— Ага, дочка это ейная.
— Какая дочка! Сын у Мясничихи был, и того повесили о позапрошлом годе.
— И ничего не повесили, а четвертовали, с тех пор Мясничиха и совсем того… взбеленилась. Всякий страх потеряла.
— А то он у ней был, страх-то.
— Ну да, так и есть, сына казнили, а таперь вон дочь подросла, мажеское отродье. Вся в матушку, такая же кровопийца…
Девица уже рот приоткрыла, чтобы гневно возразить болтливым недоумкам, но Марк крепко наступил ей на ногу под столом, так что она только охнула. Глаза у неё опять сверкнули опасной зеленью, но дурой она, как ни крути, не была, так что они втроём молча доели своё рагу, чинно расплатились и не спеша вышли из харчевни.
Городишко был маленьким, все его лавочки-мастерские вполне умещались на одной улице: побогаче — в центре, победнее — к окраинам. Марк углядел вывеску с ножницами и мотком ниток и поволок свою подопечную туда.
— Вот этой сударыне, — сказал он чернявенькой, очень даже ничего такой хозяйке, — что-то бы поприличнее для верховой езды, а то мальчишка мальчишкой. Лучше бы уже готовое, — он кинул на стол с какими-то лоскутками серебряную монету, та покатилась, но хозяйка ловко прихлопнула её ладошкой.
Смотрела она на двух здоровых мужиков и рассерженную девицу всё равно подозрительно, несмотря на монету, и Марк заметил, как улыбчивая служаночка подала хозяйке складной аршин, а сама выскользнула во внутреннюю дверь вроде как за другими портняжными причиндалами. Ясно, побежала через чёрный выход за стражей. Вряд ли бабёнки решили, что их посетительница и есть ведьма — дочка Мясничихи. Скорее, они подумали, будто девицу хотят то ли похитить, то ли силой вернуть отцу либо жениху, и боятся оказаться соучастницами в тёмном и скользком деле. Если так, то хозяйка была выше всяких похвал — тут же накидала на стол разных платьев, поясняя надутой колдовке, как легко их переделать для верховой езды. Куда легче и быстрее, чем шить новые с раздвоенной юбкой. Или госпожа поедет в дамском седле? В городе, правда, никто такое сделать не возьмётся, наверное: некому тут ездить по-столичному… Зубы она заговаривать умела — только держись. Даже девица оттаяла слегка и отвечала что-то, насколько ей хватало краснолесских слов.
А в лавочку вроде как справиться о дочкином заказе заглянул мордатый тип с вислыми усами и с красной сеточкой прожилок на носу и на щеках. Он первым делом спросил у хозяйки, нет ли пивка холодного, а то на улице просто неописуемое что-то, прям пески абесинские. Богато, хоть и по-мальчишески одетой девице он слегка поклонился, а по наёмникам мазнул безразличным вроде бы взглядом, но можно было даже не сомневаться: запомнил и если что, опишет до последней пуговицы, да и сам узнает хоть через год и в каком угодно виде.
— А вы, извиняюсь за любопытство, — сказал он, слегка рыгнув и вытерев усы ладонью, — проездом к нам или как, сударыня?
— В Плавничи мы её везём, сударь, — за девицу ответил Марк, вынимая из-за пазухи контракт. — Отец её нас нанял.
Он нарочно назвал самый восточный город Семиречья — последний в сущности город на этой стороне Данувия, чтобы ни словечком не заикаться о колдунах и колдовстве. Если бы стражник внимательно прочёл контракт или хоть названия в нём, то Марк соврал бы, что дорогу пока наметил только до этих самых Плавничей, а дальше не решил пока, через плавни или морем. Потому, дескать, и ошибся ответом, что всё про дорогу от Плавничей раздумывал. Но как он и надеялся, в грамоте, да ещё и на чужом наречии, стражник был не силён. Он только печать Гильдии рассмотрел и кивнул, признавая, что всё в порядке.
— Ну, ясно, — сказал он, возвращая контракт. — К жениху небось?
