Я прибавил шага, нагнал двоих знакомых, и зашагал рядом с ними, стараясь не обращать внимание на тупую боль в сердце.
На том первый день сборов был закончен.
После ужина и чего-то, что условно называлось «душем» я вернулся в палатку, лег в спальник на жёстком брезенте.
Зоар, слава всем богам, расположился на другом конце тента, так что я мог его не видеть и не слышать.
Нам объявили графики дежурств на часах, и мне выпало с двух часов ночи до четырех утра. Я поставил будильник на телефоне и закрыл глаза, стараясь поскорее заснуть.
Но сон не шел.
Постепенно все разговоры стихли, последние совы ещё светили экранами смартфонов, но было тихо.
Я все лежал с открытыми глазами и думал.
Мимо меня прошла неслышная тень. Зоар.
Его дежурство было только в шесть утра, так что понятно было, что он идёт к командиру роты.
Я закрыл глаза, и наконец смог заснуть.
========== Глава 15 ==========
В два часа ночи меня разбудила вибрация от моего будильника на телефоне.
Я выпростался из спальника, нацепил на себя автомат, обмундирование и пошёл сменять предыдущего караульного.
Тот сидел на столешнице большого деревянного стола, придвинутого вплотную к стене оружейной. Увидев меня, махнул рукой, здороваясь, и протянул пачку сигарет.
Я курил очень редко, но сейчас это было кстати. Отпустил караульного, сел и затянулся, с непривычки поперхнувшись сизым дымом.
Теперь, после короткого отдыха, первый шок после признания Зоара прошёл. Мысли прояснились, и я смог наконец принять тот факт, что мне придется весь месяц натыкаться взглядом на эту парочку и терпеть то, что называется «разбитым сердцем».
Мне непонятно было только одно: зачем Дори перевёл Паита в мой взвод. Назло? Вряд ли. Он никогда не делал ничего назло — и в этом был один из его немногочисленных плюсов. Из стратегических соображений? Каких именно?
Я докурил сигарету, затоптал окурок.
— Курим на часах?
Я обернулся и увидел неподалеку Зелига. Лёгок на помине.
— Привет, — сказал я.
Он приблизился, сел на стол боком ко мне.
Какое-то время мы просто молчали.
— Зоар рассказал тебе, — наконец, произнёс он.
— Рассказал, — уронил я.
— Ему было тяжело скрывать это столько времени.
— Очень порядочно с его стороны, — как я ни старался сдержаться, это прозвучало слишком ядовито.
— Я знаю, что вы переспали, — сказал он вдруг. — Не думал, что ты это так тяжело воспримешь.
Я пожал плечами. Мне не хотелось сейчас устраивать разбор полётов по поводу того, кто именно и что подумал.
— Ты, может, хочешь что-то спросить?
Я задумался. Что спрашивать? Почему он, а не я? Хороший вопрос, но бесполезный.
— Почему он в первом взводе?
— Это не касается нашей темы, — ответил он резко.
— Ты мне не ответишь?
— Нет.
Я уселся поудобнее.
— Он будет за мной шпионить? — спросил я наугад.
— Не всё в этом мире вращается вокруг Михи Розенберга, — ответил он. Но я уже понял, что попал в яблочко.
— Ты боишься, что я буду тебе мешать? Тогда выпиши мне освобождение. Я сдам снаряжение и поеду домой прямо с утра.
— Нет. У нас недобор, так что никуда ты не поедешь, — отрезал он.
— Как ты себе представляешь этот месяц? — попытался я достучаться до него. — Что я должен делать?
— То, что я прошу у тебя уже полтора года — сидеть на месте тихо и не лезть не в свое дело.
— Понятно.
Значит, он на самом деле что-то скрывает.
— Ты слишком много пропустил, — добавил он после некоторой паузы, — следующие три дня будут учебными отдельно у новоприбывших и у «старожилов». Ты будешь тренироваться с новенькими.
— Хорошо, — вот уж что мне не мешало, так это.
— В четверг мы выезжаем в лагерь. Постарайся не высовываться.
— Хорошо, — повторил я.
— И держись подальше от Паита, — заключил он.
Он серьёзно думал, что после всего, что случилось, я захочу иметь дело с Зоаром?
