Я припарковался прямо перед воротами прилета и опустил мои «Рэй-Бэн», разглядывая стадо стюардесс в синей униформе, которые пересекли дорогу передо мной. Словно почувствовав мой взгляд, две из них повернули головы в мою сторону и улыбнулись. Я улыбнулся в ответ, затем опустил глаза, чтобы проверить свой телефон.
Джейми: Мы с девочками приземляемся в Южн ой Дакот е через четыре часа. Увидимся на другом конце, ублюдок.
Вишес: Здравствуйте, капитан ЗППП . Надеюсь, вы достаточно трезвы, чтобы прочитать это. Обязатель но забери Трента сегодня. Р ассадка гостей у тебя уже на почте. Позвони, когда закончишь.
Трент: Подними глаза от своих колен. Похоже, что ты дрочишь .
Смеясь, я поднял глаза и увидел своего лучшего друга, влетающего в скользящие двери с тележкой. Сказать, что Трент Рексрот был красивым парнем, было все равно, что сказать, что цианид немного вреден для здоровья. Этот парень сводил с ума. Как женщин, так и мужчин. Конечно, мы все были привлекательны, но был только один ублюдок, который всегда перетягивал одеяло на себя. Он шагал прямо к моей машине: парень, ростом в 6 футов с аристократическим лицом, разорвав-всех-в-гребаные-клочья, бывший известный квотербек. Каждая телка в нашем радиусе трижды моргнула, чтобы убедиться, что этот парень действительно человек, и когда он забрался в мой внедорожник, две из них даже сфотографировали его на свои телефоны. Наверное, приняли его за того чувака со снимка – Ну, знаешь, неоднозначный, с голубыми глазами Келвина Кляйна в спальне.
Трент хлопнул меня по спине – международное приветствие «Рад тебя видеть, братан» и пристегнулся.
– Я старею или они становятся менее привлекательными? – Он указал подбородком на другой гарем стюардесс, на этот раз одетых в бордовую униформу.
– Определенно стареешь. – Я придерживался своего сценария бабника, хотя и не чувствовал этого. – Может быть, пришло время для Виагры?
– Может быть, тебе пора засунуть ногу в рот? – Трент бросил на меня сухой взгляд, открывая бардачок и доставая оттуда свернутый косяк, который, как он знал, будет ждать его.
– Подожди, пока мы не покинем аэропорт. – Я вывел машину на дорогу. Он повиновался, тем временем поглядывая на свой телефон.
– Как поживает Луна? – спросил я, проверяя боковые зеркала. Его дочери уже исполнился почти год. Дети никогда не были в моем приоритете – я не хотела их делать, но мне нравилось практиковаться, используя защиту, – но у Луны были толстые бедра, как роллы Пилсбери, офигенная улыбка, она хлопала и танцевала странный танец каждый раз, когда я видел ее по скайпу. На самом деле в ней не было ничего такого, что могло бы не нравиться. Кроме ее матери.
– Хорошо, – сказал Трент после долгой паузы, хмуро глядя в окно. Чувак был стар душою. Он не был создан для того образа жизни, который мы вели. Женщины. Деньги. Табак. Он практически не получал никакого удовольствия от всего этого дерьма. Единственные две вещи, которые ему нравились, были футбол – этот корабль отплыл давным-давно после многочисленных травм в выпускном году – и его дочь.
– Пиздеж. Я на это не куплюсь. Что, черт возьми, происходит? – Я ударил его кулаком по руке. Мы выезжали из аэропорта на пустынное шоссе. Был субботний полдень, и никто не въезжал в Тодос-Сантос, если только не собирался ограбить какой-нибудь гребаный особняк. Косяк был зажжен, но серые глаза Трента оставались потухшими.
– Луна потрясающе, – сказал он, опуская огромное «но».
– И? – подсказал я.
– А Вал – нет, – невозмутимо ответил он.
Краткое резюме: Вал была бразильской стриптизершей, которая залетела от Трента после секса-на-одну-ночь. Она была выздоравливающей кокаиновой наркоманкой, но Трент клялся, что она пришла в норму после того, как он выложил деньги на реабилитацию. Они не были вместе, но все это время занимались совместным воспитанием ребенка.
