Просыпаться рядом с ним было похоже на сон. Ирония не ускользнула от меня, но тогда все в наших отношениях купалось в сатире. Дин был так беспечен, пробираясь в мою комнату и трогая меня, пока я спала, но я быстро ответила ему взаимностью. Я вспомнила, как каталась на нем, лениво и медленно, мой клитор терся о его тугой пресс. Я взяла то, что мне было нужно, и снова задремала. Я так устала, как собака, – ноги болели, легкие нуждались в отдыхе от жизни, голова все еще раскалывалась от музыки и общего шума, – и вертелась на грани между бессознательностью и осознанием того, что меня окружает.
В самолете я рассказала Дину о своем разговоре с Милли, небрежно пропустив ту часть, где он попросил меня переехать к нему вчера из-за текстовых сообщений. Не то чтобы я этого не хотела. Это не так. Но сейчас я просто хотела наслаждаться им. Я не собиралась повторять те же ошибки, что и с Дарреном. Я не буду торопиться со всеми этими обязательствами, и хотя знала, что Даррен и Дин совсем не похожи (во-первых, мои чувства к Дину привели меня прямо в объятия безумия, а эта сука знает, как крепко прижать тебя к своей груди), на этот раз я ничего не испорчу.
Это не будет красиво. На самом деле, жизнь со мной обещала быть отвратительной, и я даже не была уверена, что он останется на всю поездку. Кроме того, я все еще должна была рассказать ему о своем состоянии. О моей неспособности иметь детей. О реальности, которая ждала меня – реальности, которая только ухудшалась, – и о том, что она повлечет за собой. Лечение. Жилет. Массаж. Здоровенные мешки, которые я таскаю повсюду. Неизбежная инвалидность по мере того, как мои системы будут разрушаться одна за другой. Все.
А у Дина были свои секреты. И это я тоже знала.
Кто ждал его в Алабаме, и кто была та девушка, с которой он разговаривал по телефону в тот день, когда ворвался в мою квартиру, чтобы убедить меня поехать с ним в Тодос-Сантос? Не было никакого смысла вникать в эту тему. Он сам должен прийти ко мне и рассказать все, точно так же, как я должна была набраться смелости, чтобы открыть тему моего здоровья и проблем.
Прямо сейчас я не хотела, чтобы все было сложно.
Прямо сейчас я хотела жить.
– Кстати, Милли беременна. – Я прижалась губами к его горлу и слегка пососала, когда та же самая стюардесса, которая обслуживала нас по пути в Сан-Диего неделю назад, прошла мимо и бросила на меня странный взгляд. В прошлый раз мы выглядели так, будто вот-вот убьем друг друга. Теперь же я была в трех секундах от вступления в клуб «На высоте мили» перед дюжиной сонных первоклассных попутчиков.
Дин дернул головой и внимательно посмотрел мне в лицо. Он выглядел слегка расстроенным этой новостью, и я нахмурилась.
– Господи, Дин, только не говори мне, что ты не любишь детей, – поддразнила я его. Он взял мою руку и прижал костяшки пальцев к своим губам. Выражение его лица было таким напряженным, что я подумала, что морщины между бровями разорвут его лицо надвое.
– А как ты к этому относишься? – Он проигнорировал мое заявление. Погодите, неужели он действительно не любит детей? У меня было такое чувство, что это было больное место для него так же, как и для меня.
Я посмотрела вниз, улыбаясь.
– Я счастливее всех на свете. – Я прикусила нижнюю губу. – Я потрачу все до последнего пенни, чтобы купить этому ребенку все игрушки в Нью-Йорке, и даже научусь вязать.
– О, черт. Продолжай. – Он просунул руку между моих бедер и наклонился вперед, чтобы прикусить мочку моего уха. – Расскажи мне еще о вязании. Твоя грязная игра сегодня на высоте.
Я шлепнула его по груди, все еще испытывая благоговейный трепет от того, что сплю с этим великолепным мужчиной. Я всегда встречалась с симпатичными мужчинами, но Дин был в своей собственной лиге.
– Я серьезно. Не могу дождаться, когда стану тетей. Как думаешь, это будет мальчик или девочка?
