— Да она вроде не бабка, а средних лет женщина.
— Да пофиг. Что молодая женщина забыла в этой Богом забытой деревне?
— У неё вроде какая-то печальная история произошла, вот она из города и уехала. А потом у неё внезапно дар открылся.
— Ну да, ну да.
Скептически качаю головой, поддакивая подруге. Стараюсь не смотреть по сторонам, чтобы ничем не выдать свой страх, и презрительно хмыкаю. Этот рассказ тоже мало похож на правду, но, наверное, кого-то пронимают подобные слезливые сопли, рассчитанные больше на доверчивых дурочек. Видимо, только подобный контингент и ездит к данной ясновидящей.
— И мы ещё кладбище не прошли.
— Что? Кладбище?
Грудь сдавил плотный обруч страха, и я мгновенно замёрзла, затрясшись от крупной дрожи. Даша предпочла ничего мне не отвечать, спокойно шагая рядом со мной, и я вцепилась в жаркую ладонь подруги своими острыми коготками.
— Ай, больно!
— А мне страшно!
— Не сходи с ума, это всего лишь кладбище, видишь кресты? Мёртвые не кусаются, а бояться надо живых!
Шумно выдыхаю, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, навеянное липким страхом, и понимаю, что меня начинает слегка подташнивать — так было всегда, когда я сильно волновалась.
На школьных экзаменах мне приходилось всегда набивать карманы сосательными конфетами, чтобы хоть как-то купировать острые приступы тошноты, накатывающие на меня время от времени. А вот сейчас я отчего-то конфеток не взяла, забыла.
— Почти пришли. Видишь, свет горит?
Дашка указывает рукой куда-то вдаль, и я отмираю — да, вроде бы идти осталось недалеко. Главное — не свалиться в придорожную канаву и не позволить тошноте меня пересилить. То-то я буду хороша, когда дойду к дому ясновидящей вся перепачканная рвотными массами и уличной грязью.
Выдыхаю, отчаянно сцепив руки в замок, и плотно сжимаю челюсти, стараясь думать о чём-нибудь приятном.
И, мне, наконец, повезло.
Не прошло и пяти минут, как мы оказались на отшибе села, у добротного дома, обнесённого высоким кирпичным забором, который меньше всего походил на дом гадалки, живущей в сельской глубинке.
Как он был не похож на остальные домики, что попадались нам по дороге, вызывая у меня немой восторг и еле ощутимый трепет от скорой встречи с немного пугающей неизвестностью.
Этот дом больше походил на дворец местной принцессы или главы села — двухэтажный, из белоснежного кирпича, построенный на совесть. На крыше особняка (а деревенской избушкой сельской отшельницы его язык не поворачивался назвать) виднелась спутниковая тарелка — видимо ясновидящая проводит все дни за просмотром каких-нибудь увлекательных телепередач, а ночью занимается своей деревенской магией.
В многочисленных окнах, забранных витиеватыми решётками от нападения мелких воришек, горел свет, а железная калитка забора радовала глаз ручной ковкой.
Дашка напряжённо хрипит свистящим шёпотом, отчаянно жестикулируя:
— Видишь, какой дом ей отгрохали.
— Ага, не ожидала…
— Потому что сильная она, всё может. К ней со всех городов едут, а ты нос воротишь!
Причмокиваю губами.
— Это не так.
Напрягаюсь, вглядываясь в темноту.
Скажем, я не ворочу нос, а просто не верю всяким экстрасенсам, больше доверяя своей собственной интуиции, которая мне настойчиво твердит, что никакой судьбы нет, и мы сами создаём свою жизнь, выстраивая её из череды различных событий.
Замираю у калитки, вцепившись взглядом в морду льва, которая служит дверной ручкой. В клыкастой пасти льва сжато большое металлическое кольцо, а глаза инкрустированы яркими зелёными камнями, которые даже в тусклом свете затуманенной луны играют каким-то магическим светом.
Вдох выдох.
Спокойно.
Слегка дотрагиваюсь до драгоценных камней, чувствуя от них нежную прохладу, и ощущаю какой-то радостный трепет внизу живота, словно бабочку проглотила. Провожу дрожащими пальцами по клыкам бронзового монстра и поспешно одёргиваю руку — острые, как настоящие.
