Вечер стоял на удивление прохладный, небо хмурилось, и Винс десять раз подумал, стоит ли идти к Снафу именно сегодня: мозоли ещё побаливали, и совершенно явно собирался дождь. Скорпио неопределённо кривился, но предупреждал, что дождь при северном ветре может зарядить и на неделю, и на две, и Винс решил сходить, пока погода не испортилась окончательно. Так что теперь ёжился на ветру, потому что от костра приходилось держаться подальше и с наветренной стороны — пламя под котлом беспокойно металось, грозя прожечь единственные штаны.
— А Скорпио что скажет? — ухмыльнулся Снаф.
— Ничего, — пожал плечами Винс. — Кольцо я’ нашёл, он на него не претендует.
— Не пре-тен-дует, — с искренним вроде бы восхищением повторил Снафф. — Ишь, слова-то какие знаешь. А Скорпио, стало быть, опять хочет сплясать на тех же граблях. Неймётся же человеку. А за колечко спасибо, полезная штучка. Другой бы кто кузнецу первым делом потащил, а ты вон как. Прямо на слезу пробивает.
Он попытался надеть кольцо на безымянный палец, но хоть оно и изготавливалось на мужскую руку, однако на Снафов безымянный лезло с откровенной натугой. Толстяк не стал рисковать и надел кольцо на мизинец.
А Винс спросил:
— Что за грабли?
Снаф хмыкнул, сделал вид, что воровато озирается, и таинственно понизив голос, ответил:
— Да любит он, чтобы парнишка был не просто умненький, а прямо-таки образованный. Чтобы, значит, всякие такие слова знал навроде того, что ты говорил. Одного уже отмыл, прикормил, от других охотников прикрыл — а тот только ручкой ему помахал. И с тобой Скорпио так же нарвётся, к гадалке не ходи. Грамотные, они к грамотным тянутся. Дуболомы вроде нас вам только на первое время годятся — обсохнуть, пёрышки почистить, а потом скучно станет. Так, нет? Ты вон колечко мне приволок, совесть свою успокоил, дескать, за всё хорошее расплатился честь по чести. А дальше можно ко мне и глаз не казать, потому как в замке свои повара, не мне чета.
— А я тебе зачем-то понадобился? — удивился Винс, хотя замечание, что он расплатился и больше толстяк ему не нужен, его всё-таки смутило.
— А кому добрые знакомые в замке мешают?
Винс, чуть помедлив, кивнул. Ему, кстати, добрые знакомые за внутренней стеной тоже совсем не мешали. Белиар знает, как ещё всё обернётся. Бартоло вечно цеплялся к мелочам: то ли проверял, надолго ли у нового писаря хватит терпения, то ли просто самоутверждался, изводя Винса придирками. Вот так допустишь настоящую, не выдуманную им ошибку — и от шныгов Скорпио, может, и спасёт, но с чистой работы в хорошо охраняемом замке вылетишь, не успев собрать узелок с бельём. И тогда останется только снова идти на поклон к Снафу. А для этого лучше бы по-прежнему оставаться с ним в хороших отношениях.
— Добрые знакомые всем нужны и везде, — согласился он. — А при чём тут грабли? Разве тот самый Люк не был любовником Скорпио? — Предшественник, оказывается, не только в заигрываниях с баронскими шлюхами был повинен. Как Винс понял (и не только из слов Бартоло), этот идиот ещё и пытался против своего прямого начальства интриги какие-то плести. Против мужика, который сумел забрать в свои цепкие ручки все поставки в каторжной колонии, м-да… Тут уж никакой учитель стрельбы не спасёт.
— Не, — Снаф мотнул лысеющей головой. — Люк что’, он просто писарёк. Рубахи с кружевами, мизинчик оттопырен, а уж нос драл — куда там магам, что огненным, что водяным. Милтен, понятно, тоже нос задрал, когда его Корристо взял учеником, но у него хоть повод был. Чародей как-никак, не баран чихнул. А Люк, прими Иннос его душу, пустой был человек. Одни… кружева. Скорпио не таких любит.
— Сплетничаете?
Винс обернулся: бывший сосед уже, оказывается, щеголял в форме призраков. Как он бодро однако влез наверх. Или тоже нашёл покровителя? Не любителя его хвостатых прелестей, конечно, а того, кто оценил пробивной характер и способность выходить сухим из воды. Ян, говорили, ругался на чём свет стоит, потому что свитков из того самого сундука пропало больше половины, и не только свитков (ну, тут сплетники были не так конкретны). Однако виноватым всё же считали какого-то Алефа, потому что ушлого новичка и близко к колонии ещё не было, когда пропал ключ. А вот Винсу почему-то казалось, будто этот Алеф разве что крепкого дорогого пива выдул две бутылки, всё же остальное досталось его напарнику.
