А чуть меньше, чем через год Джаред вдруг замолчал. Дженсен выслал ему несколько недоуменно-встревоженных писем, даже попытался позвонить – но ответа так и не дождался. Мальчишка пропал. Он был жив, Дженсен знал это совершенно точно – клеймо на его руке не расплылось и не исчезло. Просто замолчал. Возможно, решил, что с него достаточно фарса или встретил кого-то по-настоящему для него важного. Выяснить правду Дженсен не успел – южные штаты накрыла гражданская война.
========== Встреча вторая ==========
Северяне требовали смещения правящих династий и перехода к демократии, снижения налогов для приграничных штатов, уменьшения объема фабричных поставок на юг и – что самое возмутительное! – регулярных миграций бет и омег на постоянной основе. Бет – на вредное производство. Омег – для разбавления кланов. Суровые северные альфы, устав от лишений, вызванных жесткой иерархией, не желали больше подчиняться южным законам, мириться с двусмысленным положением придатка общества и своими силами обеспечивать ресурсами все штаты. Им хотелось перемен, власти и комфорта.
Южные провинции ответили категорическим отказом. Нежные и беспомощные омеги, которых альфы-южане с удовольствием использовали в роли бесправных любовников и прислуги, все же не были рабами, и делиться ими не входило в планы правительства. А то, что на севере на одну омегу приходилось десяток альф и такое соотношение вызывало вспышки агрессии и внутренние конфликты в кланах, их мало волновало.
Принудительно командировать бет на радиоактивные заводы и производственные фабрики тоже никто не собирался. Достаточно было того, что туда этапом отправляли всех незарегистрированных. Повышенный уровень смертности среди работников производств, по мнению южан, являлся проблемой руководства заводов. И вообще – северяне легче переносили радиацию, суровый климат и тяжелые условия, следовательно, были лучше подготовлены к такому труду. Самолюбие северных альф, вынужденных трудиться на заводах наравне с рядовыми рабочими, в расчет не бралось.
Жители севера годами обзывали южан напыщенными снобами и были уверены, что их права притесняются. Южане изначально ставили себя выше неотесанных грубиянов из северных кланов и считали требования северян абсурдными. Хрупкое равновесие держалось в основном за счет дипломатических ухищрений, но в один прекрасный день конфликт принял открытую форму.
Война вспыхнула почти мгновенно, затронув всех и каждого.
Дженсен не записался добровольцем сразу же только потому, что журнал, в котором он долго и плодотворно трудился, послал его на передовую в качестве военного корреспондента. Собственно, именно это его и спасло. Все же освещать события и быть их непосредственным участником, как оказалось, несколько разные вещи.
Уже в первые месяцы армия южан понесла огромные потери – никто почему-то не ожидал, что озверевшие в своих горах и лесных дебрях северные альфы окажутся такими бешеными псами. Отряды южан, хоть и возглавляемые тоже альфами, состояли по большей части из бет, поэтому терпели поражение даже в случаях численного перевеса. И никакие новые технологии и современные разработки в пылу сражений не помогали. Природу было не обмануть: в случаях опасности инстинкты брали верх над разумом, оружие откидывалось в сторону, а в ход шли когти и зубы. Цивилизация катилась под откос со страшной скоростью. Северяне, пропагандирующие оптимализм, натуральное хозяйство, единение с природой и ограничение технического прогресса, без зазрения совести громили научные центры, исследовательские институты и академии, безвозвратно теряя плоды трудов целых поколений великих ученых. Ситуация складывалась плачевная.
Когда северная армия подошла вплотную к центральным штатам, грозя перебраться через перевал и вступить в долину, юг встрепенулся и провел всеобщую мобилизацию. Дженсен бросил журналистику, и ушел в боевую группу «черных кугуаров» - один из немногих отрядов, которые хоть как-то могли противостоять северным альфам.
Ему уже тогда стало ясно, что война затянется надолго. Гордый юг скорее истечет кровью, чем откажется от привилегий и привычного комфорта, склонившись перед северными варварами, а суровый север, вкусивший сладости победы, не отступит ни на шаг, добиваясь выполнения своих требований. Он оказался прав.
