И он не был таким. Теперь я это поняла, но в старших классах я тоже купилась на этот образ. А почему бы и нет? Он был чертовски хорош позиционируя себя таким образом, причем по очень высокой цене.
– Но ты же знаешь, кто я, Рози? – Он остановился позади меня.
Я закрыла глаза, втягивая мужской запах его комнаты в свои отчаянные легкие и чувствуя, как мое сердце разрывается в груди.
– Ты Пьеро, – прошептала я. – Ты грустный, одинокий клоун.
– Всегда умная и проницательная. – Намек на его собственный голос просочился в его тон. Он сделал три или четыре шага по направлению ко мне – я слышала и считала – и хотя все еще была почти голой и не могла видеть его через отражение слишком чистого оконного стекла, я чувствовала себя в безопасности.
– А ты знаешь, почему Пьеро грустит? – спросил Дин.
– У него разбитое сердце. – Я сглотнула, борясь со слезами. – Он тоскует по любви, которая никогда не будет принадлежать ему.
Мне захотелось обернуться. Обнять его. Стереть последние несколько часов, которые сделали его таким, каким он был сейчас. Но я ничего этого не сделала. Я почувствовала, как его рука ласкает одну из моих ягодиц, а дыхание щекочет ложбинку между моей шеей и плечом.
– Беги, Рози, – прошипел Дин. – Беги, пока я все не испортил и не погубил нас.
– А ты попробуй, – настаивала я. – Сломать меня. Использовать меня. Сражаться со мной. Ты уже несколько месяцев гоняешься за своей добычей. Годы. Целое десятилетие, черт возьми. Неужели ты собираешься просто отпустить все?
Шлепок по моей ягодице заставил меня упасть вперед и потряс до чертиков. Меня никогда раньше не шлепали. Не потому, что я была против. Наверное, это была одна из тех вещей, до которых я так и не додумалась. Как прыжки с тарзанки или просмотр «Списка Шиндлера». Возможно, дело было в том, что все мужчины, с которыми я была, всегда относились ко мне как к хрупкой вещи, которая вот-вот умрет в их руках. Или может быть, это было из-за того, что я никогда полностью не избавилась от своей застенчивости и стыда, когда была в постели с кем-то другим.
Но Дин не был кем-то другим.
Он был единственным.
Я застонала, желание закружились в моем теле, подталкивая мою задницу туда, где я в последний раз чувствовала Дина, умоляя о большем. Это было грязно, но не возражала быть грязной с ним. Он никогда не осуждал меня. Если подумать, он был, возможно, единственным человеком в моей жизни, который принимал меня такой, какая я есть. Даже Милли пыталась убедить меня вернуться в Тодос-Сантос.
Звук плоти, бьющей другую плоть, атаковал мои уши прежде, чем я почувствовала второй удар, и на этот раз он был где-то между моей задницей и киской. Во рту у меня скопилась слюна, голова упала на оттоманку, глаза закатились. Почему же это было так божественно, когда человек, который утверждал, что хочет «спасти» меня, причинял мне боль? Может быть, потому, что часть спасения больной маленькой Рози заключалась в том, чтобы показать ей, что она способна страдать, не ломаясь.
– Поднимись.
Я вскарабкалась на оттоманку, пока моя верхняя часть тела не оказалась на ней, а задница в воздухе. Дин присел на корточки позади меня – я почувствовала его обнаженное тело рядом с моим – и засунул в меня сразу четыре пальца. Это было больно, но я глубоко вздохнула и успокоилась. Он немного поиграл с моим возбуждением, прежде чем вынуть пальцы, поднеся их ко мне.
– Попробуй свою киску на вкус. – Его голос звучал отстраненно. – Попробуй, что я, твою мать, с тобой делаю, – добавил он.
Хотя это было еще одно определенное первое действие, о котором я никогда не думала, я приблизила свои губы к его блестящим пальцам и облизала их. Запихивая их мне в рот, он потребовал через некоторое время: – Высоси их дочиста, Рози.
