— Марк… — горячие губы щекотали, едва касаясь его шеи. — Спасибо…
— И тебе, — прошептал в ответ Марк и повернулся.
Вглядевшись сквозь пелену воды в ореховые глаза, он откинул со лба Маклафлина налипшие кудряшки и улыбнулся.
— Ты тоже — лучшее, что у меня было.
Прошла неделя, вторая. Они встречались почти каждый день, используя любую возможность, чтобы побыть вместе, раствориться в нежности и… любви, которая все сильнее опутывала их своими ласковыми сетями. Они растворялись в этой внезапно вспыхнувшей любви, не смея, не решаясь признаться в ней друг другу, продолжая четко следовать правилам циничной игры в клиента и проститутку. Рори платил, Марк принимал его деньги. Но с каждым разом, ему становилось все труднее это делать, он не хотел продаваться. Он хотел дарить. Но отказавшись от денег, он обрекал себя и сестру на жалкое существование, ведь он больше не работал. А те гроши, которые платили в порту, как известно, не могли покрыть всех необходимых расходов. Признаться же Рори в том, что он решительно отказывает всем остальным ради него, не желая больше пачкать свое тело, было равносильно признанию в своих чувствах. Он не мог позволить себе этого. Он продолжал гнать от себя мысли о том, что они могут быть вместе. Слишком велика была социальная пропасть, разделяющая их. Разные по происхождению и положению, они не имели права быть вместе. Как принц и нищий, безродная дворняга и породистый пес.
«Ты сумасшедший! — кричало его сердце. — Сейчас двадцать первый век! Всем плевать на происхождение! Выходцы из трущоб становятся президентами, а ты боишься быть счастливым! Придумал сам себе причину, потому что боишься любить! Ты уже терял дорогих тебе людей, и просто боишься новой потери! Жалкий трус!»
«Я боюсь, что меня отвергнут, — возражал его разум. — Я боюсь оказаться лишь игрушкой, пока что нужной и красивой, но впоследствии сломанной и брошенной! А еще я боюсь, что он может принять мою любовь за стремление к более красивой и обеспеченной жизни, ведь он из богатой семьи!»
Сердце и разум не находили общего языка, заставляя терзаться и мучится. И с каждой новой встречей любить сильнее.
Марк лежал, обняв Рори и положив голову ему на грудь. Он снова остался у него на ночь, вопреки обещанию, данному самому себе, что постарается избегать этого. Слишком уж это напоминало отношения двух любовников.
— Как твоя сестра?
— Что? — Марк приподнял голову с удивлением глядя на него.
Маклафлин первый раз спросил про Дарину.
— Как Дарина?
Волчонок продолжал непонимающе смотреть на него.
— Ты думал, что я про нее забыл? Что мне все равно?
— Нет, но…
— Я знаю, что я ветреный эгоист, Марк. — Рори взъерошил его золотистые кудри и чуть улыбнулся. — Так было всегда и по отношению ко всем. Но ты мне небезразличен, меня волнуют твои проблемы. Я хочу помочь.
— Что?..
— Я хочу попробовать помочь, — повторил Рори, не поняв, что прошелестевшее «что» подразумевало удивление не предложенной помощи, а совсем другим словам, прозвучавшим мимоходом. — Ты когда-нибудь слышал об иппотерапии? Лечении лошадьми? — Волчонок кивнул. — У нас с отцом есть загородный дом, родовое поместье, если быть точным. Большое, с кучей пристроек и конюшней. Много лошадей мы не держим, всего трое: Старт, Уголек и пони Разбойник.
— Разбойник?! — рассмеялся Марк. — Почему?
— Вечно норовит засунуть свою мохнатую рыжую морду в чужие карманы в поисках лакомства, — улыбаясь, пояснил Рори. — Так вот, я подумал, что было бы неплохо свозить вас с сестрой туда. Может, это ей понравится и она…
Он неопределенно пожал плечами и вопросительно посмотрел на Марка.
— Не знаю. Это как-то неловко…
— Неловко спать на потолке, — отрезал Рори. — В общем, в предстоящие выходные я устраиваю вам двоим конную прогулку. Умеешь держаться в седле?
Марк кивнул.
Рори осмотрелся. Все было, как он и ожидал — бедный район, обшарпанные дома. Разительное отличие между тем, где жил он сам и тем, где обитал его новый знакомый.
Морща нос от ядовитого запаха застоявшейся мочи, насквозь пропитавшего подъезд, он поднялся на четвертый этаж. Немного потоптавшись у квартиры Марка, он надавил на кнопку звонка.
Волчонок открыл через минуту. Радостно улыбнувшись, он пригласил его внутрь.