— Икота замучила? — поинтересовался он.
Хвостатый засмеялся. (Винс подумал, что так и зовёт мужика хвостатым по привычке, хотя сам носил хвост уже почти до лопаток, а не смешное куцее недоразумение, как у бывшего соседа.)
— А что, — вопросом ответил тот, — вы обо мне говорили? Вроде я про Скорпио слышал, не про себя… Снаф, есть хоть что-нибудь готовое из еды? Я прямиком с болота, а там, кроме травы, и нет толком ничего. Ещё меня же идолы и спрашивают вечно, не принёс ли мяса.
Повар опять помотал головой.
— Рис если только. Ничем не заправленный, просто рис, как в Новом лагере. А грибы ещё не готовы, эти адские два раза отваривать надо, а то будешь голоса слышать, как от болотника.
— Давай просто рис, не доживу я до твоих грибов.
Снаф положил полный, с горкой черпак рисовой каши в помятую миску (то ли всё ту же, то ли они все у него так выглядели), Винс неодобрительно посмотрел на ложку в руке бывшего соседа, — его, между прочим, была ложка, — но смолчал. Вернее, спросил:
— А почему в Новом лагере не растят морковь, скажем, и чеснок? Этот свой рис хоть немного вкуснее сделать.
— М-м, — насмешливо протянул призрак с набитым ртом. — Может, потому что для этого надо заказать семена, а все заказы во внешний мир идут через Бартоло? Которому эти морковные семена сто лет не сдались?
Винс пожал плечами.
— Маги Воды переписываются с магами Огня и наверняка часть книг, оборудования и ингредиентов заказывается для них. Написал, скажем, Корристо, или кто там у них ведёт учёт, что ему требуются семена Daucus carota subsp. sativus для экспериментальных зелий, а потом отослал их с гонцом из Нового лагеря тамошнему алхимику.
Снафу пришлось объяснить, что это за редкое растение, семена которого надо заказывать в монастыре. А вот новоявленный призрак слушал с такой улыбочкой, что Винс подумал: непрост этот деятель, ой как непрост. Снаф, уразумев, что это хитро и не по-людски можно обозвать обыкновенную морковку, долго смеялся, но у бывшего соседа была такая морда, что Винс не удивился бы, увидев в заказах на следующий месяц эту самую Daucus carota. Достаточно ведь подкинуть подобную идею кому-нибудь более или менее влиятельному в Новом лагере.
— А в Болотном лагере правда собираются призвать своего Спящего? — спросил он, бросив быстрый взгляд на небо: уже темнело по-настоящему, и стоило поторопиться в казарму, пока Скорпио не явился сюда лично. Он Винса, оказывается, ревновал. Не к кому-то конкретно, а вообще… Очевидно, как и Снаф, ждал, что его Пёрышко обсохнет, отъестся, почистит пёрышки и упорхнёт к кому-то поинтереснее, чем немолодой, некрасивый, малограмотный мужик.
— Ага, — Хвостатый (как же его зовут-то, Винс всё забывал спросить) облизал ложку, удовлетворённо вздохнул и вытащил из сумки косяк, но повар насупил брови, и тот, спохватившись, убрал свой болотник. — У Кор Галома возникла гениальная идея, — ехидно сказал он, — как у людей, уже привычных к болотной траве, вызвать ещё более красочные видения. Нужна не слюна ползунов, а что-нибудь ещё покрепче.
— Дерьмо, что ли? — фыркнул Снаф.
— Нет, яйца, к примеру. Там же содержится всё необходимое для развития ползуна, а значит всё такое… — он совершенно точно хотел сказать «концентрированное», но вместо этого сказал, — ядрёное.
— Это в логово королевы, что ли, лезть? — Снаф поёжился. — Ну, стражи, может, и полезут. Они ж от своего болотника всякий страх давно потеряли, эти могут и к королеве. Только наши-то храбрецы заброшенные проходы нипочём не откроют, хоть там сколько стражей Ю’Берион пришлёт.
— Ну, вообще-то, ползунов без королевы гораздо меньше станет, — заметил Хвостатый. — Если её кладку разорить, новых долго не будет, а старых стражи повыбивают понемногу.
