– Там же безумно дорого!
– Не думаю, что он позволит нам заплатить.
– Я думаю, он хочет, чтобы ты заплатила ему натурой.
Я не хотела это обсуждать, но в глубине души уже ждала этого.
* * *
Хорошая новость: «СексиЗасранец» был очарователен, так что Эль выпрыгнула из своих чулок.
Плохая новость: при этом он сбил меня с ног.
Я молча наблюдала за ними, вертя вилкой в креветках и макаронах, а Эль громко ухала раз за разом, когда Дин говорил что-то смешное или задавал ей вопрос, или вообще был в харизматичным, привлекательным, просто дыша.
Я никогда раньше не была в «Таверне Красный Холм», главным образом потому, что не могла себе этого позволить, но даже если бы и могла, у кого было время забронировать место за три месяца вперед? Особенно учитывая, что осложнения со здоровьем постоянно мешают моим планам. Я никогда не знала, когда мне придется закрыть дверь и спрятаться от всего мира или часами сидеть на кровати в гигантском жилете, ожидая, когда мои легкие будут гармонировать с остальными органами.
Тут было красиво. Я был счастлива, что мы поехали сюда. Еда была великолепной, но компания? Настоящее удовольствие.
Желтые огни кружились от каплевидных канделябров, старого дуба и классических красно-белых клетчатых скатертей и повсюду горели настоящие свечи.
Я подумала о счастье, которое Дин держал в своей ладони. Счастье, которое он так щедро предлагал мне, но брать его было опасно, потому что он садился за руль машины, которая называлась «моя жизнь».
Он казался безрассудным водителем. С другой стороны, с тех пор как между нами завязались отношения, он был просто сильным и выносливым. Камень, на который я опиралась, когда дома все рушилось.
Кто бы мог подумать ? Дин «Мятежный» Коул, кобель с большой буквы .
– Значит, ты работаешь со многими миллионерами? – промурлыкала Эль, ее губы блестели от дополнительного слоя помады и оливкового масла от восхитительной еды, которую мы проглотили.
– Милая, – хихикнул он, откусывая кусочек филе-миньон. – Я работаю только с миллиардерами.
– Познакомишь меня с одним из них?
– Ты уверена? Обычно они выглядят совсем не так, как их банковские счета.
– Но ведь у них есть сыновья, верно? – спросила Эль.
– Да. – Дин усмехнулся. – Мне нравится ход твоих мыслей.
В этот момент зазвонил его телефон.
– Извините, я должен ответить. – Он хмуро посмотрел на свой телефон и встал, оставив нас любоваться его широкой спиной и волшебной задницей в угольно-черном костюме, сшитом на заказ. Эль дважды хлопнула в ладоши, когда он оказался вне зоны слышимости, направляясь к двери, ведущей наружу. Она схватила меня за плечи.
– Какой мужчина, Рози! – воскликнула она. – Скажи мне, что он ужасен в постели, чтобы я могла сохранить верность тебе как подруге.
Совершенство, и я даже не начала описывать, кем он был под простынями, но мне определенно нужно было повторить, чтобы напомнить себе, почему я так рисковала своим сердцем, зная, что в долгосрочной перспективе кто-то вроде него никогда не согласится на кого-то вроде меня.
«Убедись, что Даррен в курсе, прежде чем двигаться дальше», –сказала мне мама, когда ясообщила новость о том, что мы хотим с ним жить вместе. «Ты же не хочешь, чтобы он чувствовал себя обманутым женщиной, которая не может иметь детей».
– Чувиха. – Я покачала головой, пытаясь заглушить мамины слова. – Даже не думай об этом. Таких больше нет.
– Продолжайте в том же духе, и я готова поспорить на любые деньги, что ты станешь жертвой преступления на почве страсти, – Эль воткнула вилку в свои равиоли и поднесла ее к открытому рту. – Кто-нибудь убьет тебя. Наверное, еще одна ревнивая сучка. Может быть, ПА? Я имею в виду, что ни одна женщина не должна быть гордой владелицей такого мужчины, как Дин.
– Он же не чья-то собственность. – Я закатила глаза, жуя хлебную палочку.
