— Твое предложение ещё в силе? — спросил он.
— О чем ты? — не понял я. Потом понял — Сегодня? Сейчас?
— А когда ещё — усмехнулся он.
Я подумал.
— К тебе часто лезут со знакомствами — констатировал я факт.
— Да — просто ответил он.
— Тогда зачем тебе подставлять мне свой зад? Ты же этого отчаянно не хочешь — сказал я — бери кого хочешь и пользуйся.
Он издал невеселый смешок.
— Может, я просто хочу закрыть гештальт — сказал он.
— Это ты про меня? — не понял я. Дюжина порций текилы наконец дошли до моих мозгов, и превратили их в какое-то варево.
— Да. Дори говорил, что я спрашивал про тебя?
Я попытался вспомнить и не смог.
— Говорил — ответил я на всякий случай.
— Знаешь почему?
— Потому что мы так и не трахнулись? — предположил я.
— И это тоже. И ещё, потому что из всех, с кем я имел дело — ты был самым порядочным и нормальным человеком.
Я хрюкнул прямо в свою текилу, и закашлялся.
— Я?!
— Не смейся — холодно сказал он — я тебе тут душу изливаю. Говорю то, что хотел сказать уже много лет.
— Ну говори — пробормотал я. Если бы я не был настолько пьян, то уже остановил бы его и, скорее всего, ушел, чтобы не слышать чуши о своей порядочности. Но мои ноги были ватными, а мысли еле ворочались.
— Помнишь, мы должны были патрулировать в тот день базу вдвоем? — спросил он с затаенной нежностью. Странно было слышать от него такой тон — подобные ему скорее отдают распоряжения, чем ласковые слова.
Я помнил.
В тот февральский вечер мы взвалили на себя обычное тяжеленное снаряжение и потопали в вечерний патруль.
Маршрут проходил через размокшие после дождя песчаные дорожки вдоль вездесущих эвкалиптовых деревьев.
Какое-то время мы шагали молча, но нам предстояло еще четыре часа соседства, и мы постепенно разговорились.
— Чертова армия — говорил Зоар, меся ботинками бурый мокрый песок под ногами — чем мы занимаемся, Розенберг? Прямо сейчас я мог был трахать свою девушку в своей теплой кровати дома. А вместо этого убиваю свой пятничный вечер на охрану этого богом забытого места. Кому это надо? Три года моей жизни просто псу под хвост.
Я сочувственно кивнул.
— У тебя есть девушка, Розенберг? — спросил он.
— Осенью расстались — ответил я.
— Сочувствую. Что, не выдержала графика боевых войск?
— Что-то в этом роде — пробормотал я.
Он замолчал.
Какое-то время снова было тихо, только наши ботинки хлюпали по лужам.
— Ты редко выходишь из базы — внезапно сказал Зоар.
— Да — ответил я односложно. У меня как раз начались проблемы с родителями, которые требовали от меня соблюдения субботы во время возвращения, и я с некоторых пор предпочитал оставаться на базе. Значит, это уже успели заметить.
— Поехали ко мне в следующий раз — предложил он — мои родители не будут против, и места у нас много, есть свободная комната для гостей.
Звучало заманчиво.
— Они не религиозные? — задал я животрепещущий вопрос.
— Они даже свинину едят, представь себе — усмехнулся Паит.
— Если не шутишь, то с удовольствием — сказал я, не веря своему счастью.
— Такими вещами я не шучу — серьезно ответил он.
Мы продолжили наш маршрут, и он рассказывал, куда можно пойти в пятницу в их городе, и как круто мы оторвемся.
— А твоя девушка? — вспомнил я — она не будет против?
Он хмыкнул.
— Она со мной рассталась позавчера. Я собирался выйти на выходные домой и убедить ее вернуться, а мне влепили это чёртово дежурство. Понимаешь, почему я такой злой?
— Да — ответил я и вздрогнул, когда мне за шиворот упала увесистая капля.
— Черт, дождь начинается — простонал он — побежали в ту рощу, там можно переждать.
Мы добежали до укрытия как раз вовремя — потому что в ту же самую секунду хлынул невероятный ливень. Я смотрел на стену воды перед собой, иногда мне на куртку и лицо падали отдельные капли, но в остальном мы были укрыты достаточно надёжно.
