Единственная для Зверя - Бессмертная Майя 22 стр.


— Так это она посолила рыбу?

— Ага. И заодно насолила вам. Я уже с ней поговорил, она очень плакала и раскаивалась.

Мужчина разводит руками, и я понимаю, как непросто ему пришлось этим вечером. В животе резко теплеет, разнося жар по всему телу, и я слегка дрожу, покрываясь мурашками.

— А сейчас она где?

— Уже спит. Я подумал, что можно её оставить на полчасика, и решил съездить к вам — извиниться и отдать сумочку. И заодно хотел попросить вас приехать к нам снова.

Последние слова Андрея Владимировича эхом проходятся по моим нервам, и я понимаю, что Варя, оставшаяся без матери, скорее всего, захочет насолить мне снова. Она ни за что не подпустит меня к своему обожаемому папочке, и будет охранять его точно Цербер.

— Ну, я не знаю.

— Пожалуйста. Обещаю, я найду профессиональную домработницу, но пока мы очень нуждаемся в вас.

Нежный баритон закрадывается в дальние уголки моей души, и я непроизвольно киваю, не в силах отвести взгляд от этих умопомрачительных глаз.

Чёрт, какая же я безвольная!

— Спасибо.

Неожиданно Зверь подаётся вперёд, сминая своими влажными губами мой рот, и я нежно обхватываю руками его мускулистую шею. Его роскошный вкус разливается по моему языку жаркой пульсирующей волной, и из моих приоткрытых губ вырывается хриплый стон.

Его хлёсткий язык исследует мой рот, переплетаясь с моим острым язычком и я готова потерять сознание, обмякнув в руках этого шикарного любовника, уложившего в свою кровать, наверняка, немало женщин.

Правая рука мужчины по-хозяйски ложится на мою упругую грудь, пощипывая нежный сосок, и по позвоночнику начинает бежать россыпь мелкой дрожи.

Моё лоно мгновенно стало влажным и я теснее прижимаюсь к стальному телу главного редактора. Упираюсь бедром в его каменную плоть, налившуюся под тёмными джинсами, и запрокидываю голову.

В голове полный вакуум, и из здравомыслящего человека я превращаюсь в податливую мартовскую кошечку, нежно рыча и царапая широкую спину мужчины.

— Мне пора, Виктория…

Глухой, прерывающийся от сбивчивого дыхания, голос мужчины отрезвляет меня, и в ту же секунду он оставляет меня, отступая на шаг назад. Скольжу затуманенным больным взглядом по всклокоченной шевелюре мужчины, и не могу понять — он что, издевается надо мной?

Прижимаюсь спиной к стене, дрожа от пульсирующей боли внизу живота, и смотрю вслед удаляющемуся Зверю.

Какого чёрта?

— Дома Варя одна. Не хорошо, если она проснётся и не обнаружит меня.

Киваю.

Оправдывается.

Слежу глазами, как поспешно Зверь срывает с вешалки свою верхнюю одежду, и морщусь — сбегает. Стыд сковывает мою грудь, и я в нерешительности топчусь на месте, не решаясь больше приблизиться к этому опасному мужчине.

Ну, конечно, дочь — превыше всего, это я понимаю и не претендую на её место в сердце Андрея Владимировича, но я очень хочу, чтобы там освободилось место и для меня…

— До свидания.

— Спокойной ночи, Виктория. Жду вас завтра.

Дверь захлопывается, а я сползаю по косяку, дрожа от огненной боли, затаившейся внизу живота.

Он не передумал. Он хочет, чтобы я снова пришла.

Но зачем?

Ладно, Зверь, я снова попробую тебя приручить.

Глава 29

Андрей

*****

Расхаживаю взад-вперёд по комнате, как загнанный в клетку зверь. Чёрт, я и есть Зверь…

Но не смешно. Ни капли не смешно.

С тех пор, как я попросил Викторию стать моей временной домработницей, прошло три дня. И за эти долбанные дни моя жизнь перевернулась с ног на голову. После измены Алисы я был уверен, что больше ничего не сможет вывести меня из состояния равновесия, но нет.

Вот он — контрольный в голову — Вика.

Ну, нахрена я пригласил её в свою холостяцкую квартиру? Какого чёрта позволил ей командовать на кухне, и окружить меня заботой и вкусными ужинами? Зачем мне весь этот геморрой?

Нет ответа.

