Я должна была признать, что было приятно не только то, что он не отмахнулся от моей ситуации, но и то, что он понимал меня. Более того он злился из-за меня, что такое случилось со мной.
Прежде чем я смогла найти слова, чтобы поделиться с ним, Тэк заговорил снова.
— И что же ты сделала?
— Ушла.
Его голова склонилась набок.
— И это все?
— Да. В один миг я поняла, что все, хватит, меня словно осенило. Меня же никто не посадит в тюрьму, что я бросила работу. У меня было достаточно денег, чтобы прожить какое-то время. Я ничего не ела и даже не могла почистить зубы. Этот яд заражал меня все больше. Она побеждала. Поэтому я собрала свои вещи с письменного стола на работе и ушла. Я даже не сообщила об этом своему боссу, что ухожу. Просто взяла и ушла.
— Ты не трахала ей также мозги?
— Нет. Я взяла и ушла.
— Детка, когда кто-то трахает тебе мозги, ты отвечаешь тем же.
— Оглядываясь назад, могу сказать, что она не заслуживала таких усилий с моей стороны.
— Не правильно.
На этот раз моргнула я.
— Прости?
— Не правильно. Сукам с рук не должно сходить.
— Тэк, ей приходится жить своей маленькой жизнью, зная, что она недостаточно хороша, и захлебываться собственным ядом. Это ее наказание.
— Опять ошибаешься, Рыжая.
— Но... — начала я, его руки сжали меня, и я замолчала.
— Когда начинается такое дерьмо, ты прячешь ключ от ее машины. Она продолжает, ты режешь ей шины. Дерьмо идет дальше, ты подходишь творчески к этому вопросу.
Его слова так удивили меня, что я спросила:
— Зачем? — голос у меня был высоким.
— Жизнь — это уроки, она должна их усвоить.
— Спрятав ее ключи и порезав шины? — Эти слова уже прозвучали пронзительно.
— У нее в жизни появляется полно дерьма, с которым ей приходится иметь дело, поэтому становится меньше времени, чтобы сосредоточиться на том, как твою жизнь сделать несчастной.
— Странный способ решать проблемы, красавчик, — ответила я ему. — Не говоря уже о том, что это незаконно.
— Может тебе это покажется странным. Может незаконно. Но, без сомнения, Рыжая, это сработает. К счастью, твоя задница сейчас находится в офисе моего гаража, и ты работаешь с мужчинами, так что тебе больше не придется иметь дело с сучками. По какой-то идиотской причине, если ты будешь на другой работе, и у тебя появятся сучки, выбрав тебя мишенью, ты говоришь тогда об этом мне, и я прослежу, чтобы они прекратили домогательства.
Я снова моргнула.
— Ну, во-первых, мне нравится моя работа, и я с каждым днем все меньше лажаю в ней, так что вряд ли буду искать другую.
— Детка, ты хотела уволиться сегодня утром, — напомнил он мне и закончил: — в какой раз уже.
— Да, потому что я поругалась с тобой. Сейчас мы не ссоримся, поэтому я остаюсь.
Он усмехнулся и пробормотал:
— Хорошо, запомню.
Я продолжала гнуть свою линию.
— И, во-вторых, если мне представиться такая прекрасная возможность, и я воспользуюсь и перейду на другую работу, а там случится то же самое, ты не будешь никого останавливать. Я просто буду знать, что в следующий раз нужно тихо уйти прежде, чем меня это поглотит.
— Ох, нет. Ты все расскажешь своему мужчине, и он преподаст им урок.
— Тэк…
— Тайра, — тихо оборвал он меня, наклоняясь, — детка, послушай, потому что прямо сейчас я преподаю тебе урок, и я делаю это нежно, чтобы ты поняла и не волновалась. Это твой новый мир. Люди, таким как, мы не трахают мозги. Зная, что последует расплата. Эта сука могла и завидовать, что тебя повысили вместо нее. Но, по-моему, она уродливая задница, скорее всего полная, ты сказала, что она старше. Дело было не в повышении. А дело было в том, что ты была более дружелюбной, милой, умной и красивой, а она не могла ужиться с тем, что у нее есть и найти свое счастье, поэтому она завидовала тебе, тому, какая ты есть на самом деле, и решила просто тебя опустить. Это чушь собачья. Ты не должна испытывать это вновь, не преподав хороший урок таким людям.
Он сказал, что я красивая.
Милая.
Более того, сегодня он уже второй раз говорил такие слова.
Очень милая.
И он понял мою бывшую рабочую ситуацию, даже по тому, что я ему рассказала. Та женщина, якобы моя подруга, была не особенно привлекательной, хотя была и не полновата, но определенно старше.
— Не уверена, что согласна с твоим решением в этом вопросе, красавчик.