– Нет. Однако он – горячий товар. – Эль сжала губы, прежде чем мы обе согнулись пополам от смеха. Она спросила, как дела у Трента – она была разочарована, что не смогла встретиться с ним до свадьбы, – но потом Дин вернулся к столу. Он больше не выглядел игривым, веселым и непринужденным. Вместо этого он выглядел так, словно увидел привидение. Вместо этого он выглядел так, словно увидел привидение. Засунув телефон в задний карман, он сказал: – Я оплатил. Поехали?
Мне не нужно было стоять так близко к нему, чтобы понять, что он выпил. Простой запах чистого алкоголя в его дыхании выдавал это. Он проник в мои ноздри со свежестью, приберегаемой для хардкорного духа. Я хотела наброситься на него, но не могла сделать этого в присутствии Эль, а может быть, и вообще. Он выглядел настолько обеспокоенным, что мне стало физически не по себе.
Мы с Эль обменялись растерянными взглядами, наши недоеденные тарелки все еще стояли на столе, ожидая, чтобы ими насладились. Моя подруга открыла рот, и у меня возникло ощущение, что она собирается спросить, можем ли мы остаться на десерт. Это было явное «нет». Ему нужно было выбраться отсюда, и я хотела избавить его от объяснений.
– Да, я устала, и становится холодно. – Было не холодно, но Эль и все остальные вокруг меня всегда беспокоились, что я могу простудиться. – Позвольте мне сделать небольшую остановку в ванной комнате. Мой мочевой пузырь не очень дружит с домашним вином.
Через пятнадцать минут мы уже ехали домой в такси. Сначала Дин поймал такси для Эль – и заплатил за него, – и снова я встретилась ее сердитым взглядом, который требовал, чтобы я приковала его цепью к подвалу и убедила жениться на мне.
Когда мы сели в такси, я повернулась к Дину, чтобы спросить о том, что случилось.
Один взгляд на его лицо, и я поняла, что это была плохая идея.
– Хочешь потусоваться? – вместо этого спросила я. – Еще очень рано.
– Это зависит от обстоятельств. Вдруг, ты будешь орать на меня за то, что я пью? Потому что я собираюсь напиться. Вдрызг.
Я на секунду задумалась. Он не пил всю неделю, пока мы были вместе – в том числе на свадьбе и в Вегасе, два события, которые практически требовали этого. Если бы я сказала ему, что не хочу этого видеть, он бы неправильно это понял. Как будто я хотела его только на своих условиях. А это не так. По правде говоря, я хотела его всегда, и для меня было важно быть рядом с ним, чтобы он высказал свою точку зрения.
– Нет, – ответила я. – Ты можешь пить.
– Тогда да, останься. Ты нужна мне сегодня вечером.
А я нуждалась в нем всю предыдущую неделю.
Он был рядом со мной.
Я была рядом с ним.
Одно можно было сказать наверняка – когда один из нас падал, другой следовал за ним, не задавая никаких вопросов.
* * *
Дин даже не позволил дорогому напитку пощекотать его вкусовые рецепторы, откинув голову назад, и одним глотком допив бокал. Он прислонился бедром к мокрой стойке бара и потянул себя за волосы, глядя в огромное, от пола до потолка, окно, выходящее на Манхэттен. Этот город был очень могущественным. Как и он сам. Проблема была в том, что впервые с тех пор, как мы познакомились, точнее, с тех пор, как мы были подростками, я не видела в нем взрослого, успешного человека, каким он был. Я видела потерянного мальчика, а этот мальчик? Я не была уверена, что многие люди смогут добраться до него.
– Ты хочешь поговорить об этом? – Мои пальцы танцевали на его мебели, когда я шла к нему, запоминая каждый изгиб темного дерева и ткани плюшевых сидений. Эта девчонка, ворчунья, которая все время спрашивала, что случилось – это была не я. Но забота о Дине была моей прерогативой. И у меня было такое чувство, что внезапная перемена его настроения как-то связана с женщиной, которую звали Ниной. Меньше всего мне хотелось усугубить его раны еще глубже и смотреть, как он истекает кровью.
Правда может быть неприятной. Вот почему люди часто скрывали свои секреты. Чаще всего они были не для всеобщего обозрения. И именно поэтому Дин не знал, почему я не могу стать медсестрой. И понятия не имел, что у меня не может быть детей.
