— Красивая.
Трудно поверить в комплимент, учитывая раннее время. Я совсем без макияжа и волосы спутались. Но слово звучит настолько искренне, что я краснею, не ставя во внимание, произошедшее между нами полчаса назад. Слишком интимное. До искр в глазах приятное…
— Может?.. — Лютольф искушено начинает тянуть мою шелковую маечку вверх. Я сразу понимаю, что Марк имеет в виду.
— На суд опоздаем…
Но фраза не звучит аргументом для адвоката. Он опирается на локтях по обе стороны от моей головы. Я снова растворяюсь и перестаю принадлежать себе. В блаженстве извиваюсь, чувствуя Марка. Отдаюсь его силе и дарю свою нежность.
На это время я вновь забываю о дне насущном, ведь когда Лютольф рядом сложно о чем-то думать. Целую Марка в губы, ощущая глубокий пик наслаждения. Пытаюсь выдохнуть, но мое тело все еще вибрирует на частоте страсти.
Кровать под нами проминается, когда Марк устало падает рядом и подтягивает меня к своей крепкой груди. Как бы ни хотелось продлить счастливый момент, впереди нас ждет решающее заседание по делу Стефании.
Перекатываюсь на край постели, встаю. Накидываю халат и мелкими шажками двигаюсь из спальни. В коридоре пахнет аппетитными блинчиками.
Я будто на секунду возвращаюсь в детство. Их пекла мне мама каждое утро… и опять этот аромат!
Слышится требовательный голосок Стеши:
— Мясо давай!
— Сейчас — сейчас внученька.
Я подкрадываюсь на кухню. Умытая дочь сидит на специальном стульчике для кормления. Зинаида Федоровна в фартуке и термобигудях кружится подле Стефании. Моя мать держит тарелочку с пюре и ложку. Как порядочная угощает завтраком Стешу.
После конфликта Олег и Зинаида прекратили общение. Мама съехала из арендованной квартиры и временно поселилась у нас. Лютольф выделил для нее место в гостиной.
Продолжаю стоять и не могу налюбоваться на семейную идиллию. Я смотрю неотрывно и не замечаю подоспевшего Лютольфа. Марк обнимает меня со спины, утыкается носом в шею и вдыхает парфюм с моей кожи.
— Не хочу жить с тещей… — он говорит только для нас двоих. Однако.
— Я все слышала! — тут же вопит маменька и грозно оборачивается к нам. — Тогда снимай мне квартиру, хорошо бы не у черта на рогах, а поближе к внучке.
— Еще пожелания будут? — иронично отвечает на прихоти Зинаиды.
— Квартира с панорамным балконом, чтобы я могла принимать солнечные ванны, — не упускает своего мать. — И двуспальная кровать с ортопедическим матрасом.
— Зачем в вашем возрасте большая кровать? Никак «гостей» водить собрались?
— А ты меня со счетов не списывай.
Губозакаточную машинку моей матери никогда не дарили и она понятия не имеет что это такое. Зинаида Федоровна привыкла выжимать из мужчин по максимуму. Будь он любовник или потенциальный зять.
Отношения между Лютольфом и мамой не очень ладятся. Они как кошка с более хитрой кошкой. Вроде и улыбаются друг другу, но через зубы. Наверное, боятся огорчить меня.
— Изложите условия в письменной форме, — Марк вновь начинает говорить официально. — Я изучу ваши потребности и подыщу достойный вариант.
— Разве я могу утруждать зятя? — мама вытирает остатки пюре с мордашки Стефании. — Уже нашла сама. — Поднимается на ноги и ставит тарелочку на кухонную тумбу. — В вашем доме сдается чудесная двушка. Соседний подъезд.
Лютольф сопит мне в волосы, но молчит. Думаю, Зинаида посчитает это как знак согласия.
А заслуживаю ли я такого счастья? Насколько же меня надо любить, чтобы выполнять запросики Зинаиды Федоровны? Хотя о регистрации отношений Лютольф даже не обмолвился, за все то время пока мы вместе живем.
Тактично отстраняюсь от Марка и топаю в душ. Там тщательно моюсь и чищу зубы. Сегодня я собираюсь особенно щепетильно. Пользуюсь феном и щипцами для волос, укладываю каждую прядку.
В комнате для меня уготован новый черный костюм — обтягивающие брюки и приталенный пиджак с пикантным, но не пошлым декольте. Сапоги на шпильке в тон.
