— Ты считаешь, они просто дружат? — Итан сам на себя разозлился за чувство, которое всколыхнуло в нем это известие. Чувство похожее на ревность. Да еще к кому! Собственному племяннику! К этому молокососу, который младше ее… Впрочем, кто знает предпочтения тэры Гранд? Вдруг она любит юнцов?..
— Ну или делишки у них какие, — Тхуко пожал плечами. — Фред, к слову, ни с кем из однокурсников близко не сошелся, общаться общается, но все равно держится отстраненно. И только с Гранд прямо оживает. Но на влюбленных они не похожи, нет. Разве что Фред воспылал к ней чувствами… Но Гранд этого не замечает. Можешь не беспокоиться, никто твоего племянника не развратит.
— А я и не беспокоюсь, — Итан наконец пригубил из бокала. — Фред сам кого хочешь развратит.
— Так ты беспокоишься о чести тэры Гранд? — хохотнул Тхуко.
— Нет, я беспокоюсь о чести Академии, — отрезал Итан. Не признаваться же, что друг в чем-то и прав.
После ухода Тхуко он попытался вернуться к бумагам, но сосредоточиться никак не получалось. Концентрация слабела, мысли ускользали и совсем не в ту сторону, куда бы следовало.
На глаза попалось письмо от Вилли Блэкитта, полученное утром. В нем Блэкитт писал, что готов встретиться с Итаном и его «знакомой» уже в ближайший выходной. Итан собирался сообщить об этом тэре Гранд завтра, но вдруг передумал. Зачем ждать завтра, если это можно сделать сегодня? Ее эта новость должна обрадовать.
Итан осознал, что время уже слишком позднее для визитов, лишь когда остановился у ее комнаты. Перед тем, как покинуть кабинет, он не посмотрел на часы, но полное безмолвие коридоров Академии наводила на мысль, что все ее обитатели видят уже десятый сон. Итан все же постучал в дверь, неуверенно, без всякой надежды. Но в ответ — ожидаемая тишина. Он собрался уходить, как вдруг услышал слабый девичий голос:
— Кто там?
— Это… Итан Мадейро, — он сам не понял, почему представился именно так, опустив свою должность, которая была в обращении привычней не только для тэры Гранд, но и остальных. И уж точно не предполагал, что дверь откроется почти мгновенно.
— Господин ректор? Что случилось? — тэра Гранд на ходу пыталась пригладить волосы, которые растрепались со сна.
Она и сама была сонная, с порозовевшими щеками, и от этого невероятно притягательная. Итану захотелось дотронуться до нее, снова. В последнее время это желание — касаться ее — преследовало его постоянно. Он боролся с этим, но получалось не всегда. Счастье, что были перчатки, которые не допускали беды.
— Ничего из ряда вон выходящего, — успокоил ее Итан. — Извините, что разбудил вас. Я заработался и потерял счет времени. Просто у меня для вас есть хорошая новость.
Его взгляд нечаянно уткнулся в соблазнительную ложбинку, которая виднелась в кружевном вырезе ее сорочки. Тэра Гранд, будто почувствовав этот взгляд, торопливо запахнула пеньюар, придерживая его на груди.
— Какая новость? — спросила она после.
— Через три дня отправляемся с вами в Бонт, — ответил Итан. — Вильям Блэкитт ждет нас.
— Правда? — тэра Гранд сразу просияла, улыбнулась. — Как замечательно! Я не ждала этого так быстро! Вы говорили о двух неделях…
— Как видите, планы могут меняться, — Итан тоже усмехнулся. — Ладно, не буду вас больше мучить. Идите спать… Еще раз извините за беспокойство.
— Какое же это беспокойство, если новость действительно такая чудесная! Спасибо, господин ректор!
— Не за что, — он отступил на шаг. — Спокойной ночи, тэра.
— Спокойной ночи, — она вновь одарила его улыбкой и закрыла дверь.
Итан, бросив последний взгляд на ее дверь, поспешил к себе.
Глава 24
Трудно было понять, что меня делало счастливой в этот момент больше: долгожданная поездка к магу-целителю уже в наступающий выходной или же то, что Итан Мадейро сам пришел ко мне сообщить о ней. Я прижала ладони к щекам, пытаясь их охладить. Несмотря на то, что ректор разбудил меня, сна сейчас как ни бывало. Не уверена даже, смогу ли вовсе заснуть этой ночью. Но в дрему я все же провалилась, под самое утро, тем не менее днем чувствовала себя как никогда бодро: предстоящая встреча с другом ректора давала мне энергию и эмоциональный подъем.
