Никита заметил, что от дальних левад в его сторону кто-то идёт.
Молодой мужчина в красной футболке-поло остановился чуть поодаль, облокотился на перекладину заграждения и начал рассматривать лошадей. Никита заметил, что временами он поглядывает и на него. Он сделал последний кадр и убрал телефон в карман.
— Красивая лошадь, — произнёс мужчина.
— Которая? — спросил Никита, повернувшись вполоборота.
— Все. Но вон та серая лучше всех.
— Это Мелюзина.
— Её фотографировал?
— Да, — Никита сделал пару шагов в сторону незнакомца, чтобы не приходилось кричать. — Собираюсь продавать, надо сделать фото для объявления.
Он быстро окинул мужчину взглядом, за секунду составив достаточно полное представление: высокий, в хорошей форме, не красавец, но довольно симпатичный, самое лучшее в лице — светлые умные глаза и сильный, хотя и немного тяжеловатый подбородок с ямочкой. Волосы тёмно-русые, но впереди, где они были подлиннее, кончики выгорели почти до золотистого. Футболка с крошечным хильфигеровским логотипом, джинсы-классика не поймёшь какие, но явно не дешёвка с рынка, светлые замшевые лоаферы — всё слишком неопределённо. Конечной целью оценки было установление финансовой состоятельности мужчины, а точнее: мог ли он позволить себе купить самую лучшую здесь лошадь? Эта мысль возникла в Никитиной голове сама собой, едва он понял, что парню в красной футболке понравилась Мелюзина; но корыстные мотивы быстро сменились другими: мужик был на редкость привлекательным. Никита тут же мысленно одёрнул себя. Не время думать о сексе — хотя дело не в сексе… А может, и в сексе, потому что ум и такая вот спокойная уверенность в себе офигенно сексуальны, просто невероятно и крышесносно сексуальны…
— А почему продаёшь? — спросил тем временем объект сексуально-финансовых желаний Никиты.
Никита не допускал даже мысли о том, чтобы сознаться, что он вообще-то обыкновенный офисный работник и не может себе позволить содержать лошадь. Надо было держать марку.
— Нет на неё времени. Я три месяца жил за границей, только вчера приехал. Скоро, возможно, опять надо будет уезжать. В общем, ей нужен другой хозяин, который будет о ней заботиться… — Никита протянул мужчине руку и представился: — Никита.
— Андрей, — тот оторвался, наконец, от изгороди, выпрямился и крепко сжал его ладонь.
Никита улыбнулся, постаравшись сделать улыбку сдержанной и не слишком заинтересованной, и быстро перевёл взгляд с лица Андрея на их соединённые в рукопожатии руки. Но он успел заметить, что ответный взгляд был довольно долгим.
— Любишь лошадей? — спросил Никита, просто чтобы поддержать разговор.
— Да, они… красивые, — Андрей ответил немного неуверенно. — Я иногда специально прихожу посмотреть на них.
— Живёшь в отеле?
— Нет, заезжаю на ужин. Делаю заказ и иду прогуляться по территории, это лучше, чем двадцать минут сидеть в зале.
— Да, наверное…
Андрей взглянул на часы — Никита не настолько прокачался, чтобы с лёту определять модель и стоимость, но крест Калатравы на циферблате заметить успел — и сказал:
— Пора. Уже должны были приготовить.
— Хорошего ужина, — пожелал Никита и после секундного колебания добавил: — Насчёт лошади... Я понимаю, что вряд ли, но если захочешь завести свою, имей в виду Мелюзину. Я на следующей неделе выставляю её на продажу.
— Подумаю. На самом деле у меня было это в планах. В смысле, своя лошадь, — к удивлению Никиты сказал Андрей. — Правда, не в этом году, а в следующем. Но если предложение будет хорошим, то почему бы и нет. Конечно, мне надо для начала прикинуть, подумать.
— Если что, звони.
Никита вытащил из кармана визитницу и протянул Андрею карточку. Ему было немного неловко навязываться незнакомому человеку со своей лошадью, но он не собирался упускать ни одного шанса.
— Спасибо, — Андрей пробежал глазами по карточке и достал в ответ свою.
Когда Андрей ушёл в сторону гостиницы, Никита прочитал, что было написано на карточке.