— Тебе не холодно? — спросил вдруг Зоар шепотом.
— Н-не очень — ответил я, хотя, если честно, мне было не особо тепло.
— Я промок — признался он. Прикоснулся к моей ладони пальцами — они были ледяными.
Машинально я сжал его пальцы, чтобы согреть их. Он как-то странно посмотрел на меня, и я смутился.
— Извини — сказал, отпуская его руку.
— Ничего — пробормотал он.
Мы стояли почти вплотную на крошечном пятачке сухой земли, а дождь и не думал прекращаться.
Я почувствовал, что он начинает дрожать. Он и в самом деле успел промокнуть, и его волосы были совсем влажными.
Я вздохнул, пытаясь понять, как можно ему помочь. Кажется, у меня была запасная чистая футболка, которую я держал при себе в пакете.
Бронежилет снимать было нельзя, но хотя бы вытереть волосы не мешало бы.
Я вытащил из нижнего кармана армейских штанов пакет с футболкой, протянул ему.
— Вытри голову.
Он с благодарностью принял у меня пакет, яростно принялся тереть голову тканью.
— Уже лучше — со смешком сказал мне, но я видел, что он все ещё мёрзнет. Взял у него футболку и обернул ее вокруг его головы — так было теплее.
Он замер, глядя на меня, пока я закреплял рукава над его ушами.
Я не понял, зачем он наклоняется ко мне, думал, что он хочет что-то сказать на ухо.
А потом его обветренные губы коснулись моей щеки, и я вздрогнул.
Уже очень давно никто не целовал меня — и теперь, в эту секунду, мне было неважно, кто это делает — парень, девушка, однополчанин, хоть сам черт. Несколько последних месяцев жизни в вакууме, когда вокруг было полно людей, но по сути я ощущал себя живущим где-нибудь на Марсе — сделали свое дело.
Я не шелохнулся, ожидая, что он будет делать дальше.
Зоар помедлил секунду, его шершавые губы все ещё касались моей кожи. Потом на секунду он отстранился, и вот уже его поцелуй тронул мои губы, не менее обветренные, чем его.
Я почти не дышал, осознавая, что со мной происходит что-то, о чем я никогда до этой секунды даже не думал.
Не осознавая, что делаю, я приоткрыл рот, впуская в себя его язык.
Он застонал и принял это приглашение. Его руки обхватили мою промокшую куртку, будто он боялся, что я могу сбежать. Своими губами он раздвинул мои и втянул меня в первый в моей жизни поцелуй с парнем — жёсткий, колючий, совсем не такой, к каким я привык со своей бывшей.
В моей голове все шумело от дождя, холода и возбуждения, которое бывает настолько сильным только в двадцать лет.
Я почувствовал, как его рука продвигается вниз, расстёгивает пуговицы армейских штанов и проникает через резинку трусов туда, где уже пульсировал мой стояк.
Руки его, которые ещё минут пять назад были ледяными, теперь стали совсем горячими, поэтому прикосновение не было неприятным. Да что там, оно было охрененно приятным.
Я подумал, что и ему наверняка хочется того же, и повторил его действия.
Он был немного выше меня, поэтому я прислонился лбом к его щеке, и просто плыл по течению — к долгожданному оргазму.
Когда все кончилось, я отстранился от него, только сейчас начиная немного понимать, что произошло.
Хотел что-то сказать, но горло совсем пересохло.
Он прижал к себе мою голову, поцеловал в волосы, в скулу, в щеку, словно сам не чувствовал той же неловкости.
— Миха — прошептал он мне на ухо — ты охренительный.
Я закусил губу, чтобы не рассмеяться.
Он поднял от меня лицо.
— Дождь закончился. Пошли дальше?
Я обернулся и увидел, что дождя и в самом деле уже не было. Падали капли с узких эвкалиптовых веток, но ночное небо было чистым.
Теперь, в темном баре, на меня смотрел серо-зелеными глазами повзрослевший Зоар, терпеливо дожидаясь моего ответа.