— Извини, у меня не прибрано. Не успел, — сказал он, проводя Рори в комнату, и убирая с дивана разбросанную одежду.
— Да все в порядке, — заверил его Маклафлин, присаживаясь и осматриваясь.
Зря Волчонок переживал. Для молодого человека, живущего вдвоем с младшей сестрой, работающего с утра до вечера а, часто, и до глубокой ночи, его жилище выглядело довольно чистым и уютным. На поверхностях старой мебели не было заметно даже намека на пыль, на полу — ни соринки. А то, что какие-то вещи небрежно брошены — так у кого такого не бывает?
— Где твоя сестра?
Марк улыбнулся.
— У себя в комнате. Идем, познакомлю вас.
Детская была самым красивым местом в квартире Уилана. Чувствовалась особая любовь и забота, с которой она была оформлена и обставлена. Если в гостиной мебель знавала лучшие времена, то в комнате Дарины все было новеньким и сияющим.
Среди кучи игрушек, собранной в углу комнаты, Рори не сразу заметил девочку, сидящую на полу и смотрящую на него огромными синими глазами.
Марк подошел к сестре и поднял на руки. Для своих шести лет Дарина оказалась слишком маленькой и хрупкой. Она вцепилась в него ручонками и прижалась к груди, косясь на незнакомца подозрительным взглядом.
Глядя на сестру и брата, Рори поразился их внешнему сходству — у малышки были такие же светлые кудри до плеч, правда, пока по-детски мягкие и воздушные, такой же изгиб розовых губок, такие же яркие глаза, которые с возрастом перестанут быть синими и приобретут, как у брата — ярко-голубой оттенок. Он не смог сдержать улыбки — ни дать ни взять — два ангела, сошедшие с рождественской открытки и заключившие друг друга в объятия.
— Дарина, познакомься. Это мой друг — Рори, — сказал Волчонок и не спеша подошел к Маклафлину. — Не бойся его. Он очень хороший. Он тебя не обидит.
Девочка внимательно изучала лицо Рори.
— Привет, Дарина, — тихо сказал он и улыбнулся.
Малышка быстро спрятала личико на груди брата, но ненадолго. Снова осторожно покосившись на кудрявого брюнета, она заерзала на руках у Марка, явно желая встать на ноги. Волчонок опустил сестренку на пол. Дарина бросила на Рори очередной загадочный взгляд, подбежала к куче игрушек, выбрала какую-то совершенно потрепанную куклу и с явной любовью прижала к себе.
— Это ее любимая кукла, — едва слышно произнес Марк и Рори чуть заметно кивнул.
Малышка нерешительно, бочком, приблизилась к парню и посмотрела снизу вверх, крепко сжимая игрушку.
Маклафлин присел перед ней на корточки, и девочка тут же сделала маленький шажок назад. Он снова улыбнулся ей.
— Привет, Дарина, — повторил он. — Меня зовут Рори. Будем знакомы?
Он осторожно протянул ей руку.
Марк, с беспокойством наблюдающий за сценой знакомства, положил ему руку на плечо.
— Рори… — тихо позвал он. — Не стоит. Она…
Волчонок осекся, пораженный сменой выражения на личике сестры — напряженность и настороженность во взгляде синих глаз исчезли, уголки губ дрогнули и растянулись в почти незаметной улыбке. Немного поколебавшись, Дарина протянула маленькую ручку и вложила ее в протянутую ладонь. Рори легко сжал ее.
— Ого! — негромко воскликнул он. — Какое крепкое рукопожатие! Гораздо сильнее, чем у твоего брата!
Девочка стрельнула в Марка глазами и улыбнулась еще шире.
Уилан не мог поверить своим глазам. Он практически забыл, как выглядит улыбка его младшей сестренки.
— Дарина, я выйду на минутку, поставлю чайник. Ты побудешь с Рори?
Малышка медленно кивнула.
Оставшись наедине с Маклафлином, она снова внимательно посмотрела в ореховые в глаза и, вдруг, протянула ему свою куклу. Парень бережно взял ее в руки и рассмотрел. Старая тряпичная кукла, с большими глазами-пуговицами точно такого же оттенка, как у него. Старая потрепанная кукла, со спутанной шевелюрой из шерстяных черных ниток, странно напоминающая самого Рори, но не в штанах, а в вязаном платье в клеточку и кожаных ботиночках, натянутых на тряпичные ножки. Старая, потрепанная, но — горячо любимая.
— Очень красивая кукла, — сказал Рори. — Лучшая из всех, что я видел. Твоя любимая, да?
Дарина кивнула и протянула ручки. Он вернул игрушку и, не удержался, легко погладил девочку по светлым кудряшкам. Малышка вздрогнула, вскинула на него синие глаза и… улыбнулась. Маклафлин облегченно выдохнул.