– Опять принимает? – Я приподнял бровь. Он откинул голову назад, вытирая глаза.
– Нет, насколько мне известно. Она просто кажется… Не в себе.
– А она когда-нибудь была в себе? – Я нажал на педаль газа, мои мысли блуждали где-то далеко. Рози выглядела совершенно несчастной, когда я заехал за ней вчера. Я не был уверен, было ли это из-за Вишеса или остальных членов ее семьи, но моя ставка была на последнее. Она была единственным человеком, которого я знал, кроме себя, и которому было абсолютно наплевать на власть и общую тупость Вишеса. Видя ее боль, я почувствовал, как во мне что-то шевельнулось. Вчерашний день был умопомрачительным. Лучший секс, который у меня был бля… когда-либо? Это не могло быть правдой. Хотя в двух вещах я был уверен:
Первое. Рози, вероятно, уже жалела о произошедшем.
И второе: скоро все повторится, и на этот раз нужно убедиться, что она трезва.
Трент повернулся ко мне лицом. – Это пиздец, что я думаю, что Вал на самом деле не любит нашу дочь?
А потом тишина.
– Перестань. – Я схватил пенопластовый шарик с центральной консоли и швырнул в него, неловко смеясь.
– Она никогда не проводит с ней времени. Моя дочь либо с няней, либо со мной. И это не значит, что она не пытается. Она пытается. Но я думаю, что Луна делает ее очень несчастной. Вал привыкла к ночной жизни. До этого она зарабатывала себе на жизнь тем, что терлась промежностью о столб. Ее будильник был установлен на два часа дня, и она всегда нажимала кнопку повтора. Она думает, что материнство – это скучно.
– Она также считает кражу спермы – законным способом заработать себе на жизнь, – простонал я, дергая себя за волосы. К Черту Вал. Она была манипулирующей, да, подлой, конечно, и подозрительной, как черт, но под внешностью «папочкины проблемы», я решил, что она хорошая цыпочка. Трент, вероятно, преувеличивал. Он слишком высоко ставил планку, когда речь шла о воспитании детей, водил свою дочь на уроки плавания и гимнастики, прежде чем она научилась переворачиваться. Вал хотела прийти в себя и пожить для себя. Она была сильной девушкой и Луна собиралась вырасти из той фазы, когда она гадит каждые несколько часов и плачет все остальное время.
– Не знаю, чувак, – Трент пожал плечами, курил и смотрел в окно. – Я просто… – Он замолчал, проводя пальцами по голове. – Иногда мне кажется, что вот-вот случится что-то плохое, но я никак не могу это остановить.
– Потому что это может случиться, – вставил я. – И потому, что ты не сможешь, это называется реальностью.
– Реальность – полный отстой.
– Это слухи, – согласился я. – Тебе нужно забыть об этом и убедиться, что ты поступаешь правильно.
Когда мы проезжали мимо роскошной зеленой вывески «Добро пожаловать в Тодос-Сантос», я попыталась напомнить себе то же самое.
О Нине.
Насчет Рози.
Обо всем.
* * *
Дин: Привет, соня. Это похмелье пинает твою тугую задницу ?
Прошел час, прежде чем она ответила, но я знал, что она прочитала сообщение. Вероятно, она печатала и стирала, споря, ненавидя себя, ненавидя меня. Это было прекрасно. Все это было частью процесса. А потом, – черт возьми, наконец-то, – она написала ответ. Одно слово.
Р ози: Да.
Я пристально посмотрел на это слово. Еще ни одна девушка не писала мне односложных сообщений. Я начал набирать следующее сообщение, когда пришло еще одно.
Р ози: Извини. Мне очень жаль, что это случилось. Н е могу смот реть на себя в зеркало. Я не могу выйти из этой комнаты, потому что не хочу встречаться с Милли. Что же я за сестра такая? Пожалуйста, давай притворимся, что прошлой ночи никогда не было.
Дин: Хорошо .
Р ози: Хорошо ?