— Отплываем после завтрака, — предупредил меня Мадейро накануне. — Можете сразу подходить к пирсу.
Утро выходного дня погодой не радовало: по небу плыли тяжелые тучи, подгоняемые порывистым ветром. Пришлось надевать совсем не тот наряд, который я планировала раньше, еще и плащ не мешало бы прихватить с собой, а лучше сразу и зонтик.
Ректор ждал меня на берегу в темно-сером дорожном костюме и поглядывал на карманные часы, которые, при моем появлении, сразу спрятал.
— Я опоздала? — спросила я, запыхавшись от быстрого шага.
— Нет, как раз вовремя, — ответил он, показывая на приближающуюся лодку.
Эта лодка значительно отличалась от той, которая привезла нас с тэром Ивом сюда: была куда крупнее и комфортабельнее, с мягкими, обтянутыми кожей сидениями, у которых, ко всему прочему, имелись еще и удобные спинки. Лодочник тоже выглядел опрятнее и солиднее, чем наш прошлый перевозчик. Он достал складную лесенку и приставил ее к краю пирса. Ректор первый сошел по ней, затем подал мне руку, помогая спуститься следом.
«А ведь мы сегодня весь день проведем вместе. Одни», — от этой внезапной мысли стало еще волнительней, даже под ложечкой засосало. Я украдкой посмотрела на ректора: спина ровная, голова прямая, на лице — ни эмоции. Или у него такая выдержка, или же у него действительно моя компания не вызывает никаких эмоций.
— Как бы дождя не было, — произнесла я, поднимая глаза к небу. Повисшая в лодке тишина немного нервировала, и я решила заполнить ее хотя бы праздными разговорами. Например, о погоде.
— Ветер сегодня обманчив, — отозвался лодочник. — Трудно предсказать, разгонит ли он тучи или же, наоборот, нагонит дождь.
— Хотелось бы верить, что если это и случится, то ближе к ночи, — вздохнула я.
— Как поведение Гадриеля и Боуи? — заговорил наконец ректор, обращаясь ко мне. — Не срывают занятия?
— Отношения между ними все так же напряжены, — ответила я. — Но на занятиях ведут себя сдержанно.
Мадейро кивнул и будто задумался:
— После праздника Солнца надо будет взять их под свой контроль… Иначе…
— Вы о казни отца Лео? — тихо уточнила я. — В его деле так ничего не поменялось?
— Нет, — ректор покачал головой. — Кажется, никто и не пытался проводить дополнительное расследование.
— Вы тоже считаете, что приговор нечестный?
— Я не изучал то дело в деталях, чтобы делать какие-то выводы, — ответил Мадейро. — Но я знаю Боуи как честного судью и порядочного человека… Однако и о тэре Гадриеле я слышал только положительные характеристики, поэтому вся эта ситуация вводит меня в замешательство. К тому же при своем нынешнем положении я все равно не могу повлиять на нее.
— А раньше смогли бы?
— Возможно.
Вновь возникла пауза, которую и на этот раз нарушила я. Правда, сменив тему на менее щепетильную.
— На день Солнца ведь будет праздник в Академии? — поинтересовалась я. — Просто он уже через несколько дней, а разговоров о нем никаких не ходит.
— У нас он празднуется скромно. День, конечно, тоже будет выходным. Балы устраивать не имеет смысла. Сомневаюсь, что курсанты будут рады танцевать друг с другом. Днем устраиваем соревнования, одиночные и командные. Приз — дополнительный отгул. Вечером собираемся в большом зале. У нас есть студенты, которые умеют играть на музыкальных инструментах, то есть свой небольшой оркестр. Возможно, кто-то захочет еще похвастаться своими талантами перед однокурсниками… Праздничный ужин, слабоалкогольный пунш… Пожалуй, на этом все.
— По-моему, вполне неплохо, — улыбнулась я.
— Желаете поучаствовать в конкурсе талантов? Преподаватели туда тоже допускаются, — на его губах появилась легкая усмешка.
— Мой главный талант — попадать в неприятности, — я тоже усмехнулась. — Не думаю, что он будет востребован на конкурсе.