— Буду рад, если и он будет держаться подальше от меня.
— Я ему передам, — ответил Зелиг.
Ещё пару минут мы сидели рядом молча. Потом он поднялся.
— Пойду дальше на обход. Постарайся не курить на карауле.
— Хорошо, — теперь я вспомнил, откуда у меня было столько терпения и выдержки, ради которых меня приняли на работу в компанию Гая в первую очередь.
Все три года моей службы я имел дело с Дори Зелигом, самым занудным, придирчивым и жёстким командиром нашего батальона. Я был единственным, кто после срочной службы согласен был с ним хоть как-то общаться. Только когда мы все перешли в резерв, он немного успокоился и стал спокойнее и терпимее. Ещё я вспомнил, что Зоар ненавидел его больше всех, и рассмеялся.
Дори приподнял бровь.
— Я сказал что-то смешное?
— Нет, просто вспомнил… подпоручик Дуб… — проговорил я сквозь смех.
«Подпоручик Дуб» — обидное прозвище, которое дал Зелигу какой-то репатриант из России, заодно познакомивший нас с книгой о бравом солдате Швейке. Дори знал об этом прозвище, но ему было плевать. Странно, что я об этом забыл и вспомнил только сейчас. Хотя я много чего забыл из той поры — точнее, заставил себя забыть.
Он только хмыкнул.
— Не надорви живот. Ладно, я пошёл.
Он махнул мне рукой и исчез в темноте.
Оставшееся время до конца своей смены я провёл в созерцании окрестностей вокруг оружейной — а больше на часах делать, в общем-то, и нечего.
Утром я проснулся с бешеным недосыпом — ещё одним вечным спутником военных сборов. Наверняка есть люди, которые во время учений имеют возможность и способность днём поспать часик-другой в палатке. У меня почему-то никогда этого не получалось. Даже если я ложился днём на жёсткую раскладушку, заснуть у меня не выходило.
По недоразумению или намеренно, но меня отправили проходить стрельбы ещё раз — теперь с новоприбывшими в батальоне.
Я не сопротивлялся — и сам чувствовал, что мне требовалась дополнительная тренировка.
Как ни странно, сегодня моё настроение было куда лучше, чем вчера — даже несмотря на невеселые новости. А может, и благодаря им — самое неприятное случилось, двое моих бывших крутили друг с другом страстный роман. Так что я просто решил провести этот месяц с пользой — вернуться к уровню военной подготовки шестилетней давности и перестать себя винить. Уж в их романе я точно был не виноват.
Сегодня стрельба далась мне лучше, и я полюбовался на свою мишень с вырванной пулями сердцевиной, которую мне показали после тренировки.
— Хорошо стреляешь, — одобрительно сказал мой сосед.
— Спасибо.
— Ты тоже новенький? — спросил он.
— Не очень. Но давно не являлся на призывы.
Он улыбнулся.
— Удачи.
Тренировка для новоприбывших была интенсивнее, чем для остальных. Бег с полной выкладкой, парные бои, симуляция боя с противником, и в перерывах — целые часы инструктажа, во время которых спать хотелось невыносимо.
Хорошо, что нас хотя бы отлично кормили — некоторые умудрялись набрать вес за время таких вот учений.
Вечером я с трудом добирался до душа и падал на раскладушку, едва успев настроить будильник на ночную смену караула. Зоара я не видел, и это меня радовало.
В четверг я наконец закончил проходить по второму разу ускоренный курс молодого бойца и присоединился к своим.
Здесь всё сразу стало сложнее, потому что основное время учений занимала практика стратегии боя, а я успел отвыкнуть от этого. Впрочем, это было даже весело.
Я внезапно осознал, что вернул себе способность получать удовольствие от сборов. Несмотря на все неудобства, в этом был свой кайф — на месяц оторваться от обычной жизни, от компьютера, финансовых отчётов, деда — и просто жить вот такой нехитрой жизнью, притом получая за это почёт и уважение от окружающих. Ну и зарплату, разумеется.
К сожалению, кроме учений, была и другая сторона монеты, с настоящими боями и потерями. Об этом я старался не думать.
На первые выходные мы оставались на базе, и я получил график караула на пятницу и субботу. Кроме одиночных дежурств, мне попались два парных на вечерний патруль, и я увидел в своей паре не кого иного, как Зоара Паита.
