Он знал цену своей харизме и не стесняясь пускал ее в ход.
Он не был назойливым, как-то сумел обуздать даже обычную свою дотошность. Тихо и незаметно он пытался завоевать обратно прежние позиции: попроситься ко мне в машину по дороге домой; посидеть вдвоем после работы в местном баре, в котором мы познакомились; прогуляться по вечерней улице за непринуждённой беседой.
Но я не мог забыть его лицо во время того допроса. Именно тот человек с глазами как два дула пистолета, а вовсе не этот великолепный, обаятельный лидер, в которого успели влюбиться почти все девушки в офисе, и был истинным Гаем Зелигом.
Через несколько дней мне это надоело. Да, я ценил свою работу, и был готов до определенной границы сохранять статус кво, делая вид, что верю, что Зелиг ищет исключительно дружеских отношений. Но в какой-то момент я устал притворяться.
— Чего ты хочешь? — спросил я у него, когда в четверг мы вышли из здания офиса и шли к моей машине — ведь не дружбы же, это смешно.
— Разумеется — спокойно ответил он — мы не в начальной школе, чтобы я такими трудами завоевал бы твою дружбу. Я хочу тебя — как раньше.
— Как раньше? — я не поверил своим ушам — Гай, я не любил тебя тогда и не полюблю и впредь. Ты этого хочешь? Обычный трах? Зачем это тебе?
Он посмотрел на меня с улыбкой.
— Ещё месяц назад ты смотрел на меня как на кучу дерьма. Сейчас ты уже готов обсуждать со мной секс без обязательств. Возможно, что в один прекрасный день ты сможешь поговорить со мной о чём-то большем.
Я молча завел мотор, вывел машину из стоянки, и мы выехали на дорогу. Спорить с Гаем не хотелось.
Сегодня должен был приехать Дори, и вместе с предвкушением скорой встречи меня пробирала лёгкая дрожь — я уже успел понять, что младший Зелиг такой же собственник, как и старший.
Высадив Гая возле его дома и твердо отказавшись посидеть с ним в баре, я поехал прямо к Дори.
Он уже был дома, раскрытый чемодан стоял на столе, а он, свежий после душа, прошел со мной в гостиную и молча протянул мне коробку Лафройга.
— Спасибо — сказал я, растерявшись. Если честно, я не ожидал никаких сувениров.
Вспомнил, когда в первый и в последний раз в жизни пил этот виски: в ночь после самой первой боевой операции, чтобы хоть на время забыть лицо первого убитого мной человека. Дори влил в меня сразу два наполненных до краев стакана подряд, и только тогда меня у меня перестали трястись руки. Интересно, помнит ли он.
— Как дела на работе? — спросил он, продолжая освобождать чемодан.
— Без особых изменений. Получили данные за второй квартал из других филиалов, Илана их сейчас анализирует.
Он кинул кучу одежды в бельевую корзину и повернулся ко мне.
— Ты уже ел?
— Нет — отозвался я.
— Закажем или пойдем куда-нибудь?
— Закажем гамбургеры — предложил я.
Он взял телефон, позвонил в ближайший ресторан.
— Скоро будет — сказал он, сделав заказ — если хочешь, иди искупайся.
После душа я почувствовал, что дико голоден. К сожалению, еда к тому времени еще не прибыла.
На пороге ванной я столкнулся с Дори.
— Гай скоро приедет сюда — сказал он ровным голосом.
— Вот черт! — я стал искать глазами свою майку.
— Ты останешься здесь.
Я не поверил своим ушам.
— Ты сошел с ума? Знаешь, что тут было все эти две недели?
— Могу представить — отозвался он — я немного с ним знаком, знаешь ли. Был бы ты девушкой — уже получил бы сотню алых роз и предложение руки и сердца.
— Тогда к чему этот демарш? — сказал я — очень хочешь вывести его из себя?
— Хочу, чтобы он понял, что ему пора отвалить — сказал он.
— Я боюсь, что он начнет мстить, хоть и клялся, что этого не будет — признался я — он знает, что мы оба в этом замешаны. Убьет сразу двоих зайцев одним выстрелом.