Накануне когда я пила настой валерьянки, а Марк Лютольф искал скелеты в шкафу Золотова, маменька заявила удивительное мнение, мол, мы родственники. Семья и одна команда. Значит, на заседание должны прийти все вместе облаченные в единый стиль одежды. Так мы сможем показать судье сплоченность.
Тем же вечером Зинаида Федоровна утянула нас в торговый центр за обновками, естественно, за счет Лютольфа. Боже… как мне было неловко, но Марк отнесся к этому положительно и даже похвалил маму за идею.
Для Стефании приобрели черный комбинезон с декоративными заклепками и модный бант на макушку. Лютольфу костюм и сорочку, впрочем, могли бы и не покупать. У Марка в гардеробе висит с десяток почти одинаковых костюмов. Зинаида и себя не обделила…
— Ну как? — без стука врывается в комнату мать, когда я застегиваю последнюю пуговицу на пиджаке.
— Шедеврально…
— А нейлоновые колготки в темный горошек меня не полнят? — вертится возле ростового зеркала.
— Нисколечко, — я уже нарисовала стрелки на глазах, собрала волосы в гладкий пучок, сейчас крашу губы алой помадой.
На Зинаиде Федоровне не по годам роскошное платье с пышной юбкой чуть ниже колена. Сверху кардиган. Мама сняла с головы бигуди и надела изящную шляпку с кокетливой вуалью. Эдакая со спины пионерка.
— Черный цвет, Настька, это не цвет траура, а цвет нашей победы! — чтобы придать веса словам Зинаида Федоровна поднимает палец.
— Интересно… Золотову ты также говорила, когда принимала его сторону на первом слушанье? — надо бы промолчать, но я не могу сдержаться…
— Забудь, — шипит мать. — Я тогда и не знала что вы с Мариком пара. Он достойный мужчина и меня полностью устраивает.
— Ах, мама…
— Что мама? — Зинаида одергивает края моего пиджака, и тепло смотрит. — Ты прям роковая красотка. Я довольна!
— Наконец-то.
Вскоре раздаются шаги, и мы с Зинаидой Федоровной синхронно оборачиваемся на звук. В комнату заходит деловитый Лютольф. Он держит на руках Стефанию. Доченька при полном параде даже бант на ее голове повязан практически ровно. А это значит что Марк лично сумел переодеть Стешу и поменять ей памперс.
Если рассматривать ситуацию с женской стороны, то ничего особенного. Бытовые мелочи.
Для Лютольфа же эти действия подобны героическому поступку достойному красного ордена! Не потому, что Марк брезгля, просто для адвоката возня с неуемной Стефанией действительно сложная работа. Это вам не отъявленных бандюганов защищать от решетки.
Поэтому мы с Зинаидой кратенько переглядываемся и, не сговариваясь, наперегонки бежим хвалить Лютольфа, мол, какой он молодец! Ничего себе! Такой подвиг совершил!
Марк Яковлевич довольно надменно выслушивает наши оды, но в его глазах читается откровенное ликование и благодарность.
Я забираю малышку Стефанию к себе.
— Пора выдвигаться, дамы, — командует Лютольф.
Зинаида хватает сумку с нужными для ребенка предметами. Марк с помощью пульта блокирует окна и ставит квартиру на сигнализацию. Квартетом мы вызываем просторный лифт.
Пока спускаемся, Зинаида Федоровна вертится перед зеркалом в кабине. Маме кажется, что ее новая помада недостаточно малиновая.
В фойе консьерж-женоубийца подскакивает на ноги при виде нас.
А маменька не соврала. Мы и правда выглядим очень эффектно и стильно. И в эти долгие минуты я чувствую себя не меньше чем возлюбленная президента или короля. Ведь Лютольф чертовски хорош и я ему соответствую.
Ко времени второго слушанья авто Марка, которое пострадало в аварии, починили. Адвокат заранее прогрел машину для нас. С комфортом усаживаемся в салон, Лютольф занимает место водителя.
Сегодня я не трясусь как собачка, ожидая подвоха от Золотова. Мне больше не страшно ведь рядом такая мощная поддержка.
Пристегиваю Стефанию в детском кресле, остаюсь с ней. Зинаида Федоровна располагается на переднем сиденье. Марк жмет на педаль газа и едет по направлению суда.
