— Ну вот придёшь и докажешь им, что они не правы. Пока они видят хорохорящуюся, миловидную блондинку. И выглядит это действительно глупо. Просто будь собой… — мягкий и очень нежный поцелуй в висок пыла не остудил. — И всё получится, я уверен. В том, что тебя возьмут, я не сомневаюсь. Ты справишься. Выдохни.
Поджав губы, окинула себя критическим взглядом. Женя в чём-то прав.
— Ты же очень хочешь это место?
— С чего ты взял? — лениво скользнула взглядом по собственному отражению. Волосы. С ними нужно что-то делать. Растрепала косу.
— Ну… Хотя бы с того, что ты уже которую ночь не спишь. Твои оперские гены дают знать. На самом деле это не очень хорошо, но ты и сама это прекрасно понимаешь. Твоя задача беречь жизнь, а не устранять проблему. Та работа уже давно в прошлом. Забудь.
— Как можно сберечь жизнь, если не знаешь от чего или кого спасать? Это мне и не нравится: я устраняю последствия, когда причина так и остаётся. Никак не могу отделаться от этого гадкого ощущения, что у меня связаны руки.
— Значит, очень хочешь на это место.
Протяжно выдохнула и оставила волосы в покое.
— Очень хочу. И хочу как раз из-за того, за что ты так меня любишь ругать.
— Угу, любопытство кошку сгубило, — Женя больно упёрся подбородком в моё плечо, пристально уставившись в зеркало на наше отражение. — Тебя сегодня не ждать?
— Не знаю. Что за проверку они там затеяли? — мои губы аж побелели от напряжения. — Просто на самом деле всё очень и очень странно.
— Что будет?
— Огневая.
— Это без проблем, а ещё?
— Какая-нибудь каверза, нутром чувствую. И эта проверка напрягает ещё больше. Впервые такое на моей памяти. Поэтому меня всё так заводит! — вспылив, завязала волосы в высокий конский хвост. — Сам же говорил, что это не моя работа, а теперь из меня посмешище сделают…
— Вовсе не посмешище. Тебя сам Жук рекомендовал.
От этого всё упало. Краска залило лицо, а в глазах предательски закололо. Только этого не хватало!
Именно из-за этой скотины я и уволилась из органов. Бороться с этим замшелым, тупоголовым бараном сил и желания не было. Он всегда относился ко мне предвзято. Все дежурства — мои. Кто виноват — Тая! Кто дело запорол — Тая! Он реально сожрал меня. Поэтому когда появилась перспектива попасть в другое место, я, скрепя сердце и сжав зубы, ушла.
— Сказал, что если тебя не возьмут, то они — …
Коронные непечатные выражения подполковника Жукова ещё не успели выветриться из моей головы.
— И отказался я по одной простой причине: ты им лучше подойдёшь. Так что я тебя не узнаю: чего это ты нос повесила?
— Значит, женщину они и не хотели брать?
— Нет, не хотели.
— Почему мне сразу всё не рассказал?
— Ты бы мне бошку открутила.
— А сейчас, значит, не откручу? — сжав кулаки, недовольно посматривала на Женю.
— Нет, не открутишь. Им нужна женщина, женщина — профессионал. И ты — такая. Не думаю, что в охране у них одни тупицы, — подарив мне два жарких поцелуя, Женя, сверкнув глазами, хрипло пробормотал на самое ухо: — Не посрами нас, Тая. Утри всем нос. Даже если тебя этот Голиаф размажет по полу, проиграй ему достойно.
Да, мужская поддержка — она такая…
Окрыляет.
— В каждом десять патронов, — мужчина выкладывал передо мной три магазина от знакомого ИЖ-а.
Значит, будет три захода.
И не по шесть, как обычно, а целой обоймой. Выдохнув, посмотрела на мужчину. Молодой, высокий и приятной наружности. Даже немного куцая борода его не портила.
Я его изрядно веселила, было видно по глазам: ему очень хотелось что-то ляпнуть, но он сдерживался, придавая себе серьёзный вид. Мужчина даже пытался мне помочь с креплением кобуры, но хватило лишь взгляда.
Чёрт дёрнул послушаться Женю, и теперь я выглядела как кукла. Вместо брюк надела юбку, а привычные кроссовки заменила удобными спортивными туфлями. Собранные в хвост в волосы и лёгкий макияж и того сбивали толку.
