Даррен был больше в моем вкусе. Красивый, но застенчивый и сдержанный. Студент-медик, с которым я познакомилась, когда он заказал травяной чай в «Черной дыре». Теперь, когда Дин был так близко, я не знала, что с собой делать. Мои руки были словно искусственно приклеены к телу. Тяжелые и чужие. Я знала, что заставит это чувство остановиться. Прикосновение к нему. Но это был не вариант.
– Пакуй. Бля. Свои. Чемоданы, – его голос был жестким, и если я не ошибаюсь, это было не единственное, что было в нем жестким. – Если Вишес приедет в Нью-Йорк, чтобы забрать тебя, он устроит мне разнос. Видишь ли, малышка Леблан, я люблю, чтобы моя жизнь была простой. Без всяких проблем. – Он накрутил на палец еще одну прядь моих волос, и в его зрачках вспыхнули искорки вожделения. От этого легкого прикосновения мурашки пробежали по моему черепу и позвоночнику, пронзив все тело, как электрический разряд.
Что, черт возьми, происходит, и почему я позволяю этому случиться?
– Это означает, что никаких подружек, никаких подозрительных деловых партнеров и никаких неблагодарных соседей, – подчеркнул он. – Ты сейчас осложняешь ситуацию, и я ненавижу это делать, но если станет выбор между тем, чтобы разозлить тебя и разозлить этого ублюдка, ты знаешь, что я выберу.
– Я так тебя ненавижу, – выдохнула я, и мои легкие захрипели, напоминая мне, что мое сердце должно замедлиться. Быть так близко к Дину было похоже на то, что ты чувствуешь в тот момент, когда катаешься на американских горках. Он прижался ко мне всем телом, и я почувствовала его улыбку на своей коже, чуть ниже уха.
– Вишес говорит, что трахаться на почве ненависти – это самое лучшее. Хочешь проверить его теорию?
Сделав шаг в сторону, и разорвав физический контакт, я парировала: – Хочешь упасть замертво?
Однако сопротивляться ему не было никакого смысла. Он собирался выполнить свою угрозу, и хуже всего было то, что я не могла его остановить. Я знала, что была не права. Знала, что должна просто принять этот проклятый билет. Что-то темное промелькнуло на его лице. Что-то, что всегда было здесь, но только я одна, казалось, замечала.
– Запомни, на чем мы остановились. – Он указал на меня рукой, которая держала телефон, и провел пальцем по экрану. Окончательно. Этот человек звонил уже в третий раз. – Вернусь через секунду.
Дин исчез в моем коридоре. Я стояла, не зная, что делать.
– Здравствуй, мисс Голддиггер, чем могу помочь? В прошлый раз, когда проверял, я сказал не звонить мне, черт возьми. Что изменилось? – Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить. – Но в том-то и дело, Нина, дорогая. Ты не можешь щелкнуть пальцами и заставить меня ползти назад, чтобы спасти тебя. Ты сама постелила себе кровать. А теперь ложись в нее сама. Это не моя война. Не моя битва. Не мое. Блять. Дело. – Его голос был исключительно горьким.
На самом деле, его голос звучал так раздраженно, так сердито, так не по себе, что я заметно вздрогнула, когда услышала его. Это разожгло во мне чужую эмоцию, которую я никогда раньше не связывала с «Мятежным». Страх. Дин никогда не сердился и не волновался. Из всех четырех «СексиЗасранцев» он был наименее вспыльчив. Редки были случаи, когда его перья были взъерошены – что он был действительно расстроен – и я не думаю, что когда-либо слышала, чтобы он повысил голос за пределами футбольного поля. Еще раньше, когда он кричал на Колтона, он презирал всю эту ситуацию. И был в какой-то мере доволен.
Я прижалась ухом к стене, явно подслушивая.
– Я не поеду в Бирмингем. – В Бирмингем? В Алабаме? Мне всегда казалось, что я довольно хорошо знаю жизнь Дина. Очевидно, у него в шкафу было больше скелетов, чем у Джеффри Дамера.2
– Есть что-то очень хреновое в том, что я вообще сейчас тебя слушаю. Твое предложение в лучшем случае оскорбительно, а в худшем – просто чертовски безумно. У тебя были годы, чтобы все исправить. Годы, чтобы я его увидел. Теперь уже слишком поздно. Меня это не интересует. Серьезно, Нина, сотри мой номер из своего списка контактов. Сэкономьте нам обоим время и деньги.