Девица гневно фыркнула, точно рассерженная кошка, но стражник понял её фырканье как несогласие знакомиться с этим самым женихом и проговорил снисходительно:
— Эх, сударыня, что ж вы на отца-то так сердитесь? Сбежать небось пытались, мальчиком оделись? А отец-то ваш, он ведь вам плохого не желает, нет. Моя вон тоже перед свадьбой грозилась то с комедьянтами сбежать, то вовсе в омут кинуться, а сейчас я сам иной раз из дому от неё удрать готов, да куда ж теперь бежать-то? Дом, детки, хозяйство, служба опять же…
*
Сидеть в комнате на постоялом дворе, ожидая заказанного платья, было скучно, но Ястреб категорически запретил Ариане даже спускаться в зал. Куда и зачем он ушёл, он не сказал, хотя скорее всего — искать новых попутчиков. А Трой кинул на пол под порог одно из одеял, улёгся на него и спокойно заснул, хоть час ещё и не был поздним. И какой был смысл запрещать подопечной покидать комнату? Открыть дверь, под которой валяется эта гранитная глыба, Ариана всё равно не смогла бы. Разве что это было предупреждение, чтобы не вылезала в окно.
Она посмотрела из окна на крышу какого-то сарая всего в неполной сажени от подоконника и хмыкнула: захотела бы, давно бы уже была внизу. Но привычку слушаться охранников, которые за её жизнь головой отвечают, в Ариану вбили с детства — подводить Ястреба не хотелось, хоть иногда в ладонях так и свербело от лёгонькой, только чтобы оглушить и закоптить чуть-чуть, молнии, до того наёмник был утомителен в своём рвении.
Ещё совершенно не хотелось попасть в местную тюрьму по идиотскому доносу, будто она мифическая дочь печально знаменитой Мясничихи. Понятно, что в конце концов разобрались бы и отпустили, но сколько времени бы на это ушло… и пришлось бы дёргать дядю и Вира, чтобы доказали её невиновность. И просто сидеть неизвестно сколько в тёмной грязной каморке с крысами, бр-р… Или с людьми, которые в таких местах наверняка гораздо хуже крыс.
Она положила руки на подоконник, а голову — на руки и прикрыла глаза. Перед ними немедленно возникла картинка падающего с сосны вопящего разбойника. Он, разумеется, это заслужил, кто спорит, но всё-таки она убила его. Убила человека. Очень плохого, наверняка застрелившего подло, из засады, многих и многих, но он-то разбойник, убийца, а она теперь кто? Можно, конечно, оправдаться перед собой, что она защищалась сама и защищала попутчиков, но сути это не меняет: она тоже теперь убийца. И в Академии её будут учить тому же — убивать (а для чего ещё годятся молнии?) Вернуться, что ли? Плюнуть на эту Академию магии, вернуться в Драконью Башню, выйти замуж за Триса, как чуть ли не с детства предполагалось, и спокойно заниматься хозяйством замка. А молниями баловаться так, изредка. Как Иза разминается с мечом, который ей всё равно никогда всерьёз не понадобится.
*
Трой проснулся на закате. Плохое время для сна, конечно, но от пустяковой вроде бы раны (стрела пробила рукав из виверновой шкуры и пропорола кожу выше локтя) его лихорадило слегка, а он всегда знал, что лучшее средство от всех болезней — это сон.
За рану эту, вернее, за то, что ни слова о ней не сказал, пока не остановились на ночлег, Ястреб его отругал, как сопливого мальчишку. Ругался всё время, пока промывал жгучей дрянью из своей баклажки, пока накладывал повязку и поил какой-то тошнотной гадостью. Трой с ним не спорил и не оправдывался — лечивший его Ястреб особенно напоминал ему Крома своим ворчанием. Ну, вот есть такие существа, которые не могут просто сделать доброе дело. Им надо притвориться, будто они злые, чёрствые и холодные, словно иначе все тут же набегут толпой и усядутся им на шею. Ястреб точно был из таких. Он ругал Троя, а жёсткие мозолистые пальцы касались раненой руки так бережно, словно на месте тролля была маленькая шаманка с её прозрачной кожей и птичьими косточками. Словно человек мог голыми руками повредить каменную шкуру горного тролля. Это было странно и смешно, но приятно.
Трой потянулся и мягким текучим движением поднялся на ноги. Если бы на него кто-то смотрел сейчас, он бы продолжал изображать неуклюжего и медлительного придурка, каким, по мнению человеков, полагалось быть такой здоровой тупой образине. Но даже маленькая шаманка сидела к нему спиной и делала вид, будто смотрит в темнеющее окно. Только спина у неё была до того напряжена, словно она ждала выстрела в эту хрупкую беззащитную спину.
— Домой хочешь, Гроза?
Она вздрогнула было, но не обернулась. Это было тоже очень странно и приятно, но она спокойно продолжала сидеть к нему спиной, ничего плохого от него не ожидая.
— Хочу, — сказала она печально. — Я знаю, что надо мною половина Драконьей Башни будет смеяться втихомолку, дескать, быстро же ты выучилась… Но я уже не уверена, что хочу учиться магии.