И снова эти печальные, задумчивые глаза, появившиеся из ниоткуда. Неужели он что-то скрывает от меня? Было ли это то же самое, что я скрывала от него?
– Мальчик, – сказал он, целуя меня в шею. – А ты?
– Девочка. – Я потерлась носом о его нос в эскимосском поцелуе.
Когда мы вернулись в наш многоквартирный дом, он проводил меня до моей двери, закатив оба наших чемодана, и когда я уже собиралась повернуться и закрыть дверь в свою квартиру – потому что мы абсолютно не могли спать вместе, я слишком устала, чтобы принять душ после свадьбы, а прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, как мое тело и мыло разделили горячее свидание – он оттолкнул руку и не дал ей закрыться
– Я думаю, нам нужно установить несколько правил. – Его голос звучал деловито.
Я приоткрыла дверь и робко посмотрела на него.
– Уверен? – Я ухмыльнулась.
– Чертовски уверен. Правило номер один: я могу использовать свой ключ для твоей квартиры, и ты для моей. – Он засунул руку в карман и достал ключ, который положил мне на ладонь, сжимая мои пальцы. – Правило номер два: твои свидания закончились. Теперь ты моя.
– А ты тоже мой? – Я выгнула бровь.
– Так было всегда, малышка Леблан. Этот член был просто арендой, у которой теперь есть законный владелец, – продолжал он. – Правило номер три: никаких секретов. Если нас что-то беспокоит, – его тон стал чуть мрачнее, – мы говорим об этом. Мы, бля, общаемся. И не уклоняемся от плохого дерьма, потому что я знаю, что в будущем будет какое-то плохое дерьмо, и я все еще в нем. Понятно?
– Звучит вполне справедливо. – Я кивнула, собираясь снова закрыть дверь. Я действительно очень устала. И хотя была счастлива, мне также нужно было принять душ и прочистить дыхательные пути после полета.
– Знаешь что еще, милая? – Он оглянулся через плечо, нажимая кнопку лифта.
– Да, Мистер Властные Штаны?
– Поздравляю, у тебя появился новый парень.
– Ты мне не парень.
– Твой статус в Фейсбуке утверждает иное.
– Что?!
Звон. Он вошел в лифт с хитрой улыбкой на лице, когда дверь закрылась.
– Как и гребаный пост, Рози. До свидания.
Дин
У меня был знакомый парень с большим количеством свободного времени (и, вероятно, впустую потраченной спермой) и он все делал сам. Именно так у Дина Коула и Рози Леблан завязались отношения на Фейсбуке, хотя два дня назад они даже не были друзьями. Я хотел убедиться, что Рози знает, что это не очередная затянувшаяся интрижка, и что в следующий раз, когда кто-то из нашей компашки пойдет к алтарю, то это будем мы, и это будем мы во всех смыслах этого слова. Она наденет шлепанцы, а я буду изматывать ее до тех пор, пока врачам не придется хирургически удалить мой член из ее тела.
Каково это было – узнать, что моя бывшая девушка ждет ребенка? Это было похоже на тысячу ножей в животе, но не потому, что она забеременела от парня, с которым я рос.
« Я бесплодна » .
Каждый раз, когда я думал о том, как она шептала мне это на ухо, мне хотелось выпить целую бутылку виски. Это несправедливо. Несправедливо, что гребаная Нина могла иметь детей, а Рози нет. Рози – определение материнского инстинкта. У нее было достаточно сострадания, чтобы хватило на пятерых человек. Как она вообще могла работать волонтером в детской больнице? Черт бы меня побрал, если бы у меня была хоть какая-то зацепка, но я понимал, почему Милли не хотела рассказывать об этом Рози, пока не придет время.
– Мистер Коул. – Сью влетела в мой кабинет и кивнула. Сегодня был вторник, но Сью выглядела как утро понедельника. Она была одета во все черное с головы до ног, и на ее лице застыла улыбка дешевой фарфоровой куклы. – Как дела? Как прошла свадьба мистера Спенсера?