На третий год сражений, когда наступило небольшое затишье, а от первоначального состава кугуаров осталось всего трое бойцов, их лидера перевели на другой участок фронта, и Эклз принял командование на себя. Перед этим ему дали небольшой отпуск и, потратив его на визит в фамильный особняк, Дженсен с удивлением обнаружил все еще действующий интернет, а в почте - три письма от Джареда, отправленные с промежутком в несколько месяцев. Тот убедительно просил Дженсена быть осторожней, не подвергать себя излишнему риску и не писать такие провокационные статьи. Тексты всех писем были пропитаны такой нешуточной тревогой и заботой, что у Дженсена потеплело на душе. Из друзей он в последнее время поддерживал связь только с Данниль, близких родственников у него не было, так что беспокойство Джареда было ему приятно. А еще Эклз сделал совершенно закономерный вывод, что Джаред воюет на стороне северян и понятия не имеет, что Дженсен давно уже не сотрудничает с журналом. Это было печально. Дженсен совершенно не желал в пылу сражения выпустить в неузнанного им Джареда когти или подстрелить парня серебром.
На пятый год войны ситуация на фронте обострилась, а в южную армию стали брать даже омег, но это ничуть не спасало положение. Напротив – северные альфы взбесились и принялись сражаться с двойным усердием, захватывая пленных и деля их между собой подобно трофейной добыче. Альф-южан пускали в расход, как правило, почти сразу, а бет и омег отправляли в северные кланы едва ли не в положении рабов. К тому времени северяне захватили почти треть южных колоний, и однажды отряд «черных кугуаров», отрезанный от отступающей армии, попал в засаду.
Дженсен отлично помнил, как почувствовал опасность, как встали дыбом короткие волосы у него на затылке, раздулись ноздри и самопроизвольно вылезли клыки, но было уже поздно. Семь здоровых северных бойцов ждали их впереди и еще пятеро подошли сзади. Все альфы. В его же отряде альф, включая его самого, было всего три. А еще четыре беты и две омеги, и Дженсен собирался защищать их до самого конца.
Драка получилась страшной. Он сумел порвать двоих, используя весь накопленный годами опыт, а потом на него накинулся огромный детина, больше похожий на гризли, чем на человека, и за секунду до того, как бок вспороли жуткие когти, в вертикальных зрачках противника Дженсен увидел свою смерть.
Очнулся он на грубых шершавых досках, весь больной и горящий от лихорадки. Один из омег держал его за руку, второй протирал влажным лоскутом лоб. Лоскут, судя по всему, был отодран от рубашки какого-то из двух бет, сидящих рядом.
- Где…остальные…? – с огромным трудом прохрипел Дженсен.
- Больше никто не выжил, - печально сказал Брок – тот, который держал его руку. – Да и нам недолго осталось.
- Заткнись, идиот! – шикнул на Брока ближайший бета. – Тебе-то чего переживать? Тебя забирают в богатый дом, будешь там вышивать крестиком и детишек нянчить. А кое-кому прямая дорога на химический завод.
Дженсен сглотнул:
- Пить…
Влажная тряпка прошлась по губам.
- Воды нет, - вздохнул Брок. – Ничего нет. Нас завтра заберут, а тебя… - он всхлипнул.
- Почему меня не убили? – вспомнил Дженсен и попытался сесть.
Быстрая регенерация, которая всегда была его отличительной чертой, почему-то работала на редкость хреново. Страшно болел бок, а еще слегка пощипывало запястье. Дженсен поднял руку, увидел некрасивый ожог на месте регистрационного штампа и оскорблено вскинулся:
- Кто посмел?!?
- Это Стивен. Не сердись, - Брок присел рядом на койку. – Ты же троих завалил.
- Двоих.
- Нет, троих. Третьему, их командиру, перегрыз горло, когда тот собрался свернуть тебе шею. Ты в аффекте был, потому и не помнишь. В общем, если б тебя опознали, то пропустили бы через строй. Они тут ебут пленных альф по кругу перед тем, как застрелить. Типа, для разрядки, ну и чтобы неповадно было. Стив не позволил. Выжег тебе клеймо, чтоб не понятно было, кто ты есть, и сам назвался командиром «черных кугуаров».
- И что, его…? – Дженсен побледнел и в ужасе замолчал.
