— Нет, она сделала все сама, только попросила постоять на стреме Уилла, я же отказался, — из груди Лео вырвался тяжелый вздох.
— То есть тебе понятно, о чем речь? — я вопросительно подняла бровь.
— Да понятно, — он отвел взгляд в сторону. — Я не собирался больше участвовать в этой бабской глупости. Элизабет уже помешалась на своем Ридде. Даже из женщины можно натренировать хорошего бойца, вот только мозги ей заменить невозможно. Там одна розовая лужа… — Она собиралась сделать что-то еще? — я намеренно проигнорировала его высказывание о женских мозгах.
— Собиралась… — Гадриель кивнул. — Но я умываю руки. И шантажировать ей себя не позволю. Пусть выдает меня, если такая злобная… — он явно собирался высказаться грубо об Элизабет, но сдержался.
— Это все? Больше нет никаких тайн? — уточнила я.
— Все, — теперь парень посмотрел мне в глаза, и я поверила ему.
— Хорошо, спасибо, что поделился, — я подавила вздох. — Пошли в аудитории, пора начинать лекцию… Элизабет на занятие так и не вернулась. А вот Дерек впал в уныние и почти не реагировал на мои объяснения по теме. У меня самой внутри было все натянуто от напряжения, а из головы не выходила информация, которой поделился со мной Лео Гадриель. И я не могла решить, что с ней делать. Доложить ректору? Это значит вновь заставить его решать мои проблемы. Опять же все это косвенно было связано с Дейдарком, которого только вчера уволили. Из-за меня. Наверное, еще чуть-чуть, и Итана Мадейро начнет трясти при виде моей проблемной персоны. А мне так не хотелось снова испытать на себе его недовольство! Оставалось разбираться с Элизабет самой.
Когда все мои лекции были закончены, я решила ее поискать. Но первым, будто нарочно, встретила Дерека Румона. Он сидел на своем любимом месте у озера Исцеления и бросал в него мелкие камешки.
— Грустишь из-за Элизабет? — я подошла ближе.
Дерек через силу кивнул:
— Я догадывался об этом, но не хотел верить. Оказывается, это больно… Узнать такое.
— Я не знаю, что тебе сказать, чтобы утешить, — призналась я. — Если только то, что все проходит… И даже сильная боль притупляется.
— Думаете, у меня нет больше шанса? — вдруг спросил он.
— Думаю, шанс есть всегда, — ответила я.
— Спасибо, — Дерек улыбнулся. — За поддержку… Но вам тоже сейчас нелегко. Извините.
— Не за что, — я покачала головой. Затем спросила осторожно: — Ты не знаешь случайно, где сейчас Элизабет? Мне с ней надо поговорить…
— Я видел, как она пошла туда… — Дерек махнул в сторону тренировочной сферы, затем посмотрел на меня с опаской. — Хотите с ней разобраться?
— Для начала просто поговорю, — вздохнула я. — Предпочитаю решать дела миром, а не войной.
Конечно, на разговор с Элизабет я шла не без волнения, но надеялась, что мне удастся до нее достучаться.
Зал тренировок в этот час был пуст, не считая одинокой фигуры, танцующей по его центру с копьем. Элизабет заметила меня сразу, только я приоткрыла дверь, и остановилась, поставив копье прямо перед собой. Ее воинственный взгляд прожег меня насквозь.
— Давай отбросим эмоции и решим, как будем сосуществовать дальше, — произнесла я.
— Это все, что ты можешь сказать? — зло фыркнула Элизабет. Субординацию она, естественно, соблюдать не собиралась. Теперь она отбросила формальности и видела во мне только женщину. Соперницу.
— А чего ты от меня ждешь? — я выдержала ее взгляд. — Это не я заварила все это. Не я возненавидела тебя ни за что, ни про что. Не я мстила тебе мелко и низко. Опять же ни за что.
— Ни за что? — глаза Элизабет угрожающе сузились. — Да ты только появилась в Академии, все сразу стало катиться в бездну!
Ее движения были слишком быстрыми, чтобы я успела их предугадать. Силовая волна сбила меня с ног и протянула по скользкому полу с десяток шагов.
— Ты с ума сошла? — выкрикнула я, опомнившись. Трудно сказать, чего сейчас во мне было больше: испуга или возмущения.
