— Ну, сделай же что-нибудь. Чего стоишь? — шикнула Люба, толкнув Семёна в спину.
Дронов вальяжной походкой вышел в зал, замечая, что двери заперты и повешена табличка «Закрыто».
— Воу, воу, воу. Олежа, братишка, не так круто. Не нужно обижать девочек, они тут ни при чём. Ашот должен, он отдаст.
— Опа, Дрон! Какими судьбами?! Давно не виделись, — Зозуля подал другу руку.
— Да вот, устроился тут грузчиком. Зарплата копейки, хочу уволиться, — улыбнулся Дронов, а потом обернулся и сказал, — ну, что стоишь, Любовь Михайловна, звони Ашоту. Через полчаса бабла не будет, тут будет три трупа.
— Деньги есть, Ашот оставил. Он сказал не отдавать, может ты сам с бандитами разберешься, ты же охрана, — промямлила товаровед.
— Вот вы суки, хотели меня подставить, как пушечное мясо! — разозлился Дронов, — тащи деньги, курица!
Люба убежала к себе в каморку, а вернулась через пару минут с пачкой денег.
Она дрожащими руками подала их Олегу.
— А вот теперь ты действительно уволен, Сеня, зарплату не получишь, — процедила она сквозь зубы.
Олег перегнулся через прилавок и, схватив рыжую за ворот блузки, приставил нож к горлу.
— Ты что, падла, с моим другом в шутки играть вздумала? Живо открыла кассу и выдала всё, что положено. И запомни, одно слово мусорам, и мы спалим ваш магазин к хренам. Видела, как вчера ларёк неподалеку горел? Так что знай, с кем базаришь, подстилка армянская. Ты бы лучше за своего сына волновалась так, как за деньги Ашота. Он у тебя, кажется, в сто девятой школе учится?
— Не трогайте сына, пожалуйста. Я никому не скажу, и девочки будут молчать. Маш, выдай Дронову положенную сумму.
Через пять минут Дронов уже сидел в Жигулях с четырьмя парнями. Олег познакомил их. За рулем двадцатитрехлетний Игнат Морев, по кличке Борзый. Он был высокий, накачанный и с лицом квазимодо. Рядом сидел Иван Горелов, по кличке Горелый. Его рыжие волосы напоминали цветом костёр. Он был вполне симпатичный, если не считать множество веснушек на лице. Рядом с Севой сел друг, а с другой стороны Пётр Карандашов, по кличке Карандаш. Он оправдывал своё прозвище: длинный, тонкий, как жердь, с овальным лицом, большими серыми глазами и тонкими губами.
— Не то дело ты себе выбрал, Дрон. Грузчиком много бабла не заколотишь. А будешь таких тупых как Ашот защищать, на пёрышко или свинец нарвёшься, — наставительно заявил Олег.
— И что ты предлагаешь, Олежа?
— Ежу понятно, взять тебя под своё крыло. Друзья должны помогать друг другу. Полгода работы и тачку себе купишь. Я поговорю с бригадиром. У нас как раз недокомплект, — улыбнулся Зозуля, обнимая друга за плечи.
— Волк дело говорит. Вон как ты эту бабу сегодня. Теперь рулит братва, а такие, как этот вонючий армяшка, пусть бабло нам на хлеб с икоркой отстёгивают, — сказал Карандаш и засмеялся.
Ребята подхватили смех, а Дронов задумался. Сейчас каждый выживает как может. А почему собственно он должен выживать. Ему жить хочется. Причём не абы как, а на широкую ногу.
— Согласен. Говори с бригадиром. Мой домашний телефон помнишь, я надеюсь. Буду ждать звонка, братишка, — сверкнув глазами, сказал Семён.
========== Глава 16 ==========
Владлен просканировал взглядом пятерых солдат. Только что они стреляли по мишеням, но ни один из них даже в восьмёрку не попал.
— Плохо! С таким успехом вы либо погибните в первом же бою, либо в плен попадете! Знаете, что чехи делают с пленными?! Нарезают член колечками. Потом жарят его, как шашлык на костре, и дают пленному жрать! — крикнул Владлен.
Те, кто стреляли, и те, кому ещё предстояло, застыли в немом изумлении.
— Что, правда, товарищ сержант?! — выпучил со страха глаза один из солдат.
— Рядовой Синичкин, я, по вашему мнению, на шутника похож?! — рыкнул Садовский, — а теперь представьте! Это — не мишень! Это — злой чеченец, который хочет взять вас в плен! Если вы его сейчас не убьёте, то вам хана, и ваша мама получит вас по частям в посылке! Закрыли глаза и представили!
