— Что еще не так?
Но он молча обошел диван и направился вглубь номера, а вскоре до меня донесся шелест воды. Я спустила ноги и направилась к столику, где осталась бутылка вина.
Аарон вернулся через несколько минут без пиджака, в рубашке с ослабленным воротом и, кажется, слегка влажными волосами — в полумраке не разобрать. Я сидела на стуле в нашей с Банни любимой манере — поджав под себя ноги, и болтала вино в бокале.
— Я не мог не отказать тебе сегодня, — вдруг бросил он, медленно приближаясь. Город перекатывался в бокале огнями, так напоминавшими искры в его глазах. Я молча сделала маленький глоток и прикрыла глаза. — Теа…
— Что ты сегодня планируешь? Зачем я здесь? — посмотрела на него. Он молча сел напротив, но снова не спешил отвечать, и это взбесило: — Мы говорим только на удобные для тебя темы?
Не знаю, откуда такая смелость, ведь еще не напилась, но что-то подсказывало — Зверь ее быстро задавит.
— Мы не говорим, — констатировал он холодно.
— Ты прав, — кивнула. — Сложно беседовать с мужчиной, который утверждает, что купил как вещь, и не упускает возможность указать мое место…
— Твое место? — недобро сощурился он.
— Я даже шлюхой не могу себя обозначить — ты меня не трахаешь… больше, — пожала дрожащими плечами и сделала большой глоток.
— А хочешь? — зло оскалился он.
— Я хочу убраться отсюда! — выкрикнула и швырнула в него полупустым бокалом. Как он уклонился — сложно сказать, и даже глазом не моргнул на звон стекла позади.
— Никогда так больше не делай. — Под ложечкой болезненно заныло от странного хриплого рычания, в который вдруг обернулся его голос. — Тебе ясно? — последние слова он процедил сквозь зубы. — Я не люблю повторять вопросы.
— Ясно.
Что-то внутри подсказало — сейчас лучше блеять, а не рычать. Может, не зря его невеста напомнила мне овцу?
— В моем мире, Теана, все не так, как привыкла ты. То, что дико для тебя — моя реальность. — Он сделал глубокий вдох, будто успокаиваясь. — Наших женщин с рождения учат быть парой мужчине.
— Дьюман говорил, что ваши женщины бесплодны, — я подняла голову.
Он какое-то время прожигал меня злым взглядом.
— Так и есть, — снизошел до ответа.
— А дети?
И снова тяжелая пауза.
— Дети — не проблема.
Лучше бы я не поднимала голову.
— Вы для этого покупаете таких как я?
— Для этого таких как ты не покупают, — голос Зверя стал глуше.
— Содержите где-то? — мой дрожал. Он не ответил. — Зачем я тебе? — я дышала все тяжелее. И снова ответа не последовало. — Что я тебе такого сделала? — съежилась в комок, дрожа.
Горло сжимало отчаянье. Я словно билась в паутине, и она плотнее связывала по рукам и ногам — ни дернуться, ни попросить о помощи.
Его взгляд дрогнул.
— Теа…
В грудь будто ткнулось что-то мягкое, теплое, обволокло и успокоило… Я моргнула, и ощущение исчезло, оставив неожиданную уверенность.
— Шейн тоже зверь? — вздохнула глубже и выпрямилась.
— Зверь? — усмехнулся он.
— Вас называют так по телеку, — передернула плечами.
25
— Понятно, — он выпустил меня из плена внимания и опустил взгляд. — Да, Шейн — тот еще звереныш.
Я нахмурилась. Это означало лишь то, что теперь моим реальным местом работы был клубок интриг, а не модный дом.
— И что ему нужно?
— Я. Прекрати дрожать.
Стало интересно, как воспитывают их невест. Чему такому нужно учиться всю жизнь?
— Как же вы с такими как я, мучаетесь? — вздохнула глубже.
— Это ты мягко сказала.
— Почему не обучаете и нас с рождения?
Теперь блики свечей обосновались в его глазах, и от любого движения воздуха рассыпались на искры в его зрачках.
— Потому что ваше правительство запрещает вмешиваться в жизнь потенциальных лотов до момента их приобретения.
— Нас продает правительство?
— Двум мирам нужно как-то уживаться — идем на уступки, — пожал он плечами. — Еще вина?