— Туче нужно всё небо, Гроза. Нельзя загнать её в болото, не то она станет гнилым туманом.
Она всё-таки повернулась к нему и села на подоконник.
— А разве в горах есть болота? — спросила она, и глаза стали большими и круглыми, как у котёнка, только в самой-самой глубине оставалась стыть тоска.
— В ущельях чего только нет, — хмыкнул Трой. — Есть такие долины, в которые никто не может зайти. Там воздух пахнет так, словно у гор крутит животы, и душит, словно дым.
— Серные газы, — кивнула маленькая шаманка. — Я читала. Но ядовитые газы и серные источники — это понятно. А болота…
— Я был в таком месте, — сказал Трой. — Один раз. Хотел пересечь долину и взобраться на другую гору с той стороны. Чуть не завяз, плохое место. И мошки какие-то тучей вьются, в глаза лезут, смотреть не дают.
Она покивала, но смотрела так, словно была где-то не здесь. Одно слово — шаманка: видит оба мира разом.
— Нелегко тебе будет найти отца для твоих детей, — сказал Трой. — Ты сильная, быстрая, храбрая. Ваши мужчины не любят таких.
— Ага, — она всё-таки посмотрела прямо на него и невесело улыбнулась. — Ничего, если не найду, просто заплачу какому-нибудь красавчику.
— Шлюхе? — уточнил Трой — слово он запомнил, однако был не совсем в нём уверен.
Но Гроза сказала:
— Именно. Выберу красивую и здоровую шлюху в штанах, чтобы ребёнок тоже был здоровый и красивый… Добрый вечер, Марк. Какие новости?
— Слезьте с окна, сударыня, — хмуро сказал Ястреб. — Трой, куда смотришь?… Новости так себе. Здешний бакалейщик едет в Большие Кошки, зовёт с собой нас. На охране хочет сэкономить, видать. Болтают, правда, что тамошний барон за порядком лучше следит. Ну… очень хотелось бы, чтоб так оно и было.
*
Большие Кошки были сыроваренной столицей Краснолесского королевства. Кошек в городке было много. Очень. Они сидели на всех крышах и заборах, вальяжно переходили дороги, валялись в тенёчке, нагло вылизывались на глазах у собак, утомлённо закрывающих глаза на это безобразие.
— Зачем их столько? — потрясённо спросил Трой.
— Если бы здесь не было столько кошек, — сказала Ариана, — город бы звался Великими Крысами. Сыр, — пояснила она, потому что тролль посмотрел на неё в ещё большем недоумении. — Крысы очень любят сыр, а здесь его варят в каждом доме, и не только для себя, но и на продажу.
— Великие Крысы, — задумчиво повторил Трой, и даже хмурый Ястреб хохотнул над тем, как это прозвучало.
Надо же, а Ариане уже казалось, будто он окончательно разучился смеяться с того дня, как она переоделась в платье с раздвоенной юбкой, а кинжал и куртку с кольчужными заплатками убрала во вьюки, от лишних глаз подальше. Когда Ястреб подсаживал её в седло, чтобы она с непривычки не запуталась в подоле, у неё вообще было ощущение, что он охотно посадил бы её на Аспида, к троллю, чтобы спину ей прикрывала каменная глыба. Однако сколько бы ни весила невысокая и тоненькая, как прутик, девушка, немолодому мерину этот вес определённо показался бы лишним — ему и тролля на спине хватало с лихвой. Да и лишать Троя свободы движений Ястребу наверняка не хотелось, а держа в седле перед собой нанимательницу, ятаганом особо не помашешь. Так что путь до Больших Кошек Ариана проделала в своём собственном седле на своей собственной кобылке — к великому своему облегчению. Ей казалось, что наёмник вообще как-то очень уж ответственно отнёсся к взятой на себя миссии «Доставить Ариану Вороново Крыло в Академию». Слишком ответственно. Чересчур. Словно Вира боится или дядю, если вдруг не справится с делом, за которое взялся. Хотя… возможно, действительно боится. Если уж граф Орландо вернул Триса с приятелями без единого слова о выкупе или хотя бы извинениях, то чего ждать от простого бойца гильдии?
— А зачем нам так далеко на север? — спросила Ариана, с любопытством оглядываясь по сторонам, но кроме усатой армии, не было в городке ровно ничего интересного. Запах разве что. Сыром пахло очень… Очень пахло, в общем. Не сказать, чтоб неприятно, но чересчур навязчиво. — Я думала, из Щучьего Носа можно было вообще сразу ехать на юг.