Дори сел в кресло, задумчиво посмотрел на меня.
— Что предлагаешь? Сохранять статус кво? Он сам этого не допустит — прёт как танк. Ты не сможешь вечно тянуть его за нос, и переждать в сторонке тоже не получится.
— Я уволюсь — сказал я твердо.
— И что это тебе даст? Он знаком со всеми управляющими приличных финансовых компаний. Ты просто не найдешь новую работу и вернёшься к нему ползком на брюхе. Или пойдешь работать переводчиком, как и раньше — в лучшем случае.
Я застонал.
— А если его прижать его же оружием? Неужели у тебя нет на него никакого компромата?
Дори усмехнулся.
— В отличие от нас, он всегда все делал по учебнику.
Я опустился в кресло напротив него. Некоторое время мы смотрели друг на друга молча.
— Кто придет раньше: посыльный с едой или Гай? Потому что делиться своим гамбургером я не собираюсь — сказал я наконец.
Дори рассмеялся.
— Думаю, что посыльный. И мы не поделимся с ним, даже если он будет умолять об этом.
Мы на самом деле успели получить и съесть наш ужин до того, как раздался звонок в дверь.
Дори пошел открывать, а я сидел за столом и нервничал.
Зайдя в гостиную и увидев меня, Гай прищурился.
— Давненько не виделись, Миха.
Я пожал плечами. Сказать мне было нечего.
— Ты разве не за этим пришел? — спросил его Дори — только не притворяйся, что собирался спросить что-то по работе. Ты предполагал, что он будет здесь, и решил это проверить.
— Потому что ваши переглядывания на кухне не заметил бы только слепой — зло ответил Гай — ясное дело, что после двух недель за границей ты вряд ли ждал бы до завтрашнего дня.
— Замечательно, Шерлок — усмехнулся Дори — и что теперь?
Гай посмотрел на меня.
— Миха, ты слышал когда-нибудь китайскую пословицу про реку и труп врага?
Я кивнул.
— Я верю, что твое увлечение моим братом — это, хоть и странное, но кратковременное явление. И я готов ждать.
Я старался не смотреть в сторону Дори. И понимал, что Гай был прав: каждая наша встреча могла оказаться последней. Рано или поздно весь совместный «багаж», который мы скопили за столько лет, даст о себе знать, и мы просто пошлем друг друга к черту. Скорее всего, тот тоже это прекрасно осознавал, потому что молчал.
На некоторое время в комнате наступила полная тишина.
Гай покрутил головой, оглядывая комнату.
— О, Лафройг! — обрадовался он — кто-нибудь хочет открыть продегустировать?
— Возьми себе — хором сказали мы с Дори.
— Серьезно? — удивился Гай — такой прекрасный виски. Обожаю его вкус.
— Зачем ты его купил? — спросил я у Дори.
Тот усмехнулся.
— Хотел напомнить, что все может быть и хуже.
Гай перевел взгляд с брата на меня, хотел что-то сказать, но промолчал.
— Серьезно, возьми его — сказал я ему — я точно не буду это пить.
— Лучше пусть стоит здесь — сказал Гай каким-то чужим голосом — судя по всему, это предназначено не мне, и не для питья.
Потом поднялся со своего места.
— Увидимся в воскресенье — сухо бросил он.
Дори пошел провожать брата, я остался в своем кресле.
Вернувшись в гостиную, Дори налил себе в стакан колы и присел на стол.
— Как прошла поездка? — спохватился я.
Какое-то время мы разговаривали про его командировку, потом он посмотрел на часы.
— Сегодня остаешься?
Я облизнул разом пересохшие губы.
— Да.
Он молча ждал, когда я встану и подойду к нему сам. Взял меня за руку — знал, что этого я сам уже не сделаю.
Шагнул, оказываясь вплотную ко мне, посмотрел прямо в глаза. Я отвёл взгляд.
— Думаешь о том, что сказал Гай? — спросил он.
— Нет. А ты?