Владлен отошел, а потом встал рядом с капитаном, стоящим в стороне.
— Отряд, слушай мою команду! Приготовиться к стрельбе! Заряжай! Огонь! Прекратить огонь! — скомандовал он, через положенный интервал времени.
После стрельбы Садовский вальяжной походкой прошёл до мишеней. Он осмотрел каждую и снова встал перед строем.
— Уже лучше! А Синичкин так проникся моим рассказом, что даже в девятку попал.
— Товарищ сержант, а что делать, если мне стрелять в людей вера не позволяет? — спросил рядовой Алексеенко.
— А сдохнуть самому тебе вера позволяет?! Хочешь, можно ничего не делать, я же тебя не могу заставить. Тогда твои родители будут твой хладный трупик в вашей церкви отпевать, — ответил Владлен.
— Не круто ли ты с ними, сержант? Запугал совсем пацанов, — насупился Никольский.
— А чего мне с ними церемониться, товарищ капитан? Я им не мама родная. Они должны знать, куда попали, — хмыкнул Садовский.
— И то правда. Хоть как-то стрелять начали. Я уже не прошу в яблочко попадать, — махнул рукой капитан.
Следом за этими стрелками позицию заняли следующие и так, пока не отстрелялись всё. Никольский был доволен. С тех пор как прилетел этот сержант, дела пошли лучше. Осталось два дня до вылета в Чечню. И самое поганое, по мнению капитана Никольского, было то, что прикомандировали их к одному батальону, где замом был его давний недруг по военной академии. Пётр Николаевич Будко и в молодости был не промах, а сейчас и подавно. Шатен с серыми хитрыми глазками, он всегда производил впечатление хитрого лиса. Захар помнил, как изворотливо Будко вылезал из разных передряг, где кругом были виноватые, только он один белый и пушистый. И самое интересное, что ничего доказать было нельзя. «Да, этот гад из всего сделает себе выгоду и салом на хлеб намажет. Недаром он уже в майорах ходит», — с неудовольствием подумал Захар.
Вечером Никольский пригласил Владлена к себе на чай. Он разлил его по армейским кружкам, а потом поставил на стол тарелку с галетами.
— Спасибо, Захар Константинович, не люблю я эти сухари, только зубы ломать. Я вот лучше кусочек рафинада возьму и вприкуску, — улыбнулся Садовский.
— Как знаешь, — капитан взял галету и макнул в горячий чай. — Хотел спросить тебя, Владлен. Ты же профи. Как они, совсем безнадёжно?
— Видел и хуже. Вы, по крайней мере, их оружием пользоваться научили. Гранаты кидают все хорошо. Растяжки ставят сносно. Бояться не будут, выдюжат. Может ещё живыми домой вернуться, — Владлен сделал глоток чая и зажмурился от удовольствия.
— А ты так своего мастерства и не показал. Да, видел, стреляешь хорошо, но ребятам нужно класс показать, чтобы было на кого равняться.
— Нужно - сделаем. Завтра буду стрелять из двух ТТ. Обещаю ящик водки тому, кто повторит за мной точка в точку, — хмыкнул Владлен.
— Даже так? Что же, посмотрим, — ухмыльнулся Захар.
Это было удивительно, но, несмотря на недружелюбную встречу, Захар за неделю сдружился с Владленом. При подчинённых они вольностей не допускали, всё строго по уставу. А вот наедине могли себе позволить не разводить политесы. А ещё капитан был благодарен Садовскому за то, что тот сумел найти подход к солдатам и хоть как-то подтянуть их.
— Захар Константинович, а можно нескромный вопрос? — вдруг спросил Садовский.
— Валяй, чего уж, — капитан встал из-за стола и лег на кровать, заложив руки за голову.
— Вот вы говорите, Будко уже майор, а вы всё в капитанах ходите. Хотя выпуск у вас один.
— А хочешь правду? Я чинушам и генералам жопу лизать не умею. Если знаю, что солдат прав, буду отстаивать его до конца. Таких не любят. А вот такие жополизы, как он, всегда ко двору приходятся. Надо, он любое дело замнёт. Избили солдата? Нет, это не деды виноваты, солдат просто упал неловко. Лучше любыми способами состряпать липу и прикрепить к ней пару свидетелей, чем честь воинской части портить. Так что ты будь с ним осторожнее, — посоветовал напоследок Захар.
На следующий день Садовский действительно показал своё мастерство. Посмотреть собрались все, кто не был в наряде. Владлен взял в обе руки по пистолету и начал громко кричать цифры.