— Ну же, звони, чего встала как вкопанная?
Даша кивает подбородком на калитку, и я, разглядев дверной замок, до упора вжимаю белую пупочку, вслушиваясь в еле слышное попискивание. Меня по-прежнему не покидают сомнения — а не тронулась ли я умом, поехав в убогую деревню поздно ночью? Спала бы сейчас в своей постели, прижав к себе старого плюшевого мишку, которого мне давным-давно подарила моя мамочка.
Но, думать надо было раньше.
Не обратно же возвращаться теперь.
Замок тихонько щёлкнул, и калитка бесшумно отворилась.
Глава 3
Вика
*****
— Вечер добрый, матушка.
Дашка почтительно наклоняется, и я, сдвинув брови на переносице, замечаю невысокую женскую фигуру, стоящую на пороге. В воздухе повисает какое-то звенящее напряжение и, кажется, что он весь превратился в вязкую наэлектризованную толщу.
Закашливаюсь, скользя тяжёлым недоверчивым взглядом по фигуре в белом, больше похожую на привидение. Если бы женщина вышла встречать гостей к своему дому, неподалёку от могильных оградок, я бы бежала оттуда без оглядки, вопя дурниной. Думаю, я бы даже могла негласно сдать стометровку с мировым рекордом — до того эта ясновидящая издали похожа на призрака.
Выдавливаю из себя хриплое приветствие.
— Здравствуйте.
Тёмные, как печные угли, глаза матушки вспыхивают яркими звёздами, и у меня появляется какой-то странный привкус крови на языке, от которого моментально начинает мутить. Начинаю щипать себя за бедро, пытаясь привести в равновесие, и шумно втягиваю носом воздух — что за ерунда со мной творится?
Не хватало ещё хлопнуться в обморок на пороге это странного дома.
Женщина царственным жестом поднимает худую бледную руку вверх и слегка ей подёргивая, подзывает нас.
— Добрый, а ночь — ещё добрее. Заходите, коли пришли.
Нежный голос звенит в ночной тишине, и я понимаю, что этот девичий голосок вряд ли может принадлежать местной Бабе-Яге. Скорее — стареющей Белоснежке, решившей жить вдали от цивилизации в шикарном, обустроенном трудолюбивыми гномами, доме.
Подруга смело направляется к особняку, а я, зябко кутаясь в джинсовку, закрываю за собой калитку, слыша металлический щелчок замка. С опаской оглядываюсь на кованую решётку, прикидывая — можно ли выбраться отсюда самостоятельно, или мы оказались пленниками в этом странном доме, стоящем в глубине глухой деревни?
И ведь никто нас не услышит и не найдёт — местные, наверняка, завидуют и побаиваются ведунью, раз она отгородилась от них достаточно высоким забором, а следующий посетитель приедет только через сутки. Значит, нам придётся играть по правилам этой сумасшедшей.
Надеюсь, мне не придётся пить чью-то кровь или обмазываться фекалиями летучих мышей, чтобы узнать всю правду о своём будущем.
Или, чем там маги занимаются?
Мой лихорадочно соображающий мозг подсовывает мне разнообразные мистические картинки, которые я когда-то видела, и по моему телу проносится обжигающая волна синего пламени.
Кажется, они любят пускать кровь жертве и даже себе режут пальцы, всматриваясь, как в зеркало, в капли бурой жидкости.
Бррр.
Если так, то я убегу отсюда ещё до гадания — не переношу мерзкий вид и сладкий запах крови.
— Вик, идёшь?
Подруга машет мне, подзывая к себе, и я с лёгким скрипом старой телеги трогаюсь с места, боязно оглядываясь по сторонам.
От калитки к дому идёт ровная дорожка, уложенная белоснежной плиткой, а по её краям располагаются маленькие светильники, освещая тусклым светом влажную чернильную землю. Никакой ухоженной зелени, постриженных кустарников или красочных клумб я не заметила — только глухой рыхлый чернозем с небольшими островками снежной каши.
Надеюсь, она никого не хоронит на своём участке?
Семеню ногами, настигая подругу, и вцепляюсь в её жаркую ладонь, пахнущую ароматными пирожками своими ледяными негнущимися пальцами.
Прихожая в доме гадалки мало походит на ведьминскую.