— Явилась, словно прямиком со светского приема! — меня хлестнуло воздухом по щеке. — Ухоженная, надушенная, в красивом платье и драгоценностях! Откуда ты такая вообще взялась? Откуда, а?! Все внимание теперь было к тебе! Все о тебе говорили, все! Парни обсуждали, заключают дурацкие пари… Мужчины как один слетались точно пчелы на мед! — взгляд Элизабет стал еще злее и безумней. — Я — единственная девушка в Академии, никогда не получала столько внимания!
— Элизабет, в тебе сейчас говорят эмоции, — я постаралась говорить вкрадчиво, как с раскапризничавшемся ребенком, и между тем медленно поднималась на ноги. — Надо успокоиться, понимаешь?
— Нет! — с яростью выплюнула та.
— Но я ничего не сделала, чтобы заслужить такую ненависть! Ты хоть себя слышишь? — в моем голосе все же проскочило отчаяние.
— Ты отобрала у меня Дейдарка!
— Да как ты могла его полюбить? Этот эгоиста? Ты его совсем не знаешь!
— Зато ты, видимо, хорошо знаешь! — на этот раз в меня полетело то самое копье, но я все же успела увернуться, острие лишь задело локоть, распоров рукав и расцарапав кожу.
Теперь мне стало по-настоящему страшно: эта сумасшедшая девица, похоже, решила меня убить. Я сжала раненый локоть, изо всех сил терпя боль. Копье тем временем само вернулось к Элизабет, и, кажется, она собралась использовать его еще раз.
Замах, бросок… Однако копье внезапно зависло в воздухе, затем с грохотом упало на пол.
— Элизабет Майлз, — голос ректора в наступившей тишине прозвучал зловеще. — Вас ждет серьезное наказание, вплоть до исключения из Академии. Я не буду даже спрашивать, что здесь происходит. Мне достаточно того, что я успел увидеть.
Я чуть не вскрикнула, когда он, повернувшись к Элизабет, вдруг приподнял свои очки. На лице девушки отразился страх, но в следующий миг оно лишилось всякой мимики, а взгляд остекленел. Руки безвольно упали вдоль тела, о том, что она жива, напоминала лишь мерно вздымающаяся грудь.
Ректор тем временем вернул очки на место и направился ко мне. — Как вы? — спросил обеспокоенно. — Вы ранены?
Я посмотрела на него растерянно:
— Что вы с ней сделали?
— Ничего особенного. Успокоил на время. Что у вас там? — он протянул было ко мне руку, но в последнюю секунду так и не прикоснулся, словно передумал.
— Не думаю, что что-то серьезное, — тихо отозвалась я и отняла руку.
Однако на месте, которое задело копье, не было и следа, даже царапины. И боль исчезла. Что же это такое? Не могло же мне показаться. Что меня ранили?
— Действительно, ничего, — в тоне ректора послышалось облегчение. — Это хорошо. Если с вами и правда все в порядке, отправляйтесь ко мне в башню, я скоро подойду. Только определю курсантку Майлз туда, куда следует. А потом вы мне все расскажете.
Глава 22
— Что же произошло между вами и курсантом Майлз? — ректор открыл двери своего кабинета, пропуская меня внутрь. Жестом пригласил сесть.
— Как оказалось, она испытывает ко мне… неприязнь с первого дня, — ответила я.
— Неприязнь? — в голосе Мадейро проскочила ирония. — Из-за нее она вас едва не убила?
Я вздохнула.
— Она невзлюбила меня, потому что… ревновала ко мне Дейдарка. Оказывается, Элизабет была влюблена в него, — от волнения я не знала, чем занять руки, поэтому принялась теребить тесьму на мантии. — И сегодня я случайно узнала, что это она попросила тогда Гадриеля и его друзей украсть мою одежду… А вчера она каким-то образом смогла пробраться в мою комнату и испортить мой гардероб. Все обошлось! — поторопилась уточнить я, заметив, как при этих словах подобрался ректор, явно собираясь возмутиться. — Платья спасли.
— Почему вы не сообщили о вчерашнем происшествии мне? — все же спросил он.
— Не хотела вас отвлекать из-за таких мелочей…
«А еще пришлось бы выдавать Фреда и признаваться в соучастии».