На вкус я была сладкой и теплой. Не так плохо, как я думала.
Он вытер остатки моих соков о мою задницу и снова шлепнул ее. На этот раз я рванула вперед, но не захныкала. Я думаю, ему понравилось, что я не жалуюсь. Его стон сказал мне об этом. Когда его головка начала дразнить мой вход сзади, я покачала головой из стороны в сторону, ожидая, что он погрузится внутрь. Он делал это целую минуту, сводя меня с ума, прежде чем я взмолилась: – Дин!…
– Ммм?
– Не мучай меня. Пожалуйста.
– Что мне сделать?
– Войди.
– Неверно. Пробуй снова.
Черт возьми!
– Трахни меня, пожалуйста, – судорожно сглотнула я.
– Презерватив? – поинтересовался он. Его тон был резким. Как будто он чего-то ждал.
– Я принимаю таблетки. – Ложь была горькой у меня во рту, ведь я уже нарушила одно из правил, о которых мы договорились вчера. Того, что касается честности. Мне не нужно было принимать таблетки. Но ему и не нужно было этого знать. Во всяком случае, до тех пор, пока я не буду готова рассказать ему все. Очевидно, нам обоим не нужно было много знать. Какое же это было хреновое начало для отношений.
– Да? Потому что в Вегасе ты сказала, что это не так.
Господи, боже.
– Да, – всхлипнула я, ожидая продолжения. Что бы оно ни повлекло за собой.
– Ну, если ты так говоришь, – насмешливо произнес он, положив ладонь мне на горло, и в то же время одним ударом вонзился в меня сзади. Я закричала, когда он вошел в меня, кровь в моем теле прилила к голове. Дин не шутил, когда говорил, что причинит мне боль. На этот раз он не стал сдерживаться. Он трахал меня так сильно, что мои бедра горели, а внутренности будут пульсировать еще несколько недель.
– Повернись, – приказал он, все еще качаясь взад и вперед. Неужели он настолько пьян, что не понимает, о чем меня просит? Мне удалось слегка нахмуриться между стонами.
– Я не могу, ты во мне.
– Ну и что? Повернись.
– Ты тяжелый.
– А ты очень сильная. Сражайся со мной.
Игнорируя щекочущее ощущение оргазма, я попыталась приподняться, положив ладони на пол, но он наклонился вперед, намеренно перенеся свой вес на мою спину, чтобы остановить меня. Тот факт, что он активно пытался заставить меня потерпеть неудачу, раздражал меня, поэтому я надавила сильнее. Дин был сложен как профессиональный регбист. Шесть футов три дюйма на двести фунтов стройных, четко очерченных мышц. У меня не было ни единого шанса. Нов тоже время… я была настроена дать отпор.
Это было то, что моя болезнь заставила меня сделать.
Чему научила меня жизнь рядом с Вишесом и его друзьями «СексиЗасранцами»
Такой меня сделала жизнь.
Я обмякла, позволив ему взять меня на руки. И когда он начал вонзаться в меня еще сильнее, наказывая за мое поражение, я одним резким движением надавила на ладони, набирая скорость, и развернулась. Его пресс теперь был приклеен к моей груди, и он усмехнулся, когда вышел из меня, все еще полностью твердый.
– Прижми свои сиськи друг к другу, – прошипел он, и не было смысла отрицать…чувак был странным. Как правило, это был свет, который просачивался сквозь щели в темноту. Вместе с ним сквозь стены нормальности и дневного света пробивалась тьма.
Я воспользовалась лифчиком, чтобы сделать то, что мне сказали. Он взял свой гладкий член в руку и направил его в ложбинку между моими грудями. Его густая, белая сперма собралась в моем декольте, и он смотрел на это сквозь опущенные глаза. Моя задница горела от шлепков, но я все же воспользовалась моментом, чтобы забыть обо всем и утонуть в нем.
– Слижи, – прошептал он, погружая указательный палец в свою сперму и поднося теплую жидкость к моим губам. – Каждую гребаную каплю.
