А я застыла у колонны с лесными волшебницами, тоже очень символично.
Северянин вступился за меня перед молодыми княжичами, но сам остался стоять на месте, только глазами недобро сверкал.
Именно взгляд и внушал трепет. Потому что вся остальная поза выглядела обманчиво расслабленной: сильные руки, скрещенные на груди, наклон головы в сторону, равнодушное выражение лица.
— Ты это… — не слишком уверенно промямлил болотник и, бросив взгляд на товарищей, добавил: — Иди… иди, куда шел.
— А я никуда не шел. Стою, смотрю, наблюдаю, как вы на девушку втроём наброситься решили, — отозвался мужчина спокойно, а сам на меня смотрел.
Южные княжичи посмелее оказались и от неожиданного вмешательства в себя пришли быстро.
— Ты как с нами разговариваешь?! — разгневанно вскричал княжич Аули. — Не видишь, кто перед тобой?
— Отлично вижу, — всё так же невозмутимо отозвался ликан и кивнул на каждого. — Княжич Елизар из Карнира. Аймат из Аули. И Заир из Кинари. Не так ли?
— А ты кто такой? — тут же спросил Аймат.
— Итан Ларкас, сын верховного антура Ардана и представитель своего народа на совете тридцати княжеств.
Я сглотнула. Знала ведь, что не так прост этот сероглазый, а всё равно впечатлилась. Надо же сын верховного антура, повелителя всех ликанов, самого сильного воина своего рода. Легенды говорят, что он обладал такой силой, что даже ледяные стрелы демонов не могли его убить.
— И что? — не слишком уверенно отозвался Заир. — Иди куда шел, а нам не мешай.
— Обязательно. Как только девушку отпустите.
— А ты здесь не командуй. Мы её первыми нашли! — огрызнулся Аймат.
Южные княжества более двадцати лет не видели ликанов и уже забыли слёзы матерей, вынужденных отдавать своих сыновей воинам севера. Забыли древний договор, нарушение которого каралась смертью для любого, будь ты хоть крестьянин, хоть торговец, хоть ремесленник, хоть князь. Скорее всего, оба княжича родились уже после сборов, проходивших в их странах. Вот и забыли правила.
Правда не все. Елизар должен был помнить. В его княжество ликаны приходили лет двенадцать назад. Вон как юноша напрягся и от друзей стал медленно отходить. Правильный выбор сделал.
А вот отцу мне все рассказать придется. Распустили князья своих сыновей. Раз они смеют так разговаривать с защитниками мира. Очень бы не хотелось, чтобы младший брат вырос таким же.
— Мне и правда лучше уйти, — произнесла я, надеясь таким образом хоть немного разрядить атмосферу.
Если я уйду, то им и делить будет нечего.
Но не тут-то было.
— Стоять! — рявкнул Заир, хватая меня за руку, как раз в том самом месте, где за длинным рукавом была скрыта метка Лаари.
Дальше произошло несколько вещей одновременно.
Метка на запястье вспыхнула.
Рыжий княжич охнул от неожиданной боли, отпуская меня.
Я, почувствовав свободу, отскочила в сторону, едва не налетев на ликана, который по всей видимости поспешил мне на выручку, за несколько секунд преодолев разделяющее нас расстояние.
И в коридор вышел князь Саир со свой свитой.
— Что здесь происходит? — повелительно спросил он, осмотрев нашу компанию.
— Девка, — болезненно выдохнул рыжий, баюкая онемевшую руку. Мой чепчик жалкой тряпкой валялся у его ног. — Девка чуть не убила меня. Это что за порядки такие в Иллиуме, если обычная дворовая баба на жизнь княжича посягает?
— Или что это за княжич, которого одолела девушка, на которую он сам первый и напал, — насмешливо произнёс северянин.
— Жалкая ложь! Мы не нападали! — взвизгнул Аймат. — Я требую созвать совет! Требую наказать этого… этого…
Слова у черноглазого кончились, а на помощь и поддержку ему никто не спешил. Елизар вон совсем к стене прижался, явно мечтая с ней слиться.
— Помолчите! — прикрикнул старый друг отца и повернулся ко мне, приветствуя. — Света и жизни, лэра.
— Жизни и света, князь Саир, — склонила я голову в ответ и добавила с улыбкой. — Рада видеть вас в добром здравии.