Я почему-то ожидала увидеть домотканые ковры на полу, кучу пауков, сидящих на паутине и сушёные веники из какой-то дурман — травы. А ещё, непременный атрибут — банки с всякими засушенными зверьками, и, не дай Бог, конечно, с человеческими останками.
Но, ничего подобного.
Довольно светлое помещение с просторной гардеробной и большим зеркалом в полный рост. В углу — большой раскидистый цветок, а на полу — современный бежевый коврик. Над интерьером этой прихожей будто потрудились заботливые руки дизайнера, создав в забытой Богом деревне современный уютный особняк.
Видимо, в постоянных клиентах у этой странной ясновидящей есть люди различных слоёв и профессий. Один — возвёл высокий кирпичный забор, через который не так-то просто перемахнуть обычному человеку. Второй — провёл к дому линию высокоскоростного интернета и установил спутниковую тарелку, подключив миллион каналов. Ведь должна же чем-то заниматься женщина в глуши в перерывах между своими обрядами. Третий — обставил мебелью, четвёртый — подарил предметы обихода…
Ну а что же я?
Никаких особых материальных ценностей не имею, но вполне смогу помочь по хозяйству, если гадание этой деревенской жительницы действительно меня впечатлит и хоть как-то поможет.
Поживём — увидим.
— Раздевайтесь. Я вообще-то не приветствую, чтобы ко мне по двое приходили.
Оглядываюсь, сверля взглядом невысокого роста женщину с точёной фигурой. Меньше всего я бы приняла её за сумасшедшую бабку-гадалку, если бы познакомилась с ней при других обстоятельствах.
Стройное тело гадалки облачено в длинное белоснежное платье, прихваченное на осиной талии нежно — голубым пояском. На плечах покоится пуховый платок, призванный согревать свою обладательницу морозными вечерами. Светлые волосы заплетены в толстую косу, а на голове красивым облаком лежит венок из настоящих ромашек.
И где она их нашла?
Тёмного цвета глаза смотрят на нас спокойно и внимательно, такой взгляд был у моей учительницы начальных классов — что бы не сделала школьница Колокольцева, она не выйдет из себя, сохраняя на губах блуждающую улыбку.
— Нет-нет, матушка, у меня-то всё в жизни хорошо, я просто подругу привела. Одна она к вам идти боялась.
Даша поспешно выставляет руки вперёд, отчаянно жестикулируя, пытаясь доказать, что она на самом деле, пришла просто за компанию, и демонстрирует обручальное кольцо на пальце, как будто это — настоящий гарант счастливых взаимоотношений.
— Боялась? Отчего же? Я не кусаюсь.
На лице женщины появляется весёлая улыбка, и я понимаю, что ей, наверное, не больше пятидесяти.
— Или ты ожидала увидеть скрюченную Бабу-Ягу с бородавкой на носу, как в сказке?
Гадалка сканирует меня своими тёмными глазами, похожими на печные угольки, и я затравленно киваю, тут же в изумлении округляя глаза.
Боже, ведь могла что-то соврать, но отчего-то правда так и соскользнула с языка, оставив на нём сладковатый привкус. Может, я выпила какой-нибудь сыворотки правды?
Наверное, ясновидящая обиделась…
Дашка прикусывает язык, глядя на меня, как на сумасшедшую, а я лишь развожу руками — мол, не знаю, как так вышло. Но женщина неожиданно начинает громко и заливисто хохотать, утирая подушечками пальцев выступившие на глазах слёзы.
От сердца отлегает — не обиделась.
— Что ж, начнём, пожалуй. Располагайся на кухне и пей чай, а я пока займусь твоей неверующей подругой.
Матушка обращается к Даше, кивая подбородком на белоснежную дверь, и берёт меня за руку. Провожаю подругу глазами, пытаясь понять, как женщина определила, что Дарья — большой любитель чая и всевозможных плюшек? Здесь есть какой-то дар, или всё-таки прослеживается чёткая закономерность с пышной фигурой?
Пока неясно.
Неожиданно липкий страх, который ещё совсем недавно сидел в моей душе, испарился, и сердце радостно застучало, предвкушая какое-то сумасшедшее приключение.
— Я верю.
Хриплю еле слышно, чувствуя, как в душе разливается что-то тёплое, волнительное, и провожу языком по пересохшим губам.