Привычно крепя поясную кобуру, успела сто раз пожалеть о своей слабости и глупости.
Бросив косой взгляд на мужчину, увидела на его лице широкую улыбку. Она была очень добродушной, но злила от этого не меньше.
— Позвольте, хочется помочь такой милой даме…
Пропустила эти слова мимо ушей, просто не позволяя себе злиться. Всё будет потом. Ведь огневая — это не конец, потом пар спущу. Сейчас нужно быть предельно собранной.
— Так вот, чтобы не испортить вашу причёску, — мужчина весьма любезно надел на меня защитные наушники. — Стрельба по неподвижной, затем по появляющейся и стрельба с места из разных положений. Ферзь сказал, что вам будет достаточно шестидесяти восьми процентов…
— Двести четыре очка? — строго перебила своего лебезившего контролёра.
— Ага, двести четыре. Хорошо считаете.
Натянула наушник, не желая больше слушать эти разглагольствования.
Шестьдесят восемь!
Триста я не выбью. Но вот двести восемьдесят можно.
Лампочка замигала красным, и я принялась за своё любимое и привычное дело.
Ферзь… Именно так назвал этот мужчина своего начальника. Ферзём.
Необычно.
Закинув на плечо сумку со сменной одеждой, уверенно шла за провожатым. После огневой он вдруг перестал пошучивать надо мной, а улыбка так и вовсе исчезла.
Хм, я так плохо отстрелялась? Результат мне не сказали.
Хорошо освещённый спортивный зал встретил меня новыми лицами. Здесь был знакомый мне начальник охраны, смазливый красавчик, от которого при первом взгляде начинало тошнить — слишком слащавый, и красавец-бугай, испугавший ещё на собеседовании.
Тогда он просто вошёл в кабинет по какому-то вопросу.
И у меня всё упало, как только я его увидела. Под два метра, косая сажень в плечах и пудовые кулаки.
Чёрт, зачем им охрана, если можно такого громилу поставить рядом с этим Владом? Никто и близко не подойдёт! Это же самоубийцей надо быть, чтобы нарываться на такие неприятности.
— Семён Евгеньевич, — густой и приятный бас вызвал целый град мурашек.
Инстинктивно вжавшись в кресло, я отвела взгляд.
— А это кто?
— Потенциальная новенькая.
Меня смерили любопытствующим взглядом. Комментариев не последовало, просто дверь негромко закрылась, и мы вновь остались вдвоём.
Да, здесь, в зале, этот Голиаф выглядел ещё страшнее.
Мой сопровождающий оставил меня у пустой скамьи, а сам направился к начальнику, собираясь тому что-то шепнуть на ухо. Перебросившись парой фраз, на меня стали смотреть так, что внутри всё затрусилось. От волнения взмокли руки, а во рту пересохло.
Я смотрела на четверых мужчин и лихорадочно соображала, что же будет дальше? Что на этот раз?
Потянув на себя «собачку» молнии на сумке, вдруг услышала обрывистую фразу:
— Оставьте.
Вот. Началось.
Толкнула сумку к стене и неспешно подошла к мужчинам. Интересно, они специально в ряд выстроились? Или это привычка такая?
Самый высокий — Голиаф, потом смазливая мордашка и начальник. Хохмач-бородач шёл последним, он был выше меня всего-то на полторы головы.
Мда.
Нет, на рост я никогда не жаловалась, но сейчас очень жалела, что у меня не метр восемьдесят, а всего лишь каких-то метр семьдесят два.
— Ваша одежда идеально подходит.
Под ехидные взгляды осмотрела себя: приталенный пиджак, рубашка, юбка выше колена с запахом и новенькие туфли на небольшом каблуке.
— Да?
— Да, пусть всё будет как в настоящей жизни. Вы на работе и вашему клиенту угрожают.
Поджав губы, сдерживала злость на толстой цепи.
— Кто угрожает? — мой вопрос никого не удивил. Даже когда вперёд вышел этот Голиаф, я не смутилась. Очень и очень ожидаемо, даже предсказуемо. Посмотрев начальнику охраны в глаза, ничуть не смутилась. — Он?
— Пусть будет он. А клиентом выступит… Максим, давай ты, — вслед за Голиафом вышел красавчик. — Ваша задача — довести клиента до указанной точки.
Я обернулась: дальше, за матами стоял стул, видимо, изображавший автомобиль.