Я сделала это, и после того, как закончила слизывать его сперму, он наградил меня еще двумя оргазмами.
В ту ночь я заснула в его объятиях, чувствуя себя в полной безопасности. В большей безопасности, чем с Милли или родителями. Определенно безопаснее, чем я когда-либо чувствовала себя с Дарреном.
Я заснула в объятиях его демонов, зная, что проснусь в объятиях милого мужчины.
У Дина «Мятежного» Коула было много лиц. И все они были прекрасны. По крайней мере, для меня.
Глава 21 Дин
Ну и черт с ним.
Рози все еще спала, когда я проснулся, и чувство вины пронзило меня, как гневное землетрясение. Какого хрена вчера было? В одну секунду я развлекал ее подругу в одном из лучших заведений Манхэттена, а в другую трахался с ней на оттоманке, шлепая ее по милой маленькой попке, как будто она пыталась переехать моего щенка. Очевидно, когда дело касалось ее, не было никакой середины. Либо я пытался вытащить дерьмо типа Хью Гранта, которое не было мной, либо я показал ей всего себя, во всей моей гребаной славе.
Не то чтобы это был я. Но это была та часть, которую Нина оставила позади, и та, которую я никогда не удосуживался исправить.
Вчерашний день свел меня с ума и прямо в объятия бренди. Мне бы хотелось, чтобы Рози этого не видела, но в то же время я испытывал некоторое облегчение от того, что она все-таки осталась.
Слезая с кровати и чувствуя, как нарастающая головная боль пульсирует в висках, я неторопливо побрел на кухню, чтобы приготовить яичницу с беконом и кофе. Черт, если бы я знал, где все дерьмо, которое мне нужно для этого, но я должен был показать ей, что я могу это сделать. Совокупность Мамбо Джамбо с бойфрендом.
Да что я вообще говорю? Если Вишес смог, то и я, черт возьми, тоже.
Вчерашний разговор с Ниной крутился у меня в голове, пока я разбивал яйца, и высыпал пряные зерна в кофеварку. Она позвонила мне с Нью-Йоркского номера, так что я решил, что это одна из многочисленных линий из моего офиса, и снял трубку. Совершенно случайно. Это была настоящая катастрофа.
– Я здесь, – сказала Нина , когда я снял трубку. К черту моя жизнь пошла боком. Даже комплиментарного приветствия не последовало.
– Г де здесь? В аду ? – спросил я , надеясь на это. Вот где было место этой суч ке. Если она когда-нибудь попадет ту да, то, скорее всего, станет президентом.
Кокетлив ый смех Нины ударил мне в уши.
– Я здесь, в Нью-Йорке, дурачок. Я же сказала, что приеду за тобой . Тебе нужно с ним встретиться.
– Разве я не говорил тебе, что не хочу видеть его лицо ? – Я стиснул зубы, направляясь к бару и оставляя Рози и ее подругу Эл ь позади. Я под ал знак бармену, чтобы он налил мне выпить. Итак, она в городе. Конечно, так оно и было. Почему бы и нет, черт возьми? Ведь это я дал ей деньги, верно? Так почему же я вообще удивился?
– Все, что тебе нужно сделать, это перевести мне деньги, и я оставлю тебя в покое, Дин.
– Нина . – Я усмехнулся, расстегивая воротник. – Я не собираюсь дават ь тебе шестьсот тысяч только для того, чтобы увидеть его. Ты, блять, облезешь. Дети обычно делаются двумя людьми, верно? Следовательно, ответственность несут оба родителя. Ты все испорти ла, – выдавил я из себя. – А теперь убери этот беспорядок.
– Я могу и отменить свое предложение, Дин. Ты сейчас ужасно раздражаешь меня.
– Когда это я вел себя с тобой иначе, чем полный придурок ? – возразил я, допив ая свой напиток и указ ывая на пустой стакан, прося е щ е один. – Потому что я хотел бы повернуть время вспять и исправит ь это, если бы я когда-нибудь был кем-то другим .
