— Проходите. Я не знал, что купить, и набрал всего помаленьку.
Вслушиваюсь в плавную речь мужчины, который идёт чуть впереди меня, и ощущаю себя жирной мышью, пойманной в ловушку. Втягиваю носом аромат его парфюма, задыхаясь от лёгкого возбуждения, которое посылает дрожащие импульсы моему мозгу, и выдыхаю.
Так, спокойно, Вика.
— А что вы хотите, что бы я приготовила?
Зверь пожимает плечами, распахивая передо мной большой двухкамерный холодильник, забитый совершенно разнообразными продуктами. Похоже, мужчина ждёт от меня что-то сверхоригинальное, достойное пятизвёздочного ресторана, никак не меньше.
Если он такого же требовал от супруги, то неудивительно, что она быстро охладела к кухне и к супругу, выбрав более щадящий вариант.
— Хорошо, я что-нибудь придумаю.
Киваю, вытаскивая с полки лоток с куриными голенями, и согласно киваю. Я, конечно, не имею звезды Мишлена, но сварить вкусный куриный супчик и запечь рыбу в духовке я, без сомнения, смогу.
— Если что, я буду в гостиной, с дочкой.
— Хорошо, я позову вас ужинать.
Бойко повязываю на талии белоснежный фартук и подхожу к раковине.
*****
Аромат свежесваренного супа поплыл по кухне, и я присаживаюсь на корточки рядом с духовкой, в которой у меня запекается рыба вместе с овощами. Очень надеюсь, что Андрей Владимирович вместе со своей дочерью оценят мой труд по достоинству.
Дверь на кухню еле слышно приоткрывается, и я вижу хитроватое лицо главного редактора, который обозревает помещение с какими-то горящими глазами.
Ага, проголодался!
— Ну как, Виктория?
— Суп уже готов, рыба будет готова минут через десять. Если хотите, можете садиться.
Голова с тёмно-русыми волосами незамедлительно кивает и исчезает — очевидно, отправился за дочерью.
Провожу дрожащими от волнения руками по белоснежному фартуку, и закусываю губу. Понравится ли мужчине моя стряпня? Надо сказать, что готовить я научилась от бабушки, когда переехала в Москву. Но это я делала крайне редко, предпочитая обедать в столовой, а ужинала чаще всего какими-нибудь кисломолочными продуктами, не слишком утруждая себя за стоянием возле плиты.
И вот теперь мне придётся стать настоящей поварихой, чтобы понять, лежит ли всё-таки путь к сердцу мужчины через желудок.
Дверь распахивается, и на кухню первой вбегает Варечка с блестящими от слёз глазами. Её носик чуть припух и покраснел и я перевожу изучающий взгляд на Зверя. Он раздражён, даже очень.
Интересно, что у них случилось?
Понимаю, что меня никто не будет посвящать в свои домашние дела, я молча разливаю суп по тарелкам, и ставлю их на стол, перед мужчиной и девочкой.
— Садитесь с нами, Виктория!
Андрей Владимирович любезно отодвигает стул, предлагая мне сесть, и я вижу, как на лице Варвары появляется свёкольный оттенок.
— Ну, папа, она всего лишь домработница!
Зверь вспыхивает, как горящая спичка и насупливается:
— Варя, ты не так меня поняла…
— Всё так. Я тебя спросила — эта Вика что, теперь будет с нами жить, а ты ответил, что она нам просто готовит кушать. Значит, она прислуга!
Мои щёки заалели от неожиданно нахлынувшего чувства обиды, а пальцы вмиг стали словно деревянные, как у Буратино. Перевожу мутный взгляд на хозяина квартиры и встречаюсь с его сапфировыми глазами, в которых искрятся молнии.
Ну не хватало ещё, чтобы они переругались из-за меня.
Быстро отключаю плиту, срывая с себя фартук.
Так и знала, что ничего хорошего из этой затеи не получится. Мало того, что квартиру атакует неуравновешенная бывшая жена, так ещё мне придётся выслушивать от этой малолетней девчонки обидные слова. Хотя, в чём-то она, конечно, права.
— Рыбу достанете сами из духовки, мне пора идти.
Вешаю фартук на крючок, и собираюсь спастись бегством, но Андрей Владимирович молниеносно хватает меня за руку:
— Нет-нет, Виктория, останьтесь.
— Простите, у меня много дел дома.