Он присвистнул и, не убирая визитку, достал телефон. Полазив в интернете — без особого успеха — он набрал номер, который не набирал уже полтора года как.
— Глеб Арнольдович, добрый вечер. Это Никита. Узнали?
— Здравствуй, Никита, — послышался знакомый бархатистый и одновременно жёсткий голос, — слышал уже про Бусыгина. Жаль, конечно.
— Да нет, не особо, — отмахнулся Никита, гадая, откуда Глеб Арнольдович прознал. Вряд ли от Олежки — они редко пересекались; скорее всего, все в Москве уже знали, что Влад женится и расстаётся с любовником, один он сидел, как идиот, в Лондоне в счастливом неведении. — Год назад ещё может быть, сейчас уже нет.
— Ну и молодец. Правильное отношение, — похвалил его Глеб Арнольдович. — Заходи в гости, Бусыгин твой не последний такой. Другого найдём.
— Спасибо за предложение, но я пока не ищу, — Никита привычно отклонил предложение Глеба Арнольдовича: и предложения, и отказы уже давно превратились в ритуал и стали шутливыми. — Я по делу звоню. Хочу спросить кое-что. Извините, что я так вдруг…
— Да ничего-ничего. Что спросить хотел?
— Вы слышали про такого, — Никита посмотрел на визитную карточку, — Андрея Соколова? Строительная компания «Страта», директор.
— Что-то знакомое… Соколов, Соколов… А зачем тебе?
— Я с ним познакомился. Случайно. Понять не могу, он из наших или нет. Неохота в морду получить, если ошибся.
— Ты что, Никиточка, думаешь, я каждого пидора в Москве знаю?
— Каждого пидора с деньгами, — уточнил Никита. — А судя по сайту этой «Страты», они там зашибись большие.
— М-м… Он молодой, да? Лет тридцать пять или вроде того. Приехал из Питера.
— Да, на сайте написано, родился в Ленинграде, учился в Московском строительном, начал бизнес в Санкт-Петербурге.
— А, точно! У них там типа два директора, один — Соколов, а другой старый хрен, вроде меня, Невский, что ли…
— Донской.
— Понял, про кого ты. Он из наших, Соколов этот. В моём клубе не был. Он в «Бэд ромэнс» ходил, его туда Данька таскал, который Джанни.
Никита не мог вспомнить такого персонажа, но детали сейчас значения не имели:
— А сейчас не таскает?
— Джанни в том году ещё в Швецию уехал. А у тебя виды на Соколова? Откуда ты вообще его выкопал? Ты же недавно вернулся? — вопросы сыпались один за другим. — Ну ты и шустёр…
— Говорю, случайно встретил, — Никита ответил так, словно оправдывался: он действительно официально расстался с Владом только вчера, но если принимать в расчёт те два факта, что последний секс у них был три месяца назад, а чувства, если и были, остыли уже давно, то всё выглядело не так уж внезапно. — Меня он в другом смысле интересует.
— И в каком же это?
— Ну, просто в другом, — Никита забарабанил пальцами по изгороди, не зная, стоит ли спрашивать Глеба Арнольдовича про такое, а потом решился: — Я думаю, не купит ли он у меня лошадь, которую Бусыгин подарил.
— Лошадь? — со скрипучим смешком переспросил Глеб Арнольдович.
— Мне срочняк надо её скинуть, а Соколов вроде как хочет купить, но должен подумать и всё такое. Как считаете, если я… Короче, увеличатся ли мои шансы впарить ему лошадь, если мы потрахаемся?
— Тебя этому на экономе учили? — рассмеялся Глеб Арнольдович.
— На маркетинге вообще-то.
— Тем более. Акция «Купи лошадь, получи секс в подарок».
Никита вздохнул:
— Глеб Арнольдович, вы не поверите, но я серьёзно спрашиваю. Вы же немного знаете Соколова.
— Пересекался пару раз, особо не знаю, но раз уж ты серьёзно спрашиваешь, то отвечу: Никита, солнце моё, если бы я был лет на десять моложе и у меня до сих пор стоял, я ради того, чтобы тебя трахнуть, не то что лошадь, слона бы купил.
— Спасибо, я понял.
— Считай, что ты получил моё отеческое благословение.