Мой парень покачал головой. Без малейших эмоций в голосе он приказал: – Иди сюда.
Я неторопливо приблизилась к нему и обвила руками его шею, глядя ему прямо в глаза. Ему нужно было отвлечься от того, что его так беспокоило, что сводило с ума, заставляло пить и курить до смерти.
У Дина возникла проблема. И он это знал. Я тоже.
У него была проблема, и эта проблема толкнула его прямо в объятия его пороков. Он физически нуждался в алкоголе и травке, чтобы забыть все, что его беспокоило. Я хотела спросить – отчаянно хотела копнуть глубже в темных комнатах его души и вытащить тайну за тайной, очищая ее от беспорядочного беспорядка, – но не могла.
– Ты великолепна, – проворчал он, проводя пальцем по моему подбородку рукой, которая не держала бокал с бренди.
– Ты пьяный, – сказала я невозмутимо, нервно смеясь.
– Да. – Его хищные глаза играли с моим телом так, как ни один другой мужчина не мог бы своими руками. – И все же, ты была великолепна, когда я был трезв, и ты все еще будешь великолепна, когда я буду бороться с гребаным похмельем завтра утром. Его руки скользнули вниз к моей талии, и он с силой схватил меня, развернув и положив на стойку бара. Моя нижняя часть спины прижалась к бесконечному количеству роскошных бутылок, и меня пробрал озноб до костей, даже через мои длинные, рваные, черные узкие джинсы.
Его рука скользнула к пуговицам на моих джинсах, и он быстро потянул их вниз, пока они не упали на пол. Моя желтая футболка с надписью Sex Pistols была брошена на серый диван меньше чем за секунду, мои шлепанцы исчезли. Затем Дин прижал меня к стойке, положив ладонь мне на грудь, и когда бутылки впились мне в спину, он смахнул их все с поверхности своей рукой, дюжина из них упала на пол в унисон цветов, звука и света.
– Господи! – ахнула я, и звон разбитого стекла зазвенел в комнате, как сигнал тревоги. Дин схватил бутылку бренди, которая стояла рядом с ним, и сделал еще один глоток, прежде чем налить немного в мой пупок и пососать его, его теплые губы на моей коже заставили мой низ живота вспыхнуть от волнения и желания.
– Я не плохой человек, – пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Его уровень опьянения вызывал у меня искреннее беспокойство, но даже при том, что Дин все еще был загадкой, одна вещь была совершенно ясна. Он не хотел, чтобы с ним нянчились или сдерживали. Ему хотелось сойти с ума.
Его демоны вышли поиграть, и сегодня я должна была стать их жертвой. Я лежала у его алтаря, ожидая наказания за то, чего не совершала. Его боль будет распределена между нами.
И я была рада забрать часть ее, даже если это было только на одну ночь.
– Нет. Ты самый лучший человек, – пробормотала я, когда он упал на колени и сорвал с меня нижнее белье. Красные, жгучие отметины царапали мои бедра, как рубцы. Он закинул скомканную ткань за плечо и нырнул вниз, пробуя то, что было между моих ног, как будто это был его источник жизни, скрежеща зубами по моему горячему месту, заставляя меня сходить с ума. Он был голодным зомби, пирующим на своем кусочке плоти, и у меня не было никаких шансов против его тьмы.
Дин Коул был совсем не таким, каким его считали люди. Он был худшим из всех дьяволов. Тот, что скрывается за вежливой улыбкой, опрятной одеждой и хорошими манерами.
– Черт, Дин, – тяжело выдохнула я, теряя контроль над реальностью, над своими чувствами, над собой. – Ты так убьешь меня.
– Нет, Рози. Я тебя спасу, – прорычал он, положив большие пальцы на мое лоно и растягивая меня до точки восхитительной боли. Затем он погрузил свой язык в меня, безжалостно трахая, пока я держалась за края его бара и кричала. О помощи или от удовольствия, я не была уверена.
– Господи… Боже. – Я пошевелилась влево и вправо, пытаясь избежать глубокого трепета, который охватил меня.