— Твоими молитвами, дитя. Позволь мне принести тебе и вам, лэр Ларкас, мои извинения за действия этих недостойных. Даю слово, что об их поведении будет немедленно доложено их родителям.
— Что?
— Как?
— Почему?!
— Извинения принимаются, — прервал стенания юношей, ликан. — Долга чести требовать с них не стану.
Я облегченно вздохнула, мысленно благодаря Лаари за заступничество.
— Благодарю, лэр.
— Спасибо за помощь, князь Саир. Но мне действительно пора бежать, — произнесла я, больше не желая участвовать в этих разборках.
— Я провожу, — тут же вмешался молодой мужчина.
— Не стоит…
— Но я настаиваю. В замке сейчас неспокойно. Свадьба единственной дочери князя, сбор и совет. И всё в такой короткий срок.
— Ларкас прав, Айвири, — неожиданно поддержал его Саир. — Сопровождение тебе не помешает.
И я была вынуждена сдаться.
Итан Ларкас
Айвири…
Айвири…
Айвири… красивое имя. И так ей шло. Мужчина повторил его про себя еще несколько раз, не для того, чтобы запомнить. Услышав раз, оно навечно впечаталось в памяти. А просто потому что хотелось. И внутренний зверь довольно заурчал, признавая.
— Вам не стоило вмешиваться, лэр, — произнесла девушка, спеша по длинным коридорам замка.
Она легко ориентировалась в них, и даже ни разу не сбилась с пути и не замедлила шаг. Наоборот даже немного ускорилась, словно хотела сбежать от него, скрыться.
И это еще больше подзадоривало зверя, заставляя глубинные инстинкты, которые обычно дремали в мирной жизни, просыпаться.
— С ними ты была не так категорична, как со мной, — заметил мужчина, искоса наблюдая за ней.
Поэтому он и шел чуть сзади и не спешил догонять. Так ракурс был лучше.
Прямая спина, гордо вскинутая голова, толстая коса, которая уже начала расплетаться, аккуратные короткие пряди, обрамляющие лицо с маленьким носиком, полными губами и невероятно красивыми синими глазами в обрамлении пушистых ресниц, таких длинных, что они оставляли тени на щеках. Кожа гладкая, светлая с лёгким румянцем.
Её отказ подействовал на него странно.
Честно говоря, это было непривычно, слышать, как тебя отвергают и просят уйти. Особенно от девушки, которая неожиданно привлекла внимание и так заинтересовала. Итан никогда не бегал за девушками. Положение и внешние данные делали его заветной добычей для северянок — красивых, крепких девиц со светлыми волосами, округлыми бедрами, большой грудью и жаркими обещаниями. Они согревали его ночи, позволяя забыться в своих объятьях, отойти после ледяного ужаса, что преследовал его в кошмарах, даря такое необходимое освобождение.
Любая считала честью и удачей разделить постель с сыном верховного антура. И это не было зазорным или чем-то постыдным.
Жизнь в Ардане могла быть очень короткой. Сегодня ты радуешься, наслаждаешься, а уже завтра замерзаешь навеки. Это касалось и мужчин, и женщин. Мало кто из ликанов доживал до глубокой старости, оставив свою молодость и жизнь на заснеженных склонах гор.
Но на Айвири так смотреть не получалось. До неё даже дотронуться было страшно. Тоненькая, хрупкая и нежная. Подобные на севере не выживали, он знал… видел. Её хотелось спрятать от всего мира, защитить и скрыть.
Эти чувства были совсем новыми для ликана, непривычными, но дискомфорта не вызывали.
— Но вас же это не остановило, — отозвалась девушка даже не обернувшись.
Итан давно уже понял, кто она такая. Обычные служанки так себя не ведут и слугами не охраняются. И обращение пожилой экономки от него не укрылось.
— Я думала вы ушли, — добавила Айвири и всё-таки взглянула на него.
Осторожно, будто украдкой. А потом вновь отвернулась, ускорив шаг.
— Я и ушел. Из зала. Понял, что поговорить нам не дадут. Тебя защищают.
— Как и всех. И вы решили подкараулить меня в другом месте?
— Понял, что через сад ты не пойдешь и решил поискать другой путь, — признался Итан.
