— Как бы вам объяснить?.. — Господин Лабриан почесал подбородок и касанием руки отворил дверь. — Поменьше бульварных романов читайте. Не спорю, иногда случается, но для подобных дел обычно предпочитают спальню. Проходите!
Однако Бри не спешила воспользоваться приглашением. Комкая манжет, она отважилась развить запретную тему:
— Уверена, в академии найдутся гораздо более симпатичные девушки…
— Да проходите же!
Ректор силой, едва ли не за шиворот, заставил Британи переступить порог и захлопнул за ней дверь, вдобавок, будто у несчастной студентки недостаточно тряслись колени, закрыл на замок. После Гвен обернулся к притихшей, ставшей еще больше похожей на Мышку девушке и, скрестив руки на груди, заметил:
— Что-то вы слишком стеснительны для моей любовницы!
Подбородок Бри практически коснулся груди. Если прежде уши были просто красными, то теперь приобрели густой свекольный оттенок.
— Я… Я очень виновата, мастер Лабриан.
Ректор не ответил и зажег в прихожей свет. Видимо, чтобы в полной мере насладиться чужим позором. Книги легли на полочку под зеркалом — два тонких тома, больше напоминавшие тетради. В библиотеку Гвен заходил не просто так.
Британи боялась пошевелиться, даже дышала через раз.
— Ну, и с чего вдруг такие фантазии? Влюбились?
Он спросил это запросто, будто интересовался погодой.
Девушка мысленно вернулась к той злосчастной перемене и постаралась максимально честно объяснить свое поведение.
— Надо расширять кругозор, — внимательно выслушав историю рождения пикантной сплетни, заметил Гвен. — Цветы дарят не только дамам сердца. К тому же я не дарил, а вернул — большая разница.
И без всякого перехода полюбопытствовал:
— С Кевином Таширом занимаетесь?
— Да. То есть уже нет.
Вряд ли после проваленного испытания «золотой мальчик» захочет с ней знаться.
Немного успокоившись и уверившись, что чай — это чай, а не прелюдия к лишению невинности, Британи огляделась. Прежде ей не доводилось бывать в богатых квартирах, а жилище господина Лабриана явно к ним относилось. Взять хотя бы вешалку — не из сосны, а из ореха. И держатель для зонтов — роскошь для обычных домов. К примеру, родные Бри просто ставили их в ведро. На стенах — рожковые светильники. Зеркало освещено особо, чтобы модницы могли прихорашиваться перед уходом, а мужчины проверять, не криво ли повязан галстук. Интересно, Гвен жил здесь один? Какая, собственно, Британи разница, но девушки — существа любопытные. Она поискала глазами шляпку или пальто, однако не обнаружила вообще ничего, только одинокие перчатки для верховой езды. Выходит, верхняя одежда хранилась где-то в другом месте. Где, девушка обнаружила, когда пригляделась к одной из стен, скрывавшей утопленный шкаф.
— Вы предпочитаете пить чай в прихожей? — усмехнулся наблюдавший за ней Гвен.
Настроение его явно улучшилось — еще один повод для радости. Может, обойдется, и Британи не вылетит из академии.
— Ой, — встрепенулась девушка, — я сейчас, простите, мастер Лабриан.
Последнюю часть фразы она произнесла скороговоркой, из-за чего все слилось в одно слово, непонятную абракадабру.
— Британи Орув! — закатил глаза Гвен, когда девушка поспешила разуться. — Даже во дворце босыми не ходят, а у меня не шелковые ковры, чтобы бояться их запачкать. А вот вы умойтесь. Справа по коридору, первая дверь.
В ванной комнате ректора вполне можно было жить, места бы хватило. Воспользовавшись тем, что хозяин квартиры удалился на кухню, готовить чай, Бри детально все рассмотрела. Ну не себя же — пугало в зеркале. То ли дело различные флакончики, баночки. Не такие уж мужчины минималисты, тоже за собой следят, приятные запахи любят.
А вот женские мелочи на бортике ванной отсутствовали. Не нашла их Британи и в шкафчике, куда, переборов совесть и полученное воспитание, быстро сунула нос.
И ванная, и душ — несусветная роскошь! Воображение Бри мигом нарисовало картину: ректор нежится в душистой пене с бокалом шампанского. Потом черты Гвена трансформировались в нее, Британи. Неплохое вышло бы поощрение за хорошую учебу, но уж больно непристойное.