А вот на балу потанцевать я бы не отказалась…
В порту ректор нашел для нас коляску, и мы отправились на другой конец города, где жил тот самый Вильям Блэкитт. Его особняк выделялся среди прочих домов улицы: двухэтажный, из красного кирпича, с покатой крыши вишневого оттенка. Лаконичная архитектура, простые формы и полное отсутствие каких-либо украшений, как то лепнина или роспись. Двор тоже был скромен: никаких клумб и цветущих кустов, лишь один сплошной газон, разрезаемый несколькими дорожками из гравия.
Хозяина дома мы встретили у ворот: он подъехал к ним почти одновременно с нами. Меня удивило, что тэр Блэкитт оказался молодым мужчиной и даже вполне приятной наружности: не очень высокий, но хорошо сложенный, рыжеватые удлиненные волосы аккуратно собраны в хвост, умные голубые глаза и доброжелательная улыбка. Портил все лишь непропорционально длинный, чуть крючковатый нос и заметные веснушки, которые были рассыпаны по всему лицу и даже шее. Впрочем, последнее — дело вкуса. Некоторые женщины находят веснушки очень даже привлекательными, мой же тип мужчин совсем иной. — Кажется, не опоздал! — воскликнул Блэкитт при виде нас и спрыгнул с подножки экипажа. — Простите, меня срочно вызвали к одному пациенту. Боялся, что не успею, и вы подумаете, что я не сдержал слова.
— Ничего, мы бы подождали. Рад тебя видеть, Вилли, — ответил Мадейро.
— Взаимно, друг, — они коротко по-мужски обнялись, похлопав друг друга по спине. — Давно не виделись.
— Позволь представить тебе тэру Паолу Гранд, — ректор показал на меня. — Она преподает в нашей Академии языковедение.
— Приятно познакомиться, тэра, — Блэкитт с улыбкой поклонился.
— Взаимно, тэр, — я склонила голову в ответ.
— Пройдемте же поскорее в дом, там и вы расскажете все, что вас беспокоит, — он открыл ворота. — Улица, знаете ли, не лучшее место для серьезных бесед… У входной двери нас поджидала пожилая служанка в синем закрытом платье и в накрахмаленном чепце. Она молча забрала у Блэкитта его чемоданчик, затем пристроила на подставку мой зонт, а на вешалку — плащ.
— Сделай нам всем чаю, Пэм. Мы будем в гостиной, — попросил ее Блэкитт, и она, кивнув, так же молча удалилась. И уже нам, указывая на дверь с разноцветным витражом: — Прошу, сюда.
Гостиная оказалась просторной, но обставлена без лишних изысков и украшений.
— Думаю, нам здесь будет удобнее, чем в моем кабинете, где все пространство занято книгами, — усмехнулся Блэкитт, предлагая нам присесть на бледно-голубой диван. — Я порой сам там теряюсь.
Вернулась служанка с подносом, расставила на столике чашки, разлила чай. К напитку прилагался бисквит с сахарной глазурью.
— Итак, я вас слушаю. Чем я могу вам помочь? — спросил Блэкитт, когда Пэм удалилась.
— С тэрой Гранд происходят непонятные и порой неприятные вещи, — начал ректор. — Я бы сказал, что это пробуждение стихийной магии, однако в ее возрасте, да еще и без предпосылок… К тому же и это все не столь однозначно… Я подумал, возможно, ты бы смог разобраться в этом.
— Что именно с вами происходит, тэра? — поинтересовался Блэкитт уже у меня. — Расскажите подробно, пожалуйста.
— Подробно… — я переплела пальцы. — Попробую.
Мой рассказ не занял много времени, но я старалась не упустить ничего. Правда, не успела поделиться событиями последних дней, поскольку Блэкитт задал вопрос:
— То есть никогда ничего, даже отдаленно подобного, с вами не происходило? В детстве, в девичестве…
— Нет, я никогда особо не отличалась способностями в магии, — ответила я, несколько тушуясь.
Раньше я спокойно относилась к своим несовершенствам в искусства магии, сейчас же, при этих двух мужчинах, обладающих огромном магическим потенциалом, вдруг устыдилась их.
— А ваши родители обладали стихийной магией? — Блэкитт был серьезен и внимателен.
— Я не знала своих настоящих родителей, — еще одно признание, которое далось мне с трудом. Пришлось еще рассказывать и об истории моего удочерения. Но ректор говорил, что этому человеку можно доверять, поэтому я решила не скрывать ничего.