Всю дорогу играет лайтовая музыка. Мы общаемся непринужденно. Не затрагивая тему грядущего слушанья.
Однако маменьку то ли заботит судьба бывшего зятя, то ли просто любопытно. Ведь Зинаида Федоровна в курсе, чем закончилась бойня в особняке Золотова.
— И что теперь сталось с Олегом? — мама интересуется, когда мы практически подъехали к зданию суда.
Лютольф на удивление не злится.
— Хм… Амир отжал у него дом и фабрику… на добровольной основе.
— Это ж как?
— Оформил дарственные, а я проконтролировал, — Марк притормаживает на парковке. — Разве у него был выбор?
И тут не выдерживаю я:
— У Золотова есть еще куча счетов и банковских вкладов. Без штанов не останется точно.
— И пусть, — отвечает Марк. — Зато послужит ему уроком.
— Дай бог…
Несмотря на поражение, Золотов не отступился и не забрал заявление. Для чего он по-прежнему развязывает войну мне неясно.
Мы выходим из авто и вдалеке среди серых иномарок красным пятном выделяется Мерседес Золотова. Поддержки в виде тещи Олег лишился. Может, теперь притащил за собой Милану? Плевать.
Лютольф просит меня прихватить кучу папок с документами и сам забирает из машины Стефанию. Доченька успела привыкнуть к именитому адвокату и с радостью идет с ним на контакт.
Дожидаемся пока Зинаида Федоровна кряхтя, вылезет из тачки, и все вместе шагаем внутрь здания. Лютольф опускает взгляд на брендовые часы, застегнутые на запястье.
— Мы задержались в пробке. Надо ускориться.
И правда, желательно было появиться в суде хотя бы за полчаса до начала. Но мы прилично опоздали, потому что Марк Яковлевич настоял на повторном…кхм… утреннем «осмотре» моего тела.
Поэтому мы с Лютольфом почти бежим. Зинаида Федоровна сильно отстает от нас и кричит, чтобы ее не ждали.
Маме нужно войти в здание максимально эффектно ведь внутри столько мужчин в погонах! Наверное, Зинаида считает, что они все с ума по ней сходят и хотят познакомиться.
Глава 20
Спешно раздеваемся в гардеробе. Я напрягаюсь, когда Марк Яковлевич желает симпатичной сотруднице доброго утра, а она расплывается в фанатской улыбке.
Впрочем, на этом их любезности и заканчиваются. Марк замечает мой хмурый взгляд и замолкает.
Стефания, свесив ноги, сидит в надежных руках отца. Стеше немного боязно от такого количества чужих людей, она вцепилась маленькими ручками в пиджак Марка и удивленно осматривается по сторонам. Но молчит и не плачет.
И у гардероба стоять в предвкушении пока Зинаида Федоровна утонченно скинет с себя норковую шубу, потом передаст сотруднице, мы тоже не можем.
Взмываем по каменной лестнице наверх, шагаем по коридору с одинаковыми деревянными дверьми и диванчиками к нужному залу.
— Уфф, еще не началось?
— Нет, ты же обещала не беспокоиться, — с легкой укоризной реагирует Марк на мою тревогу. — Текст, который я тебе написал, выучила?
— Да.
— Точно запомнила? Не будет как в прошлый раз?
— Марк Лютольф! — теперь раздражаюсь я.
Возле нашего зала никого нет, а быть так не должно. Марк решает чуть открыть дверь. Все собравшиеся уже сидят внутри. Очевидно, их пригласили раньше, но это не страшно, как сказал адвокат.
Мы тоже входим в зал. За нашими спинами вышагивает подоспевшая Зинаида Федоровна в своей шляпке с вуалью и малиновыми губами.
По просторному помещению с высоким потолком стук моих каблуков разносится громким эхом и привлекает всеобщее внимание.
На меня оборачиваются две женщины из органов опеки, молоденькая секретарша у компьютера, лейтенант, что следит за порядком. Представитель Олега Золотова — коренастый мужичок в темно-синей форме. Он сидит рядом с бизнесменом.
Я выпрямляю осанку и топаю дальше.
Грешно и неправильно испытывать превосходство по отношению к другим, однако я не могу унять себя, когда мы глаза в глаза встречаемся с Миланой.