Сделав глубокий вдох, словно его легкие были бездонны, он закончил разговор. Внезапный удар прямо в разделяющую нас стену наградил меня белым шумом, который зазвенел у меня в ухе. Без сомнения, это был мой сигнал, и я развернулась, направляясь к противоположной стороне острова.
Возиться на кухне было тяжело, особенно когда я все еще чувствовала его гнев, доносящийся из другой комнаты. Я открыла холодильник и достала несколько овощей, потом нож. Запыхавшись, я притворилась, что делаю себе салат. Я увидела высокую фигуру Дина, его телефон был зажат мертвой хваткой между пальцами. Он выглядел немного удивленным, увидев меня, как будто забыл, что я здесь, но затем расслабился и вернул свою дерзкую улыбку на лицо, как будто переставлял кривую картину на стене. Ослабив галстук еще сильнее, он направился ко мне.
– Секс на одну ночь не удался? – спросила я, нарезая огурец тонкими кусочками.
– На чем мы остановились? – пробормотал он, взъерошивая непослушные пряди своих восхитительных волос.
– Ты меня шантажировал.
– Совершенно верно. В пятницу утром. Пакуй чемодан. Мне нравится вся эта твоя избыточная энергия. Тебе просто нужно хорошее место, чтобы ее выплеснуть. У меня есть идеальное место, – он подмигнул мне и, словно я нуждалась в подтверждении, добавил: – Моя гребаная кровать.
Глава 4 Дин
Что такое двадцать тысяч долларов?
Это большие деньги? Разумная сумма денег? Или так мало, как будто совсем не деньги? Это зависит от того, кого вы спрашиваете. Для меня двадцать тысяч долларов – всего лишь мелочь на карманные расходы. Они никак не влияли на мою жизнь. Вопреки всеобщему мнению, это не потому, что мои родители пополняли мой банковский счет. Люди думали, что я ребенок из трастового фонда, и я им это позволил, потому что, честно говоря, ну и пофигу, кого это волнует?
Реальность такова, что мои родители отправили меня в Гарвардский университет, дали деньги на первоначальные инвестиции в компанию «Фискал Хайтс Холдингз», которую я основал вместе с тремя моими лучшими друзьями – Трентом, Джейми и Вишесом, и помогали мне умственно и духовно. Чертовски много. Но тот факт, что я купался в деньгах больше, чем мог потратить в нежном возрасте двадцати девяти лет? Это все я, детка.
Я и мои хитроумные методы.
Я и моя способность к убеждению.
Я и мой талант к числам.
Так что отсутствие финансирования, конечно же, не было причиной, по которой мне было так чертовски трудно нажать кнопку «одобрить транзакцию» и перевести ей двадцать тысяч долларов.
Я не хотел, чтобы они достались Нине. Не хотел, чтобы она была счастлива. Неужели я хочу, чтобы она потерпела неудачу? Хотел ли я, чтобы она потерпела неудачу? Хотел ли я, чтобы она осталась бедной, потерянной и мрачной? Хотел ли я отомстить ей за то, что она была такой мерзкой сукой по отношению ко мне?
И если да, то делает ли это меня плохим человеком? Я так не думал. Да, я облажался. Но я не плохой. Хотел бы я когда-нибудь, чтобы моя будущая дочь встречалась с кем-то вроде меня? Черт возьми, нет. Я чуяла свой вид на многие мили вокруг. Но тогда я тоже не мог полностью посвятить себя слову «зло». Я видел зло. Рос вместе с Вишесом – вот это злой человек. Я не был сделан из той же ткани. Я помогал пожилым людям переходить дорогу, нес их продуктовые сумки до самого «Бьюика Люцерна», даже если опаздывал на важные встречи. Я никогда не обманывал никого из своих любовниц. Был вежлив, – и не только по долгу службы, но и по натуре,– голосовал, никогда не обижал людей нарочно и уже пять лет спонсировал ребенка из Африки. Время от времени мы даже обменивались письмами. (Канембири и я оба согласились, что Скарлетт Йоханссон была чертовски горячей, а ФК «Манчестер Юнайтед» – наглые выскочки. Потому что некоторые вещи были просто международным консенсусом.)