— Можно. — Между нами воцарилось какое-то настороженное перемирие. Я устала, Зверь — тоже, я это чувствовала. — У тебя впечатляющий офис…
Он беззлобно усмехнулся, наполняя второй оставшийся бокал:
— Я не был готов к твоему визиту — Шейн не предупредил.
— Надо было готовиться по-особенному, чтобы унизить меня еще больше? — закатила глаза, вспоминая его слова.
Разговора у нас снова не получалось. Как только он протянул мне бокал, я отметила очередной дипломатический провал большим глотком.
— Чем я тебя унизил? — Он проводил взглядом хрусталь до самых губ.
— Ты правда не понимаешь?
Вино показалось совершенно другим на вкус — сладким, пряным, расслабляющим. Первый бокал взбудоражил и обжег горло.
— Не понимаешь из нас двоих ты.
— Прекрасно, — оскалилась я.
— Потому что я не объясняю.
— Думаю, ты объясняешь больше, чем планировал, — заметила с сарказмом.
Зверьком сейчас была я, поэтому он так и усмехнулся. Он меня себе завел и теперь с интересом следил за моими реакциями. Я видела в его глазах интерес, с которым он наблюдает за каждой моей эмоцией и движением. Должно быть то еще развлечение! Растерянная, испуганная, не дрессированная…
— Я ничего не планировал, Теа, — серьезно возразил он.
Еще один большой глоток, и показалось, что я вполне могу вот так с ним ужинать хоть каждый день.
— Так зачем готовится к моему появлению? — я снова облизала сладкие губы.
Видела — он особенно пристально следит за этим моим действом. Жадно, повернув голову слегка набок. Только я едва отдавала себе отчет, что тону в его взгляде…
— Ты выбиваешь меня из равновесия.
..Потому что мне хотелось утонуть.
— По тебе не скажешь.
— Я не мог позволить ему догадаться, — моргнул он и опустил взгляд на свечи.
— Почему?
— Александр Шейн — мой враг. Он притащил тебя ко мне, чтобы проверить, принадлежишь ты мне или нет.
Я начала ловить себя на том, что готова слушать его. Мне нравилось, как он говорит… Вернее, как он старается это делать. Было ощущение, будто мы общаемся на разных языках и едва понимаем друг друга, но от этого только интереснее и… чувственней. Я снова будто уплывала в какой-то транс. Дыхание становилось поверхностным и быстрым. Хотелось стряхнуть с себя это странное предвкушение, и я цеплялась за нить разговора, как утопающий за соломинку.
— Зачем ему это?
— Из-за Дьюмана. Они были друзьми.
В голове щелкнуло, дыхание сбилось. Стоило труда вспомнить, что мне ведь как раз нужно было вывести его на этот разговор. А тут он сам начал говорить об убитом ювелире. Зверь вдруг сощурился, но я не придала этому значения. Стук вмиг ускорившегося пульса будто заглушил здравый смысл и осторожность:
— Из-за… того, что ты его убил?
Никогда прежде я не видела у человека такой взгляд. Но то, что его нужно бояться — хорошо знала. С таким дикие хищники и смотрят на свою жертву в ее последние минуты жизни — видела на зооканалах. Я не вскрикнула только потому, что горло онемело от ужаса. Аарон медленно поднялся и шагнул ко мне, а я вжалась в спинку стула. Когда он приблизился, меня уже трясло, и прикосновение его пальцев к груди, на которой висел кулон-камера, обжег почти натурально. Резкий рывок, и шею будто ошпарило, а Зверь пристально всмотрелся в трофей с обрывками цепочки. Она наверняка оставила красный след, но одним больше, одним меньше — мне ли теперь привыкать? Вторая рука молниеносно обхватила шею и рванула меня вверх. Я вцепилась в его запястье, забившись в панике, а он приложил меня к стеклу затылком:
— Хочешь собрать на меня компромат? — прорычал в лицо.
— Я… — прохрипела и стукнула его в грудь кулаком. Только он этого даже не заметил.
— Слушай внимательно и запоминай, — прорычал в лицо, — ты принадлежишь мне с потрохами. Никто тебя не кинется, кроме твоего друга гея, если мы вдруг оба не выдержим свалившегося на голову «счастья». Сейчас ты живешь, работаешь, ходишь и дышишь только благодаря тому, что я позволяю! Тебе ясно?!