— Пожалуйста. Я понимаю, Варя вела себя невежливо, но я с ней обязательно поговорю и всё объясню.
Он окатывает меня внимательным, трепыхающимся взглядом и в моём сердце начинает болезненно щемить. Понимаю, что ради этого мужчины я готова пройти через все препятствия, и сухо киваю, поворачиваясь к духовке.
Нежная рыбка, запеченная с овощами, появляется на столе, и я отворачиваюсь к раковине, чтобы помыть руки. На самом же деле мне просто нужна передышка, чтобы вести себя дальше как ни в чём не бывало. И нужно обязательно объяснить Варваре, что я не прислуга, а просто помогаю им по хозяйству, пока не найдётся другой, более подходящий для этого человек.
Хотя, кого я обманываю?
Да я готова часами стоять у этой плиты, лишь бы видеть довольные синие глаза этого мужчины и таять в его нежных руках от последующих благодарностей. Но до этого ещё, видимо, очень далеко.
— Спасибо.
Глухой баритон нежно сопит над моим ухом, и моё сердце начинает гулко биться в груди наподобие отбойного молотка. Андрей Владимирович кладёт свою горячую ладонь на моё плечо, и я вся замираю в ожидании чего-то прекрасного, что, несомненно, должно произойти между нами.
Поворачиваюсь, смотря в глубокие глаза Зверя.
— Не за что.
— Идём к столу?
Киваю.
Моя ледяная маленькая ладошка оказывается в широкой ладони главного редактора и я, как покорная овечка, хлопая ресницами, семеню за ним к обеденному столу. На стуле восседает Варя, смотря на меня невозмутимым взглядом распахнутых серых глаз. Но теперь-то я знаю, что за этой ангелоподобной внешностью скрывается строптивый характер.
Но мне во что бы тони стало нужно с ней подружиться.
— Надеюсь, все любят рыбу?
Растягиваю на губах самую доброжелательную улыбку, которая есть в моём арсенале и осторожно перекладываю кусочек рыбы вместе с овощами на тарелку девочки.
— Спасибо, обожаю рыбу!
Звонкий голосок девочки звучит как-то неправдоподобно весело, но я отмахиваюсь от своих ощущений. Ну, теперь мне повсюду будет мерещиться язвительные нотки? Она же просто ребёнок.
Переношу часть противня на тарелку Зверя, и вся замираю в предвкушении хвалебных оценок своего кулинарного мастерства. Нет, я не шеф-повар, конечно, но перед тем, как начать готовить, я тщательно прошерстила интернет и именно у этого рецепта запеченной рыбы были самые хвалебные отзывы.
— Фу, отвратительно!
Варя, высунув кончик языка, с силой отталкивает от себя тарелку, и я замираю в нерешительности у стола. Андрей Владимирович осторожно отправляет в рот кусочек нежной рыбки и презрительно морщится:
— Вы пересолили блюдо, Вика, это есть нельзя.
— Не может быть!
Дрожу под испытывающим, грозным взглядом Зверя и нервно заламываю руки. Я-то прекрасно знаю, что я не могла пересолить — это не в моих правилах. Как правило, мои гости всегда пользуются дополнительной солонкой и досаливают по своему вкусу, вот почему я всегда ставлю её на стол.
Вот и сейчас, я уверена, что ставила небольшую фарфоровую солонку в виде упитанного поросёнка, на середину стола.
Куда же она делась?
Мужчина вырывает меня своим розным рычанием из невесёлых мыслей и пододвигает свою тарелку в мою сторону:
— Попробуйте.
Быстро отламываю кусочек белого мяса вместе с кружочком моркови и невозмутимо отправляю его рот, мгновенно закашливаясь при этом. Блюдо непросто солёное, оно адски солёное — настолько, что его уже ничем не спасти и не исправить.
— Простите, я не знаю, как так вышло.
По моим щекам текут предательские слёзы отчаяния, и я выбегаю в прихожую, поспешно хватая с вешалки своё пальто.
Нет, Господи, у меня ничего не получается, я — косорукая неумеха, не способная ни то что мужчину привлечь, но и даже просто приготовить простейшее блюдо! Мне нельзя заводить семью — я угроблю своих домашних своими кулинарными изысками!
Главный редактор понуро бредёт следом, хмуря кустистые брови, и я понимаю, что на этом моя карьера домработницы, скорее всего, закончена.