Итак, могу ли я от всего сердца сказать, что я плохой человек? Нет. Я не такой.
Я чертовски любил людей. И еще больше я любил трахать людей. Я самый общительный и светский из всех моих друзей. Вот почему эта ситуация не устраивала меня.
Именно меня. Двадцать минут я смотрел на экран своего «Макбука». Мой указательный палец завис над кнопкой. Просто сделай это, блять, умолял я себя. Да какое тебе до этого дело? Ты все еще богат.Она все еще бедна. Она всегда будет несчастна, куда бы ни пошла.
Тихий стук в дверь вывел меня из задумчивости. Сью вошла без разрешения. Технически, она постучала, но это была просто дешевая семантика с ее стороны. Я был груб, мстителен и откровенно противен, когда представлялась такая возможность, с тех самых пор, как она застукала меня трахающимся с другой цыпочкой у офисного стола в Лос-Анджелесском филиале «Фискал Хайтс Холдингз». Не важно, что у нас со Сью была лишь короткая интрижка. Было ли неправильно с моей стороны трахать моего личного помощника? Возможно. Говорил ли я ей с самого начала, что у нее больше шансов обратить меня в вампира, чем заставить завязать отношения? Да, говорил это, причем несколько раз, еще до того, как я засунул в нее свой член. Она сказала что «полностью понимает это, и что она, как бы, полностью разделяет мои взгляды»? Можешь поспорить на свою задницу, что так оно и было. Но ничто из этого не имело значения, когда один толчок перешел в другой, затем стон, затем подражательница актрисы из Лос-Фелиса кричала мое имя так громко, что охрана почти ворвалась в офис, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.
Прошел почти год с тех пор, как Сью «поймала» меня на том, что я ей «не изменял», и с каждым месяцем моей несуществующей неверности ситуация становилась все хуже и хуже. Любая другая телка давно бы ушла из моего шикарного офиса на Манхэттене, но у Сью был специальный контракт, который я написал сам (без юридического фона, спасибо за вопрос), в очень специфической ситуации, когда она глубоко заглотила мой член, поэтому и не мог ее уволить. Она тоже не хотела уходить, и я понимал почему.
Я хорошо платил ей, и часы работы были относительно нормальными для финансовой компании в центре Манхэттена, но она не давала мне передышки. Как и сейчас, она влетела в мой кабинет в юбке-карандаше, на высоких каблуках, с безупречно выбеленной челкой и кислым лицом. Мне повезло, что мой кабинет был сделан исключительно из стеклянных окон (кроме черной деревянной двери). Всегда существовала вероятность, что она попытается отрезать мне яйца и засунуть их мне в глотку.
– Доброе утро, мистер Коул. – Ее алые губы едва шевелились, когда она провела пальцем по своему IPad, пристально глядя на него. Я закрыл окно веб-сайта своего банковского счета, удерживая мысль о переводе денег моему заклятому врагу. Она может и подождать. Я же ждал. На протяжении многих лет.
– Сью, – сказал я, откидываясь назад и переплетая пальцы вместе. Я отказывался играть в эту дурацкую игру, где я называл ее по фамилии – мисс Пирсон – потому что я был непринужден со своими сотрудниками. Кроме того, даже на мой вкус, это было слишком вульгарно – называть кого-то «мисс какая-то фамилия» коротко, когда я был костяшками пальцев глубоко внутри нее в какой-то момент моей жизни. – Как дела? – спросил я.
– Нормально. А у вас?
– Еще немного, я бы волновался, что могу взорваться от счастья. – Моя улыбка не изменялась, но голос стал сухим, как бумага. Был ли я счастлив? Мне было грустно? Может быть, я просто был слишком «под кайфом», чтобы различать эти два чувства? Кто, черт возьми, знал? Но я точно знал, что мне нужно выпить стаканчик-другой, что я обычно и чувствовал после разговора с Ниной.
Сью остановилась посреди комнаты, ее тело наклонилось к моему стеклянному столу, моему кожаному креслу руководителя и картине от пола до потолка, изображающей старинную карту мира позади меня.
