Джастин на минуту задумался. – Ладно, тогда как насчет диско-палки или постельной змеи?
Когда Люциан просто нахмурился, он пожал плечами и продолжил придумывать что-то еще. – Винки? Флейта? Создатель ребенка? Колчан кости? Джойстик? Веселая палочка? Ракетоноситель? Мышцы любви? Свадебные снасти? Одноглазая чудо-ласка? Головка Хелмета? Ван? Брючная змея? Волшебная палка? Шланг? Грибовидная головка? Стержень любви? Дятел? Громовой меч…
– Хватит! – рявкнул Люциан, и когда Брикер остановился и вопросительно посмотрел на него, сказал: – Даже не знаю, меня больше тревожит то, что у тебя так много имен для члена или то, что ты много времени проводишь, думая о члене, – и, приподняв бровь, спросил: – Ты что-то хочешь нам сказать, Брикер?
– Что? – переспросил с тревогой Джастин, а потом завопил: – Нет! Я читал об этом однажды в интернете. На этом сайте сто семьдесят или восемьдесят таких имен. Это только те, которые я помню.
– Хм, – с сомнением пробормотал Люциан. – Ну, поскольку ты только что проехал на красный свет, я предлагаю тебе перестать думать о члене и обратить свое внимание на дорогу.
– Отлично, – огрызнулся Брикер, а затем пробормотал: – Боже, вот и попробуй помочь этому парню...
Люциан проигнорировал его ответ и повернулся, чтобы посмотреть на Шерри. – Так... ты обеспокоена причиндалами твоего отца.
– Да, конечно, – нахмурилась Шерри. – А ты бы не боялся?
– Меня не волнуют причиндалы твоего отца, – сухо заверил ее Люциан.
– А если бы это был твой отец? – мрачно спросила Шерри. – И перестань говорить о гениталиях. Если верить вам, ребята, это заживет, Но я беспокоюсь о том, что он испытает сильную боль, проходя через это наказание.
– Думаешь, он этого не заслуживает? – мягко спросил Люциан. – Твоя мать чуть не покончила с собой с тобой в утробе, – тяжело добавил он, – из-за того, что он с ней сделал.
– Но она этого не сделала, – тихо возразила Шерри, – и последние тридцать два года он пытался наверстать упущенное. У вас что, нет срока давности по вашим преступлениям?
– Милая, – тихо сказал Бэзил, беря ее за руку. – Если мы оставим его безнаказанным, нас могут обвинить в фаворитизме, потому что он твой отец. Мы не можем иметь один закон для нас и другой для тех, кто не связан с семьями.
– Кроме того, – сказал Люциан, – другие могут подумать, что мы смягчаемся, и могут совершить любое преступление, ожидая, что мы позволим им уйти.
Шерри стиснула зубы с досады, но вместо нее ответил Джастин: – Это довольно варварский закон. Я имею в виду, времена изменились. Разводы более распространены, и мужья обычно не убивают жен за неверность... ну, не в большинстве стран мира.
– Значит, это позволяет бессмертному использовать наши способности, чтобы вмешаться в брак, который в противном случае был бы прекрасен? – спросил Люциан, – заставить женщину заниматься сексом, когда иначе она бы этого не сделала?
– Нет, полагаю, что нет, – вздохнул Джастин, а затем собрался с духом и добавил: – Но если это так, то закон должен распространяться и на бессмертных женщин. Жена может развестись с мужем, если он изменяет как смертные сейчас. По крайней мере, здесь.
– Он прав, – серьезно сказал Бэзил. – Когда мы издавали закон, у смертных были любовницы. Жена не только знала это, но и ожидала. Сейчас... – пожал плечами он.
Люциан кивнул. – Нам придется пересмотреть закон.
– Меня не волнует твой закон, меня волнует мой отец, – разочарованно сказала Шерри. – Он пытался загладить свою вину. Насколько я знаю, с тех пор он ни с кем не встречался.
– Что? – удивленно спросил Брикер, встретившись с ней взглядом в зеркале заднего вида. – Серьезно?
– Насколько я знаю, он никогда ни с кем не встречался как Лекс или Зандер. И в то время, когда я была намного младше, я не думаю, что он поступал так и как дядя Эл.
На мгновение воцарилось молчание, а затем Люциан и Бэзил обменялись взглядами, прежде чем Люциан сказал: – Мы поговорим с твоим отцом, когда доберемся до дома силовиков. Я прочитаю его и посмотрю, что он сделал или не сделал.
– А потом? – потребовала ответа Шерри.