— А ты, я гляжу, такой же чокнутый, как Гор На Драк, — махнул рукой повар. — Не позволит Ян открывать заброшенные проходы, вот увидишь.
— В центральном стволе уже одна пустая порода осталась, — возразил тот. — А не будет руды, не будет ни сыра, ни красивых тряпок, ни баб. Хочешь не хочешь, а новые штреки разрабатывать придётся. Или старые зачищать. Это в Новом лагере хотя бы рис растёт. Здесь-то придётся мясных жуков жрать, если не будет поставок из-за Барьера.
Винс невольно кивнул, соглашаясь со сказанным, и опять посмотрел на голубые сполохи в хмуром небе. На него вроде бы даже капнуло. «Первая капля на лентяя», как говаривал их сторож. Надо в самом деле идти, пока совсем не стемнело и дождь не зарядил. Старая кожанка промокнет не сразу, конечно, но мокнуть всё-таки не хотелось. Тем более, что ветер сильный — так и раздувает полы и наверняка капюшон с головы будет скидывать.
— Я пойду, — сказал он Снафу. — А то и правда наговорят про нас с тобой такого, что сами себя не узнаем, а мне потом придётся доказывать Скорпио, что мы просто шутили.
— Ну, ко мне-то он вряд ли приревнует, — хохотнул толстяк, — а вот к этому, — он ткнул черпаком в сторону призрака, — запросто. Так что ты это… поводов не давай. — Он выловил из котла что-то уже с трудом различимое в неверном свете костра и невнятно, сквозь кусок чего-то очень горячего в зубах прибавил: — ладно, ещё увидимся.
— Обязательно, — кивнул Винс, попрощался с бывшим соседом и побрёл обратно в замок, из которого, можно сказать, вообще не выходил. Казарма — кухня — кабинет Бартоло — кухня — казарма… Только двор пересечь, так что в небо толком посмотреть не успеваешь, чтобы оценить погоду. А из-за Барьера наверх и смотреть не хочется. И без того паршиво, а тут ещё вечное напоминание о том, что все они так и сдохнут в этой проклятой долине.
На лоб и на щёку капнуло снова, потом ещё раз, уже убедительнее. Пришлось прибавить шагу. Народ, кстати, не кучковался привычно у костров, а разошёлся по хибаркам. Кто сумел раздобыть мяса, поджарил его и больше дрова не подбрасывал, костры понемногу гасли, только угли то и дело ярко вспыхивали, раздуваемые порывами ветра. Факела у Винса не было, но зарядивший-таки дождь заполнил воздух тусклым голубоватым сиянием, отражённым от Барьера, и дорогу под ногами удавалось кое-как разглядеть. А у ворот, что внешних, что внутренних, факелы горели целыми гирляндами, так что заблудиться было сложно.
Того же, что кто-то покусится на его никчёмную жизнь, утерянную честь и отсутствующий кошелёк, Винс не боялся. В замкнутом мирке лагеря новости и просто сплетни распространялись со скоростью лесного пожара засушливым летом. Скорпио мог с какой угодно заботой относиться к своей подстилке, но прозвище своё он получил отнюдь не за мягкий, незлобивый, отходчивый нрав. Связываться с ним даже среди стражников дураков не было. Бладвин вон сам заговорил о том, что Винс ничего ему не должен, и лыбился этак понимающе: молоденький-хорошенький нашёл себе покровителя — что такого? Самая естественная вещь по меркам тех, кто признаёт только силу. Гомезу, вдруг подумалось Винсу, с таким-то окружением ни на миг нельзя расслабляться и никому нельзя доверять. Только дай слабину, налетят стаей и сожрут. И будет ли в этой стае хоть кто-то, тоже способный удержать в руках лагерь и шахту, один Белиар знает. Так что поневоле пожелаешь долгих лет жизни, здоровья и удачливости рудному барону.
Ещё он подумал о том, как странно, что Гомез заключил союз с магами Огня. Ведь маги намерены разрушить барьер, а для главы Старого лагеря это будет означать конец всему, чего он с таким трудом добился. Кто он вне Миненталя? Просто каторжник. А если из долины можно будет выбраться, король живо пригонит сюда войска и восстановит колонию в прежнем виде. Гомезу такого точно не нужно, так зачем тогда ему терпеть под боком осиное гнездо? Боится разорить его? Слишком дорого обойдётся избавление от ненадёжных союзников?
