Бросив на стол купюру с мелочью на чай миловидной официантке, он поспешил выйти из забегаловки, даже не оглядываясь. Живот тоскливо стонал, скручиваясь в жгут, и Мукуро пришлось купить сахарную булочку в передвижном фургончике с едой. Утолив голод на некоторое время, он принялся раздумывать о своих дальнейших действиях. Что-то нужно делать. Продавать больше нечего. Можно попробовать продавать себя, конечно, но для этого нужно выглядеть лучше, чем выглядел сейчас он. Пришлось отбросить эту заманчивую идею.
Пришел в себя Мукуро, только поняв, что находится в совсем незнакомом месте. Дома те же серые и покарябанные, с унылыми дворами и ароматными мусорками, редкие зеленые насаждения у самых окон, но район определенно другой. Ох, нужно и жилье себе найти.
Поплутав еще пару часов, Мукуро купил газету с объявлениями и уселся под одним из деревьев. Прочитав несколько страниц, он понял еще одну досадную проблему: чтобы обзванивать потенциальных работодателей и арендодателей, нужен телефон.
- Я понял: ты бомж.
Мукуро оторвал взгляд от газеты и чуть не застонал в голос. Этот парень точно его преследует, никак иначе. Постойте, как он его назвал?!
- Сам ты бомж, - обиделся Мукуро, сворачивая газету и принимая беззаботный вид, - а я вольный путешественник.
Парень кивнул, мимолетно усмехаясь, и тут же нахмурился.
- Бомжевание нарушает дисциплину. Так что отправляйся в другое место, - отрезал он, кивая в сторону. – «Путешественник». – добавил он с сарказмом.
- Никто меня не любит, - грустно заключил Мукуро, поднимаясь. – Ну и ладно. Все равно этот грязный квартал меня не привлекает.
- Что ты сказал? – зло прищурился парень.
- А ты не расслышал? Нужен мне этот нищенский клоповник, еще заразу подхвачу какую-нибудь. И… - он не успел договорить, отскакивая в сторону. Воздух, где он только что стоял, рассекла какая-то палка, зажатая в руке незнакомца. – Ты сошел с ума?!
- Забью, - прошипел тот, разворачиваясь и нанося следующий удар.
Двигался он устрашающе быстро и, судя по свисту его странного оружия, когда он замахивался, силы ему тоже не занимать. Один удар достиг цели, и Мукуро поморщился, тряся рукой.
- Никогда не оскорбляй Намимори, - процедил парень, удовлетворяясь легким ранением и убирая палки обратно на пояс, - и чтобы я тебя больше здесь не видел. Увижу еще раз…
- Забьешь до смерти? – ехидно договорил Мукуро, на всякий случай держась подальше. – Ну же, это уже не оригинально!
- Заткнись. – парень поправил воротник и, вскинув подбородок, зашел в подъезд.
Мукуро со злостью посмотрел ему вслед и двинулся к проходу между домами. Этот район слишком долбанутый, пора сваливать. Он слегка замедлил шаг, на ходу раскрывая газету. Даа, на те деньги, что у него остались, квартиру не снимешь. Но можно снять у работодателей, выплачивая аренду из заработной платы. Только кто его возьмет без образования-то? К тому же, нужно идти к тем, кто не знает его. Это кажется невероятным, но Токио – большой город, вряд ли его знают все. Особенно те, кто проживает в подобных районах.
Вздохнув, Мукуро зашел в телефонную будку и набрал номер. Бодрый женский голос немного его воодушевил – к женщинам он подход знал.
- Как вас зовут?
- Мукуро… - ответил он и замолк. Его фамилия слишком известна, чтобы ее называть. Решение пришло незамедлительно. Спасибо маме. Настоящей маме. - Рокудо Мукуро. Знаете, у вас очень красивый голос…
Сложно привыкать к новой жизни. Но не настолько, чтобы сдаваться, так и ничего не начав. Это вбили ему с рождения.
… Хм. Спасибо и тебе за это, папа.