– А потом посмотрим, – просто сказал он.
– Может, вы дадите ему условный срок? – предложила Шерри. – Вы знаете об испытательном сроке или любой другой. Если он никогда не сделает этого снова, он в порядке. Но если он это сделает, он получит наказание за это время плюс дополнительный срок.
– Посмотрим, – только и сказал Люциан, а затем повернулся и посмотрел вперед, давая понять, что разговор окончен.
Шерри со вздохом откинулась на спинку стула и посмотрела на Бэзила, когда он сжал ее руку.
– Ты, кажется, не так сердишься на отца, как в первый раз, – заметил он торжественно.
– Элви сказала кое-что, что заставило меня задуматься, а потом, когда Лео забрал меня ... – Она прикусила губу, вспомнив свой страх, но оттолкнула его и сказала: – Я вспомнила о нем хорошее, а не плохое. В детстве, после смерти брата, он был моим отцом, водил меня на занятия и в научный центр, помогал с домашним заданием ... Он даже готовил мне ужин, когда мама работала допоздна. У него это плохо получалось, – призналась она с кривой улыбкой, – но он старался.
– Похоже, он пытался заполнить дыру, оставленную Ричардом Карном, когда он расстался с твоей матерью, – тихо сказал Бэзил.
– Он более чем заполнил ее, – вздохнула Шерри. – Он уделял мне больше внимания и был больше отцом, чем Ричард Карн.
– А потом он ушел и вернулся в твою жизнь Лексом, – мягко сказал Бэзил.
Шерри кивнула. – Как Лекс, он был моим лучшим другом, но ... Ну, я думала о нем, как о старшем брате, но правда в том, что он был больше похож на отца. Он по-прежнему делал все, что делал раньше, советовал мне, какие курсы брать, помогал с заданиями, когда я сталкивался с трудностями, следил, чтобы я ела, когда я была погружена в учебу и прочее.
– А как Зандер? – спросил Бэзил.
– Опять то же самое. Он был моим сотрудником и предположительно моложе меня, но он был там для меня, предлагая мне поддержку и помогал, как мог.
– Похоже, он посвятил тебе много времени, – тихо сказал Бэзил и добавил: – Как отец, я знаю, как трудно все исправить, Шерри. Мы люди, мы совершаем ошибки, но он, похоже, очень старался быть хорошим отцом для тебя на своих условиях.
Шерри кивнула, потом посмотрела на их переплетенные руки и призналась: – Он так и сделал. – Она поморщилась, а затем добавила: – Я не рада, что он контролировал меня, но после разговора с Элви я поняла, что это то, что делают родители. Смертные родители используют наказания, поощрения и прочее, чтобы направлять своих детей, фактически не контролируя их разум. Но это работа родителей – держать своего ребенка подальше от наркотиков или других вещей, которые могут причинить им боль, и сделать их достойными и самодостаточными людьми. И я знаю, что это то, что все труднее и труднее достичь в этом обществе. Некоторые родители даже не беспокоятся об этом, но Александр, по крайней мере, старался, и он всегда был рядом со мной.
Она замолчала, а когда Бэзил ничего не ответил, неуверенно подняла на него глаза и замерла, увидев выражение его лица. Он смотрел на нее с нежностью, которой она никогда раньше не видела. Закусив губу, она наклонила голову и спросила: – Что?
– Боже, как я люблю тебя, Шерри Харлоу Карн, – прорычал он и поцеловал ее. И это было не обычное страстное пожирание, а нежная ласка, и Шерри почувствовала, как ее сердце переполнилось, а глаза наполнились слезами, а затем его язык скользнул между ее губ, и ее брюки загорелись. Боже милостивый, этот человек был как спичка для ее фитиля. Все, что ему нужно было сделать, – это поцеловать ее, и она готова была заползти к нему на колени и оседлать его и покататься на... и ее не особенно волновало, что Люциан и Брикер находились рядом.
– Если вы двое можете распутаться, мы прибыли, – сухо сказал Люциан с переднего сиденья.
Шерри разочарованно застонала и прижалась лбом к груди Бэзила, когда он неохотно прервал поцелуй. Они оба замерли, когда к ним вернулось самообладание, а затем Шерри откинулась на спинку сиденья и, оглянувшись, увидела, что они проехали через ворота и остановились перед входом в дом стражей порядка.
– Думаю, ты захочешь поговорить с отцом, – сказал Люциан, отстегивая ремень безопасности. – Бэзил может отвести тебя. У вас есть десять минут.