Она понимающе хмыкнула и ответила быстро:
— Это всё равно ничего не изменит. Оставьте меня, лэр, не теряйте зря времени.
— Это из-за отца? — напрямик спросил мужчина, решив сразу все прояснить.
Айвири споткнулась и резко остановилась, оборачиваясь и впиваясь в него требовательным взглядом:
— Какого отца?
— Князя Рогнара.
Побелела так сильно, что того и гляди свалится без чувств. Покачнулась, но смогла устоять на месте. Лишь застыла, сжимая правое запястье левой рукой. А в глазах плескались ужас и паника.
— Вы… знаете? — с трудом произнесла девушка. — Вы знаете кто я?
Итан не стал её долго мучить и пугать, хотя и не понимал откуда такая странная реакция на его слова.
— Незаконнорожденная дочь князя Рогнара.
Реакция не заставила себя долго ждать. У неё даже рот приоткрылся от удивления:
— Что? Но как…?
— Догадался? Это не так сложно. Твои манеры, движения, говор. Сразу видно, что ты не просто служанка. Следующее: экономка тебя бережёт, слуги скрывают, а ведь я расспрашивал о тебе. Зато княгиня ненавидит. На фаворитку ты не похожа. Таких обычно отправляют в отдельные дома на окраину города и навещают сами. Не заставляя работать. Значит дочь. Незаконная.
— Вы весьма… догадливы, — произнесла Айвири и цвет лица постепенно начал возвращаться к норме.
Успокоилась. Из глаз исчезло затравленное выражение.
— Если ты боишься реакции князя, то я могу сам с ним поговорить.
— Не стоит, — поспешно произнесла она. — Дело не в нём, а во мне. И только во мне.
— И что же в тебе не так? Только не говори, что боишься нас так же, как и остальные. Больших и страшных ликанов.
— Не скажу, но и обнадёживать не стану. Мой вам совет, лэр, забудьте меня. Уже завтра всё закончится, — ответила девушка тихо, смотря ему прямо в глаза. — Дальше провожать не надо. Мы почти дошли. За проёмом начинается женская часть замка. А вам туда нельзя. Спасибо еще раз и прощайте.
— Айвири, — произнёс Итан, когда она уже почти дошла до арки. — А если я не хочу забывать?
Замерла, чуть повернув голову и ответила:
— Выбора всё равно нет. Ни у кого из нас.
Взглянула на прощанье и скрылась за поворотом
Глава пятая
Незаконнорождённая.
Великая Лаари, он решил, что я незаконнорождённая.
Словами не передать тот ужас, что пришлось испытать, услышав от него, что князь мой отец. Сердце буквально ушло в прятки, ноги задрожали, а кровь хлынула вниз, от чего голова закружилась. Непременно упала бы без чувств, но всё вышло иначе.
Надо отдать должное его сообразительности, ликан действительно почти угадал кто я. И это радовало безмерно.
Оставалось надеяться, что он оставит свою безумную идею поговорить с отцом. Даже страшно представить, как папа отреагирует на слова о моём предполагаемом происхождении.
Князь Рогнар меня любил. Очень сильно любил, гораздо больше, чем других своих детей, и это знали все. Может именно этого мачеха не могла мне простить, сказать сложно.
Но я никогда не пыталась воспользоваться его чувствами, несмотря на уговоры экономки и замечания слуг.
Достаточно было одного моего слова. Одной жалобы на мачеху или сестру. И отец устроил бы скандал. Он знал, что у нас очень напряжённые отношения и часто пытался выведать у меня правду, найти хоть какое-то доказательство, но я всегда уходила от ответа и заверяла, что у нас всё хорошо.
Глупо? Да, так скорее всего оно и было. И уж точно лучше не стало. Поняв, что наказания за свои выходки не получат, Айва с матерью перешли все рамки допустимого. А я всё равно молчала.
Почему? Потому что не желала стать причиной скандала и раздора в той семье. Несмотря ни на что, княгиня оставалась верной женой отца, матерью его детей. Именно она подарила Иллиуму наследника.