========== Гордость ==========
Мукуро с трудом нашел себе работу. После долгих скитаний по различным местным забегаловкам и магазинам, он устроился продавцом в круглосуточный супермаркет. Супермаркет был вовсе не супер, и даже совсем не маркет, но, по крайней мере, график работы был не слишком напряженный, да и сама работа довольно легкая. Его, конечно же, с удовольствием звали на собеседования, но, по мере того, как проходил разговор, работодатели менялись в лице и вежливо его выпроваживали. Мукуро недоумевал, что он делает не так, вроде говорит грамотно, уверенно, но отовсюду его шпыняли, чуть ли не выдавая при выходе пенделя. Может, не стоило требовать у секретарши кофе «Моккано» и довольствоваться обычной растворимой байдой? Или не поправлять каждый раз администратора, когда он то и дело употреблял неверные речевые обороты. Черт, японец же, а говорит так, будто приехал из Америки. Или, что еще хуже, из России.
Работа продавцом не входила в планы Мукуро на ближайшие восемьдесят лет, но, за неимением другого варианта, пришлось смириться. Как с уродливой цветастой формой, так и с бейджиком, на котором неправильно написана его фамилия.
Жил он тут же, на втором этаже, в крохотной темной комнатке, меньше даже его туалета в прежнем доме. Когда он въехал, повсюду летали комья пыли и со стен висели огромные пауки, вроде еще мимо пробежала какая-то серая тварь. К слову, Мукуро никогда раньше не убирался, все делали за него горничные или подружки, подмазывающиеся к видному жениху, потому уборка затянулась на целых две недели.
Он жутко уставал, не высыпался, под его глазами уже отчетливо пролегала тень, а ноги отказывали, едва он переступал порог своей комнаты. По ночам во дворе шумели крикливые подростки, иногда слышались звуки драк и вой полицейской сирены, иногда плакали за стеной дети или кто-то распевал под окнами серенады, безбожно фальшивя и калеча чужие органы слуха. Ел Мукуро тоже второпях, в перерыве на работе перекусывал булочкой или раменом быстрого приготовления, давился, но все равно ел, с трудом сдерживая рвотные позывы. Полноценного обеда или, тем более, ужина, он не то чтобы не пробовал, даже не видел и с тоской вспоминал дни, когда капризно отказывался есть креветки или карпаччо. На работе к нему все время лезли страшненькие и не очень «коллеги», вчерашние школьницы, решившие не продолжать учебу и всю жизнь прозябать в этой дыре. Мукуро, хоть и формально был зачислен в университете, на деле совсем туда не ходил, но ему было простительно – у него уже был проходной билет в высший свет. Теперь нет, и Мукуро всерьез задумался над продолжением учебы. Останавливало только то, что на работу времени будет не хватать, да и богатенькие друзья в любом случае увидят его в университете, и вряд ли не заметят нехилые изменения в его внешнем виде. Раньше он приходил только на экзамены и, благодаря блестяще сданным тестам, проходил на следующий курс, но теперь нет папы, который оплачивал его прогулы, а в этом случае Мукуро выкинут из университета прежде, чем он скажет «упс», если уже не выкинули. Есть вариант обратиться к Алауди, - он все же предлагал помощь и деньги, но это означает наступить на горло своей гордости и потерять хоть какое-то уважение со стороны любимой мамочки. Оплачивать пропуски из собственного кармана он не мог, ему едва хватало на жизнь. Можно было, конечно, отказаться от парфюма и новой одежды, но лучше умереть с голоду, чем ходить в одной и той же уродливой робе и вонять за версту бедностью и немного потом.
Каждый день тянулся бесконечно долго, Мукуро мучительно следил за стрелками на дешевых часах, высчитывая каждую секунду долгожданного отдыха, и первым срывался с рабочего места, взлетая на второй этаж и падая бревном на узкую жесткую кровать. Ему не хватало сил даже для того, чтобы каждый день принимать душ, в котором вода текла в зависимости от настроения – иногда ржавая, иногда холодная, иногда обжигающе горячая и никогда теплая. Когда Мукуро мылся, то все чаще ловил себя на мысли, что это похоже на секс – он только и делал, что вопил от резкой смены воды и скулил, когда обжигался кипятком, иногда сверху или сбоку раздавались похожие стоны, и Мукуро с мрачной упертостью убеждал себя в том, что там кто-то моется. Одновременно. Вдвоем.
Казалось, он напрочь застрял в одной и той же петле времени, и выхода из нее не предвиделось, но в один день он вдруг повстречал старого знакомого. Пусть с ним связаны не самые приятные воспоминания, но хоть какое-то оживление в пресную жизнь он привнес.