Шерри сердито посмотрела на деспота, но уже начала понимать, что спорить с ним бесполезно, поэтому даже не стала утруждать себя. Вместо этого она быстро отстегнула ремень безопасности и выбралась из внедорожника.
– Где он? – спросила она Бэзила, когда он закрыл дверь. – В клетках с собаками?
Когда Бэзил кивнул, Шерри схватила его за руку и побежала в том направлении.
– Ты хочешь поговорить с ним наедине? – спросил Бэзил, когда она подошла к двери в пристройку за домом и вдруг остановилась, не пытаясь открыть дверь.
– Нет, – быстро ответила она, поворачиваясь к нему лицом. – Нет, я хочу, чтобы ты была там, – и вдруг выпалила: – Я люблю тебя.
Шерри уже прошла половину первого коридора, когда поняла, что Бэзила не последовал за ней. Нахмурившись, она бросилась к двери и распахнула ее, увидев, что он стоит там, где она его оставила, и выглядит так, словно его ударили обухом по голове.
– Бэзил? – нетерпеливо сказала она.
Его взгляд скользнул по ее лицу. – Ты любишь меня?
Шерри нахмурилась, бросив взгляд через плечо на место, где находился ее отец, но затем вздохнула и вышла наружу. Остановившись перед ним, она взяла его лицо в ладони и сказала: – Я люблю тебя, – она сопроводила это нежным поцелуем, но отстранилась прежде, чем он смог углубить его, и повернулась к двери, быстро добавив: – Мы можем поговорить об этом позже. У нас всего десять минут.
– Ладно. Позже. Десять минут, – ошеломленно пробормотал Бэзил, но, когда она пошла по коридору и оглянулась, он уже шел за ней по пятам. Она заметила, что на его лице появилась глуповатая улыбка, и обнаружила, что тоже улыбается. Черт, она любила его.
Покачав головой, Шерри свернула в левый коридор и поспешила вперед. На этот раз она не слышала собак, поэтому предположила, что они были в доме, как выразился Мортимер, «избалованном, гнилом или разрушенном Сэм». Эта мысль заставила ее улыбнуться, а затем она толкнула дверь, ведущую в помещение с камерами, и ее улыбка исчезла.
Она нашла отца во второй камере справа. Он сидел на койке, с книгой в руке. Но он быстро закрыл ее и поднялся на ноги, когда увидел ее.
– Привет, – неуверенно сказал он, когда Шерри уставилась на него.
– Привет, – пробормотала она в ответ, пятясь назад, пока не уперлась в грудь Бэзила. Она немного расслабилась, когда его руки обвились вокруг нее, а затем выпалила: – Ты – мой отец, а я даже не знаю твоей фамилии.
Александр вздохнул и бросил книгу на кровать, затем сделал пару шагов ближе к решетке. Он выдержал паузу, когда Шерри снова напряглась.
– Я же сказал, меня зовут Александр, – мягко напомнил он.
Шерри нетерпеливо переступила с ноги на ногу и сделала шаг вперед, невольно высвободившись из объятий Бэзила. – Я это знаю. Ну, Александр, а дальше что? Ты был Лексом Брауном и Зандером…
– Маррон, – ответил он прежде, чем она успела закончить.
– О, – сказала Шерри, а затем попробовала произнести это вслух, – Александр Маррон. Я предполагаю, что это нормально.
– Я рад, что ты одобряешь, – весело сказал отец, а затем взглянул на Бэзила, когда тот встал рядом с Шерри.
– Ты не сын Реджа? – нахмурившись, спросил Бэзил. – Тот, который пропал без вести ...
– Тридцать три года назад, – сухо закончил за него Александр, когда Бэзил внезапно остановился. – Теперь ты знаешь, куда я исчез и почему.
– Твой отец еще жив? – с удивлением спросила Шерри у Александра, а когда тот кивнул, повернулась к Бэзилу и спросила: – И ты знаешь его отца?
Бэзил кивнул. – Отец Александра, твой дед, входит в Совет, Шерри.
Ее глаза недоверчиво расширились, когда он произнес слово «дедушка». У нее была семья, кроме дядей и тетей, которых она видела всего пару раз в год? Она понятия не имела, как к этому отнестись.
Пока она обдумывала это, Бэзил посмотрел на отца и сказал: – Я знаю, куда ты исчез, но не почему.
Александр поморщился. – Мой отец очень властный человек…
– Бульварный роман, – сухо перебила его Шерри, и на лице отца отразилась досада.