– Было такое время. – Ее слащавый голос напомнил мне об этом. – Было время, когда ты бы л готов на все ради меня.
Самое ху дшее? В этом сука не ошиблась.
– Как поживает твой му ж ? – Я сменил тему разговора.
– Все ещ е жив, – фыркнула она. – К несчастью.
По крайней мере, в одном мы могли бы прийти к согласию.
– Как поживает твоя новая девушка? – Н а стала очередь Нины спрашивать.
– А почему ты спрашиваешь? Думаешь, ты и это можешь испортить для меня ?
– Ну , ну. – О на усмехнулась. – Да ладно тебе, Дин. Не будь таким. Я оче нь рада за тебя. Все, чего я хочу, это обеспечить свое будущ ее и оставить своего проклятого уж асного мужа позади. У тебя же полно денег. У меня есть то, что ты хочеш ь. Почему мы ходим круг ами ?
– Потому что я хочу, чтобы ты оставалась бедной и несчастной. Вот. Я сказал это. И, очевидно, потому, что я не против, заплатить такую цену, чтобы так и было. Наслаждайся своим грязным мотелем, Нина. Пока. –Я повесил трубку и выпил еще три стакана крепкого напитка.
Готовя завтрак, я услышал, как Рози шаркает в моей спальне. У меня упало сердце. Если я спугнул ее тем, что был агрессивным мудаком, то мне некого было винить, кроме самого себя. Может быть, она выигрывает время, чтобы попытаться избежать встречи со мной? Я услышал, как она поворачивает кран, спускает воду в унитазе, и подумал, как долго еще она сможет откладывать встречу со мной.
– Доброе утро. – Я услышал ее грубый голос и отвернулся от плиты, чтобы посмотреть, как она ходит в моей рубашке, ее светло-каштановые волосы были в беспорядке. Она улыбнулась мне от всего сердца, а затем обернулась, когда нашла свои джинсы. Ее голая задница – я порвал ее нижнее белье прошлой ночью – выглянула из-под моей рубашки, когда она наклонилась, и, черт возьми, ее кожа была красной и ободранной. Она была вся в синяках, вплоть до внутренней поверхности бедер, и там были полосы и маленькие порезы от разбитого стекла, которое я убрал сегодня утром. Меня чуть не стошнило, но я сдержался, выключил плиту и положил яичницу с беконом на тарелки.
– Проголодалась? – Я прочистил горло.
– Проголодалась, – рассеянно ответила она, натягивая джинсы. – Но мне нужно спуститься вниз и надеть жилет, принять лекарство, и все эти рок-н-ролльные штучки. Моя собственная версия завтрака чемпионов. – Она притворилась, что напрягает несуществующий бицепс.
Ей очень хотелось уйти. Конечно, она испугалась. Я показал ей самую уродливую свою сторону и ожидал, что она просто… что? Смирится с этим? Это было слишком рано. Слишком рано. Честно говоря, когда ты облажался так же, как и я, лучшее время, чтобы показать своей второй половинке свои внутренние шрамы, может никогда не наступить.
– Я могу принести их тебе, – сказал я, надеясь, что это прозвучало не слишком отчаянно. Она бросила на меня странный взгляд.
– Ты не знаешь, что мне нужно.
Правильно. Я ни хрена не знаю. Кроме этого уродливого жилета. Я узнал о нем в Тодос-Сантосе.
– Я приготовил тебе завтрак. – Я указал подбородком на обеденный стол, которым никогда не пользовался. Я обычно сидел на острове, когда ел, и даже это было редкостью. На самом деле я даже не помню, когда в последний раз ел у себя дома. Каждый раз, когда я был здесь, это был протеиновый коктейль и фрукты, чтобы поддержать меня до следующего приема пищи. Здесь меня выпороли по максимуму, за столом, полным всего, что, черт возьми, я мог найти в своем холодильнике. Держу пари, Рози не имела ни малейшего понятия, что я никогда ни для кого ничего не делал. Ни для кого, только для нее.