– Скажи мне, что я поступаю правильно, – прорычал он, сжимая чувствительную плоть моих складок и медленно втягивая ее между зубами, пока я снова не закричала. Восхитительная боль закружилась у меня между ног. Я хотела, чтобы он сделал это снова, и он сделал это, прежде чем сказать: – Я не хочу знать его, Рози. Прямо сейчас я не могу иметь с ним дело.
О ком это он говорит? Кто же он такой? Маленькие клеточки моего затуманенного похотью мозга жаждали знать. Кто был настолько безумен, чтобы причинить боль этому прекрасному, доброму человеку? И что еще важнее, кто обладал такой властью?
– Да. – Мой голос вибрировал так же сильно, как и мои дрожащие ноги, когда я пыталась взобраться на стойку бара и убежать от дикого оргазма, который угрожал разорвать мое тело. – Ты все делаешь правильно, Дин. Что бы это ни было.
– Я ненавижу ее, – сказал он, глубоко проникая в меня языком. Его губы, пальцы, зубы пожирали меня полностью. Он говорил о другой женщине, когда был со мной. Это должно было заставить тревожные колокольчики в моей голове зазвенеть, красные сирены завыть со скоростью триста миль в час. Но этого не произошло.
И я не волновалась об этом, потому что это был он.
– Тогда я тоже ненавижу ее, – воскликнула я, чувствуя, как дрожат мои колени и немеет тело, когда горячая волна удовольствия захлестнула меня, окутывая коконом. Я взвыла, как истерзанное животное, дергая его за волосы, мои бедра сжимали его голову, пока ему не пришлось раздвинуть их своими сильными пальцами. Потом я еще секунду лежала неподвижно и смотрела, как он расстегивает ремень, вылезая из брюк, а потом схватил меня за бедра и рывком поднял.
– Я очень зол. – Зелень в его глазах плясала, как пламя.
– Знаю.
– Если ты хочешь уйти, то сделай это сейчас. Как бы то ни было, я думаю, что ты должна это сделать.
– Я остаюсь здесь.
– Тебе не понравится то, что ты увидишь.
– И что же я увижу?
– Ту сторону меня, которой я не слишком горжусь.
Я судорожно сглотнула, открыв рот. – Я в деле, независимо от того, какую часть себя ты мне отдашь.
– Ты сама не знаешь, что говоришь, – усмехнулся он. – Я сделаю тебе больно.
– Хорошо. – Я положила руку ему на грудь. – Вот это мне в тебе и нравится. Ты обращаешься со мной как с нормальным человеком, а не как с увядающей Рози.
И вот так все изменилось. Темнота высасывала закат из города, который наблюдал за нами, битое стекло хрустело под его ботинками, обещая боль, его глаза закрылись, и я осталась наедине с незнакомцем. С каким-то дикарем.
Свет был выключен, и он притянул меня к себе, но когда я подумала, что он собирается поймать меня… тогда он позволил мне упасть. Подо мной – трон из бесцветного стекла. Даже мои кости протестующе застонали, когда он схватил меня за руку и потащил в свою спальню, волоча по своему чистому черно-белому полу. Моя кожа болела от удара о стекло. Черный бархатный ковер приветствовал меня, когда мы вошли в его владения, где стояла большая королевская кровать из тех, что можно увидеть только в кино. Я никогда раньше не была в его спальне, и у меня перехватило дыхание, когда я подумала обо всех женщинах, которые тут были. Все Кеннеди. Все эти Наташи.
Все неудобные и болезненные истины.
Он отпустил мою руку и легонько подтолкнул ногой в сторону оттоманки у окна от пола до потолка.
– На колени, – произнес холодный, как металл, голос, который не был его голосом, и я встала на колени и положила локти на оттоманку, глядя на мерцающие, искусственные огни Нью-Йорка. Дин стоял позади меня, я не видела, что он делает. Моя задница была голой, но я все еще была в лифчике. Я решила, что он где-то поблизости, но не могла сказать наверняка. И даже не повернула голову и не посмотрела на него. Он хотел, чтобы я испугалась. Я хотела, чтобы мне было страшно. Это уже происходило.
– Самое смешное, – начал он, расхаживая позади меня, и я вздрогнула от его прекрасного голоса. Я услышала шипение густой жидкости, когда он сделал еще один глоток бренди. – В старших классах меня все звали Мятежным и Джокером. Шутом. Веселым парнем. Клоуном.