— Шесть, — две пули попали в центр шестого круга, — Семь.… Восемь… Девять.… Десять.
Пули пробили горизонтальный ряд круглых отверстий в мишени. Ровно посередине, причём расстояние между отверстиями было примерно одинаковым, а ряд почти ровным. Рядовые и офицеры зааплодировали, а Садовский довольно улыбнулся.
***
Олег с Севой сидели в баре и потягивали пиво из высоких стаканов. Это было популярное место, где собиралась практически одна братва. Всё тут было сделано под старинный русский кабак, исключительно из дерева. Дронов и Зозуля примостились за столиком в самом углу помещения, откуда были видны двери.
— Послушай, дружище, тебе давно Чеченец писал? — спросил Олег.
— Написал одно письмо. Говорит, что некогда ему письма строчить. Мол, друг дорогой, узнавай всё от моей мамы. На войне он, Олежа, уже два месяца как. Под пулями ходит наш кореш. Под реальными пулями. Мать его поседела вся. Каждый день новости смотрит. Мои родители навещают её. Сердце у тёти Иры, а сама Владлену ничего не сказала. В последнее время тяжело ей. Пришлось с работы уволиться и на инвалидную пенсию жить, — невесело произнёс Сева.
— Только этого ещё не хватало! Берём Жеку и Пашку и устраиваем шефство над Ириной Валентиновной. Нас четверо, так? Значит, каждый из нас в месяц приносит продукты, лекарства, а ещё прибирает в квартире, — решительно заявил Зозуля.
— Хах, много ты угадал. Пашка с Женькой не жадные, денег дадут и продуктов купят. Но мыть полы? Волчара, ты меня уморил. Пашка ни разу в жизни тряпки в руках не держал. Он скорее тётку какую-то за деньги наймёт, — улыбнулся Сева.
— Пусть кого хочет нанимает. Самое главное цель, а не средство её достижения. Решено, завтра загляну в салон к Жеке с графиком дежурств. А там уже он до Пашки донесёт инфу.
— Замётано, братишка. Давай, за здоровье Ирины Валентиновны, — Сева поднял стакан.
— Точно, и чтобы Чеченец живой вернулся, — Олег чокнулся с другом бокалами.
— Что о наших подружках-веселушках слышно? — поинтересовался Дронов.
— А чего им будет. Сосут себе помаленьку, у жирных новых русских. Ленка себе на брюлики насосала. Говорит, папик один подарил. Я их с Ксюхой вчера на субботнике видел. Бригадир решил нас шлюхами поощрить. Мы Ксюху с Борзым на двоих распилили. Кайф. Тебя же тоже приглашали, чего отказался?
Дронов достал сигарету и закурил задумчиво.
— Девочку я себе нашёл. Снял ей хату и хожу когда хочу. Только школу окончила, нетронутая ещё была.
— Оп, а предки что, яйца тебе кусачками не почикали?
— Детдомовская она, поэтому что хочу, то и делаю. А надоест, выкину, как балласт.
Затушив сигарету в пепельнице, Дронов улыбнулся.
— Пора мне, Олег, тёлочка ждёт.
— Про завтрашнюю стрелу не забудь. На пустыре за долгостроем. Приходи пораньше. Костыль обещал волыны подвезти, — напомнил Олег.
— Помню. Буду вовремя, — махнул рукой Дронов, уходя.
========== Глава 17 ==========
Пётр Николаевич Будко был человеком военным, но это не мешало ещё и быть весьма предприимчивым. Быстро сообразив, что с новыми правилами и кризисом, в стране начался хаос, он смог немало заработать, торгуя списанными автоматами. Потом в ход пошло другое оружие со складов. Под шумок он умудрился продавать даже гранатомёты. Как всегда подчистил все следы так, чтобы его нельзя было заподозрить. Продавал он всё это через сослуживца Башира Арсаева. Потом Арсаев помахал ручкой и уволился в запас. Но Пётр не знал, что все сделки тайком снимались на пленку, а он попался на крючок. Поэтому Будко жил беспечно, ни о чём плохом не думая. Прошлое догнало его здесь, на войне. Когда они были с рейдом в одной деревне, семилетний мальчишка, пробегая мимо, сунул в руки записку. «В двенадцать ночи кафе «У Рустама». Не придёшь, хуже будет. Твой друг Башир».