Никита попрощался и какое-то время ещё стоял у загона, тупо глядя на погасший экран телефона. Глеб Арнольдович был в своём репертуаре… Но, насколько Никите позволял судить многолетний опыт общения с ним, план с совращением и последующей продажей лошади он считал вполне осуществимым.
Никита пошёл в сторону отеля, по пути изучая на телефоне объявления о продаже лошадей: раз уж он решил серьёзно взяться за Соколова, нужно было подготовить достойное коммерческое предложение. В половине объявлений цена не была указана и предоставлялась по запросу, но Никита, порыскав по российским и зарубежным сайтам, решил, что начать надо с тех же самых тридцати семи тысяч. Если что, скинуть он всегда успеет. Изучая действующие объявления и их архивы, Никита заметил одну не очень приятную вещь: лошади редко продавались сразу, многие объявления висели месяцами.
Он упрямо тряхнул головой: если он не хочет вот так же завязнуть с продажей и потратить последние деньги на содержание Мелюзины, надо действовать быстро и решительно. И прямо сейчас.
Двери в ресторан было хорошо видно из холла отеля, где сидел с телефоном в руках Никита. Когда они открывались, можно было рассмотреть часть полутёмного помещения, в том числе и столик, за которым в одиночестве сидел Андрей Соколов. Столик был расположен тактически удачно — в паре метров от барной стойки. Никита встал с дивана и подошёл к резной этажерке с рекламными проспектами: возле неё находилось зеркало, и он несколько раз посмотрел на своё отражение. Увиденное ему не очень понравилось: последний раз в душе он был ещё в Лондоне, вечером перед вылетом, последний раз брился там же. Но волосы высушило в самолёте, и грязными они не выглядели, а двухдневная щетина могла сойти за намеренно оставленную. Зато он до того не поленился, дошёл до машины, взял оттуда тонкий свитер и перекинул через плечи. Насыщенный горчичный цвет, во-первых, хорошо смотрелся с белой рубашкой, а во-вторых, очень выгодно контрастировал с серыми Никитиными глазами, заставляя их казаться особенно яркими и выразительными. Никита понимал, что всё равно выглядит сейчас не лучшим образом, но заставил себя представить, что грязная голова и лёгкая небритость — это уникальные приметы его стиля, и пошёл в сторону ресторана.
Не успел он туда войти, как запиликал телефон. Никита раздражённо выдернул его из кармана: звонил Глеб Арнольдович.
— Я тут разузнал для тебя кое-что по старой дружбе. Соколов сейчас свободен. Редко где-то бывает, но приходит один. Вообще, я так понял, ты в его вкусе: светлые волосы, высокий рост. Кстати, он не любит, когда курят. Когда лишнего пьют тоже.
Никита закатил глаза: ещё один!
— Предпочитает сухие вина. Жуткая аллергия на клубнику, даже запаха не выносит. Квартиры в Москве и в Питере. Ездит с шофёром, сам не водит.
— Спасибо, — поблагодарил Никита, уже продумывая, что из перечисленного Глебом Арнольдовичем может ему пригодиться.
— И не хабаль! Ему не нравится.
Никита чувствовал себя мальчиком, которого мама собирает первый раз в первый класс. Не хватало только букета гладиолусов.
В зале ресторана он кивнул Андрею, который заметил его ещё в дверях, и прошёл к бару. Заказ надо было делать с осторожностью: деньги в портмоне и на карте присутствовали, но они уже были отчасти виртуальными. На следующей неделе он неминуемо уйдёт в минус, если не выпросит у Артура аванс.
В итоге Никита заказал себе кофе. Через пять минут, которые он провёл, пытаясь наблюдать за «объектом» в зеркало на задней стене бара, Никита пересел за столик Андрея. Это было несложно: пара скучающих поворотов головы и случайная встреча взглядами.
За столом они разговаривали о работе. Эта тема устраивала Никиту больше всего: про работу он мог рассказывать всё честно и откровенно, не пытаясь строить из себя необремененного финансовыми сложностями молодого человека, который запросто покупает дорогущих лошадей.
— В визитке указана должность — руководитель проекта. Какого именно? — спросил Андрей.
Никита, отметив про себя, что его визитку всё же изучили, а не просто сунули в карман или, ещё хуже, выкинули, пояснил:
— Проекта по продвижению кое-каких продуктов. Брендинг, реклама и пиар в основном.