— Значит, все началось на острове Черного Ската? — уточнил целитель.
— Да, и сильнее это проявляется рядом со старой аркой в саду.
— Та, которая, как вы уверяете, загорелась однажды при вашем касании? — он задумался.
— Загорелись символы на ней, — поправила я, — а после этого вспыхнула я сама. Да, еще я слышала голоса…
— Хм… Любопытно, очень любопытно… — Блэкитт принялся медленно помешивать ложкой чай. — А вы способны вызвать огонь самостоятельно, тэра? Или вы никак не контролируете его?
— Нет, он появляется сам словно из ниоткуда. Вначале будто в груди горит, а потом могут запылать пальцы или… Впрочем, я уже рассказывала об этом.
— Вытяните руку, — попросил Блэкитт.
Я, хоть и недоумевая, но все же выполнила его просьбу.
— А теперь попробуйте сконцентрироваться и заставить пламя появиться. Вы же помните, как это выглядело раньше?
— Помню, конечно, — неуверенно ответила я.
Я очень пыталась сделать то, что от меня хотели. У меня даже в ушах зазвенело от напряжения, а перед глазами поплыли красные круги, но огонь так и не появился.
— И даже в груди, как бывало, нет жжения? Даже намека на пламя? — Блэкитт сузил глаза.
— Нет, вообще ничего, — вздохнула я.
— Позвольте вашу руку… — он подвинулся ко мне ближе и накрыл мою ладонь своей, сомкнул веки. Так просидел с минуту, затем переместил руку мне на живот, под ребра. — Простите, не подумайте ничего дурного, мне нужно посмотреть ваш магический сосуд…
Его лицо было сосредоточенным, а на лбу появилась складка.
— Странно… — проговорил он наконец, открывая глаза. — Я чувствую огонь в вашей крови и теле, но сосуд им не заполнен, как это бывает у стихийников.
— Что это значит? — заговорил, молчащий до этого Мадейро.
— Я… Не очень понимаю… — Блэкитт потер лоб. — Удивительно… Так не бывает…
— Есть еще кое-что, о чем я вам не рассказала, — вспомнила я. — Возможно, это вам что-то объяснит.
Блэкитт посмотрел на меня вопросительно.
— Я вам лучше покажу, — решила я. — У вас не найдется чего-нибудь острого? Ножа, кинжала, ножниц, наконец?
— Острого? — Блэкитт озадаченно принялся оглядываться, затем похлопал себя по груди и извлек из внутреннего кармана блестящий инструмент. — Скальпель подойдет?
— Ты носишь скальпель в кармане? — ректор недоверчиво хмыкнул.
— Ты же знаешь, что я бываю рассеян, — Блэкитт смущенно улыбнулся.
— Подойдет, — ответила уже я, забирая у него инструмент.
Я выдохнула и понесла скальпель к ладони. — Что вы собираетесь делать? — в голосе Мадейро проскочило беспокойство. Он наклонился ко мне, почти касаясь моего плеча, и это немного нервировало, вызывая ненужные в эту минуту мысли.
— Сейчас увидите, — я попыталась сосредоточиться, затем уверенно провела лезвием по коже.
А дальше все случилось, как и в прошлый раз: жидкое пламя, сменившее кровь, тлеющий порез и его полное исчезновение.
— Невероятно… — протянул Блэкитт ошеломленно.
— Быстрая регистрация бывает у драконов и некоторых видов оборотней, — сказал Итан Мадейро, но без особой уверенности. — Возможно…
— Нет… Здесь другое… — покачал головой его друг. И усмехнулся каким-то своим мыслям. — Нет, этого не может быть… Слишком невероятно.
— Ты что-то понял? Говори, Вилли, — потребовал ректор уже жестче.
— Я… Я не могу так сразу сказать, — Блэкитт подхватился с места и прошелся по комнате. — Мне нужно еще проверить мою гипотезу… Уточнить в одном источнике. Если она подтвердится, я сразу примчусь к вам и все объясню. Дайте мне несколько дней, — он повернулся к нам, глаза его горели необъяснимым восторгом.
— Хорошо, разрешение на посещение острова у тебя ведь есть, — Мадейро выглядел озадаченным, я же и вовсе ничего не понимала, находилась в полнейшей растерянности. — Только скажи, исходя из твоей гипотезы, тэре Гранд грозит какая-то опасность?