Под предлогом проверки постов, Будко удалось уйти ночью в деревню. Свет в кафе не горел, но видимо смотрели в окно. Как только Пётр приблизился, дверь тут же распахнулась, впуская его внутрь. Пожилой седовласый мужчина с бородой пригласил его пройти в маленькую комнату, где отсутствовали окна. Тут стоял деревянный стол и пара стульев. На одном из них сидел Башир в камуфляже. Если бы не большой шрам над правой бровью, то Пётр мог его и не узнать. Арсаев отрастил бороду, а в чёрных как смоль волосах пробивалась седина. Но взгляд карих глаз остался всё таким же колючим и дерзким.
— Ну, здравствуй, Петя, — Арсаев встал и протянул руку.
— Здравствуй, Башир, — Будко пожал ладонь. — Зачем звал?
— Информация нужна, Петя. Для нас информация, — Башир с достоинством сел на место.
— Постой, ты что, к боевикам переметнулся? Ты же присягу родине давал, Башир, — удивился Будко.
— Кому присягу, Советам? — захохотал собеседник. — Не смеши меня, Петя. Советского союза давно нет. А родина моя здесь. Ты сам-то сколько раз присягу нарушал? Помнишь, как оружием торговал? Теперь эти автоматы в твоих солдат стреляют. Что, неужели не помнишь? А я напомню.
Башир кинул на стол фотографии, а Будко позеленел, увидев на снимках себя.
— Смотри, это — ты. А это — я, Башир Арсаев, ныне боевик по прозвищу Пророк, — ехидно осклабился Арсаев.
— Откуда это у тебя? — дрожащим голосом спросил Пётр.
— Неважно. У меня ещё много чего на тебя есть. Например то, как ты со склада тушёнку и сгущёнку упёр, а свалил всё на двух недоумков. Они же склад вскрыли, а взяли только два ящика сгущенки. Потом, купив гражданку, в бега рванули. На суде на них всю недостачу склада повесили, а это ни много ни мало десять тысяч по старым деньгам. Ребята пять лет в тюрьме отсидели, а ты “волгу” себе купил. Как машинка, гоняет ещё?
— Чего ты хочешь? — процедил сквозь зубы Будко.
— Работать на меня будешь. Всю важную информацию докладывай мне, если не хочешь под расстрел угодить. Компромата, что я на тебя насобирал, хватит для этого, поверь мне. Но я в долгу не останусь, любая услуга должна оплачиваться, — Башир положил на стол пачку долларов. — Мой дальний родственник Ахмад возит вам хлеб несколько раз в неделю, вот через него и передавай информацию. Когда уедешь отсюда, я найду способ с тобой связаться.
— Хорошо, будут деньги - будет дело, — Будко сгрёб деньги в свой карман.
— Для тебя мне денег не жалко, дорогой, — усмехнулся Башир, а потом развернул на столе карту, — а теперь к делу.
Будко не считал ту ночь самой чёрной в своей жизни. Наоборот, он уже строил планы, как купит себе и сыну квартиру в Москве. Как сам, подмазав кому надо, устроиться там же, на неплохой должности. Его даже не волновало, что эти деньги обагрены кровью молодых солдат, воюющих под его началом. Одно огорчало, к ним со своей ротой прислали капитана Никольского, принципиального и честного офицера. Захар Николаевич был офицером в пятом поколении, и с ним невозможно было договориться. Будко уже два месяца трясся из-за того, что Захар находится рядом. Хотя тот даже встречался с ним только по делу.
***
Владлен прицельным огнём сбивал противника с ног. Он не боялся убивать людей. На войне, как на войне, либо ты их, либо они тебя. Владлену ещё хотелось пожить, и он стрелял, одним выстрелом отправляя врага к праотцам. Рядом лежал рядовой Алексеенко. Он зажмурился и не мог нажать на спусковой крючок.
— Стреляй, дурень! Или хочешь к ним в зиндан?! А хотя давай я тебя сам пристрелю, чтобы не мучился! Зато над твоими несчастными останками никто глумиться не будет! — зло прошипел Садовский.
— Не нужно, я жить хочу, — хныкнул Женя и начал стрелять сквозь слёзы в глазах. — Господи, прости, господи, прости, — раздалось тихое.
«Блаженный. И как только взяли такого воевать. Похоже, военкомату совсем плевать, лишь бы нужное количество людей отправить», — с раздражением подумал Владлен. До этого ему удавалось каким-то образом уговаривать, ставить Женю в наряды по части. Брать его с собой на задание не хотелось. Захар Константинович был с ним солидарен, но этот манёвр заметил майор Будко. При очередной вылазке в разведку, он сам выбрал тех, кто пойдёт. В итоге пятеро человек чуть не попали в засаду.