— То есть для вас это мелочи? Допустим, — ректор выбил пальцами дробь по столешнице. — И как вы узнали, что это сделала курсант Майлз?
— Случайно услышала, как она обсуждала меня с Гадриелем. Лео отказывался ей помочь в осуществлении некой новой идеи для мщения, — я удрученно усмехнулась. — Потом они заметили меня. Элизабет эмоционально обвинила меня в увольнении Дейдарка и убежала. А Лео мне во всем признался. Элизабет на мою лекцию не пришла, поэтому после занятий я решила найти ее, поговорить… Думала, мне удастся объяснить ей, что она ошибается, как-то разрешить этот конфликт миром… Но не удалось. Она не захотела меня слушать. Ну а дальше вы видели все сами…
— Вот уж этот Ридд… Столько проблем из-за одного мужчины, — заметил ректор.
— Звучит, как обвинение в мой адрес, — я натянуто улыбнулась.
— В отличие от Элизабет я не жалею о его увольнении, — он тоже чуть улыбнулся. — И уж тем более не собирался винить вас. Но вы ведь тоже испытывали некогда чувства к Ридду? — он спросил это будто с небрежностью, невзначай.
— Очень давно, и они быстро испарились, стоило мне узнать Дейдарка получше, — ответила я с напускным равнодушием. — Элизабет же не успела этого понять, увы. Наверное, по своей наивности и полном отсутствии опыта в общении с мужчинами, романтического характера. Я слышала, что она сирота, ее воспитал дед генерал как мальчика… И в Академии ее все воспринимают как парня, «своего», не видят в ней девушку… Кроме, правда, одного, — тут я улыбнулась, вспоминая Дерека. — Но она не замечает его симпатий, а он очень искренен в своих чувствах к ней…
— Вижу, вы осведомлены о многом из личной жизни курсантов, — заметил ректор. — Как вам это удалось?
— Многое они мне рассказали сами, — призналась я.
— Так доверяют вам?
— Хотелось, чтобы это было так… Когда есть доверие между преподавателем и студентом, процесс обучения проходит более продуктивно.
— Не могу не согласиться…
— Где сейчас Элизабет? Что с ней будет? — поинтересовалась я.
— Она пока под арестом, — отозвался ректор. — После подобного поступка — покушение на жизнь студента или преподавателя — мне следует сообщить в столичный штаб, курирующий нашу Академию. Они направят к нам комиссию, проведут свое расследование, затем вынесут вердикт. Самый мягкий приговор — исключение из Академии с лишением права на восстановления и поступления в любое другое учебное заведение военного профиля. Худший вариант: дело передадут в суд, ну а дальше уже разбирательства иного уровня…
— Что же она наделала, глупая? — вздохнула я, отнюдь не желая никому такой участи. Но в следующую секунду меня пронзила иная мысль, касаемая лишь меня: комиссия из столицы!
— Почему вы так побледнели? — сразу «считал» меня ректор. — Переживаете за участь Элизабет? Не стоит, она совершила не мелкую провинность, а серьезное преступление, едва не ранила вас или, чего хуже, лишила жизни…
— Нет… Точнее, я сейчас не об этом, — выдавила я из себя, пытаясь справиться с подступающей паникой. — Вы сказали, что комиссия из столицы… И мне придется с ними встретится, общаться…
— Вы боитесь, что кто-то может вас узнать и передать ваше местонахождение отцу? — догадался Мадейро.
— Да, — я кивнула. — Мы хоть и не жили в столице, но многие знают моего отца, знали мать, а значит быстро поймут, кто я. Даже если они и не в курсе моего побега, то все равно случайно могут обмолвиться где-то в разговоре… Как и Дейдарк, кстати. О нем я тоже думала… Если он отправится в столицу…
— Тэра Гранд, — ректор поднял руку, останавливая меня, — успокойтесь. Ридд, как и другие, кто увольняется из Академии, подписывают документ о неразглашении всего, что здесь им было увидено и услышано. Бумага скрепляется магической печатью, потому даже при желании, он ничего не сможет сказать.
— Какое облегчение, — я сама не заметила, как прошептала это вслух, на что Мадейро чуть усмехнулся.
— А относительно комиссии… — продолжил он. — Я подумаю, что можно сделать… Пока же воздержусь от писем в штаб, но Элизабет все равно останется под замком.