Рука ослабила давление на горло, и я получила возможность полноценно вдохнуть.
— Сволочь, — просипела.
Он приблизился к лицу так, что почти коснулся губ своими:
— Зверь, — поправил меня цинично и разжал пальцы. — Гею лучше рассказывать поменьше, — бросил неприязненно. — Свободна.
Когда за мной закрылись двери, в номере что-то разбилось с диким грохотом, и я рванула по коридору. Босиком.
26
Я изо всех сил старалась выглядеть спокойно и трещать о «Тэйвале», как заведенная, только Банни на это не купился. Перехватил за руку, когда я подскочила его обслуживать в пятый раз, и притянул к себе:
— Что он сделал? — потребовал хмуро.
— Ни…
— Не ври.
— Напугал! — я вырвала руку и отвернулась к столу. — Ничего нового.
На самом деле, когда Найф меня выпустил из машины, я дошла до дома, едва не сорвавшись на бег. Сначала думала, ни секунды терять не буду, потом решила собрать шмотки и свалить ночью, пока Банни спит. Какое-то время было плевать на все — карьеру, деньги, но, посидев в горячей ванной, я успокоилась — бежать некуда. Ну побегаю я день-два-неделю, он найдет — сомнений не было. Хотя бы потому, что я не умела убегать. Я умела пробивать лбом препятствия на пути достижения целей в карьере, ходить по подиуму, сниматься на камеру. А сбегать от таких мужчин — нет. Не было необходимости. От Банни разве что могу убежать… И куда бежать? Обратно в нищету? Там, в гостинице, с его лапой на горле сомнений не было — все лучше, чем он рядом. Но теперь я не была уверена. Я не хочу обратно в грязь. Я там уже была — это не жизнь. И сбегать я не буду. Дышу и живу, потому что он позволяет? Тоже неплохо. Позволяет же… А с камерой я сама виновата. Это была идиотская затея с самого начала.
— Теа…
Неизвестность помноженная на безысходность давила. Все, что мне оставалось — ждать его звонков и непонятных ужинов, которые приводили только к общему апокалипсису. Я тоже портила жизнь Зверю — он сам признался. Вопрос только в том, когда ему надоест это «изысканное удовольствие».
Губы растянулись в злой усмешке.
— …Теа, — в который раз позвал Банни.
— М? — я полезла в холодильник и достала коробку с лентой. — У меня для тебя королевские трубочки.
Банни вздохнул, поджав губы, но долго молчать не мог:
— Теа, может с ним все же… попробовать как-то договориться?
— Думаешь, я не договариваюсь? — водрузила коробочку в центре стола и потянула ленту.
— Зная тебя — нет, — посмотрел он на меня в упор.
— Я купила записывающее устройство в виде кулона, — подцепила крышку и потянула с коробки, — и он меня раскусил.
— Тот новый кулон?! — Банни схватился за голову. — Ты ненормальная? Повезло, что вообще вернулась!
Может быть. Я невозмутимо вытащила кремовую трубочку в пудровой глазури и плотоядно вонзила в нее зубы. Скорее всего, основной удар на себя принял то ли столик, на котором был накрыт ужин, то ли плазма… Только потом, когда осталась в тишине салона автомобиля, почувствовала, что из груди будто выдрали что-то. Что-то особенное… Зверь не только забирал мое время, когда ему вздумается. Эта метка что-то делала с нами обоими. И это пугало гораздо сильнее, чем его угрозы.
— Шейн таскал меня к нему днем выпрашивать колье с бриллиантом.
— То самое?
— Он не дал. Сказал, оно для особенной женщины.
Банни прикрыл глаза, качая головой:
— Урод.
— Возьми трубочку, — улыбнулась я.
— Угу, а потом три недели на беговой дорожке, — закатил друг глаза. — Это на тебе, сучка, ничего не откладывается.
— Ешь, — впихнула ему лакомство. — На тебе тоже, ты просто истеришь вечно.
— Не я, а Кейв, когда я не влезаю в дизайнерские шмотки. — Он покорно откусил.
Я одобрительно потрепала его по волосам и обняла:
— Люблю тебя.
— И я тебя, — чмокнул меня губами, измазанными кремом. Но стоило отсмеяться, он серьезно посмотрел мне в глаза: — Я сделаю все, что скажешь. Скажешь уехать — уеду. Скажешь остаться — останусь.