— Хорошо, дорогая. Если наши отношения дальше будут продвигаться, а не наоборот, и у нас все будет хорошо, у тебя будет работа, на которой ты окружена мужчинами, так что такое дерьмо не случиться. Но даже если такое вдруг случиться с любым в гараже, кто окажется настолько глуп, что будет трахать тебе мозги, ответит передо мной.
С этим я была согласна, поскольку он был моим боссом, поэтому ему придется с этим разобраться в любом случае.
Возможно.
— А если наши отношения дальше будут продвигаться, а не наоборот, и у нас все будет хорошо, я продолжу работать, но кто-то все же сделает меня своей мишенью, тогда что? — Спросила я. — Я имею в виду, если ты мой мужчина, я должна говорить с тобой о таких вещах, как сейчас, но, чтобы ты не становился устрашающим байкером и не оставил след опустошения в чьей-то жизни.
Рука Тэка переместилась на мою шею, и его тело и лицо стали еще ближе.
— Если ты уберешься из офиса, а не из моей жизни, и дерьмо пойдет прахом, тогда, Рыжая, ты не постесняешься рассказать мне об этом. Ты говоришь, я слушаю. Я буду говорить, ты будешь слушать. И если это не будет крайностью, мы разберемся с этим до того, как я начну действовать.
Может с этим я тоже согласна и смогу это проделать.
— Но, — продолжал Тэк, — в конце концов, никто не будет трахать мозги моей женщины. Так что, если мы разберемся с этим дерьмом, и мой тебе совет — двигай, мать твою, дальше, вот что ты сделаешь. Ты спишь рядом со мной, Рыжая, без страха, чувствуя себя защищенной. Ты не будешь страдать бессонницей из-за сук. И мне нравятся твои губы, но мне не понравится, если ты будешь не в состоянии почистить зубы и будешь все время блевать. Кроме того, мне нравится твое тело. Ты потеряешь аппетит, и тебя все время будет тошнить от стресса, ты начнешь худеть, мне твое тело уже не так будет нравиться. Для меня это не подходит. Так что, если ты не выйдешь из этой дерьмовой ситуации сама, после моих советов, я буду вынужден принять меры, позаботившись о тебе. И я это сделаю. Мы договорились?
— Я должна сделать то, что ты хочешь или ты все равно сделаешь то, что хочешь ты. И я должна с этим согласиться?
Губы Тэка дрогнули.
Затем он тихо произнес:
— Ага.
— Я заметила, что у Кейна Аллена есть принципы жизни, — заметила я.
— Да, и эти принципы таковы — я прикрою твою спину. Я позабочусь о тебе. Ты будешь спать спокойно. Ты будешь хорошо есть. И ты будешь чувствовать себя в безопасности. Ты хочешь сказать, что у тебя с этим проблемы?
Ну, представив это таким образом, я не могла сказать, что у меня проблемы.
Тем не менее я все еще не могла сказать, что согласна с ним.
— Ты понимаешь, что мои опасения по поводу того, как ты реагируешь на то, как ко мне относятся другие по жизни, заставят меня дважды подумать, прежде чем делиться с тобой такими важными вещами?
— Да, детка, но ты понимаешь, что когда ты застряла в коробке, которую кто-то захлопнул над твоей головой и не можешь ясно все видеть, я даю тебе совет, как выбраться, но ты не следуешь моему совету, потому что не видишь все ясно, и в результате начинаешь мучиться и страдать, я просто начну действовать, но буду действовать в твоих интересах.
Ладно, если он представил все так, то я действительно согласна.
Черт.
— Ты ни черта от меня не скрываешь, рассказываешь все, — продолжил Тэк. — Признаю, что бывают моменты, когда реагирую быстро и слишком эмоционально. Но я пережил кое-что серьезное, поэтому так поступаю. Я понял, но ты не должна переживать по поводу моей мгновенной реакции. Ты думаешь о дерьме и делаешь это умно. Делая ответный ход. Сделай эту дерьмовую работу так, чтобы смогла двигаться вперед свободно и легко.
Это привело нас к новой теме разговора, о которой я хотела меньше всего поговорить, но также и о той, которую мне удалось избежать, пока я официально не была объявлена женщиной Тэка.
А теперь я не могла избежать этой темы.
— Кстати, — начала я, — о том, что ты пережил серьезное дерьмо. Теперь, когда обстоятельства изменились, не хочешь мне рассказать?
— Да, хочу, — удивил меня Тэк, — но я не собираюсь делать это сейчас.
— А почему не сейчас?
— Потому что я должен подать своей женщине бокал вина. Потом я приготовил зеленую фасоль. И я хочу, чтобы ты наслаждалась едой и не думала о разном дерьме, пока будешь есть. А потом мы отправимся в твою спальню и там нам будет не до разговоров.
Есть многое, что стоит мне сегодня ждать с нетерпением.
Тем не менее.