Девушка хлопает наращенными «подстилками». Одета она весьма простенько — светлый джемперок и юбка. Милана симпатична и юна, не более.
Зато я просто извергаю пламенную харизму. Мой внешний облик безупречен и прибавляет уверенности.
Марк передает Стефанию Зинаиде и ведет меня к левому столу.
Успеваю обменяться с Олегом мимолетными взглядами.
Да уж, а вот по Золотову и не скажешь что он в полной боевой готовности. Муж в отличие от меня какой-то потухший, бледный. Олег очень похудел и постарел за этот месяц. Кажется, он просто устал, но в меру своего упертого характера не отказался от задуманного.
— Всем встать. Суд идет, — объявляет секретарша.
Мы покорно исполняем приказ. Судья, правда, как и в прошлый раз замотанный. Ему бы поскорее от нас отделаться.
Слушание начинается стандартно с оглашения имен всех присутствующих. Потом для показаний первым приглашают истца за трибуну.
Золотов корчит недовольную рожу, встает и широким шагом двигается говорить. Ухватывается двумя руками за бортики трибуны и бесстыже прячет от меня глаза.
Я же напрягаюсь до последнего волоска на голове. Мне не терпится узнать, что хочет наплести вот этот неблагодарный мужчина.
Сначала Олег расхваливает себя, мол, какой он праведник. Кажется, от слащавых речей у Золотова сохнет горло, поэтому муж делает перерыв и глушит воду из бутылочки.
— Анастасия Романова, — продолжает Олег, — асоциальная женщина, — внезапно начинает грозить пальцем в мою сторону. — Истеричка, которая неоднократно поднимала руку как на меня, так и на весь персонал в доме! Запугивала охрану, бранно ругалась и убила мою собаку!
— Про собаку не ври! — не выдерживаю, подскакиваю, но Лютольф сразу меня осаживает.
Плюсом получаю предупреждение от судьи.
Я никогда не была зашуганной жертвой, которая вздрагивает от каждого шороха. Да, в семейной жизни скандалы были, но не такие, как преподносит Золотов, добавляя, что я периодически набрасывалась с кулаками на Фила, душила от ревности всех служанок. И они могут это подтвердить…
Золотов продолжает стоять за трибуной и красноречиво лгать, припоминая мою выходку на прошлом заседании.
— Ваша честь, — с ангельской миной Олег оборачивается к судье, — как можно доверить малолетнего ребенка этой особе?
Не слишком эмоционально вовлеченный судья кивает и указывает Золотову вернуться за стол.
Следующей приглашает меня.
Я просто сгораю от несправедливости так, что руки дрожат. Под кожей будто пульсирует ток.
— Ваша честь, — теперь я занимаю место у трибуны, — я очень люблю свою дочь, а все, что говорил Олег Эдуардович ложь…
— У вас все?
— Да.
— Краткость — сестра таланта.
На самом деле мне есть много чего сказать, однако, прошлым вечером Лютольф с умным видом нацарапал на листе всего одно предложение. После предупредил, что если я начну нести отсебятину, то мало не покажется. Я скептически приняла столь немногословную речь, но доверилась адвокату.
Крепко стискиваю зубы, наблюдаю ухмылку Золотова. Он думает, что я растерялась и позабыла все на свете.
Действительно, пока двигаюсь к столу мои ноги, будто превращаются в два столбика и совсем не гнутся. Коряво плюхаюсь на стул и облокачиваюсь. Всей стратегии я не знаю, поэтому исподлобья взираю на Марка.
Он же просит дополнительное слово, кажется, теперь Лютольф будет говорить за меня.
Адвокат вальяжно встает так, точно находится не в зале суда, а блистает при свете софитов. По-хозяйски расслабленно он начинает прогуливаться по залу. Медленно переступает, обаятельно улыбается.
Дьявол такой. Интригующий.
Я мобилизуюсь и вся во внимание наблюдаю за каждым движением адвоката. Впрочем, как и Олег.
— Начну издалека, — произносит Марк, — но мы же никуда не торопимся? Ведь дело серьезное?..
Судья одобрительно кивает.
— Мало кому известно, что до брака с Анастасией Олег Эдуардович уже был женат. Четыре раза. И все эти четыре раза он оказывался богатым вдовцом. Его жены умирали, спустя год-два после брака оставляя истцу баснословное наследство. Причины смерти, кстати, весьма нелепые. Вот, например, третья жена…