— Не раньше, чем кто-то из тамошних господ пристроит наконец свой зад на троне, — буркнул Ястреб, словно и не он только что смеялся над Великими Крысами.
— А разве в Приболотье идёт война? — удивилась Ариана. — Я ничего об этом не слышала.
— Война — не война, но порядка там ещё меньше, чем на краснолесских дорогах, сударыня. Знатные господа покамест трон и должности при нём делят, им с разбойниками разбираться недосуг. А в Больших Кошках цитадель Ордена Пути. Может, нам повезёт, и кто-нибудь из паладинов поедет на юго-восток.
— А если они откажут?
Наёмник мотнул головой.
— Не откажут. Это один из обетов, которые приносят братья — покровительствовать всем путникам, защищать всех попутчиков… в этом духе что-то. В общем, если вас в дороге нагоняет паладин Ордена Пути и вы просите его защиты и помощи, он не может вам отказать. Если вам с ним по пути, понятно. Ради вас менять свою дорогу он не обязан. Зато вы можете выбрать свою так, чтобы вам стало по пути с ним.
— Ага, — слегка озадаченно проговорила Ариана, прокрутив в голове немного путаный рассказ наёмника. — А если никто из них ни на юго-восток, ни просто на восток не едет? Будем ждать и пробовать все сорта сыра, которые варят в Больших Кошках?
— Да нет, попробуем сами как-нибудь, — сказал Ястреб таким тоном, что сразу становилось ясно: как-нибудь сам он очень не хочет.
По дороге на Большие Кошки девица немного отошла от первого своего убийства, а то Марк уже подумывал напоить её хорошенько, чтобы свалилась под стол, а потом полдня подыхала от лютого похмелья, не забивая хорошенькую головку мыслями об убитом ею мерзавце. Нет, справилась сама — кремень девка. Марк подумал, что в Академию отвезёт её обязательно, даже если сама запросится домой: не дело с таким характером и с такой колдовской силищей заниматься хозяйством. Ну, то есть, характер будущей баронской супруге ещё как нужен, конечно, а вот хоронить этакую силу… Тут каменная бошка был прав: туча в болоте превратится в гнилой туман. Пусть хотя бы научится как следует управляться со своими молниями, а то заляжет в спячку дракон, и что тогда будет делать господин вольный барон Драконлинг? А такой вот молнией, что вековую сосну отшвыривает с дороги, в самый раз по баллистам и катапультам лупить, чтобы в щепки.
Правда, после той заварушки у девицы голова разламывалась так, что еле довезли её до ближайшего городка. Из-за этого Марк и проглядел, что Трой ранен — тот чуть ли не на руках вёз остаток пути бледную до прозелени колдовку, а его напарник едва шею не вывихнул, вертя ею по сторонам и молясь всем богам, чтобы больше никаких разбойников. Ну, хотя бы сегодня, пока полумёртвая девчонка лежит в руках тролля, и толку от обоих меньше, чем никакого. Марк вспомнил тогда, что Дрок всегда возил с собой какую-то отраву на случай, если переколдует. Пока Марк не услышал случайно краем уха, что эта отрава не просто так, не за отвратный вкус называется отравой — она и правда ядовита. Они с Дроком поцапались тогда здорово, потому что Марк требовал выкинуть ко всем мантикорам эту дрянь, а маг возражал, что если в бою кончатся у него колдовские силы, много ли от него будет проку? С мечом он управлялся и правда так себе, только кое-как отмахнуться от криворукого и в стельку пьяного рекрута-первогодка.
Да, спорили и ругались они тогда так, что чуть не подрались, но вместо этого непонятно как оказались в одной койке, а наутро Дрок спокойно и деловито сказал, что силы, если особо спешить некуда, можно поправить хорошим вином и едва прожаренным мясом или печёнкой. Ну, и лечь под мужика тоже неплохо… Так что в девицу, как она ни отпинывалась, Марк при полном одобрении и даже некоторой помощи Троя влил стакан подогретого приторно-сладкого красного вина и впихнул по кусочку свеженькую, чуть обжаренную телячью печёнку. От горячего вина девица тут же заснула, а Марк занялся раной тролля, и ни о каком кувырканьи с еле живой колдуньей речи, понятно, уже не шло. Хотя Ястреб уже приглядел было смазливенького парнишку-барда из тех, что никогда не откажутся заработать пару монет под чужим одеялом и будут помалкивать потом об этом. Но отраву, конечно, следовало купить, хотя бы на такой вот крайний случай…