленное и расплывчатое изображение ликана.
— Больше не могу, уж извини. Но так хоть образ будет.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Так действительно лучше.
— Обычно… обычно сложно, — усмехнулся он.
— В Ардан мало кто мечтает попасть. Мы даём возможность познакомиться, показываем вторые личины и оставляем девушку на пару дней.
— Зачем?
— Личная встреча сразу после посвящения может свести с ума. Тебе надо будет подготовиться.
— Ах да, ты говорил. И что теперь?
Очередной смешок.
— Жди следующего. Себя я уже показал.
Мигнул и пропал.
Ждать пришлось дольше, чем я думала. Сложив руки на груди, я вслух считала от одного до бесконечности, надо же было себя чем-то развлечь.
На цифре двести семьдесят девять нехотя задергалась вторая ниточка. Дёрнула и отпустила, словно и не было ничего. Но я-то почувствовала и счет остановила, прислушиваясь и пытаясь понять, кто же следующий пришел знакомиться. Честно говоря, из оставшихся самым безопасным был Феб.
Но что-то внутри говорило о том, что это не он, уж слишком сильным напряжением вдруг повеяло, а в следующую секунду в меня швырнули эмоциями.
Я едва не задохнулась под этим напором. Задрожала, закрылась руками, словно это могло помочь и болезненно замычала. Ликан даже не думал закрываться, наоборот всё новые и новые картинки и образы штурмовали сознание, пытаясь свети с ума.
— Джил, — прорычала я из последних сил и коснулась метки, пытаясь сквозь призму боли найти нужное заклинание.
Но не понадобилось. Мой окрик немного привёл её в чувство и хаос закончился. По крайней мере, я смогла выдохнуть и хоть немного осмотреться.
— Ну как тебе?
Извиняться она не собиралась.
О, Лаари, что за связка меня ждет? Два ликана, возомнившие себя парой, причем один ненормальный, едва до смерти не замёрзший, и девушка, которая ненавидела меня всем сердцем.
— Терпимо, — процедила я.
— Пусть и справилась ты быстрее остальных, но сил в тебе мало, — фыркнула она. — Вот я, смотри.
Картинки замедлили свой бег, давая мне возможность вглядеться. Дикая кошка размером с лошадь. Острые ушки, длинный хвост и белая шерсть, которая искрила и сияла на солнышке. Чуть раскосые глаза, хорошенький чёрный носик и грациозная походка.
Но не это привлекло меня. Всего лишь фасад, красивый, но фасад, за которым девушка прятала что-то ценное и очень важное. И выждав удобный момент, я ринулась туда, игнорируя мысленный вопль Джилии.
— Не смей!
Дернулась, коснулась и ахнула от боли. Только не моей, а её.
Вот что девушка так тщательно прятала от всех. Любовь к тому, кто отказывался замечать её чувства. И боль от этого безразличия.
Джиллия была влюблена в Итана Ларкаса.
Ох, Лаари, всё стало намного хуже, чем я думала.
— Пошла вон! — рявкнула девушка, выталкивая меня из своего сознания, да я и не сопротивлялась.
Уже сама жалела и кляла себя за неуёмное любопытство. И что мне спокойно не сиделось? Вот узнала и что теперь делать с этим открытием?
— Извини, — прошептала тихо и поёжилась от холодка, который мурашками пробежался по коже.
— Скажешь кому — убью.
И не посмотрит на то, что я послушница. От её ненависти было трудно дышать и одна мысль провести с ней в связке целый год, вызывала тошноту. Нет, точно не сработаемся.
— Это останется между нами, — пообещала едва слышно.
Её трясло.
Я не видела, чувствовала и так хотелось помочь, чем-то утешить. Ведь могла же, особенно сейчас, когда мы были так связаны. Потянуться по ниточке и утешить, пожалеть.
— Не смей! — процедила девушка и перед глазами снова возникла огромная кошка. — Никогда не смей меня жалеть!
Да, мне надо привыкнуть к тому, что женщины ликаны так же жестки и горды, как и мужчины. И общаться с ними надо соответственно, не делая поправку на пол и возраст.
— Послушай, — примирительно начала я. — Нам надо научиться как-то уживаться этот год. Ведь придется работать бок о бок.
Молчание. Только кошка перед внутреннем взором застыла, припадая на лапы и оскалив зубы, от чего шерсть на загривке встала дыбом.
— От этого будут зависеть наши жизни, — продолжила я всё тем же тоном, пытаясь достучаться до неё.
Надо сейчас всё выяснить и успокоиться. Иначе дальше будет только хуже.
— И не только наши.
Конечно, она в первую очередь подумала об Итане и зарычала еще сильнее.
— Джиллия, посмотри на меня. Я послушница, избранница Лаари. Мы никогда не сможем быть вместе.
Снова рыкнула и отвернулась.
— Ты его интересуешь, — произнесла она сдавленно.
— Это было давно, — не слишком уверенно возразила я.
— Сейчас! Я же вижу. Это всегда видно, когда тот, кого ты любишь больше жизни, выбирает другую. Он может сам этого не осознавать, но я чувствую! И что в тебе такого?
— Не знаю…
— Еще и в связке теперь будешь. Я же молила Лаари, чтобы не ты. Кто угодно, но только не ты.
— У богини на нас другие планы. И нам остаётся лишь одно, смириться с этим и выполнять её волю, — примирительно добавила я.
— Он будет страдать! Из-за тебя. Видеть и страдать, каждый день и час!
— Скажи мне, что я должна сделать, чтобы облегчить его участь? Как помочь?
Кошка застыла и постепенно её образ зарябил и деформировался в уже знакомую светловолосую девушку.
— Ты ничего не можешь.
— Никто не может, — подтвердила я. — Но я не хочу никому причинять боли. Ни тебе, ни Итану.
— Лучше бы ты заледенела! — от всего сердца пожелала мне девушка.
Пришлось проглотить и это.
— Но я жива. И год буду рядом. От меня зависит ваша жизнь, от вас моя. Нам стоит соблюдать нейтралитет, отбросив чувства. Хотя бы на год, — продолжила я упрямо стоять на своём.
— Я и без тебя знаю, что мне делать, — отрезала Джил. — Не первое посвящение прохожу. И свои обязанности знаю. Я лучше умру, чем подвергну риску свою команду. И тебя переживу. Но на помощь не рассчитывай!
Образ девушки растаял, а я смогла выдохнуть.
Ох, Лаари, как же всё сложно.
Отдохнуть мне не дали. Только я смогла отдышаться и прийти в себя, как тут же задёргалась следующая ниточка.
— Привет!
Увидев перед глазами улыбающееся мужское лицо со светло-зелёными глазами я вздрогнула и от неожиданности прикусила язык.
— Ой.
Рот тут же наполнился слюной, которую я, сморщившись, проглотила. Гадость!
— Прости, не хотел тебя пугать.
А по глазам не скажешь. Сразу видно, что ему понравилась моя реакция и Феб не против её повторить.
Молчание затянулось. Он изучал меня, а я его.
— И что теперь? — спросила я первой, не выдержав эту игру в молчанку.
— Не знаю, — вновь улыбнулся ликан. — Обычно я представлялся, показывал себя и вторую ипостась. Но сейчас в этом смысла нет. Ты меня знаешь, барса моего видела.
— Когда? — спросила быстро, не успев подумать.
— Когда лечили Блейна.