- О, полицейский, добро пожаловать, - улыбнулся Мукуро, деловито закрывая кассу.
Парень хмуро посмотрел на него и подошел ближе.
- Мы знакомы? – спросил он, уже привычным жестом склонив голову к плечу. Мукуро аж задохнулся от возмущения: как можно забыть о нем? О нем?!
- А, точно, мы не знакомы, - как можно небрежней произнес он. – Я тебя перепутал с одним моим давним приятелем, у него тоже была такая же странная развалина вместо лица.
Парень заинтересованно сверкнул глазами и облокотился на прилавок, едва заметно улыбаясь уголками губ.
- А, ты же тот сумасшедший бомж, что бродил по округе полмесяца назад, - вспомнил, наконец, он, расплываясь в язвительной усмешке. – Я на следующее утро принес тебе объедки, но ты уже убежал, сверкая пятками. Жалкое трусливое травоядное. – добавил он после секундной паузы.
- Не льсти себе, мальчик, твои объедки вряд ли тронет даже самая захудалая собака. И ты не настолько представляешь опасность, чтобы избегать с тобой встреч.
- Ты говоришь как полный идиот, - нахмурился парень. – К чему эти пафосные словечки вместо обычных предложений? Мог бы просто сказать: «Я тебя не боюсь».
- Ну, может люди твоего уровня и не употребляют «пафосных» выражений, но я-то совсем другого воспитания и куда более высшего сословия.
Парень рассмеялся и оторвался от прилавка, насмешливо сверкая пронзительно-серыми глазами.
- Ну да, куда уж мне до бомжа, - фыркнул он и направился к бакалейным рядам, по пути подхватив корзину для продуктов.
Мукуро хотел бросить вслед что-нибудь оскорбительно-ехидное, но рядом маячил администратор, поэтому пришлось прикусить язык. Из-за прилавка он мог видеть этого незнакомого паренька. Хм, или уже можно сказать, что знакомого? Он важно расхаживал между стеллажами, внимательно разглядывая этикетку каждой банки, каждой упаковки, которая появлялась в его руках. Будто раздумывает, что брать: Картье или Армани.
К кассе подошла девушка, и Мукуро отвлекся, пробивая ее покупки. Ничего особенного: средства личной гигиены, пачка сигарет (вот уж что-что, а курящих девушек Мукуро на дух не переносил), килограмм риса и сладкие булочки. Принимая из ее руки деньги, он заметил среди потертых, мятых, но тщательно разглаженных банкнот белый кусочек бумаги с номером телефона. Что ж, неоригинально, но, в принципе, девушка симпатичная, хотя и довольно простенькая, непохожая на роковых красоток из обычных мест отдыха Мукуро. В конце концов, нужно же разнообразие. Хотя выбирать не из чего: вряд ли его бывшие подружки захотят снова с ним порезвиться, хорошо бы вообще узнали.
Мукуро благосклонно кивнул и спрятал номерок в карман, улыбнувшись девушке самой очаровательной улыбкой из своего арсенала. Девушка слегка смутилась, но тоже улыбнулась, неловко поклонившись, и почти выбежала из магазина. Это немного забавляло, ведь раньше Мукуро имел дело с девушками, точно знающими себе цену и уверенными в себе на сто процентов, никто из них никогда не краснел и, уже тем более, не кланялся.
Послышался смешок, и Мукуро раздраженно повернулся к уже знакомому парню, деловито выкладывающему на прилавок покупки.
- И что смешного ты узрел в моих действиях? – спросил он, уныло подпирая ладонью щеку. Ему доставляло удовольствие разваливаться на столе, не обращать внимания на посторонних и не боятся, что его вот-вот одернут и стукнут по спине, заставляя выпрямиться.
- Ничего, - просто ответил парень, небрежно бросая опустевшую корзину в сторону. – Ты страдаешь паранойей, не заметил?
- То, что я в состоянии заметить то, что кто-то явно от меня без ума и без конца преследует меня, не означает, что я параноик.
- Ого, да у тебя просто мания величия? С кем имею честь говорить? Наполеон Бонапарт? Цезарь? Может, Бенито Муссолини, если учитывать твои корни?
Мукуро усмехнулся: какой веселый парень. Козыряет тут всем известными именами и, видимо, считает, что круче него только вареные яйца, раз он знает этих выдающихся личностей. Пробивая бутылку виски, Мукуро не удержался и поморщился, скользнув взглядом по этикетке. Красиво разукрашенная пустышка, с наверняка отвратным вкусом и тяжелым похмельем на утро.