Дин: Если это то, что тебе нужно сказать себе, прежде чем мы снова трахнемся, я не собираюсь лопать твой маленький пузырь. Я думаю, что мы должны п ерекусить . У меня такое чувство, что предсвадебн ый ужин будет чертовски скучным. А ты как думаешь?
Р ози: Я думаю, ты не умеешь читать. Я сказала, что мы больше НИКОГДА СНОВА не сможем этого сделать .
Дин: Я сказал «п ерекусить». Я же не сказал, о фистинге на балконе с романтическим видом на Тихий океан.
Дин: (Я в игре, если ты хочешь это сделать ).
Рози: Нет.
Дин: Я принесу травку.
Рози: НЕТ.
Дин: Я принесу свой член.
Рози: И как это может помочь?!
Дин: После прошлой ночи, думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос ;)
Рози: Без шансов, Мятежный. Сегодня ты сам по себе. Забудь, что это вообще случилось. Я уже забыла.
Я улыбнулся, откинулся на спинку кресла и снова перечитал ее сообщение. Я не дам ей забыть. Она снова кончит – и на моем члене – в мгновение ока
После того, как я высадил Трента в новом доме его родителей в Тодос-Сантосе, я остался там, на пару часов, чтобы провести время с Тришей и Дариусом Рексрот. Они практически были моими вторыми родителями. Затем пошел прямо в спортзал в загородном клубе, членами которого были мои (настоящие) родители, и немного попотел. Боксерские груши и бег на беговой дорожке немного успокоили меня.
Закончив свою тренировку, я пошел в сауну и сел на деревянную скамейку, прижавшись спиной к стене.
Ты должен перестать пить, придурок.
Мне нужно было прекратить делать много токсичного дерьма, но какой в этом смысл? Какой смысл не трахать сразу трех женщин, не пить до потери сознания, не курить каждое утро и каждый вечер, чтобы снять напряжение?
Это вовсе не означало, что я был несчастлив. Мне нравилась моя работа. И у меня была замечательная семья, которую я хотел бы видеть чаще. Но промежуток между телефонными звонками от моей семьи и друзей и долгими часами, которые я проводил на работе, был пуст, поэтому я заполнял его девками, алкоголем, травкой и неустанно преследовал ту единственную девушку, от которой мне следовало держаться подальше.
– Дин? Дин Коул?
Парень, вошедший в сауну, показался мне знакомым. Я сморгнул свое последнее похмелье (благодаря четырем джинам, которые выпил после того, как устроился у Вишеса прошлой ночью). Со второго взгляда я узнал его. Мэтт Бертон. Парень из средней школы. Мы вместе играли в футбольной команде. Ни в коем случае не звезда – этот титул был сохранен для Трента и меня, – но он был популярным. Он потолстел, чего и следовало ожидать, не все были такими тщеславными ублюдками, как я, и его волосы казалось, поредели. Мы стукнулись костяшками пальцев, потому что обниматься, когда между нашими членами не было ничего, кроме двух полотенец, было неприемлемо. Он сгорбился рядом со мной.
– Ты хорошо выглядишь, – Мэтт тяжело вздохнул.
– Ты выглядишь счастливым. – Его смех подтвердил мою догадку. Он поднял левую руку и торжествующе помахал золотым обручальным кольцом. – Да. Женат, у меня две дочери. А как насчет тебя?
– Ты же меня знаешь. – Я пожал одним плечом. Но, видимо, он не знал, потому что все еще ждал моего ответа. – Все еще пробую свои возможности.
– Здесь, в Калифорнии? – Он фыркнул. Его бока вываливались за край полотенца. Я посмотрел на свое полотенце. Мой пресс едва касался белой ткани. Моя загорелая плоть цеплялась за пресс из шести кубиков, как отчаянная фанатка Пэтс после Суперкубка. Возможно, тако делало Мэтта счастливым, но поедание киски делало счастливым меня. Они выглядели примерно одинаково, но у киски было меньше калорий.