Размазываю слёзы по щекам, пытаясь надеть сапоги, и вижу, как мужчина достаёт из портмоне купюру. Он что, решил мне ещё заплатить за эту ужасную, испорченную рыбу?
— Я не возьму от вас деньги!
— Но…
Рву молнию на сапоге вверх, подскакивая к двери, и быстро распахиваю её, вывалившись на лестничную клетку.
— Виктория, подождите!
Оборачиваюсь назад, кидая на Зверя прощальный взгляд и чащу:
— До свидания, Андрей Владимирович, вам лучше подыскать другую кухарку. Я совершенно, как оказалось, не гожусь для этой роли.
Кажется, хозяин квартиры хочет мне ещё что-то сказать, вызывающе поднимая руку вверх, но я отчаянно давлю на кнопку вызова лифта, отворачиваясь.
— Вика!
Нет, я больше не собираюсь выслушивать от этого мужчины никаких упрёков по поводу своих кривых рук, и поспешно начинаю спускаться по лестнице, не дожидаясь лифта.
С меня хватит.
Я больше не вернусь в эту квартиру.
Глава 28
Вика
*****
Горячие струйки воды стекают по моему телу, и я поднимаю лицо вверх, навстречу лейке душа. Мокрые капли бегут по моей коже, смывая с лица косметику, накопившуюся за день усталость и нервное напряжение. Но горькое разочарование, засевшее в моей душе чёрной кляксой, они вытравить не в силах.
Мне просто выть хочется от обиды и разочарования!
И, самое противное, что я профукала отличную возможность на сближение с этим мужчиной. С мужчиной из гадания матушки. С мужчиной моей, чёрт его побери, судьбы!
И что теперь делать?
Выключаю льющуюся воду, и по телу пробегает волна мелкой дрожи — кажется, я забыла плотно прикрыть дверь в ванную, и теперь сюда проникает неприятный поток свежего воздуха. Собираю полотенце на своих мокрых волосах в замысловатый тюрбан, и провожу дрожащей ладонью по запотевшему зеркалу.
Что ж, Вика, похоже, твой удел — одиночество.
Резкая трель дверного звонка заставляет меня подпрыгнуть на месте, и я с опаской поворачиваюсь — кого это принесла нелёгкая на ночь глядя? Решив, что это приехала Дашка, которая, без сомнения, жаждет услышать от меня подробности прошедшего вечера, я с тоской выдыхаю.
Ну, конечно, она-то ещё не знает, что я натворила.
А я сама решила ей не звонить — мне уже ужасно неудобно грузить подругу своими постоянными проблемами, отвлекая её от горячих объятий её мужа. Думаю, у Ваньки от меня уже ломит зубы — я надоела ему до зубовного скрежета.
Но, раз Дарья решила приехать сама, не дождавшись утра, то придётся ей всё рассказать и выслушать от неё новую порцию советов.
Понимаю, что не захватила в ванную халат и быстро оборачиваюсь полотенцем — Дарья уже видела меня в разном облике, ничего страшного.
Повторный звонок в дверь заставляет меня припустить бегом и я, шлёпая босыми ногами по ламинату, отчаянно торможу на повороте — уф, чуть не упала.
— Открываю, чего трезвонишь?
Ворчу, щёлкая замком, и отступаю на шаг назад, сжимаясь в нервный комок. В мою крошечную прихожую съёмной квартиры буквально ворвался огненный ураган, способный разбить мою маленькую лодочку жизни в щепки.
Сапфировые глаза Зверя извергают грозовые молнии, и я вся сжимаюсь, покрываясь коркой льда.
— Виктория, как можно быть такой безответственной?
Он тут же замирает, прокатываясь обжигающим взглядом по моему обнажённому телу, замотанному в махровое полотенце, и останавливается на пороге, приоткрыв рот. Меня проняло жаром от этого откровенного, наглого взгляда, как будто мужчина выбирает себе девочку на ночь, и поспешно скрещиваю руки на груди.
— Простите, Андрей Владимирович, я не одета.
Главный редактор сухо кивает, скользя маслеными глазами по каждой оголённой клеточке моего тела, и останавливается на манящей ложбинке между грудей, пытаясь как будто скользнуть ниже.
Кровь под этим сексуальным взглядом побежала в два раза быстрее, устремляясь к низу живота, и я мгновенно ощутила нарастающее желание между ног, которое стало скручиваться в морской узел.