Хотя нет, вру, он банален — я её хочу.

Хочу так, что у меня перехватывает дыхание от одного только запаха её парфюма. Хочу невыносимо, до боли так, что мой член колом встаёт только лишь при виде её. Хочу целовать и ласкать её так, чтобы услышать, наконец, этот вожделенный стон под собой.

Чёрт…

Но вместе с ежедневным появлением этой амазонки в моей квартире нарисовалась ещё одна проблема — дочь. Конечно, после того неприятного случая с рыбой, я как мог, поговорил с Варей, но я всё же не смог до конца обрисовать ей ситуацию с её матерью.

Не хватило слов.

Идиот.

Ну как объяснить шестилетнему ребёнку, что её мать — грязная потаскушка, развлекающаяся с любовником на спортивных матах за мои, между прочим, деньги! Поэтому сказал обтекаемо — разошлись, мама больше с нами жить не будет.

Сказал — и получил море слёз, упрёков и обвинений в том, что я плохой, а её мама — невинная святая женщина, по недоразумению попавшая в мои грязные лапы.

М-да. Женская дружба — коварная месть.

А если это симбиоз матери и дочери — то вообще — взрывоопасная.

После того разговора Варвара настороженно стала относиться к Виктории, как будто боялась, что та способна заменить ей мать. Да нет, не способна. Второй такой лживой потаскушки, как Алиса, я больше днём с огнём не сыщу.

Но малодушно сбежал.

Вика — большая девочка, пусть попробует подружиться с моей дочкой.

И вроде получилось.

Уж не знаю, о чём они разговаривали там, за закрытыми дверями кухни, но никто в еду больше соль не подсыпал, и все тарелки оставались целыми.

И в моей душе появилась чёткая уверенность, что моя похоть к этой амазонке может перерасти во что-то большее, настоящее и нежное. Хотя я больше не пытался её поцеловать, даже как-то отдалился, погрузившись в работу. При дочери не хотелось давать поводы для слёз, а другого времени пообщаться, у нас не было.

*****

Резкий звонок в дверь выводит меня из состояния транса, и я впериваю взгляд в настенные часы — полпятого. Виктория сегодня пришла рановато, я не успел закончить разворотную статью, а Геннадий Петрович непременно хочет увидеть её к пятнице, как и меня, впрочем.

Чёрт.

Теперь придётся работать всю ночь, чтобы завтра явиться на совещание не с пустыми руками. Надо отметить, что от синяка почти ничего не осталось — лишь лёгкая припухлость. Но, благодаря Вике я уже мастерски научился накладывать тональный крем и, ни шеф, ни остальные ничего не должны заметить.

Выхожу в прихожую, нервно щёлкая замком, и тут же в помещение врывается удушающее — липкий запах до боли знакомого цветочного парфюма, окутывая меня, словно облако густого дыма.

— Зверь, где Варечка?

Перехватываю острый, колючий взгляд своей жёнушки, и выставляю руку в сторону, преграждая дверной проём.

— Я тебя не ждал.

— Ты мне и не нужен! Я хочу видеть дочь!

Хватаю Алису за тонкое запястье, отмечая про себя что она, как и я, распрощалась с обручальным кольцом, и с силой оттесняю её к входной двери, пристроив свой указательный палец у её носа.

— Убирайся!

— И не подумаю! Я — мать!

— Какая ты мать? Сбегала от дочери к любовнику, перекидывая заботы о ней на приходящую няньку!

Рычу, пытаясь вытолкнуть женщину из прихожей, но Алиса оказывается хитрее — моментально изловчившись, она ныряет под мою руку, и вбегает в гостиную, истошно вопя:

— Варечка! Солнышко, ты где?

Пальцы сжимаются в кулаки от злости и я готов хоть сейчас вышвырнуть мерзкую бабёнку вон, но топот детских ножек заставляет меня напрячься. Понимаю, что проиграл — этой встречи избежать не удалось, да я бы и не смог сдерживать Алискин напор вечно, как бы мне того не хотелось.

Личико дочери озаряет светлая улыбка, и я выдыхаю — чёрт с ней. Главное, чтобы Варя осталась жить со мной, а запретить видеться с матерью я и вправду не смогу.

— Мамочка!

Всхлипывания дочурки рвут мне душу, и я со злостью захлопываю входную дверь, поглядывая на часы:

— Ладно, вы можете пообщаться.