— А, как ее зовут? — тихо спросил он, кивая на куклу и понимая, что вряд ли услышит ответ.
Так и вышло — Дарина поджала губки и опустила взгляд, сохраняя полное молчание.
— Ну, хорошо. — Рори вздохнул. — Не хочешь — не говори. Но я очень надеюсь, что когда-нибудь ты мне откроешь эту тайну. Договорились?
Малышка кивнула и посмотрела за его спину. Рори обернулся и наткнулся на покрасневшие глаза Марка, прислонившегося плечом к косяку. Он понял, что тот выходил вовсе не для того, чтобы поставить чайник. Старший брат выходил, чтобы дать волю слезам, которые вызвала у него улыбка маленькой сестренки. Маленького белокурого ангела, который очень давно не улыбался.
— Марк?..
— Все хорошо. — Волчонок покачал головой. — Просто в глаз что-то попало…
— Понятно, — пробормотал Рори и повернулся к девочке. — Дарина, я хочу пригласить тебя с братом к себе в гости за город. Хочешь совершить маленькое путешествие? — Малышка быстро кивнула. — Вот и отлично. Тогда собирайся.
========== Рассматривая темную листву ==========
Остановившись на подъезде к особняку, Рори заглушил двигатель и повернулся к Марку. Еще издали он заприметил отцовскую машину. А ведь он так надеялся, что Маклафлина-старшего здесь не будет сегодня! «Черт, надо было предупредить о нашем приезде», — расстроенно подумал Рори, прекрасно зная, какую реакцию можно ожидать от отца.
— Я… — начал он, и замолчал, увидев потрясенное выражение на лице Марка.
— Это настоящий дворец… — прошептал Волчонок, не в силах отвести взгляд от высокого двухэтажного особняка старинной кирпичной кладки.
На фоне кирпича цвета темного шоколада яркими пятнами выделялись белые окна и помпезная входная дверь с ведущей к ней мраморной лестницей. Украшенная богатой резьбой и обрамленная рельефными полуколоннами, она, должно быть в свое время пропускала в чрево особняка немало высокопоставленных гостей. А, возможно, до сих пор пропускает. Во всяком случае, глядя на нее, Волчонок очень ясно представил себе надменных джентльменов в строгих, безукоризненных костюмах (фраках?), неспешно поднимающихся по мраморным ступеням под ручку с холеными, разодетыми в меха и сверкающими драгоценностями, дамами. Представил, как из раскрытой двери льются звуки классической музыки, извлекаемые приглашенными музыкантами из своих инструментов. Представил блеск позолоченных канделябров и переливы надраенного до зеркального блеска пола, и съежился, почувствовав себя не то, что серым воробушком, и даже не муравьишкой, а так, пылинкой, случайно попавшей в сияющий луч роскошной, недоступной ему жизни. Они с Рори были не просто из разных слоев общества. Они были из разных миров, из разных галактик. Он видел сейчас еще одно подтверждение тому, что не имеет права даже мечтать о том, что они могут быть вместе. И ему до боли в сердце захотелось немедленно убраться отсюда.
— Это не дворец, а просто большой дом, — сказал Рори, прекрасно понимая, что для Марка это равносильно утверждению, что Ниагара — это просто обычный водопад, а Эверест — это просто большая возвышенность. — Марк…
Парень оторвался от созерцания лестницы и повернулся к нему. Рори чуть не застонал от взгляда голубых глаз, переполненных восхищением и болью. Он понял этот взгляд, подался вперед и, положив руку на плечо Волчонка, смущенно улыбнулся.
— Это просто большой дом, и не более того. А я — обычный человек, такой же, как и ты. Я очень хочу, чтобы ты это понимал. — Марк грустно усмехнулся и Рори вздохнул. — Мне нужно поговорить с отцом, я не предупредил, что мы приедем. Подождете меня?
— Куда мы денемся, — пробормотал Марк и опустил глаза. Приглашения в дом не последовало, чего и стоило ожидать. — Нам оставаться в машине?..
— Нет, конечно. Прогуляйтесь, осмотритесь. Я постараюсь не задерживаться. — Рори улыбнулся, ободряюще хлопнул Волчонка по плечу и, выйдя из машины, направился к особняку.
Марк проводил его тоскливым взглядом и повернулся к сестре, тихо сидящей на заднем сидении.
— Ну, как ты, принцесса? Все в порядке?
Дарина чуть улыбнулась, прижимая тряпичную куклу к груди и кивнула.