- Нет, – мотнул головой бета. – Не сомневайся, я там был. Он не смог регенерировать, умер от кровопотери еще до того, как эти уроды смогли что-то сделать. Так что тебя, наверное, с нами на завод отправят. Если не сообразят, что ты альфа.
- Собачья срань! – выругался Дженсен, пытаясь оскалить клыки.
Вышло плохо. Видимо, сказывались высокая температура и потеря сил.
- Мы сказали, что ты бета, - робко пискнул Брок, предусмотрительно отодвигаясь чуть дальше: ему не хотелось иметь дело с разгневанным Эклзом. – Не сердись.
- Я не трус и не собираюсь врать и прятаться за чужими спинами! – отчеканил Дженсен, неожиданно понимая, что такая длинная фраза отняла у него все силы.
- Да брось! – хмыкнул бета. – О трусости речи нет. Тебе б выжить, командир, а штамп нарастет с новой кожей. Время еще будет. Говорят, наши правители согласились на переговоры.
Дженсен обмер:
- Не может быть!
- Да, по радио передавали, - неохотно подтвердил второй омега. – Мы сами слышали. Так что, возможно, будет какое-то перемирие, и появится шанс вернуться домой.
- Только держи себя в руках, - предупредил Дженсена бета. – Кое-кто из северян не поверил, что главой «черных кугуаров» был Стивен. Теперь ждут, пока вернутся очевидцы. Если тебя опознают, тебе крышка, никакое перемирие не поможет. Здесь на наш отряд у всех зуб. Мы, оказывается, своего рода знаменитости.
- На наш отряд зуб у половины армии северян, - почти весело ухмыльнулся Брок. – Не могу передать, как это приятно! Если меня в новом клане будут грязно домогаться без соответствующих ухаживаний, под большим секретом скажу, что клыки у меня растут во всех отверстиях, так что лучше не настаивать. Как считаете, прокатит?
- Думаю, на нас посягнут только отчаянные смельчаки, - нервно засмеялся второй омега. – Учитывая, сколько жизней у каждого на счету.
Дженсен слушал их, а сам думал, что его парни, сохраняющие присутствие духа даже в таких паршивых ситуациях – настоящие молодцы. И что он всегда будет ими гордиться. А еще – что пока жар и раны не доконали его до конца, стоит попытаться прихватить с собой на тот свет кого-нибудь из северян. Потому что покорно отправляться на фабрику или завод, притворяясь бетой, он не собирался. Как не собирался мириться с политикой высоких чинов, собирающихся вести переговоры с варварами, мечтающими наложить лапу на закон о невмешательстве в классовые вопросы. Беты и омеги и без того были ограничены природой – отнимать у них право выбирать свою судьбу и силой ссылать на север, было бы величайшей несправедливостью!
За ними пришли только на следующий день, ближе к вечеру. Изнуренный борьбой с лихорадкой и изнывающий от жажды Дженсен к тому моменту с трудом смог встать на ноги. Бок до конца так и не затянулся, а голова кружилась настолько сильно, что он не соображал, где право, а где лево. Его беты и омеги, получившие более легкие ранения и подлатавшие себя за ночь, помогли Дженсену выйти на вытоптанную открытую площадку перед бывшим полицейским управлением, в каталажке которого их держали, и Брок подпер его плечом.
- Какое жалкое зрелище! – презрительно процедил высокий бритый налысо альфа, разглядывая пленных с ленивым интересом. – Кто б мог подумать, что вы и есть наводящие ужас кугуары? Кучка ничтожных неудачников! Похоже, кроме командира никто из вас и драться-то не умеет. Или он вас в качестве гарема за собой таскал?
Дженсен чуть дернулся, пытаясь оскалить верхнюю губу, но кто-то с силой сжал его руку, и он успокоился. Здравый смысл подсказывал, что лысый их зачем-то откровенно провоцирует. Может, себе на потеху, а может, хочет посмотреть, на что еще они способны? Надо было просто переждать. Дождаться, пока он подойдет достаточно близко и уже тогда вцепиться ему в незащищенное горло. На один рывок – Дженсен бы уверен – его сил хватит.
Где-то сбоку послышался сигнал автомобиля, взвизгнули шины, и лысый отошел чуть в сторону, торжественно выпрямляясь во весь рост.