А я… я никогда не принадлежала им. Всего лишь прошлое, которое отец никак не мог отпустить. Эти короткие визиты лишь усугубляли ситуацию. Все знали, что скоро и они закончатся, стоит мне пройти посвящение. И что будет дальше? Я устрою скандал и уеду, оставив после себя лишь разрушенную семью. Пусть у них не всё было гладко, но они были семьёй. И должны ей остаться.
Ничего страшного, перетерплю. В этом удел послушниц Лаари: служить другим, даже в ущерб себе, неся бремя великого дара.
Я замерла у одной из стен, переводя дыхание и нащупала в кармане забытый пирожок.
Откусила кусочек и закрыла глаза. Вкусно. Несмотря на то, что он остыл и даже чуть-чуть намок, тесто осталось очень нежным и воздушным. И начинка была моя любимая: сладкая вишня. Кухарка всегда пекла их для меня.
Я медленно жевала пирожок, вспоминая ликана, мысли к которому всё возвращались, даже против воли.
Ни один мужчина так не смотрел на меня… Так словно я… девушка. Обычная девушка. Свободная и не связанная клятвой.
С рождения все знали кто я. Все помнили о моём предназначении и о том, то я принадлежу Лаари. И никто не смел относиться ко мне иначе, кроме как с почтением и осторожностью.
Те княжичи не в счет. Они точно не могли узнать или увидеть в простой служанке послушницу богини. Стоило только показать им метку и ухмылочки тут же сползли бы с их лиц.
Мы неприкосновенны.
Никто никогда не посмеет коснуться послушницы… не сможет возжелать её… пойти против воли Богини, навлекая на себя её гнев, от которого ничто не спасёт.
И ликан был единственным, кто не знал о том, кто я.
Не знал и смотрел так, что сердце замирало от неожиданного смущения, а щеки загорались румянцем. Так, что я забывала о своём предназначении.
Я была уверена, что молчала лишь для того, чтобы защитить отца. Да, это так. Но сейчас мне вдруг пришло в голову, что это возможно не единственная причина.
Стоит этому ликану узнать о том, что я послушница, и всё изменится.
Пропадет его мягкая улыбка, серые глаза нальются сталью и из них исчезнет эта лукавая смешинка. И он станет относиться ко мне как все. Станет избегать.
Всё как и должно быть. Как я его и просила.
Но даже сейчас я с трудом могла признаться, что мне льстило его внимание.
Это ведь не так страшно. Всего один день. Только сегодня. Пусть хоть пару часов, но я побуду обычной… для ликана с дымчато-серыми глазами.
Доев пирожок, я стряхнула крошки с пальцев, вытерла лицо ладошкой и поспешила дальше.
Мачеха могла ругаться сколько угодно, но возвращаться в зал я не собиралась. Если ей так надо, она может заняться украшением самостоятельно.
Полная решимости отстоять собственное мнение, я поднялась по лестнице, подошла к комнате сестры и, даже не постучав, открыла дверь.
Все слова застряли в горле, как только я увидела, что именно держала в руках Айва.
Небольшой веночек, сплетённый из серебра и золота, с крохотными цветами из драгоценных камней. Маленькие бутончики нежно-розовых соцветий с яркой сердцевиной и крупными тычинками в обрамлении светло-зелёных листочков-изумрудов.
Цветы вишни.
Свадебный венок моей мамы.
Тот самый, который был изображен на большом фамильном портрете, что висел у меня в спальне. Там, где мама такая счастливая и улыбчивая стояла в нежно-лиловом платье с открытыми плечами. Роскошные медные волосы лежали волнами, чуть скрытые фатой с мелкими жемчужинками по краю.
Тот самый, который она должна была по традиции одеть на голову мне в день свадебного обряда. Если бы была жива… если бы я не была той, кем являлась с рождения.
Я отказалась от всего. От всех благ и радостей обычного мира. Меня не прельщали дорогие ткани с ручной вышивкой золотом, изысканные яства, крохотные флакончики с ароматной водой, шкатулки с драгоценностями, которые старательно ставил передо мной отец при каждом приезде. Не знаю, чего именно он добивался таким образом, наверное, хотел порадовать. Но мне всё это было не нужно. У меня была другая жизнь и другое будущее, отличное от их.
Я была равнодушна ко всему… Всему, кроме этого крохотного венка. Последней памяти о почившей матушке. То немного, что я всё-таки считала своим. Единственная моя вещь в этом огромном замке великого князя.