— Спасибо. А то бы мы без твоего разрешения не справились!

Бывшая жена издевательски хмыкает и, скинув сапожки, бежит за дочкой в детскую комнату, поглаживая на ходу её по голове. Выдыхаю. Похоже, дописать сейчас статью мне тоже не удастся — я просто обязан быть там и слышать всё, о чём они будут говорить. А то с этой потаскушки станется — придумает какую-нибудь ересь относительно меня.

Рву на себя дверь детской и застаю Алису, наспех выкидывающую детские вещи из шкафа.

— Мама, а куда мы поедем?

— Я сняла нам квартиру, детка.

Варечка растерянно мнёт в руках плюшевого мишку, с которым привыкла спать, и в нерешительности прикусывает верхнюю губу. По моему телу пробегает жаркая волна, а волосы мгновенно прилипают к вискам от того, что Алиса пытается выкрасть мою дочку вот так, в наглую, без всякого разрешения.

— Она никуда не пойдёт!

Хватаю Варю за руку и быстро заключаю в свои объятия, отгораживая её от женщины, которая фактически является её матерью. В глазах женщины мечется ураган, но я готов биться на смерть, отстаивая свои права. Стискиваю зубы, спокойно качая головой.

Пусть даже не пытается.

— Дрю, она моя дочь, и я хочу жить с ней!

— А как же я? Или ты скажешь, что в ней нет моих генов?

Сверлю супругу ненавидящим взглядом, выплёвывая слова ей прямо в лицо, и с содроганием в теле жду прямого ответа. А что, если Алиса изменяла мне всегда? И моя крошка, которую я знаю с самого рождения, на самом деле — дочь какого-нибудь любовника?

— Нет, Зверь, Варя — твоя дочь. Но я мать, и прав у меня больше. Ты и сам прекрасно знаешь, что ни один суд не отберёт у меня права на дочь, даже не пытайся.

— Варя с тобой не поедет.

Откидываю ногой детский чемодан с изображением Свинки Пеппы, и морщусь. Сам понимаю, что у меня нет аргументов, но я во что бы то ни стало, хочу заставить Алису страдать! Почувствовать эту всепоглощающую боль утраты — то, что почувствовал я в том проклятом фитнес — зале. И поэтому, я сделаю всё, чтобы она поняла, как мне было плохо.

— И как ты сможешь мне в этом помешать?

Слышу истеричные нотки в голосе бывшей жены и моментально расплываюсь в ядовитой улыбке, не в силах сдержать радости от наступившей мести.

— Запросто! Решать, с кем будет жить ребёнок, мы будем через суд. А пока, она останется здесь, и точка.

Рубанув рукой воздух, я натыкаюсь на ледяную преграду прищуренных глаз бывшей жены и презрительно выдыхаю. Пусть даже не пробует похитить ребёнка — ей это не удастся.

— Зверь — ты и есть Зверь.

— Пофиг. Достаточно того, что я разрешаю вам видеться, но на моей территории, в моём присутствии. И до суда будет именно так.

Слышу раскатистую трель дверного звонка и нервно провожу языком по верхней губе — пришла Виктория, как мы с ней и договаривались, не опоздала ни на минуту, точна, как часы на Кремлёвской башне. Что ж, придётся бросить мою кровиночку наедине с этой мегерой.

Оставляю опешившую моим отпором Алису в детской и размашистым шагом направляюсь в прихожую, на ходу приглаживая пятернёй густую шевелюру.

Похоже, меня ждёт новый виток скандала.

Что ж. Сам виноват.

Смотрю, как Виктория медленно расстёгивает свои сапожки, и шумно выдыхаю носом воздух. Все её движения — такие выверенные и плавные, что хочется любоваться ей часами, просто сидя в кресле напротив. Но я никак не решаюсь пойти в отношениях с ней дальше — у меня и так полно проблем с бывшей женой, а заводить шашни на работе я всегда категорически опасался. Там это бесследно не пройдёт.

Но отчего всё-таки эта девушка вызывает во мне щемящее чувство теплоты, разливающееся по телу? Мне отчаянно хочется прижаться к ней, почувствовать сексуальность и мягкость её податливых губ, пахнущих ягодными нотками и зарыться в её душистые волосы.

Нет, к чёрту.

Сначала я просто обязан решить все свои семейные проблемы.

— Папа, ты больше не любишь маму?