Легко взбежав по мраморным ступеням, Рори толкнул дверь и прошел в огромный холл с широкой лестницей, плавной дугой уводящей на второй этаж. Марк не ошибся в своих фантазиях — внутри особняка все сверкало роскошью. Здесь были канделябры и сверкающий паркет, картины известных художников и мебель красного дерева. Это был дом пышущий роскошью, которую Рори ненавидел, отдавая предпочтение более простому интерьеру. Он не любил этот дом, в котором прошло почти все его детство. Он любил конюшню, пристройки и домик для гостей, кажущийся ему гораздо более уютным, чем этот особняк, выстроенный в георгианском стиле еще в девятнадцатом веке его прапрадедом. В нем можно было заблудиться, в этом чертовом доме! Здесь была куча помещений: холл, кабинеты, шесть спален, четыре ванные, тренажерный зал, винный погреб и прочая, и прочая…
— Рори, мальчик мой! Как же давно ты сюда не заглядывал! — навстречу ему спешил сухонький старичок с широкой улыбкой на добром морщинистом лице.
— Мистер Браун! — поприветствовал его парень, раскрывая объятия, чтобы заключить в них старого смотрителя родового гнезда Маклафлинов. — Да, вот решил нагрянуть. — Он улыбнулся, поцеловал старичка в сухую щеку и осмотрелся. — Я вижу, вы все так же замечательно справляетесь с этой махиной.
— Это все миссис Браун с помощницей. Я же все больше за конюшней слежу и за садом. В этом году неплохой урожай яблок соберем! Стоит предполагать — сидр будет отменный и в достаточном количестве! — он счастливо улыбнулся. — Мы соскучились по тебе, Рори. Ты надолго к нам?
— Я тоже соскучился, — ответил Рори и похлопал его по плечу, — но приехал только на сегодня, привез друга с маленькой сестрой. Мы хотим совершить небольшую конную прогулку. Не возражаете, если я попрошу вас подготовить наших питомцев?
— С удовольствием! — воскликнул мистер Браун. — Они уже застоялись, бедняги! Я что — могу лишь вывести их попастись на лужку. Размять их добрым галопом, мне, увы, уже не под силу.
— Вот и славно. — Рори ласково потрепал старика по плечу. — Отец у себя в кабинете?
— Да, Рори. — Старик пожевал губами. — Что-то мистер Маклафлин нынче не в духе…
— Как обычно. Но ничего, справлюсь, — пробормотал парень и, легко хлопнув Брауна по костлявой спине, взбежал на второй этаж.
Уильям Маклафлин сидел за столом, задумчиво перебирая бумаги тонкими пальцами с ухоженными ногтями и попыхивая трубкой. Его вытянутое, выбритое до синевы лицо было сосредоточено, уголок тонких губ нервно подрагивал.
Они с сыном абсолютно не были похожи. Рори, жгучий кудрявый брюнет, с темными с поволокой глазами, был обязан своей экзотичной для ирландца внешностью матери — итальянке, с не менее достойной родословной, чем у его отца. Он унаследовал и ее характер: мягкий, добрый и довольно спокойный, в отличие от ее вспыльчивых соотечественниц. Но иногда в нем просыпалась единственная отцовская черта — непробиваемое упрямство. Редко, но просыпалась. И, когда сталкивались эти два упрямства — искры летели во все стороны.
Рори появился на свет, когда Уильяму было сорок пять. Поздний ребенок, единственная надежда на продолжение не только древнего рода, но и адвокатской династии, сын разочаровал его во всем. Бестолковый, по мнению отца, и ветреный, он даже на секунду не задумывался о женитьбе, старательно обходя эту тему стороной, не заводя ни с кем серьезных отношений. Но это ладно, двадцать семь лет — еще не тот возраст для мужчины, когда стоило бы переживать о наследниках. Уильяма больше приводило в бешенство другое: получив юридическое образование и посчитав, что на этом его долг перед семьей исполнен, Рори послал все к черту и, назло ему, стал каким-то жалким ди-джеем в весьма посредственном клубе Дублина. Сын просто игнорировал любые разумные доводы и просьбы остепениться, задуматься о своем будущем. Его устраивала такая жизнь — никчемная, не обремененная особыми тяготами и заботами, и Маклафлин-старший начал всерьез подумывать о том, чтобы пригрозить ему лишением наследства. Впрочем, вряд ли Рори стал бы сильно переживать по этому поводу — умирая, мать завещала ему круглую сумму, лежащую на счете в швейцарском банке и небольшой дом на побережье южной Италии, принадлежащий ее семье с начала прошлого столетия. Так что, лишившись наследства отца, Рори не стал бы сильно печалиться. Но, что повергало Уильяма в полное недоумение — это то, что сын никогда не пытался воспользоваться хоть малой частью своего состояния, предпочитая жить на весьма скромный, по его мнению, доход. И Маклафлин-старший считал это вызовом. Впрочем, так оно и было.