Красавчик стал возле меня, Голиаф отошёл в сторону, остальные — сели на скамью.
Типичная ситуация. Выйдя чуть вперёд, мельком осмотрелась: кругом маты, тренажёры далеко, рядом только вторая скамейка, на которой осталась моя сумка и голая стена. До импровизированного автомобиля метров десять. Это не очень много, но с таким противником можно считать, что километр.
Голиаф двинулся прямо на красавчика, совершенно не замечая меня. Я ловко вклинилась, закрывая «клиента» своей спиной. Заведя назад руки, легонько толкнула его в направлении машины. Он же сделал пару шагов и замер.
Несмотря на свой рост, этот громила двигался вполне плавно и быстро, чувствовалась хорошая подготовка. Его рука с силой легла на мою шею.
Вариант был лишь один.
Неожиданность.
Подхватила крепкую мужскую руку своей левой рукой, правой подвернулась под стальной бицепс, упёршись в него своим предплечьем. Присела и бросила мужчину через себя.
Грохот был такой, что даже стёкла задрожали.
Не теряя времени, вцепилась в нерасторопного «клиента», утаскивая его к «машине».
Невысокий и относительно слабый человек может одолеть сильного и высокого противника, нужно знать лишь приёмы. А так как я вечно в первой категории, такие навыки оттачиваешь первым делом. Но теперь Голиаф знает мою хитрость и второй раз я его не подловлю.
Мы преодолели половину пути, когда он нас догнал.
Уворачиваясь от цепких ручищ, только и жалела, что нельзя пнуть красавчика и придать ему ускорения.
Ткань жалобно скрипнула, когда Голиаф схватился за мой пиджак. Я не стала сопротивляться. Пуговицы сухим горохом рассыпались по матам. Присела, подняв руки вверх, и оставила пиджак в руках мужчины.
— Да шевелись ты! — в сердцах выпалила красавчику. Не удержавшись, толкнула его локтем. — Ну!
Рванув полы юбки в разные стороны, оставила её висеть на одном широком поясе. Зато теперь ничто не мешало плавно и быстро двигаться. Скинула туфли и взяла их в руки.
Ехидные смешки фоном меня не смутили: эти ребята никогда не получали каблуком в лоб.
— Иди же! — рычала на офигевающего красавчика.
До «машины» оставалось каких-то несчастных два метра, когда Голиаф вновь пошёл в атаку. На этот раз всё было по-настоящему. Мои увёртки и удары были ему что семечки. Хотя и такому бугаю неприятно прилетело в лицо пару раз туфлей.
Вот он подхватил меня за талию и едва не поставил на голову. Повезло — пожалел меня. Но мне-то не нужна его жалость!
Швырнув туфлю в зазевавшегося красавчика, истошно заорала:
— Беги к машине!
Вцепившись руками в ноги Голиафа, била его пятками куда придётся. В основном, в грудь — выше недоставала. Он пытался меня стряхнуть и сделал шаг, я едва удержалась, чтобы не ударить его в пах.
— Хватит!
Меня кулём бросили на мат. Вскочив на ноги, тяжело дышала, поправляя разорванную рубашку и юбку. Посмотрела на пустующий стул: красавчик так и не дошёл.
Не дожидаясь насмешек и ехидства, пошла на опережение:
— Если клиент такой… идиот, — смерила улыбающегося «клиента» гневным взглядом, подбирая слово помягче, — его ничто не спасёт. Он не выполняет инструкций и указаний своего телохранителя.
— Отлично! — начальник охраны демонстративно хлопал в ладони. — Отлично…
Это что, сарказм такой?
— Ну что, Таисия Вадимовна, я вас могу поздравить с новой замечательной командой и работой. Девяноста четыре процента — впечатляет. А клиент у вас будет дай Боже.
На эту фразу смешки стали язвительнее.
— Слон, Конь и Ладья.
Первым руку подал тот самый Голиаф, а позывной у него замечательный — Слон. Вот уж ни прибавишь, ни отнимешь.
— Григорий.
Вторым был хохмач — Конь.
— Назар.
Красавчик-клиент несколько нежно пожал мою ладонь:
— Максим.
Выходит, что он — Ладья.
Ну а Ферзь — начальник, Семён Евгеньевич.
— А вы, Таисия, будете нашей любимой Пешкой. Добро пожаловать в команду.
— Самиров Владислав.