— Полотенце зеленое возьмите, — донесся сквозь приоткрытую дверь голос господина Лабриана. — По платью щеткой пройтись, и хватит. Я жду вас в гостиной.
Вторично Бри предстала перед ректором в более-менее приличном виде. Влажные волосы — чтобы очистить их от пыли и паутины пришлось потрудиться — чуть завились. Прежде Британи не раз пользовалась этой хитростью, когда хотела сделать прическу.
— Ну вот! — окинув ее беглым взглядом, довольно кивнул Гвен.
Он устроился на темно-синем диване, заложив ногу на ногу. Бри догадывалась, не будь ее, ректор и вовсе бы там устало развалился.
На столике действительно стоял чайный поднос — владелец квартиры не обманул. Приятно дымился прозрачный чайник с соломенной жидкостью и соцветиями ромашки на дне. Рядом раздули бока фарфоровые чашки с вензелем академии, манили попробовать их бисквиты и шоколадные конфеты в золотистой обертке. Складывалось впечатление, будто Британи пригласили на свидание, а не на воспитательную беседу.
Девушка робко пристроилась на краешке дивана, подальше от ректора. Наверное, следовало придвинуть к столику кресло, но Бри побоялась. Она ощущала себя лишней среди королевства умеренной роскоши. Дуб, красное дерево, камин, картины, декоративные полки с подарочными книгами. Каждая стоила столько, сколько девушка тратила за год.
Обежав комнату, взгляд Бри уперся в диванные подушки. Поразмыслив, девушка положила одну из них между собой и ректором. Гвен никак не прокомментировал ее действия и, выпрямившись, разлил чай.
— Пейте, ешьте, что хотите. Потом решим, как поступить с вашей выдуманной любовницей, и перейдем к Кевину Таширу. Мне очень ваш ответ не понравился.
Британи тоже многое не нравилось, но она ведь молчала. Вот зачем ректор так о ней печется, какая ему выгода? Пока Бри угадать не могла и терпеливо пила чай, вкусный, между прочим. Обнаглев, она потянулась за конфетой и, словно вор, быстро отправила в рот. Гвен наблюдал за ней с едва заметной улыбкой. Ситуация его изрядно забавляла. Бри умудрялась совмещать несовместимое.
— Только не подавитесь! — предупредил он желание девушки скрыть «следы преступления», то есть проглотить конфету целиком. — У меня шоколада много, мне не жалко.
— А фафем… зачем вам столько, мастер Лабриан? — Бри запоздало вспомнила, что невежливо говорить с набитым ртом.
— Дарят, — развел руками ректор. — Преподавателей и целителей вечно закармливают сладким.
— И с ликером дарят? — Глаза Британи заблестели.
Это не лучшее место и время, да и ректор ей не приятель, но девушка всегда мечтала попробовать такие конфеты. Сколько раз она, прижавшись носом к витрине единственной кондитерской лавки, с обожанием смотрела на яркие коробки! И как мечтала положить в рот хотя бы одну конфетку с праздничного стола, но родители неизменно твердили: до совершеннолетия нельзя. Да и редко Орувы себя баловали, только на день рождения, годовщину свадьбы и иные торжества. Брали неизменно синюю коробку с птичкой — двенадцать продолговатых конфет. Бабушка вечно бурчала: деньги на ветер, лучше бы пирог испекли.
Гвен сочувственно глянул на нее и отправился к буфету. Правильно он в свое время угадал, Британи Орув в бесплатном питании нуждалась, хотя формально не подходила под критерии.
— Давайте договоримся, — однако отдавать конфеты господин Лабриан не спешил, дразнил бело-голубой коробкой, — за каждый честный ответ вы получите поощрение. Если начнете юлить, отпираться, рассержусь и накажу по всей строгости.
Бри согласно кивнула. Врать она не собиралась, но первый же вопрос вогнал ее в оторопь:
— Что вы видели в лечебном крыле?
— Британи, уговор, — помрачнев, напомнил ректор.
Он навис над Бри, сцепив пальцы поверх коробки с конфетами.
Девушка задумалась. Вряд ли речь о Кей. Как-то резко захотелось выпить еще чаю, еще и мелиссы в него добавить. Пучка два.