— Спасибо, — произнесла я.
— Это лишнее, — сдержанно отозвался ректор.
— Господин ректор, а можно вас кое о чем спросить? — выпалила я после.
— Спрашивайте, — он словно растерялся.
— А что вы все-таки сделали с Элизабет, там в зале? — я сама не верила, что осмелилась поинтересоваться об этом. — Вы посмотрели на нее, без очков. Просто… Я думала… Да и все говорят, что ваш взгляд…
— Убивает? — спокойно закончил ректор. Я робко кивнула, а он продолжил: — Для этого мне нужен зрительный контакт не менее пяти секунд. Короткий же взгляд просто лишает воли, на непродолжительное время или же насовсем. Тут уж зависит от психики человека. Курсанты к третьему курсу уже достаточно натренированы на ментальное воздействие, поэтому смогут справиться с ним — кто-то быстрее, кто-то медленнее… Курсант Майлз успешно проходила подобные тренировки, поэтому через час-другой ее сознание к ней вернется. Крайний срок — к ночи.
— Ясно, — выдохнула я.
— Еще вопросы?
— Да. Почему вы стали носить перчатки? Раньше вы ходили без них… — гхаркх, кто меня за язык тянет? Это точно я говорю? Сумасшедшая… — Извините за бестактность, — быстро исправилась я, опустила глаза.
Но ректор не ответил ни на мой вопрос, ни на мое извинение, вместо этого я услышала:
— Как ваше самочувствие? Огонь беспокоит?
— Нет, в эти дни ничего такого не появлялось, — отозвалась я, тушуясь от столь резкого перехода к моей персоне.
Ректор кивнул:
— Я уже отправил сообщение своему другу с просьбой о встрече. Как только придет ответ, я вам скажу.
— Спасибо, — я улыбнулась. — Мне можно уже уходить?
На самом деле уходить почему-то не хотелось, но приличия того требовали. Тем более, разговор явно подошел к концу.
— Да, можете, — ответил ректор задумчиво. А когда я уже была в дверях, он вдруг спросил: — Тэра Гранд, вы меня не боитесь?
— Боюсь? — я уже который раз за нашу беседу растерялась, опешила.
— Вы же знаете, кто я.
Он же о своем проклятии?
— Да, знаю.
— И что вы по этому поводу думаете? Боитесь?
Что за странный вопрос? Но было в нем или же в интонации, с которой он был произнесен, нечто такое, что отчего в груди все сжалось, затрепетало.
— А как бы вы хотели? Чтобы я боялась вас или нет? — поинтересовалась тихо, но уверенно.
— Я первый спросил, — Мадейро даже не шелохнулся, я лишь ощущала на себе его взгляд.
— Наверное, не боюсь, — ответила тогда. — Уже не боюсь. Когда приехала на остров, вы меня очень пугали, не скрою… Но сейчас… Когда узнала вас лучше… После того, как вы мне помогли… Я не могу вас бояться. Во всяком случае, мне бы не хотелось делать этого больше.
— А это вы зря, — голос ректора поменялся вмиг, став сухим и бесцветным. — Чувство самосохранения не должно вас покидать ни при каких обстоятельствах, помните об этом, тэра Гранд. Теперь можете быть свободной.
Я кивнула и выскользнула за дверь. — Что за кислый вид, тэра Гранд? — перехватил меня на первом этаже Фред. — Вы были у дяди? Чем он вас расстроил?
— С чего ты решил, что это он меня расстроил? — ответила я раздраженно. Опять он за свое! — Да и вообще, я не расстроена.
— Но у вас такой вид… — Фред не отставал.
— Какой? — я остановилась, посмотрела на него в упор. — Разве что озадаченный. А ты чего без дела ходишь? Или опять с тренировки сбежал?
— Не сбежал, — Фред, поморщившись, потер свой бок. — Еще и нагрузку двойную получил. За вчерашнее.
Я хмыкнула:
— Немудрено, тэр Гварт такого не прощает.
— Но вы же не сказали дяде, где я вчера прятался?
— Нет. Мне тоже не нужны проблемы. И без тебя хватает.
— Вы об Элизабет? — Фред глянул на меня с любопытством, затем перевел взгляд на порванный рукав. — Не поделитесь, что она сделала такого, за что ее так наказали?