— Я пьян — честно признался я ему — ты хочешь заняться сексом с пьяным мужиком?
Он усмехнулся.
— Если протрезвеешь, то опять начнёшь от меня прятаться. Лучше я поймаю момент, пока ты не передумал.
Мы расплатились, я собрался с духом, поднялся со своего стула и пошатнулся. Он обхватил меня за плечи, поддерживая, и мне опять стало жарко.
— Идем, возьмём такси.
По дороге я почти протрезвел — по крайней мере, перед глазами уже не вертелось, и выйдя из машины, я зашагал довольно-таки уверенно.
В голове, правда, все ещё была какая-то каша.
— Приехали — раздался у меня за плечом голос Зоара.
Я поднял голову и увидел перед собой одну из элитных высоток Тель Авива. Как ожидаемо.
Жилье его напоминало квартиру Гая лишь своей явной дороговизной. Здесь чувствовалось больше вкуса — скорее всего, поработал по-настоящему хороший дизайнер.
— Подожди здесь, я сполоснусь— сказал Зоар.
— Подожду, если не засну — ответил я, садясь на высокий табурет у барной стойки. На таком я точно не заснул бы.
— Присоединяйся — сказал он — у меня бассейн в ванной.
— Я в нем утону в таком состоянии.
— Не бойся, искусственное дыхание за мой счёт — усмехнулся он.
— Иди, я скоро приду — сказал я, прикрыв глаза. Спать мне не хотелось, и я просто пережидал, пока голова перестанет кружиться, слушая всплески льющейся воды в ванной.
Потом решил все-таки искупаться.
Ванная комната была огромной, и в середине находился утопленный в пол бассейн с бортиками — где-то три на четыре метра.
Зоар, который как раз заворачивал кран в душе, махнул мне рукой.
— Лезь туда, я сейчас присоединюсь.
Я скинул одежду на столик у двери, и быстро принял душ — не хотелось лезть в чистую воду прямо так.
Зоар уже сидел в своей сибаритской ванне и наблюдал за мной.
— У всех твоих соседей дома такое чудо? — спросил я, присоединяясь к нему.
— Не, конечно. Я видел подобное пару лет назад в банях в Японии, вот и решил, что у меня тоже такое будет.
Я с довольным вздохом откинулся спиной на гладкий бортик, и закрыл глаза.
Услышал всплеск, и понял, что он придвигается ко мне поближе.
Рука его легла мне на живот, другая — под шею. Его губы, на которых ещё была тень аромата Лафройга, нашли мои.
Я помнил о нашем уговоре, но все равно боялся, что он решит доминировать.
К моему счастью, он даже не думал этого делать. Его поцелуи были напористыми и властными, совсем не такими, как в двадцать лет — но он не менял правил игры, о которых мы договорились заранее.
Я наслаждался его телом — твердым и крепким, и тем, как он открывается мне, не забывая и сам оставлять на моей груди и шее отметины от засосов и укусов. Я вылизывал его живот, с удовольствием всасывал в рот его член и яйца, и между тем, осторожно раскрывал его пальцами. Подумал, что наверное, если бы он не сдался, к концу вечера я сам согласился бы на любую роль. Но говорить это ему не собирался. Я хотел доставить ему такое удовольствие, чтобы он не пожалел бы о своем выборе — как, впрочем, и с любым, с кем я когда-либо делил постель.
Я входил в него и жадно смотрел на его лицо; глаза его в полумраке были почти черными, он прикусывал губу, когда я входил особенно глубоко, и молчал, но его член, твердо упирающийся в мой живот, свидетельствовал о его ощущениях.
— Хочешь быть сверху? — прошептал я, сам того не ожидая от себя.
— Хочу, чтобы ты мне мозги вышиб бы своим хреном — прошептал он, слегка задыхаясь — если уж я согласился на такую авантюру, давай уже до конца и по полной.
Дважды меня уговаривать не пришлось — я обхватил его за бедра и уже не стеснялся — если он хотел по полной, то и получил по полной — до самого его оргазма, который я почувствовал на своем животе — а потом и меня настиг этот бешеный электрический разряд во всем теле.