Я какое-то время смотрела на него, улыбаясь, но веселье длилось недолго.
— Я сожалею, что втянула тебя во все это.
— Теа… — снова начал притягательно хмурится он, но я помотала головой:
— Ты сказал, что сделаешь все.
— Не брошу, — и он сжал губы, привычно обозначая конец переговорам. — Только попробуй сбежать — не прощу никогда!
Я обессилено свесила голову. Накатила дикая усталость. Зачем жизнь меня сначала научила везде прошибать двери самой, без помощи и поддержки? Чтобы привести в итоге к железобетонной, об которую разве что голову расшибить? Или попробовать договориться, как предлагает Банни? Проглотить унижения, потерю свободны… и договориться.
Он уже ушел спать, а я вышла на балкон и вдохнула полной грудью. Слишком люблю свою жизнь, за которую рвала жилы столько лет. За эту ночь, за этот балкон и парк перед глазами с цветными фонариками-бусинками на нитях аллей… И чувство завершенности, полноценности и уверенности в завтрашнем дне. Все это — мое. В груди снова глухо запульсировало пустотой, и я потянулась к мобильнику:
«Пообещай, что ничего не сделаешь Банни. Он ничего не знает».
Зверь сказал, что знает обо мне все. Только что мне его обещания, даже если он до них снизойдет? Пошарив за кадкой с цветком, нашла пачку сигарет и чиркнула зажигалкой.
«Пообещай, что бросишь курить».
Мобильник чуть не выпал из рук. Я закусила губы и задышала чаще, оглядываясь. Он меня что… видит?
«Я вижу только балкон».
Представить его, стоящим рядом, оказалось просто. Я уселась в кресло и забилась в угол, привычно вжавшись в спинку.
«Не кажется, что это уже перебор?»
«А кулон с камерой тебе не кажется перебором?»
В груди заныло сильнее, и в горле стал комок непонятной горечи. Я медленно затянулась и выдохнула облако дыма.
«Моя дурная привычка в обмен на Банни? Серьезно?»
Он ведь обещал, что мне придется торговаться.
«Я ничего не сделаю твоему другу. Обещаю».
Я ничего не обещала в ответ.
«Какая тебе разница, буду я курить или нет?»
«Не переношу запаха сигарет… тем более от своей особенной женщины».
27
— Вот здесь мы подошьем… — Весмер Туччи, дизайнер Лоуренса Кафарелли, уже час наворачивал вокруг меня круги, а я стояла в тяжелом свадебном платье, которое должно дополнить то самое колье. — Белла…
Непонятного тепло-серого цвета, в утреннем свете оно сияло камнями так, будто было стеклянным, а на его поверхности рассыпали бриллиантовую крошку. Корсет выгодно подчеркивал грудь и настолько плотно обтягивал талию, что дух захватывало во всех смыслах.
Мы с мистером Туччи были вдвоем в офисе Кафарелли, выделенном «Тэйваль». Еще слишком рано, сотрудники пока не пришли, и в утренней тишине ничто не мешало осознавать, что это действительно происходит со мной — легендарный создатель самых дорогих нарядов действительно шьет для меня…
На каждый уголок здесь хотелось молиться, как на икону. В одном ждала своего часа весенне-летняя коллекция — слышала, для ее презентации куплен целый курорт на горном побережье. В противоположном — несколько столов, заваленных эскизами к неделе моды.
— Мистер Шейн, — ответил на входящий Туччи, — мы закончили.
Я повернулась к зеркалу. Волосы мне собрали в пучок, и уже было понятно — это лучший вариант прически. К счастью, теперь я могла себе это позволить — метка исчезла без следа, даже шрамов не осталось. Я обнаружила это сегодня утром. Отражение невероятно вдохновляло — хотелось радоваться, позабыв обо всем, что случилось. Обманывать себя и обещать, что впереди только так, как я мечтала, невероятно приятно. Черт с ним, с очередным предстоящим мне вечером, сегодняшний день точно мой!
— Можно другу отправить? — обернулась к Туччи.
— Эх, нет, — пожал он плечами, извиняясь. — Коммерческая тайна.
— Окей, — улыбнулась в ответ. Банни придется подождать недели моды.