— Вас, — покаянно выдохнула Британи и выставила перед собой подушку, словно щит.
Господин Лабриан кивнул, взглядом побуждая: «Продолжайте!»
— Ну, — замялась девушка, — вы склонились над Кей, что-то делали. Я испугалась и убежала: Устав запрещает прогулки в поздний час.
— И только?
Лицо Гвена оставалось мрачным и непроницаемым.
— Почти. Но я потом спросила, подумала… Показалось мне!
Не рассказывать же ему об алых глазах! Подобные принадлежать человеку не могли, вышло бы так, будто девушка обвиняла ректора в сокрытии истинной сущности. Еще и ритуал… Зеленый цвет, по словам Софы, не мог причинить вреда, господин Лабриан просто лечил студентку.
— Говорите, Бри, не бойтесь!
Голос ректора потеплел. Он положил коробку на стол и демонстративно подбросил на ладони конфету, выполненную в форме бутылки шампанского.
Британи колебалась, но уступила соблазну. Вопреки ожиданиям, Гвен не рассердился, не поднял ее на смех. Он отреагировал странным долгим молчанием, а потом сухо предложил перейти к повторному нарушению режима.
— Значит, испытание? — выслушав, задумчиво повторил господин Лабриан и подогрел чайник. Со стороны смотрелось фантастически: с ладоней сорвались оранжевые лепестки пламени и на мгновение объяли посудину. — И кто-то бродил по музею.
Бри закусила губу. Сказать, не сказать?
— Вы, — обреченно бросилась она в омут с головой и тут же пошла на попятный: — Но мне, конечно, показалось, вы не могли за столь короткий срок…
Гвен оборвал ее взмахом руки:
— Хватит! В богатстве вашей фантазии я не сомневаюсь. Любовница!
Он презрительно фыркнул и окинул Британи цепким взглядом. Той стало неловко. Создавалось впечатление, будто она не человек, а товар в магазине. Захотелось прямо сейчас сбежать, но Бри будто приросла к дивану. Когда ректор наклонился к ней, и вовсе перестала дышать.
Закрыть глаза или не стоит? Кричать или нет?
Однако совращать первокурсницу Гвен не собирался. Ограничившись легким, практически отеческим поцелуем в щеку, он попросил покончить с выдуманной связью:
— Не знаю, что там у вас в голове, но на большее, чем такой поцелуй, вы рассчитывать не можете. Поэтому положите этому конец и не портите мне репутацию. Да и себе тоже. Насчет всего остального…
Хрустнули длинные пальцы. Господина Лабриана что-то сильно волновало, даже неопытная Бри это понимала. Оглянувшись, будто опасаясь чужого нежеланного присутствия, ректор посоветовал:
— Забудьте! И если впредь подобное будет казаться, немедленно уходите. И вообще лучше не гуляйте в темноте. Ночью не всегда безопасно, даже в стенах академии.
По спине Бри пробежал холодок. Распахнув голубые глаза, она оторопело уставилась на Гвена.
— Господин Лабриан…
Ректор покачал головой и уселся в кресло, будто желая отгородиться от девушки столом.
— Я достаточно ясно выразился?
— Да. Спасибо.
Британи поднялась. К конфетам она не притронулась, хотя честно их заработала: пропал аппетит.
— Я вас провожу, — встал следом ректор.
— Не нужно, мастер Лабриан, — покачала головой Бри. — Вряд ли со мной что-нибудь случится.
— Я в этом не уверен, — хмуро обронил Гвен. — Попросите Кевина Ташира не назначать занятия так поздно.
Занятия! С кислой улыбкой девушка представила, как станет измываться над ней некромант. И все же ректор тревожил ее больше Кевина. С господином Лабрианом явно было что-то не так. Однако перебегать ему дорогу Британи не планировала. Она собиралась получить диплом, а не разгадывать чужие тайны.
— И все же я дойду сама, мастер Лабриан, — настаивала на своем Бри. — Как мне убедить всех, что мы не любовники, если вас в такой час увидят со мной?
Гвен неохотно признал ее правоту и велел проявить максимальную осторожность:
— Никуда не сворачивайте и шагайте быстрее!
Девушка пообещала и через пару минут переступила порог ректорской квартиры. Показалось, или тени на лестнице сгустились? Напуганной недомолвками, ей везде мерещилась опасность. Но вот и холл первого этажа, а за ним и квадрат звездного неба. Задрав голову, Бри попыталась разглядеть с крыльца ректорский балкон. Вроде, там кто-то есть. Гвен стоит, наблюдает за ней.