– Великолепно, свадьба была насыщенной, и я не в настроении для светских бесед, так что давай перейдем к делу. – Я катал в руке теннисный мячик и наблюдал за ней из своего кресла. Из всего того дерьма, что произошло, самым лучшим было то, что Рози наконец поняла, что Милли на нас наплевать. Облегчение нахлынуло на меня, когда малышка Леблан сказала, что ее сестра не против наших отношений. И вовсе не потому, что меня волновало мнение Милли. Но потому, что она знала о них.
Я думал, Милли собирается предупредить ее о моих похождениях. Не то чтобы я был кобелем. Я был просто ... мужчиной. Какого хрена я должен был делать? Сидеть и ждать, пока Рози поймет, что это всегда были мы?
– Мне нужно, чтобы ты обзвонила всех флористов в этом квартале и отправила все розы, которые у них есть, независимо от цвета, в «Черную дыру» на Бродвее. На имя Рози Леблан, – сказал я Сью. Ее глаза оторвались от IPad впервые с тех пор, как она вошла в мой кабинет, и уставились на меня, как на мишень.
Мысль о том, чтобы сделать это самому, пришла мне в голову ровно на секунду. Позвонить этим флористам или попросить об этом нашу временную администраторшу – это же не ракетостроение. Но потом я понял, что существует тонкая грань между внимательностью и слабостью, и черт меня возьми, если я собираюсь избежать нежелательного побочного эффекта только для того, чтобы угодить моему папе. Сью все еще работала на меня. На моем столе лежали три сделки, сто неотвеченных писем и еще четыре деловых звонка, которые мне нужно было сделать. Я не собирался щадить ее чувства, занимаясь другой работой. В то же время это необходимо было сделать.
– Что? – спросила она, надув губки и засунув айпад под мышку. – А какое-нибудь послание прилагается? – И если бы глаза могли говорить, на меня посыпались бы сообщения, полные ненормативной лексики и угроз физической расправы.
Я сказал Сью, что должно быть написано на карточках, – во множественном числе – по одной на каждый букет, – и хотя я не хотел указывать своего имени, не сомневался, что Рози поймет, кто стоит за этим жестом. Ей, блять, лучше знать. Я сделал себе мысленную заметку спросить ее, продолжает ли доктор Дебил общаться с ней. Если да, то я нанесу ему визит и убедиться, что теперь я возьму все на себя.
Сью провела указательным пальцем по своему IPad, наконец-то сделав необходимые приготовления, о которых я просил, прежде чем снова поднять на меня взгляд.
– Все розы в этом квартале?
– Каждую розу на Манхэттене, – поправил я ее.
– Это может обойтись тебе в кругленькую сумму.
– У меня прекрасный банковский счет, Сью. – Я одарил ее дерзкой улыбкой. – Черт возьми, я могу себе это позволить. Что-нибудь еще?
– Вообще-то да. Могу я спросить вас кое о чем, мистер Коул?
Снова мистер Коул. Эта цыпочка не собиралась отпускать меня. Я потер ладонью подбородок и откинулся на спинку кресла. – Спрашивай.
– Что есть у мисс Леблан такого, чего нет у остальных? – спросила она, имея в виду, что я никогда никому не посылал цветов, не говоря уже о количестве, которое потенциально могло бы заполнить целый лес. Я ухмыльнулся, потому что ответ был чертовски прост и в то же время чертовски сложен.
– Мое сердце, Сью, – сказал я. – У нее мое сердце.
Глава 20
Что заставляет тебя чувствовать себя живой?
Словесная прелюдия. Погоня. Охота. Но больше всего… та часть, где я сдаюсь.
Рози: Дай угадаю, ты пере спал со Сью.
Дин: Д умаю, что тебе станет легче, если я предоставлю список женщин в Манхэттене , с которыми я НЕ спал, чем наоборот.
Рози: Напомни мне, почему я тогда занимаюсь с тобой сексом?
Дин: Потому что ни один другой мужчина не знает, как подарить тебе потрясающий оргазм, ты хочешь, чтобы я посасыва л твой сосок и щип ал клитор. Потому что я тебе нравлюсь, может быть, даже ты любишь меня , хотя я готов подождать, пока ты сама себе в этом не признаешься. Я ведь могу продолжать, не так ли ?
Рози: Боже, Дин.