- А вот и заказчик. За вас неплохо заплатят, шантрапа, так что примите бодрый вид.
- Пошел ты! – сплюнул себе под ноги бета.
Дженсен разочаровано вздохнул. До лысого добраться, похоже, не удастся. Ничего. Он прихватит кого-нибудь еще.
Из небольшого бронированного джипа, въехавшего прямо на площадку, выпрыгнул коренастый тип с квадратной головой и мощной челюстью и обвел властным взглядом их живописную группу.
- Всех трех омег в машину, - низким голосом приказал он. – За бетами транспорт прибудет через час. Специальный автобус, который удержит этих боевых котиков, - он заржал собственной шутке. – Кугуары, тоже мне насмешили! Скорее уж драные кошки! Ничего, на заводе найдут им применение.
- Трех омег? – никак не реагируя на сомнительное остроумие заказчика, удивился лысый.
- Ну да: тощего, красавчика и это зеленоглазое недоразумение в центре, - он ткнул сарделькообразным пальцем в Дженсена.
Глаза Эклза полыхнули чистейшей ненавистью. На войне его броская южная красота уже не в первый раз вызывала недоумение у северян – уж очень сильно он отличался внешне от их типичных альф: зачастую по-медвежьи огромных, нарочито грубых, кряжистых и откровенно доминантных. Но все же за омегу его принимали впервые. Такого оскорбления фамильная гордость спускать не позволяла. Выбор последней жертвы был сделан.
- Командир, не надо, - тревожным шепотом взмолился Брок.
Дженсен раздраженно дернул плечом, безмолвно требуя ему не мешать.
Лысый недоуменно нахмурился, но тут же кивнул. Судя по всему, за омег платили больше, поэтому он не стал высказывать сомнений в статусе пленника, хотя они у него, очевидно, были.
Тем временем из джипа выбрался еще один альфа – высокий, широкоплечий лохматый парень с трехдневной щетиной. Не проявляя никакого интереса к происходящему, он зевнул, демонстрируя впечатляющие клыки, потянулся всем своим длинным сильным телом, и только потом небрежно взглянул на пленников. И явственно вздрогнул, заметив Дженсена. Но Эклзу было уже не до него. Заказчик, желая разглядеть получше новое приобретение, подошел слишком близко и неосторожно протянул руку, чтобы потрепать Брока за подбородок. Такой шанс упускать было нельзя.
Измученное тело не подвело и среагировало именно так, как и полагалось. Дженсен бросился на врага стремительной тенью, двумя руками ударяя пониже ребер, растопырив пальцы и раздирая когтями плоть до внутренностей, а клыками вгрызаясь в яремную вену на шее и буквально вырывая ее из горла. И плевать ему было на возгласы своих ребят, на панические вопли лысого и почему-то предостерегающий крик высокого. И на боль, ошпарившую тело: инстинктивно защищаясь, коренастый, даже подыхая, успел задеть его еще не затянувшиеся раны полувыпущенными когтями.
Глаза застилала багряная пелена, по языку приятно разливалась кровь поверженного врага, а голос предков звал Дженсена из бесконечного далека, маня ярким светом достойного отпрыска рода.
- Иду, - одними губами ответил на внутренний зов Эклз.
- Врача! – закричал высокий лохматый альфа, зачем-то подхватывая Дженсена на руки. – Да мать же вашу, врача, срочно!
Отчаянная тревога в голосе северного альфы казалась какой-то неправильной, но сознание уже ускользало от Дженсена, и он не успел осмыслить этот факт.
В последнее время своими пробуждениями Дженсен был категорически недоволен. Во-первых, ему не нравилось приходить в себя в незнакомых местах, во-вторых, он чувствовал себя гораздо более слабым и больным, чем это было допустимо. Но в прошлый раз Эклз хотя бы очнулся среди знакомых ребят, а в этот… В этот раз с ним происходило что-то странное. Абсолютно голый и весь обмотанный чистыми бинтами, Дженсен лежал на удобной походной койке в чьей-то жилой комнате, и то ли от действия лекарств, то ли еще по какой-то причине, не мог даже встать, чтобы разобраться, где он вообще находится.
- Эй, кто-нибудь! – позвал он и удивился тому, какой тонкий и слабый вышел у него хрип.