— К любовнику бегала?
Британи подпрыгнула на месте.
— Как же ты меня напугал! — прошипела она, прижимая ладонь к сердцу. — У меня чуть удар не случился!
Взгляд девушки вновь обратился к балкону, но ректор уже пропал, скрылся в квартире.
Кевин неспешно вышел из тени; руки в карманах. Спрашивается, что он здесь забыл? Бри не стушевалась, спросила.
— Да тебя пожалел, — неожиданно признался некромант. — Видел, как тебя Лабриан сграбастал, хотел вступиться. Ты, конечно, трусиха, малявка и все такое, но должно быть по-честному. Ты ведь не сама в башню полезла. А тут, глядь, ректор тебя под ручку и в гнездышко. Только почему так скоро? Поссорились? Или вы по-быстрому, один раз?
— Пошляк!
Рука взметнулась для пощечины, но наученный прежним опытом Кевин увернулся.
— Да ладно, хорош, — примирительно вскинул руки он. — Знаю, что вы не того. Ты бледнющая, даже в лунном свете заметно, а после мужчины девочки румяные. Распекал? Наказание назначил?
— Тебе какая разница? — огрызнулась Британи. — Ты ведь со мной возиться отказался.
Некромант промолчал и чиркнул ботинком по нижней ступеньке.
— В Черной башне действительно кто-то был, — неожиданно проговорил он. — Сам тень видел. Поэтому не прав, извини.
Бри не поверила собственным ушам. Кевин Ташир перед ней извинялся?! Да что за ночь такая, все с ног на голову.
— Распекал. — Откровение на откровение. — Как за башню, любовницу… Это ведь я брякнула. Глупо, понимаю, но ректор цветы нашел, которые я обронила. Я их Кей отнести собиралась. Ну, Морвена увидела…
— … и ты цену себе набить захотела? — понимающе закончил за нее Кевин.
— Угу, — вздохнула девушка. — Тяжело, когда все время мышь, неуклюжая, бездарь. На всю академию опозорилась. Ректор велел публично в клевете признаться.
Она сама не понимала, почему поделилась с некромантом сокровенным. Наверное, подкупило его минутное благородство. Кевин не поднял на смех, и на том спасибо.
— Пойдем, Мышка! — Некромант приобнял ее за плечи.
Бри руку скидывать не стала, рассудила, что лучше немного потерпеть, чем гарантированно завалить сессию. Может, Кевин и вправду станет с ней заниматься, может, даже по-настоящему, а не в качестве извращенного развлечения. Опять же ректор просил одной не ходить, а лучший студент академии — самая надежная защита. Бри сомневалась, что кодекс мага разрешал бросать в опасности даже бесполезных природниц-первокурсниц.
Глава 11
Некоторые сны настолько схожи с явью, что перестаешь ощущать грань между ними. Британи видела как раз такой. Казалось, она едва переступила порог квартиры ректора, когда он окликнул ее. Обернувшись, вместо прихожей Бри увидела больничную палату, только вот о том, что это она, приходилось догадываться. Мутное пятно вместо кровати, стен и двери будто нет, вместо них — вязкая пустота. На столике тускло мерцает свеча, стоят пузырьки с лекарствами.
Господин Лабриан стоял прямо у нее за спиной. Разноцветные глаза привлекали внимание, затягивали в себя. Бри мельком отметила, что болотная радужка посветлела, теперь напоминала кошачью.
Ректор молчал и пристально смотрел на девушку, серьезно, даже печально. Занервничав, Британи прервала затянувшееся молчание:
— Вы что-то хотели, мастер Лабриан?
Один взмах ресниц, и они уже в гостиной. Окно открыто, белые полупрозрачные занавески полощутся на ветру. То ли фата, то ли саван.
— Да.
Гвен подошел еще ближе и взял Бри за руку. «Это сон!» — убеждала себя девушка, но ощущала теплоту его рук, холод колец, острую огранку камней. А еще слышала дыхание ректора — неровное, словно он задыхался.
— Не верьте мне, Британи, — гипнотизируя глазами, сжав ее пальцы, попросил ректор. — И не приходите. Обещайте!