– Да, наверное, яблоко от яблони недалеко падает, милая, – сказал он со вздохом. – Мне жаль, что я контролировал тебя. В то время я не мог придумать ничего другого, и я так волновался за тебя, но сегодня, когда ты расстроилась ... – Александр покачал головой. – То, что ты сказала, мало чем отличалось от того, что я сказал своему отцу перед тем, как выскочить из дома в последний раз, когда мы спорили, – признался он.
Шерри подняла брови на это и спросила: – Сколько тебе лет?
– Пятьдесят два, – тихо ответил он.
– Так тебе было двадцать, когда ты встретил мою маму? – удивленно спросила она. Каждому бессмертному, которого она встречала до сих пор, было больше сотни. По сравнению с ней ее отец был младенцем, почти как смертный.
– Девятнадцать, – признался он, покраснев, и добавил: – Очень высокомерный, невежественный девятнадцатилетний, который думал, что знает все, а, как оказалось, не знал ни черта.
Шерри повернулась к Бэзилу. – Он был еще ребенком. Я имею в виду, практически ребенок для вас, ребята. Неужели Совет не примет это во внимание?
– Шерри, – тихо сказал Александр. И когда она повернулась к нему, он покачал головой. – Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о Совете или о моем наказании. Это не твоя забота, и, – добавил он твердо, когда она начала протестовать, – я готов принять любое их решение, которое будет моим наказанием. – Он помолчал и иронично улыбнулся. – Я имею в виду, я не жажду этого, но ... – пожал плечами он, – я это заслужил.
– Но….
– Выслушай меня. Мне нужно, чтобы ты поняла, – тихо перебил он.
Шерри вздохнула, но закрыла рот, затем огляделась и благодарно улыбнулась, когда Бэзил повернулся к ней, чтобы прижать ее к своей груди и снова обнять.
– Как ты и сказал, я был ребенком, но шел не по той дороге. У меня был друг, Бен, который давал мне смешанную кровь…
– Что такое смешанная кровь? – смущенно спросила Шерри.
– Кровь смертных, употреблявших алкоголь или наркотики, – тихо ответил Бэзил.
Глаза Шерри округлились. – Ты кусал смертных?
– Нет, – заверил он ее. – Я не настолько сошел с рельсов. Это была пакетированная кровь, и только алкогольные смеси. Они продают их в ночном клубе или вы можете заказать их на дом.
– О, – расслабилась Шерри.
– Как бы то ни было, – продолжал Александр, – я начал злоупотреблять спиртным, сходить с ума и делать глупости. Просто мелочи, на самом деле, но этого было достаточно. Отец наезжал на меня. В своем высокомерии я решил, что он глупый старый дурак, который понятия не имеет о современной жизни, сказал ему идти к черту и ушел из дома.
– Трудно поверить, что Редж воспринял это так хорошо, – сухо сказал Бэзил.
– Да, я понял, что ты знал его, когда в первый раз назвал Реджем, – сказал Александр с кривой улыбкой. – Он заставляет большинство людей называть его Регулусом. Только друзья зовут его Редж.
– Мы вместе служили в Совете долгое время, – пожал плечами Бэзил.
Александр кивнул. – Сказать по правде, я не знаю, как он это воспринял. Я хотел спрятаться как можно дальше, чтобы он меня не нашел.
– И выбрал Канаду? – спросила Шерри, поморщившись, – а почему не Флориду, где тепло и уютно?
– Дорогая, здесь, в Южном Онтарио, зимой на полтора часа темнее, чем во Флориде. Для пары молодых вампиров, жаждущих вечеринки, чем дольше длится темнота, тем дольше вечеринка. Кроме того, кто-то сказал нам, что здесь девочки ... э ... дружелюбнее.
– Это были твои решающие факторы? – сухо спросила она. – Тьма и шлюхи? Правда? Боже, ты был действительно молод.
– Мы все когда-то были такими, – весело сказал он.
Покачав головой, она махнула ему, чтобы он продолжал. – Итак, вы с Беном приехали в Канаду...?
– Да, – вздохнул он, – я находился вдали от дома, отец не знал где я и что задумал, поэтому не мог наказать меня, и я немного сошел с ума. Мы всегда веселились. Мы покупали пакеты смешанной крови, и, по правде говоря, я думаю, что Бен мог взять пару пакетов с черного рынка, к которым мы не должны были прикасаться. Пару раз я знал, что находился под чем-то большим, чем алкогольный кайф, – он сделал короткую паузу, выражение его лица стало задумчивым, а затем он вздохнул и покачал головой, – во всяком случае, в таком состоянии я был, когда встретил твою мать.