Пойти к взводному командиру, чтобы тот поменял мне время, было немного по-детски. Я собирался попросить кого-нибудь обменяться со мной сменой, но из-за кучи других дел это вылетело у меня из головы, и вспомнил я об этом, только когда было слишком поздно: надо было напяливать на себя амуницию и топать на смену патруля.
Я шёл, ругая себя на чем свет стоял. Как я мог забыть об этом? Теперь мне предстояло четыре часа общения с человеком, от которого я искренне хотел держаться подальше.
По пути я остановился как вкопанный. Он ведь тоже не жаждет со мной общаться! Скорее всего, он сам поменяется с кем-то другим. Полный робкой надежды, я пошёл дальше.
Но меня ждало разочарование: на пыльной тропинке стоял именно Паит. Смотрел он хмуро и насторожённо, но меня это не волновало.
— Идём, — бросил я.
Мы двигались, как и тогда, десять лет назад, в полном молчании. Говорить мне не хотелось, и я только мечтал, чтобы четыре часа прошли бы в полной тишине.
Разумеется, этого не случилось.
— Миха, — начал он.
— Чего тебе?
— Хватит изображать оскорблённую невинность. Нам ещё больше трёх недель жить бок о бок. Скоро мы выходим на операцию. Если нас сведёт вместе во время экстремальной ситуации, ты так и будешь продолжать молчать?
— Нет.
— И почему ты злишься только на меня? С Зелигом, как я вижу, вы общаетесь довольно неплохо.
— Потому что ты повёл себя как сука, — не выдержал я.
Он не ответил, и некоторое время мы молчали. Было полнолуние, так что дорога была прекрасно видна.
— Знаешь, что самое смешное? — спросил Зоар.
— Нет.
— Тогда мне казалось, что я сделал правильный выбор, — внезапно выдал он, — а теперь — не уверен.
Я чуть не рассмеялся, но сумел сдержаться.
— Вот как, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос меня не выдал.
— За эту неделю я вспомнил, каким же он может быть мудаком, когда захочет, — сказал он сквозь зубы. — Узнаю старину Зелига, он же подпоручик Дуб.
— Да уж, — пробормотал я. Зоар ещё не видел, каким мудаком Дори был на самом деле — и я ему искренне сочувствовал.
— И ещё я вспомнил, каким ты был крутым солдатом, — я услышал в его голосе неподдельное уважение, — за одну неделю ты всех догнал. Наш взводный на тебя молится.
Я пожал плечами.
— Что это меняет, Паит? Это — не реальная жизнь. Мы на учениях. Какая к чёрту разница, какой я солдат? В реальной жизни, как видишь, всё по-другому — вы с Дори управляете компаниями, а я — нет.
Я сам удивился горечи, которая прозвучала в моих словах. Неужели я завидую этим двоим? До сих пор я об этом не думал. Но у них на самом деле было больше общего в обычной, гражданской жизни, чем у меня с любым из них.
— Ты хороший экономист, — сказал Зоар. — Дори не любит хвалить людей, но упомянул раз, что ты вытягиваешь компанию из огромного количества неприятностей, просто не распространяешься об этом.
Я потерял дар речи. Если честно, я в жизни не подумал бы, что Зелиг следит за моей работой, да ещё делится наблюдениями со своим любовником.
— Скорее всего, его брат переведет тебя в основное предприятие уже в этом году — сказал Паит, словно не замечая моего замешательства — их глава отдела уходит, и тебя готовят на его место. Ты не знал?
— Нет — пробормотал я. Интересно, почему я узнаю об этом от него?
Зоар остановился.
— Насчёт моего сучизма, Миха… Я просто не устоял перед соблазном. Вспоминал наши с тобой…хулиганства, — он облизал губы, глядя на меня глазами, в которых отражалась луна.
Кажется, наша беседа сворачивала куда-то не туда.
— Проехали, — сказал я сквозь зубы и пошёл вперёд, не дожидаясь его.
Какое-то время я наслаждался тишиной, но потом он снова заговорил.
— Зелиг в последнее время съезжает с катушек.
— Угу, — отозвался я.
— Ты знаешь, в чем дело?