— Теперь веришь, вот так-то лучше. Идём.
Женщина кивает мне, склоняя голову на бок и я, махнув на прощание Даше рукой, семеню ногами в сторону закрытой двери. Там меня ожидает что-то интересное, я не сомневаюсь!
Глава 4
Вика
*****
Прохожу за женщиной в затхлое тёмное помещение, располагающееся справа от прихожей, и понимаю, что здесь царит вот та самая ведьминская атмосфера, которую я ожидала увидеть в доме.
Нет, никаких склянок с засушенными ушами летучих мышей, или жопкой зайца я не заметила, но общее впечатление всё равно было жутковатым. К стенам тёмно-серого цвета были прикреплены длинные полки из светлого дерева, на которых стояли канделябры с зажжёнными свечами и их рассеянный свет, колышась, создавал на стенах причудливые очертания.
Вот та тень похожа на высокий дом, а вот та, подальше — на огромного орла, который своими крыльями закрыл весь белый свет.
— Ох…
Содрогаюсь от нахлынувшей на меня ауры спокойно силы, исходящей от этого странного помещения и быстро скручиваю из пальцев «фигу», спрятав руку с нехитрым оберегом за спину. Сразу на ум всплывают слова бабули, произнесённые скрипучим меццо:
— Викуля, если хочешь от дурного глаза защититься, делай кукиш из пальцев, и вся нечистая сила стороной пройдёт.
Конечно, я не слишком верю во всякие эти потусторонние силы, способные причинить мне какой-либо вред, но…
Пусть будет.
Так спокойнее.
Выдыхаю, задерживая на губах фальшивую дрожащую улыбку и продолжаю осматривать небольшое помещение, служащее для ясновидящей порталом в потусторонние миры. Ранее мне никогда не доводилось бывать в подобных местах, и сейчас я растерялась, переминаясь с ноги на ногу.
— Проходи, не стой на пороге.
Вздрагиваю, непроизвольно делая шаг вперёд и впериваюсь глазами в нехитрый, но какой-то гипнотический интерьер, заставляющий моё сердце стучать в несколько раз быстрее.
Окна в комнате не было, либо же оно было забрано плотной шторой — мне его было не видно. Запах в помещении тоже стоял специфический — какая-то смесь эвкалипта с другими травами — возможно, мятой и ромашкой. Тяжёлый, затхлый запах, который, очевидно, тут висел годами, не выветриваясь, и уже прилип к этим мрачным стенам.
Я слегка закашливаюсь с непривычки, поднимая воротник своей джинсовой куртки, и прикрываю нос платком, дав возможность своим лёгким привыкнуть к незнакомому душистому аромату.
Надеюсь, у меня не начнётся аллергия от этой невообразимой смеси трав и тлеющего на канделябрах воска? А то тогда я просто начну задыхаться и умру в этот странном доме от отёка горла, ведь «скорая помощь» вряд ли быстро доедет в эту забытую Богом деревушку.
Умру, так и не узнав предсказание этой супер-пупер гадалки, которую распиарила мне подруга.
М-да…
Лёгкие постепенно раскрываются, дав мне возможность дышать полной грудью, и я, повеселев, продолжаю осматривать помещение.
Посреди комнатки стоит круглый стол, накрытый бархатной тканью тёмно-бордового цвета, а рядом с ним стоят два деревянных стула с резными спинками явно ручной работы умелого мастера.
Скольжу обеспокоенным взглядом по пустой поверхности стола и слегка задерживаю дыхание — никакого магического шара, карт Таро или прочих атрибутов я не заметила.
Как же она собирается гадать?
— Присаживайся.
Хрипловатое меццо звучит где-то совсем рядом, и я аккуратно опускаюсь на стул, следя, как завороженная, за движениями женщины в белом платье. Кукиш, слепленный из заледеневших пальцев, я предусмотрительно решила оставить, мало ли…
Жаль, что не захватила с собой булавку — пока я жила с бабулей, она ежедневно проверяла, чтобы внучка не выходила на улицу без этого мощного, по бабушкиным меркам, оберега. Даже сейчас я помню, как после каждой стирки бабуля заботливо прикрепляла булавки на мою одежду непременно головкой вниз.