Он не ответил. Провел ладонью по моему затылку, склоняясь ко мне, и наконец я почувствовал жесткость его губ на своих губах. Раскрыл рот, принимая его язык, схватил его за майку, прижимая покрепче к себе.
— Пошли в спальню — шепнул он, на секунду отстранившись.
— Открой глаза, Розенберг — выдохнул он, войдя в меня.
Я повиновался и встретился взглядом с его синими глазами.
— Если ты боишься, что я отдам тебя Гаю, то очень ошибаешься — наклонившись, прошептал он мне на ухо.
Я замер.
— Я боюсь не этого.
— А чего? — спросил он.
— Что мы доиграемся — ответил я через силу.
Он тихо рассмеялся и толкнулся в меня.
— Тебе-то чего бояться? Ты освобождён от призывов.
Я закусил губу, чтобы не застонать.
— Без тебя я уже давно не лезу на рожон — ответил он наконец — когда ты ушел, в отряде не осталось никого, кто в случае чего пошел бы закапывать со мной труп.
— Я не… — хотел возразить я.
— Я фигурально выражаюсь — он вновь резко вошёл в меня, и довольно улыбнулся, когда я вскрикнул.
Я почувствовал, как его рука водит по моему члену, и подался вперёд, обнимая его за шею и привлекая к себе. Поцелуй был долгим, и мы никак не могли оторваться друг от друга, вновь и вновь встречаясь губами и языками.
Его проникновения становились все глубже, а ладонь вокруг моего члена была влажной от пота и смазки, но он не спешил.
— Не закрывай глаза — приказал он.
— Тебе так сильно хочется, чтобы я на тебя таращился?
— Да.
— Почему?.. Ааахх! — я изогнулся, когда он поменял позу и угол, и понял, что несусь на всех парах к концовке.
— Не так быстро — прошептал он, сразу же замедляясь.
— Черт… не останавливайся! — больше всего мне хотелось двинуть ему сейчас кулаком в челюсть.
— Куда ты торопишься? — сказал он — да, я хочу, чтобы ты смотрел на меня. Знаешь почему?
— Н-нет… — я едва осознавал, что он говорил. Он лишь слегка увеличил темп, и это снова бросило меня почти на самую грань.
— Потому — он говорил сквозь зубы — что я могу смотреть в твои глаза — его движения стали ещё быстрее и резче — и говорить себе: блядь, я трахаю Миху Розенберга, черт бы его подрал! — сказав это, он застонал и впился в мой рот поцелуем, его язык грубо проник сквозь мои губы, и он уже не пытался продлить мгновение, как и я, просто давая себе быть поглощенным почти невыносимым наслаждением, пока разрядка не скрутила нас обоих, и не оставила опустошенных в объятиях друг друга.
****
Утром мне не надо было вставать в шесть утра, и мы в кои-то веки выспались, проснувшись лишь к девяти часам.
— Оставайся на всю субботу — предложил Дори, когда мы окончательно проснулись.
Это звучало слишком заманчиво, чтобы я мог бы отказать. Хотелось остаться в постели, и может при свете дня секс с ним был бы таким же жарким, что и ночью?
— Мне нужно будет заехать в супермаркет — наконец, сказал я — дед просил купить продукты для дома. Но после этого можно будет встретиться.
— Твой дед обо мне не особо высокого мнения, правда? — спросил он.
— Считает тебя беспринципным ублюдком — усмехнулся я.
— Значит, ему должен понравиться Гай — задумчиво сказал Дори.
— Его он называет квадратным ограниченным болваном.
— Он хорошо разбирается в людях — заметил Зелиг. Потянулся ко мне, подминая под себя.
— Еще пять минут — пробормотал он мне в шею, рукой уже пробираясь под одеяло, чтобы нащупать мой стояк.
Разумеется, это заняло куда дольше, чем пять минут. Но это все равно немного примирило нас обоих с необходимостью подниматься и начать заниматься обычными пятничными побегушками.
Я закупился довольно быстро, и поехал домой, где меня уже ждал у пустого холодильника Курт.
— Миха — сказал он, когда я закидывал покупки в холодильник и на полки кухонного шкафа — вчера вечером сюда приходил твой болван.