— Нет, конечно, — кого я обманывал?
— Решил отсидеться в стороне?
— Меня об этом попросили, — сказал я, понимая, что выдаю Зелига. Но, может, Зоар сможет на него подействовать?
— Значит, он что-то задумал, — сказал он, пристально глядя на меня.
— Что он уже может задумать? — возразил я. — Военных действий сейчас нет, мы не в две тысячи втором и не на второй ливанской. Это всего лишь рядовая операция, — на самом деле, я молился, чтобы он прислушался к своим подозрениям и хоть что-то с этим бы сделал.
— Я боюсь, что он как раз и развяжет следующую войну, — глухо ответил Паит.
— Ты давно перешёл в наш взвод? — спросил я, тщательно подбирая слова.
— Месяц назад.
— Это он за тебя решил?
— Ты думаешь, он меня к тебе подсадил? — догадался Зоар. — Думаешь, я буду шпионить за тобой для него? Хрен ему.
Я подумал, что хотел бы ему верить. К сожалению, в армии я не верил никому — слишком уж это было опасно.
Я взглянул на часы. Мы шагали уже почти полчаса. Ещё три с половиной часа, и я буду свободен. Ура.
Мы добрались до крайней границы базы и остановились возле высокого бетонного ограждения.
— Пойдем обратно? — спросил я.
— Пойдем, — согласился он.
Мы повернули назад, но вскоре он снова остановился.
— Нам ещё три часа так патрулировать, давай сделаем привал.
— Давай.
Мы сели на небольшую лужайку у дороги, положив автоматы рядом.
Зоар облокотился спиной о высокую сосну, прикрыл глаза.
— Вот так бы и сидел тут всю ночь. На работе я забываю, как тут хорошо. А здесь — не понимаю, что вообще делаю в этом чёртовом Тель Авиве.
Я не ответил.
— Миха, — сказал он каким-то другим голосом. Таким, каким говорил со мной десять лет назад — перед тем, как склониться ко мне и оставить на губах первый за вечер поцелуй — самый сладкий.
Я закусил губу. Чёртово прошлое нагоняло меня, воскресало заново, хоть я его не приглашал обратно в свою жизнь.
— Ты же сделал свой выбор, — глухо сказал я, — зачем сейчас снова что-то начинаешь передумывать?
— Потому что я сходил по тебе с ума, — он немного повысил голос, — вообще не мог ни о чём другом думать. Помнишь, мы собирались поехать тогда ко мне домой? Я уже нафантазировал себе, как мы проведём все выходные в постели… И плевать мне было на родителей. А потом нас поймал Дори. Знаешь, что он мне устроил? Какие гадости мне говорил? Я ненавидел его больше, чем кого бы то ни было, все оставшиеся месяцы до конца службы. А самое поганое, что, как я понял, тебе за это практически ничего не было.
— Я тоже получил втык, — начал я, но он меня остановил.
— Он говорил тебе, что расскажет всем в части о твоих предпочтениях, если ты не будешь держаться от меня подальше? Что сделает всё, чтобы тебя выгнали бы из батальона?
— Нет, — ответил я коротко.
— И в другой взвод перевели тебя, а не меня, — подытожил он.
— Я не знал, — сказал я. Чёртов Дори, неужели он на самом деле так запугал Паита? Настоящий Дуб.
— Я боялся к тебе подойти, — горько продолжал тот. — А потом понял, что ты меня считаешь трусом — так ты на меня смотрел… с лёгким презрением. А к концу службы увидел, что вы с Зелигом нашли общий язык и общаетесь только друг с другом. Мне рядом с вами делать было нечего.
Я молчал. Сколько всего нового я узнавал сегодня от Зоара.
Он вздохнул, потом полез в карман и вытащил пачку сигарет.
— Курю только на сборах, — сказал он, — только не говори это моему тренеру в спортзале.
— Не буду, — хмыкнул я.
Мы закурили.
— Когда ты уехал тогда с кладбища, — он затянулся, — Зелиг подошёл ко мне, и мы разговорились. Он очень изменился за последнюю пару лет, ты заметил?
— Не особо, — ответил я.
— Он извинился за то, что сказал мне десять лет назад. Сказал, что был в молодости излишне жесток. И он… остался у меня в тот же вечер.