*
Я лежал в его необъятной кровати, слушал его ровное дыхание. Не мог заснуть — после дневного сна, текилы, сумасшедшего секса я был слишком взбудоражен.
Почему-то снова вспомнил тот февраль, десять лет назад.
Мы использовали каждую минуту, чтобы провести ее, так сказать, с пользой. Ни один из нас не был готов на что-то более экстремальное — да и где? Не в комнатах же, где всегда был проходной двор. Да и эвкалиптовая роща не была таким уж надёжным убежищем. Как назло, мы оба застряли на базе на полных три недели с выходными, так что не могли даже поехать к нему домой.
Впрочем, это нас не особо волновало — то, на что мы отваживались, уже было достаточно. Пока.
Однажды он совсем осмелел, и, спустив мои брюки и трусы до колен, сделал мне очень неумелый, но от этого не менее восхитительный минет. После этого я пару дней не мог думать ни о чем другом.
А потом, за два дня до того, как мы собирались наконец поехать на выходные к нему домой, нас застукал Дори. Слава богу, не за минетом или чем-то подобным. Но его выражение лица в ту минуту, когда он увидел нас, яростно целующихся во время патруля возле оружейной, я не забуду никогда.
После выволочки и последующего за этим наказания Зоара перевели в другой взвод, и мы с ним почти не виделись. К себе он меня больше не приглашал — не знаю, как именно его напугал Дори. И так наши пути разошлись, на долгие десять лет.
Зоар пошевелился.
— Не спишь? — спросил хриплым со сна голосом.
Я покачал головой.
— Поеду скоро домой.
— Я тебе позвоню — сказал он, зевнув.
— Хорошо — согласился я. Оделся под его сонным взглядом, поцеловал на прощание и покинул его квартиру.
Хмель уже давно выветрился у меня из головы, на улице было холодно и приятно. Было почти девять вечера, и я решил пройтись, тем более что дорога пешком заняла бы всего около часа — как раз столько, чтобы немного придти в себя после этого безумного дня.
Телефон у меня в кармане завибрировал. Я вытащил его и прочёл сообщение:
«Спасибо за гештальт».
========== Глава 14 ==========
Глава 14
После того сообщения я больше от Зоара не слышал до самого марта. Или ему не понравилось, или же он на самом деле всего лишь хотел завершить начатое десять лет назад.
Сначала я недоумевал и злился, а потом мне, по правде, стало не до этого. Весь оставшийся декабрь я бился над годовыми отчётами и отчётами за последний квартал года.
В конце декабря меня вызвал к себе директор, Алон, и после десяти минут переливания из пустого в порожнее сообщил, что продвигает меня до начальника экономического отдела филиала. Должность была номинальной — кроме меня в отделе было ещё всего два человека, но зарплата сразу стала повыше, хоть и обязанностей прибавилось тоже.
Дори в этом решении не участвовал — он умыл руки от всего, что касалось меня и моей области, и жил теперь какой-то своей паралельной жизнью.
Иногда мне самому не верилось, что ещё пару месяцев назад между нами могло что-то быть.
В отличие от главной компании, в филиале новогоднего корпоратива не устраивали. Кроме того, тридцать первого декабря в этом году выпало на субботу и идти на работу не требовалось. Я провел свой выходной в обычных делах: сходил в тренажерный зал, почитал кое-что по работе, посмотрел фильм, — так и убил время до вечера.
Я мог бы, как тысячи жителей Тель-Авива, встретить новый год за обратным отчётом возле башен Азриэли, или в каком-нибудь клубе.
Но вместо этого позвонил отцу.
— Миха? — он удивился. Я редко звонил — что случилось? Что-то с дедом?
— Нет, просто хотел спросить, как у вас дела — ответил я.
— Может, приедешь к нам? — спросил он.
Что-то в его голосе заставило мое сердце дрогнуть.
— Сейчас не будет поздновато? — спросил я — ты вроде рано ложишься спать.
— Да нет, все в порядке. Мама тоже будет дома, она по тебе соскучилась.
— Я приеду через полчаса — ответил я.
Дома у родителей все было, как всегда. Меня накормили обычным куриным супом, шницелями с пюре и покупным пирогом. Но мне все равно было вкусно.