– Вообще-то в Нью-Йорке. А ты? – спросил я из вежливости. Мне было плевать. Мэтт был хорошим парнем, но я видел, как мои бывшие товарищи по команде и друзья по колледжу женились. Они всегда становились толстыми, скучными. Нет, спасибо, я так не хочу.
– Остался здесь. Купил дом недалеко от Тодос-Сантоса. Перспективное развитие. Получил диплом бухгалтера и недавно стал партнером в фирме своего отца.
Бла-бла-бла.
– Это потрясающе. – Я встал. Я чувствовал себя немного одурманенным. Наверное, действительно пришло время сократить все это гребаное дерьмо, которое я впихивал в свое тело. – Ну, мне пора идти. Было очень весело наверстывать упущенное.
– Дин, – сказал Мэтт, и я почувствовал его руку на своем плече, и почему, черт возьми, его рука была на моем плече? Я обернулся. Он тоже встал. Мы посмотрели друг на друга. Не друзья. Не враги. Ни на что не похоже. Мне очень хотелось уйти.
– Ты в порядке? – спросил он. Если когда-нибудь в истории вопросов и существовал более раздражающий вопрос, то это, должно быть, был «Можешь кончить на живот? Я не глотаю». Но «С тобой все в порядке?» был определенно близок ко второму месту.
– Да, – сказал я, опуская вопрос «А что?». Мне было все равно, почему он спросил.
Мэтт неловко улыбнулся мне, убирая руку с моего тела и уперев руки в бедра. – Знаешь, я всегда думал, что ты женишься на девушке Леблан. Между вами была такая искра.
Я засмеялся. Не горько, а просто забавно. – Н ком? Милли?
Он покачал головой, и выражение его лица сменилось хмурым выражением. – На другой. Той, которая всегда приходила посмотреть, как мы играем, и глазела на тебя. Она была красавицей. Не давала, однако. Впрочем, она выглядела как болтливая стерва.
Рози.
Все еще крас авиц а.
Только услышав, как кто-то другой сказал это, я почувствовал, что мой внутренний ревнивый мудак проснулся, и мне захотелось ударить его кулаком в лицо. Может быть, это было потому, что я все еще чувствовал ее губы на своем плече, ее киску, пульсирующую от жара на своих губах, и ее стоны, скользящие по моей коже. Что бы это ни было, оно заставило меня прижать Мэтта к деревянной стене с убийственным выражением лица и прошептать: – Эй, Мэтт? В следующий раз, когда будешь так говорить о Рози Леблан, убедись, что меня нет рядом. Потому что если я услышу это, я надеру тебе задницу и сделаю так, чтобы ты не видел, как она выглядит в эти дни. Кстати, она все еще красивее любой женщины, которая когда-либо согласится прикоснуться к тебе, и ты был прав, гениальный ублюдок, однажды она станет моей женой. До свидания.
Глава 10 Рози
Что заставляет тебя чувствовать себя живой?
Сожаление. Ибо сожаление напоминает, что жизнь имеет вес. Иногда жизнь становится тяжелее. Иногда легче.
Дорогая амнезия,
Ты нужна мне прямо сейчас.
Твоя,
Безнадежная идиотка.
Сидя на кровати в своем перкуссионном жилете и уставившись на покрытую плакатами стену, я болтала ногами в воздухе, прокручивая каждую секунду прошлой ночи.
Глупо, глупо, глупо.
Это я идиотка. Не Дин. Дин просто взял то, что я по глупости предложила ему в пьяном угаре. Господи, он был голосом разума (вот фраза, которую я никогда не думала, что произнесу, даже мысленно), который постоянно спрашивал меня, не слишком ли я пьяна. Дин, который был достаточно мил, чтобы завернуть меня в одеяла.
Вы знаете, что вы находитесь в плохом месте, когда Мистер Большой Самовлюбленный Бабник – ваш рыцарь в доспехах «Брукс Бразерс
».
Это был момент слабости, но больше такого не повторится. Сегодня вечером на предсвадебном ужине я собиралась продемонстрировать свое лучшее поведение. У Милли была только одна подружка невесты, – ваша покорная слуга – и я не хотела все испортить. Только не после всего, что она для меня сделала.