Варвара выбегает в прихожую, натыкаясь на Вику и прижимается к моей ноге, заглядывая в глаза. Прожигает меня своими распахнутыми глазёнками и мне становится не по себе от этого не по-детски взрослого вопроса, тем более, в присутствии Виктории. Вижу, как Колокольцева тоже напряглась от этого вопроса и понимаю, что влип.

Они обе настойчиво ждут ответа и не отстанут от меня, пока я не отвечу.

— Нет, Варюш, не люблю.

Выдох.

Или он вырвался у Вики?

— Ты любишь Викторию Николаевну теперь?

— Эм…

Мнусь, перехватывая вопросительный взгляд амазонки, и пытаюсь подобрать слова, чтобы выпутаться из этой непонятной ситуации. Конечно, я страстно хочу Викторию, настолько, что только при мысли о ней у меня возникает каменная эрекция, а штаны начинают дымиться, но, ни о какой любви тут речи не идёт.

Или я не прав?

Ну не говорить же правду?

В прихожую липким вихрем влетает Алиса, и её губы мгновенно искажаются презрительной ухмылкой при взгляде на гостью. Похоже, она всё это время была тут, неподалёку и прекрасно слышала последнюю часть нашего разговора, шипя разъярённой кошкой:

— Да, Варюш, твой папа теперь с этой…ммм…особой. Скоро они поженятся, и заведут себе кучу детишек, а ты станешь не нужна! Но не волнуйся, мамочка тебя заберёт к себе, и всё будет хорошо.

Вижу, как с лица дочери моментально сползли все краски, и мгновенно вспыхиваю, как спичка.

Какого чёрта она вмешивается?

Хватаю Алису за рукав пальто, которое она успела нацепить на свои щуплые плечи, и подталкиваю её к выходу. Возмущение рвётся из меня фонтаном, и я, багровея, начинаю орать так, что у присутствующих, наверное, заложило перепонки:

— Кто дал тебе право говорить такое дочери? Разве не я сидел с ней вечерами, когда ты развлекалась с другими мужиками?

Слышу сзади сдавленный стон, и понимаю, что наговорил лишнего. Сглатываю слюну и оборачиваюсь к Варе, стоящей посреди прихожей с вытаращенными глазками. Похоже, девочка не ожидала подобной горькой правды, и сейчас на неё нахлынул симбиоз самых мерзких, разъедающих душу, чувств.

— Варечка, малышка…

Стискиваю руку в кулак.

Чёрт бы побрал мою несдержанность!

Губки дочери мгновенно затряслись и она, развернувшись на пятках, бросилась назад, в свою комнату, отчаянно рыдая, не слушая моих сбивчивых слов.

— Я утешу её, не волнуйтесь.

Мягкий голос Виктории раздаётся совсем рядом, и я с благодарностью смотрю вслед этой девушке, которая отправилась успокаивать мою дочурку, которая ещё недавно пакостила ей и пыталась выжить из квартиры. Вика неожиданно раскрывается для меня с другой, душевной стороны, и, похоже, она уже готова стать матерью.

Ну, надо же!

Трясу головой, как мокрая собака, пытаясь отделаться от мыслей о секретарше, и оборачиваюсь к бывшей жене. Она впивается в меня взглядом, потрясая перед моим лицом своим тонким наманикюренным пальчиком, и шипит как ядовитая змея:

— Ты — сволочь, Дрю! Зачем ты это сказал Варе?

— Я не хотел, ты меня сама вывела.

Пожимаю плечами, смотря в затуманенные гневом глаза жены. Её руки трясутся от нервно напряжения, а по шее пошли некрасивые бордовые пятна. Пульс взывает где-то в горле, и я хватаю её за руку, испытывая какое-то чувство раскаяния. Понимаю, что она близка к панической атаке, выдыхаю:

— Пошли на кухню. Выпьем чаю и всё спокойно обсудим.

— Да пошёл ты!

Алиса выдёргивает свою ледяную руку из моих цепких пальцев и слегка замахивается, видно собираясь отвесить мне пощёчину. Перехватываю её руку, и рычу, прищуриваясь:

— Не перегибай.

Ух, до чего же она дошла, стерва.

— До встречи в суде, Зверь!

Громкий хлопок дверью заставляет меня содрогнуться и поморщится — может, я ещё должен сказать спасибо Артуру Бельцеву за то, что избавил меня от этой истерички?

Глава 30

Вика

*****

Назад Дальше