Винс вздохнул, натягивая капюшон поглубже (ветер в самом деле всё пытался скинуть его с головы, а дождь всё усиливался). Что за дурацкая привычка забивать голову вещами, которые тебя никак не касается и на которые ты никак не можешь повлиять? И кстати, тут же подумал он, бывший сосед говорил о том, что разрушить Барьер хотят маги Воды, руду они для этого копят. Про магов Огня он ничего такого не говорил, так что неизвестно, какие у тех планы. Может, они желают всего только рассчитать телепорт из долины, чтобы вернуться в монастырь. А Гомез в таком случае, видимо, надеется получить руну в своё пользование, чтобы свободно перемещаться за Барьер — вернуться-то в Миненталь можно в любое время без всяких проблем. Правда, Гомез как-то непохож на человека, хоть сколько-то разбирающегося в магии, а служители Инноса вряд ли откровенничают с ним. Вот Ворон, его советник, тот другое дело…
Честно говоря, Ворон пугал Винса гораздо сильнее, чем сам Гомез. Гомез бы силён, жесток, хитёр, но просто по-житейски хитёр. Ровно в той мере, чтобы этого хватало на управление шайкой головорезов. Ворон был совсем из другого теста. Манера держаться, взгляд, осанка — благородный, орки его дери, господин; настоящий, не рудный, барон. И если уж кто в замке получил то самое классическое образование, о котором говорил бывший сосед, так это именно Ворон. Вот уж от кого надо держаться подальше, а не от Гомеза с его волкодавами…
— Промок?
— Промок, — признал очевидное Винс. — Зато хоть немного проветрился. Спасибо за куртку.
Скорпио кивнул, взял кожанку и унёс её куда-то. Сушить, видимо. Или хотя бы просто развесить — в его каморке места для этого хватало только для форменной брони. Винс снял неприятно влажную рубашку и завернулся в одеяло. Сменная у него была, но он их берёг, стараясь не занашивать, чтобы стирать пореже. Беречь рубашки и выглядеть при этом опрятно — непростая задача…
Он вздохнул и сел на край кровати. Не хотелось ничего, хотя подходило время ужина. Как-то пусто было внутри. До этого ещё была какая-никакая цель, хотя бы кольцо Снафу отнести. Теперь не осталось вообще ничего. Только непритязательно, тупо выживать. Растянуть своё заключение на возможно больший срок.
— Кто у вас был до меня?
Скорпио поставил на стол тарелки, посмотрел удивлённо.
— Тебе ещё не сказали разве? Милтен. До того, как стал магом, понятно. С ним тяжко было, — невесело усмехнулся он. — И хлопотно. После того, как отлежался, он всё без конца лез доказывать, что и без меня справится, дурачок. Не знаю уж, что за услугу он оказал магам. По мне, так им просто скучно здесь: одни и те же морды день за днём, и разговоры, небось, все уже по сотому кругу пошли. А тут парнишка умный, начитанный, бойкий, и вроде как талант к магии Торрез, что ли, у него разглядел.
— Мне показалось, он меня к вам ревнует.
— Да ну, скажешь тоже, — отмахнулся Скорпио. — Он меня просто ненавидел временами. Благодарен был и при этом ненавидел за то, что я воспользовался его безвыходным положением, — кривовато усмехнулся он. — Вроде я правильно повторил. Не выдумывай, Пёрышко. Он рад до смерти, что от меня отделался. Ешь, остынет.
Винс кивнул и без особой охоты, но взялся за ложку. Милтена он понимал слишком хорошо, но говорить об этом Скорпио не собирался: в его-то услугах маги точно не нуждались, как не нуждались и во втором ученике.
========== Добыча Ворона ==========
Уже начинало темнеть (впрочем, из-за пасмурной погоды темнело гораздо раньше привычного), когда в кабинет Бартоло заявился Ворон и попросил у барона-управителя его секретаря ненадолго. Бартоло скривил губы при слове «секретарь» и спросил, с каких это пор советнику Гомеза требуется писарь.
— Послать длинное почтительное письмо Ю’Бериону, — усмехнулся тот, и усмешка показалась Винсу похожей на трещину в камне. — Тот, похоже, не только разумом, но и глазами ослаб и мой почерк уже плохо разбирает. Пусть Винсент повторит всё те же мои вопросы, что и в прошлый раз, но крупными, ровными, красивыми буквами, и тогда, возможно, я получу ответы хотя бы на половину, а не сплошное «Да хранит тебя Спящий».