- В чем дело? Твой изысканный вкус противоречит моим пристрастиям? – вопросительно изогнув брови, поинтересовался парень, принимая из его рук бутылку.
- Честно? Да. Но для тебя пойдет, - пожал плечами Мукуро, протягивая чек.
- Раз уж ты такой эстет и ценитель спиртных напитков, - на последних словах парень снова ухмыльнулся, - то, может, подскажешь, что выбрать?
- Из этого магазина – ничего, - за такое его могут уволить, но позорить великолепный алкоголь, с которым здешний и рядом не валяется, он не собирался даже такой ценой.
- Как честно. И все же, что бы посоветовал? Даже не из этого магазина? – похоже, этот парень от него не отстанет, пока не вытянет интересующую его информацию.
Мукуро скользнул оценивающим взглядом по кожаной куртке, слегка протертой на локтях, по чистой и выглаженной рубашке, судя по качеству материала, довольно дешевой, и вздохнул. Даже на самый недорогой напиток ему придется работать целый год, не покладая рук.
- Боюсь, для тебя это не имеет никакого значения.
Парень изменился в лице, посерьезнел, уголки губ поползли вниз, брови сурово сдвинулись на переносице. Он тяжело облокотился на прилавок, наклонившись почти вплотную к лицу Мукуро.
- Я задал вопрос. Хочу услышать ответ, - угрожающе произнес он, выдыхая изо рта резкий запах мяты.
- Я сказал, что это бессмысленно. Ответ ты услышал, - прищурившись, ответил Мукуро, не отрывая от него взгляда. – Прошу, проходите, у меня очередь.
Парень обернулся, обозревая пустое пространство за собой, и снова уставился на него. Они играли в гляделки минуты две, а потом парень усмехнулся и принялся собирать свои продукты в пакет. Обиделся, что ли? Повертев злосчастную бутылку в руке, он вдруг весело взглянул на Мукуро и протянул ему виски.
- Дарю, Рокуро Мукуро, - хмыкнул он и, не дожидаясь ответа, вышел из магазина.
Мукуро, взяв бутылку на автомате, непонимающе посмотрел ему вслед и только потом понял, как он его назвал.
- Рокудо, моя фамилия Рокудо, - в сердцах воскликнул он, срывая с формы бейджик и бросая его на прилавок. – И что мне делать с этим… с этой разбавленной водичкой? – сам у себя спросил он, поболтав бутылкой в руке.
***
На следующий день Мукуро пришел на работу, изнывая от головной боли и сухости во рту. Черт бы побрал этого коварного японца. Черт бы побрал всех темноволосых сероглазых азиатов во всем мире. И он снова забыл спросить его имя. Хоть было бы кого проклинать, а так даже куклу вуду не сделаешь.
Он пришел под вечер, почти перед самым уходом Мукуро. Купил булочки, замороженные котлеты, помидоры, сыр и зелень. И вел себя так, словно они посторонние люди. То есть, они, конечно же, посторонние, но ведь общаются же. Ушел он так же молча, бросив деньги и даже не дождавшись чека.
Остаток вечера Мукуро провел с бутылкой виски в обнимку, перед допотопным телевизором (он и не знал, что такую рухлядь еще не утилизировали), по которому крутили какую-то сопливую мелодраму, и ностальгировал по ароматному вину из коллекции отца. Помнится, когда-то давно, когда Мукуро учился еще в старшей школе, они с Алауди выкрали из погреба одну бутылочку и опустошили ее, сидя на крыше, а ведь Мукуро тогда был даже не совершеннолетний. Алауди показывал созвездия и рассказывал интересные истории, а Мукуро смотрел на него и думал, что хотел бы, чтобы у него была такая мама. Наверное, тогда упала звезда, потому что его желание сбылось буквально через пару месяцев, когда он пришел пораньше с уроков и застал отца с Алауди на кухне, отнюдь не готовящими кулинарный шедевр. Деймон тогда жутко трясся, искренне считая, что они нанесли ему тяжелую душевную травму, а Мукуро в это время заговорщицки переглядывался с невозмутимым Алауди, слушая унылую речь детского психолога. Даа, были времена… Пока не появился сопливый пацан и все не разрушил.