Передо мной на столе лежала фотография невообразимо смазливого красавца. Прости, Ладья, но ты уже не первый красавчик на деревне.
Да, этот Влад никого равнодушным не оставит.
Поджав губы внимательно разглядывала лицо парня — до молодого мужчины он ещё недотягивал, чувствовалось, что юн.
— Сколько ему?
— Недавно двадцать шесть исполнилось.
Да уж, мальчик…
— И в чём же главная проблема этого мальчика?
— Строптивость и наглость. Он любит менять планы по сто раз на дню. Обычно с ним ходил Слон, но теперь Влад наотрез отказывается появляться с ним в любом публичном месте.
— Скажи спасибо, что я ему голову не открутил, — приятный бас больше не пугал. — С ним вообще все отказываются работать. Проще этого мальца пристрелить и дело с концом. Я ему не нянька, не грузчик и не какое-то отребье. Уважения у этого пацана нет совсем. Ему бы не помешал хороший втык! — Слон угрожающе хрустнул пальцами.
Чем же всех достал этот Влад?
— Отец в нём души не чает, пылинки сдувает. Разве что в попу не целует, — оглушительный «чмок» за спиной красноречиво описал, как это происходит. — Мы наверное тоже должны нагнуться, вот так, или даже лучше встать на одно колено, тогда задница оказывается прямо перед лицом. Берёшь и…
Я закрыла глаза. Господи, у этого Коня Пржевальского чувство юмора — атас.
— Помолчи хоть минуту, голова раскалывается уже, — единственный голос разума, исходивший от Ладьи, обрадовал меня. — Ферзь, что завтра?
— С завтрашнего дня дежурим парами. Сегодня Влад с отцом на даче, там они под надёжной охраной. Потом Влад вернётся в город. Работать.
Сдержанные смешки дали понять, что работать этот мажор не умеет.
— Ну и его вечные гульки. Старайтесь показываться в проверенных местах, чтобы не было проблем. С утра Конь и Ладья, вечером, — все взгляды мужчин устремились на меня, — вечером Слон и Пешка. Слон, на тебе периметр и, само собой, автомобиль. Тая, дорогая, — от такого обращения меня покоробило, — ты будешь с Владом в клубе. Оденься соответствующе, чтобы не вызвать подозрений.
— У меня одежды такой нет… В мужском костюме я там буду как бельмо на глазу.
— Ничего, значит, сегодня со Слоном займитесь маскировкой. И клубы прочешите, куда Влад любит ходить. Его месяц в городе не было.
— Тогда он точно в «Арелию» пойдёт, — Слон подал голос. — Ферзь, ты нам ключи дашь?
Тихо звякнул металл и мимо меня пролетела связка ключей. А передо мной на столе появилась рация, кобура со знакомым ИЖ-ом и беспроводная гарнитура для переговоров.
— Будет странно, если у тебя будет торчать провод.
— Это всё?
— А что тебе ещё нужно? Дубинка? И куда ты её засунешь? — теперь понятно, почему Назар — Конь. Ржёт он точно как лошадь.
Я обернулась и зыркнула на смеющегося мужчину. Отвечать грубостью на грубость не хотелось, обойдётся.
— Если тебе что-то понадобится ещё — говори, — Семён Евгеньевич раскладывал карту на столе. — Значит так, завтра маршрут такой…
Кондиционеры работали вовсю: июльская жара давала о себе знать. Отдуваясь скорее от нервов, чем от мнимой духоты, я вцепилась пальцами в пуговицу на манжете идеально отлаженной белой рубашки и дёргано крутила её. Втянув воздух носом, считала про себя от одного до десяти и попутно вспоминала, как же перезаряжать обойму своего ИЖ-а.
Успокоиться, почему-то, не получалось. Пусть внешне я была сдержана и холодна, но это всё показное, чтобы, так сказать, не ударить в грязь лицом.
Я так увлеклась самоуспокоением, что появление своего «подзащитного» встретила несколько лениво и вяло.
Дверь открылась нараспашку, и в ближайшее к нам кресло плюхнулся молодой мужчина, на вид даже парень. Ему и двадцати пяти нельзя было дать. Этот налёт юности не лишал его некоторой порочности, пусть и выглядел он сейчас неважно.
На голове беспорядок, покрасневшие от недосыпа карие глаза отлично сочетались с порядком отросшей щетиной и общим мятым видом: от одежды до лица.