Шаг назад.
Разворачиваюсь на пятках, бегу по направлению к единственной комнате и отчаянно надеюсь, что Зверь не успеет настигнуть меня, застать врасплох. Срываю шифоновый халатик с вешалки и быстро хватаю с полочки свежие трусики, зажимая их в руке.
— Проходите, Андрей Владимирович, я сейчас.
Кидаю беглый взгляд в прихожую и понимаю, что мужчина, ведомый магнетизмом моего оголённого тела, уже успел снять верхнюю одежду и быстро вышагивает по направлению к комнате.
Запираюсь в ванной, щёлкая задвижкой.
Прижимаюсь спиной к холодной стене ванной, и прикрываю глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение — Зверь там, по ту сторону двери. Сексуальный и волнующий мою плоть, будоражащий одним только взглядом каждую клеточку моего бренного тела.
Кажется, он так близко, что я слышу его частое дыхание.
Вдох — выдох.
Быстро надеваю трусики, накидывая сверху тонкий халатик, и удовлетворительно киваю — вот так-то лучше. Конечно, полупрозрачная ткань вряд ли сможет остановить мужчину, если он захочет прикоснуться ко мне, но, по крайней мере, я так чувствую себя более защищённой. Срываю с головы полотенце, приподняв мокрые волосы наверх, и убираю их с помощью заколки.
Отлично.
Делаю глубокий вдох, растягивая на губах фальшивую улыбку, и вся дрожу, распахивая дверь из ванной комнаты.
Кажется, даже воздух наэлектризован от мощного энергетического поля, исходящего от этого высокого мужчины с широкими плечами. Я чувствую покалывание в кончиках пальцев, не в силах отпустить руку, и продолжаю зачем-то удерживать ею дверь, впериваясь в нежданного гостя.
Сейчас на Андрее Владимировиче серый свитер на «молнии» с причудливым рисунком в виде ветвистых оленей и синие джинсы. Он стоит ко мне спиной, и я чуть приоткрываю рот, закусывая нижнюю губу. Накачанный зад главного редактора говорит о том, что он им не только протирает офисное кресло, и я не могу отвести затуманенного взгляда от чётко прорисованных мышц под джинсами.
Из моей груди вырывается предательский стон, и Зверь резко поворачивается ко мне, перехватывая мой блуждающий, оценивающий взгляд.
— Простите за вторжение, Вика, но вы забыли у меня сумочку.
Главный редактор стоит посреди моей единственной комнаты, служащей мне и гостиной, и спальней, и кабинетом одновременно, и я благодарно киваю.
Отмираю, лишившись источника сексуального вдохновения, и мигом принимаю облик радушной хозяйки, делая шаг навстречу.
— А я о ней даже не вспомнила.
— Это не удивительно, ведь вы выкатились из моей квартиры бешеной фурией!
Глаза мужчины смеются, сверкая в полутьме комнаты яркими звёздочками, и я упрямо вздёргиваю подбородок вверх, чуть прищуриваясь.
Ну, с фурией он, конечно же, перегнул палку. Ведь с точки зрения древнеримских мифов это — сварливая и злая женщина, Богиня мести. А я ещё, вроде бы, ничего плохого ему не сделала.
Зверь подходит ко мне на опасное расстояние, и я втягиваю носом его липкий аромат парфюма, который мгновенно проникает в мои бедные лёгкие. Смущённо опускаю глаза в пол, краснея как пятнадцатилетняя школьница перед сексапильным учителем, и пищу:
— Простите меня за рыбу ещё раз.
— Вам не за что просить прощения.
Андрей Владимирович мягко качает головой и втягивает носом воздух, слегка закусив губу. Я вглядываюсь в его лучистые глаза, которыми он, без сомнения, свёл с ума не одну женщину, и задерживаю дыхание.
О чём это он?
— Это всё Варя, понимаете? Она чувствует, что мы с её матерью расстались, но я никак не решаюсь ей об этом рассказать. И она, видимо, решила отваживать от меня женщин.
— Не поняла.
Сканирую удивлённым взглядом своего гостя и хмурю брови, пытаясь разгадать смысл его последней фразы.
— Я нашёл у Вари в кармане платья солонку. Ту самую, в виде поросёнка, которую вы видимо, оставили на столе.