— Гай? — уточнил я.
— Он самый.
— Что он от тебя хотел? — спросил я, как во мне зашевелилось глухое раздражение.
— Почему ты думаешь, что он хотел что-то от меня? — с интересом спросил дед.
— Потому что он знал, что я не буду вечером дома — видел меня до этого у своего брата — ответил я.
Дед уселся на свой любимый кухонный стул у стены, сложил руки на груди.
— Он под большим секретом рассказал мне некую историю шестилетней давности — сказал он — упирая на то, что именно его брат был в ней главным преступным элементом, а мой внук — невинной овечкой, которую надо немедленно спасать.
Я не знал, смеяться мне или плакать.
— Что же мне делать? — сказал я — если завтра он пойдет и расскажет это отцу… — представив себе это, я побледнел. Отец уж точно не будет держать это при себе. Если узнает он — то мы с Дори точно сядем.
Я посмотрел на деда. Лицо его было очень сосредоточенным.
— Я поговорил с ним. Спросил, не понимает ли он, что его откровения рано или поздно приведут вас с его братом в тюрьму.
— А он?
— Он сказал, что рассказал об этом только мне, и дальше меня идти не собирается. Но я так не думаю, Миха.
— И я — прошептал я.
— В мое время, я просто задавил бы его потихоньку в каком-нибудь безлюдном переулке — сказал дед очень спокойным голосом.
Я промолчал.
— Так что решайте со своим ублюдком, что делать дальше — заключил Яков.
— Спасибо, что сказал — сказал я — я поеду к нему сейчас. Мы будем думать.
Дори, не произнес ни слова, пока я пересказывал ему всю историю.
Потом сказал:
— Твой дед прав. Если можно было бы его задавить, я бы так и сделал.
— Нет — жестко сказал я.
— Завтра он расскажет твоему отцу, послезавтра — родителям Альхади.
Я представил лицо Джеймса, если он узнает о том, кто убил его сына, и подумал, что и сам сейчас застрелил бы Гая, если бы мог.
— Вставай, мы едем к нему — перебил мои мысли Зелиг.
По дороге к брату Дори набрал его номер на телефоне.
— Я буду у тебя через минуту. Открой ворота стоянки — отрывисто бросил он в трубку.
Гай открыл нам дверь, не особо удивленный. Мы прошли в знакомую мне гостиную, как всегда выглядевшую, как фотография из журнала о дизайне интерьеров.
— Рад видеть тебя, Миха — сказал Гай — чего не могу сказать о своем брате.
— Дед Розенберга уже рассказал ему, как хорошо ты держишь язык за зубами — сказал Дори ядовито.
— Я рассказал ему, потому что прекрасно понимал, что он уже все знает — парировал Гай.
— А кто ещё, по-твоему, знает? — спросил я, еле сдерживаясь.
Гай перевел взгляд на меня.
— Я уже сказал, что не собираюсь причинить тебе вреда.
— Зачем ты пошел к моему деду? — спросил я
— Хотел, чтобы он понял, с каким человеком ты спишь — ответил тот.
— Он знает — сказал я — ничего нового ты ему не открыл.
— А ты сам знаешь? — спросил меня с горечью Гай — посмотри на него и на себя. Он же классический социопат. Он тебя использовал, заставлял молчать столько лет о том, что там случилось. Тебе не надоело ещё его покрывать?
Я открыл рот и точно так же закрыл.
Перевел взгляд на Дори. Тот казался растерянным не меньше меня.
— Гай — сказал я мягко — что произошло в тот день, по твоей версии?
— Ты знаешь это не хуже, чем я — ответил он устало — вы вломились в дом, чтобы отомстить за Томера. Увидели двоих, спускающихся с верхнего этажа. Дори застрелил обоих, не ожидая, что второй будет обычным парнем из богатенький иерусалимской семьи. А потом убедил тебя, единственного свидетеля…
— Не так — прервал его я.
— Миха — тихо сказал Дори.
— Если бы это было так — сказал я — все было бы куда легче и проще.