Дин: Бог и Дин – это синонимы. Экономь заряд батарейки. Выбери его в следующий раз, когда напишешь мне. Что ты хочешь на ужин ?
Рози: Я собиралась пойти с Эл ь .
Дин: Не самое мое любимое блюдо, но оно не помешает нашим планам. Эл ь может присоединиться к нам. Я закажу мес то в «Таверне Красный Холм » на восемь часов.
Это было до того, как он прислал мне цветы.
Хотя, честно говоря, назвать то, что он сделал, послав цветы, было все равно, что назвать Тихий океан маленькой лужицей. Там была тысяча – а может, и больше – роз всех цветов. Фургоны дважды припарковались перед кафе, и, честно говоря, я начала немного раздражаться от количества чаевых, которые мне пришлось заплатить всем курьерам.
– Я скоро упаду в обморок из-за твоего бойфренда, и рожу долбаный яичник прямо здесь и сейчас, – пригрозила Эль, выдергивая карточку за карточкой из десятков красных, белых и розовых цветов, наполнявших кафе соблазнительным ароматом свежести и природы. На всех было написано одно и то же слово.
Моя.
Моя.
Моя.
Моя.
Моя.
Целый гарем клиентов громко интересовался, что это за повод, и когда Эль ответила им, они просили у меня фотографию моего бойфренда. После того, как я показала им его фотографию в Фейсбуке – он там пыхтел сигарой, скрестив ноги на своем рабочем столе в строгом черно-белом костюме, – они продолжали говорить мне, что если я не выйду за него замуж в течение следующего года, то я безнадежная идиотка, потому что этот человек, очевидно, совершенен.
Я была склонна согласиться с их мнением.
Вчера вечером мы с Милли разговаривали по телефону целых три часа. Она проводила медовый месяц на Мальдивах, потягивая молочные коктейли в купальнике, но все же нашла время, чтобы поговорить со мной. Мама и папа не делали никаких попыток наладить отношения, и я тоже не общалась к ним – пока они не отказались от глупой идеи моего возвращения в Тодос-Сантос, – но мне нравилось слушать все о страстных желаниях Милли и о том, как сильно вздулся и затвердел ее низ живота. Или как она поймала выражение лица Вишеса, который чуть не прослезился на УЗИ-приеме, хотя он и сказал, что ему что-то попало в глаз.
Неженка.
Затем я рассказала ей, как сильно мне нравится Дин, признавшись, что моя любовь к нему длится уже более десяти лет. Она заплакала, когда услышала, как сильно мне было больно видеть их вместе, но думаю, что это из-за гормонов, потому что она плакала, когда я предоставила ей мини-спойлер о следующем эпизоде «Светская жизнь семейства Кардашьян». Она сказала мне, что Вишес утверждал, что интерес Дина ко мне был неподдельным и искренним, и я не хотела говорить ей, что я уже знаю это, потому что у нас с ее бывшим парнем было больше, чем просто светская беседа, когда они были вместе. Вещи, которые не включали в себя слова. Или прикосновения. Вещи, которые мучили и дразнили нас до такой степени, что мы сводили друг друга с ума.
Потом она упомянула, что у Дина был роман со Сью, и не просто пришлось погрузиться в эту тему.
Когда Дин объявил меня своей девушкой на наших страницах в Facebook – как, черт возьми, он это сделал, я еще не выяснила – он имел в виду каждое слово. Он прошел через все эти хлопоты не для того, чтобы дурачиться с другими женщинами за моей спиной.
Я покачала головой и приземлилась обратно на планету Земля, схватив дымящуюся кружку из посудомоечной машины под баром и вытирая ее насухо.
– Напористый Дин напросился сегодня вечером к нам на ужин, – сказала я Эль, и ее улыбка стала такой широкой, что это было заразительно. Или, по крайней мере, это было то, в чем я убедила себя, когда моим щекам стало больно от улыбки.
– Ты думаешь, что его горячая, тщеславная задница будет пожирать пиццу вместе с нами? – спросила она. Эль отказалась от своей тощей диеты с тех пор, как открылась пекарня на соседней улице. Я отрицательно покачала головой.
– Он заказал нам столик в «Таверне Красный Холм».