Безличный.
Дорогое удовольствие.
Богатый.
Все, что я продал миру о себе.
Этот офис был пустышкой, просто оболочкой, как и моя внешность.
Этот офис не представлял меня. Просто. Нравится. Как. Выглядит.
– Хорошо… – Она замолчала, прежде чем фыркнуть, двигая своей особой причудливой ручкой по такому же причудливому IPad. Никакого обычного дерьма для этой цыпочки.– Я забронировала вам столик в клубе «Завтрак» на полдень с Синтией Холлифилд. Не забудьте, что в два часа у вас будет встреча по скайпу с мистером Рексротом, мистером Спенсером и мистером Фоллоухилом. Вашу химчистку привезут сегодня домой позже, – тараторила она, пока я листал страницы отчета для клиента, с которым должен был встретиться, когда ее голова резко поднялась.
– Заказ дополнительного билета в Тодос-Сантос для Рози Леблан? Вы можете подтвердить, что она полетит с вами первым классом завтра утром? – Сью выгнула выщипанную бровь. Настоящий вопрос, конечно, был в том, трахаешь ли ты ее? и честный ответ на этот вопрос – на который я ответил двумя медленными морганиями, – это не твое гребаное дело.
– Подтверждаю, – сказал я, уставившись на абзац еще одной сделки по слиянию в работе, не читая его по-настоящему.
Между нами гудел кондиционер. Сорока шестью этажами ниже кучка таксистов сигналила своими гудками. Вежливые клавиатуры мурлыкали из разных кабинок на этажах. Ее глаза смотрели на меня, и это была проигранная битва для нашей маленькой Сью. Она не могла прочитать меня. Только я знал этот язык. И я решил не делить себя с остальным миром.
– Хорошо. – Она поерзала на месте. Сью сунула айпад под мышку, развернулась и направилась к двери. Я смотрел, как ее крошечная попка двигается в ритме остроконечных Лабутенов, зная, что это еще не конец. Сью знала, что Рози – младшая сестра Эмилии Леблан, но никогда не имела удовольствия познакомиться с моей соседкой размером с эльфа. Однако Сью была осведомлена о том, что я не из тех, кто нянчится с чьим-то братом или сестрой, если только в этом не было выгоды. И Мисс Леблан определенно была способна сама притащить свою задницу в аэропорт, что оставляло ее с одним, правильным выводом: я хотел в Рози Леблан. В большей степени, чем я когда-либо хотел в Сью Пирсон.
И это будет не первый раз, когда я испорчу особенный день чей-то киски.
Я был известен тем, что водил своих дам в неподходящие места. Сью знала, что я притащил в больницу любовницу на одну ночь, когда приехал в Чикаго поздравить своего лучшего друга Трента с рождением дочери Луны. Однажды, когда Джейми Фоллоухил, – еще один хороший друг – женился на моей бывшей учительнице литературы Мелоди Грин, я приехал на его свадьбу с двумя случайными девицами, которых подобрала по дороге из бара. На вечеринке по случаю выхода моего отца на пенсию, перед тем как он сам ушел в отставку и снова женился на своей работе – появился с одной из своих стажерок. Так что не было ничего удивительного в том, что я путешествовал с женщиной, но для Сью это было сюрпризом, потому что она знала, что я буду там больше недели. И провести девять дней с одной и той же женщиной? Это определенно было впервые.
Она не знала, что мы с Рози не собираемся жить под одной крышей. Не знала, что Рози ненавидит меня до глубины души, и не без причины. Каждый раз, когда крошка Леблан видела мое лицо, она видела пустую забаву: наркоман, которому повезло, потому что его отец был известным адвокатом, а его фамилия была Коул, и Коулы пожертвовали Гарварду достаточно денег, чтобы прокормить лучшую половину Африки, так что мое будущее было вымощено для меня еще до того, как я узнал, как пишется слово «право».
Сью не знала, что Рози Леблан была единственной женщиной в моей жизни, которая не обращала на меня внимания, и уж точно не знала, что по иронии судьбы Рози Леблан была единственной женщиной, чье внимание мне было нужно.
И Сью не нужно было знать ничего из этих вещей, потому что, как и любая другая часть моей личной жизни, они были моими, чтобы сохранить их втайне.