— Хотя я не хочу, чтобы ты мне рассказывал, а с другой стороны хочу, возможно, лучше раньше, чем позже.
Рука Тэка скользнула вниз, обвилась вокруг моей спины, и он наклонил голову, чтобы прикоснуться своими губами к моим.
Когда он отодвинулся, то тихо сказал:
— Мои отбивные чертовски хороши. Мой гарнир — еще лучше. Картошка, детка, если ты расслабишься и будешь наслаждаться едой, перевернет твой мир. И я приложил все усилия, чтобы приготовить все это, потому что хочу, чтобы ты наслаждалась ужином. И мне нравится, когда с тобой легко, и я не хочу терять это ощущение. Только не сегодня, в нашу первую ночь. Вот что я скажу тебе, чтобы избавиться от беспокойства в твоих глазах: я пережил худшее и все еще стою на ногах. Это русское мафиозное дерьмо — заноза в моей заднице, и уже довольно давно. С другой стороны, это оказалось средством вернуть сплоченность в клубе. Ты новенькая, но ты принадлежишь «Хаосу», не важно, что ты недавно с нами. Никто не трахается с «Хаосом», потому что «Хаос» ударит в ответ, как единое целое. Ты дотронешься до одного, значит дотронулся до всех. Так что, по крайней мере, у меня стало на одну проблему меньше, потому что парни стоят у меня за спиной, готовые в любой момент разрулить это дерьмо, и у них нет времени спорить о другом дерьме. Дети сейчас находятся у меня дома, и им там лучше. Это как пластырь на руке, он тоже работает. Еще на одну проблему меньше. И мы с тобой переместились в ту точку нашего взаимодействия, которая мне нравится, и тебе она тоже нравится. Давай использовать это. Позже я введу тебя в курс дела. А теперь давай оставим все как есть.
Я не могла с этим спорить, поэтому прошептала:
— Хорошо. — Затем решила уточнить. — Но ты мне потом расскажешь?
— Сказал, что расскажу, значит расскажу.
Я кивнула, а затем продолжила:
— Обо всем?
— Обо всем? — Переспросил он.
— Ты пережил и худшее, но все еще стоишь на ногах, — уточнила я.
Его руки крепко сжались вокруг меня.
— Ты хочешь знать, Рыжая. Я тебе все расскажу. Только не сегодня.
Он расскажет.
Я открылась перед ним, и он откроется мне.
И готовит для меня.
Мне показалось, что я смогу прокатиться на этих новых американских горках. Я даже думала, что мне это может понравиться.
Прижавшись ближе, произнесла:
— К твоему сведению, красавчик, я тоже умею готовить.
— Завтра вечером будешь.
Я отодвинулась на полдюйма.
— Но завтра я буду у тебя дома.
— Да, у меня. А так как у меня дома тоже есть кухня. Значит, ты будешь готовить у меня дома.
— Но я не знаю, где у тебя что лежит.
— У меня не кухня с Марса, детка. Я же нашел все у тебя. И ты найдешь все, что нужно у меня дома.
Конечно.
— Ладно, — пробормотала я и добавила: — Если тебе нужно готовить фасоль, я могу налить себе сама бокал вина. Может ты хочешь пива?
— Да, я хочу пива, и я также хочу, чтобы ты держала свою задницу там, где она сидит сейчас. Я принесу тебе вина.
— Тэк, я могу взять вино и тебе пиво, а потом вернуться сюда, поболтать с тобой, пока ты будешь готовить ужин, — предложила я, думая, что веду себя очень мило.
Глаза Тэка весело блеснули, когда он сказал:
— Держу пари, что можешь, Рыжая, но ты не можешь перестать спорить со мной по каждому гребаному поводу.
Я выпрямилась.
— Мне казалось я была милой!
— Точно, не можешь не спорить, — пробормотал он, приподняв уголки губ.
— Неважно, — отрезала я. — Подожди. Мне все равно. Я просто посижу здесь на столешнице и буду наслаждаться запахом от готовящихся отбивных.
— Клянусь Богом, — пробормотал Тэк, отходя от меня к холодильнику, — она злится, что я хочу принести ей бокал вина, пока готовлю для нее ужин.
— Я не злюсь. Ну, немного злюсь, но только потому, что ты не позволяешь мне тебе помочь, — вставила я.
Тэк остановился, взявшись за ручку холодильника, и повернулся ко мне. — Завтра ты сможешь приготовить для меня. Договорились?
Я уставилась на него и согласилась:
— Договорились.
Если я не ошибаюсь то, заметила ухмылку у него на лице перед тем, как его голова исчезла в холодильнике.
Потом мне пришло в голову, что я действительно спорю по любому поводу, включая то, что Тэк решил принести мне бокал вина.
Даже я признала, это было смешно.
Но, если его усмешка была хоть каким-то признаком его правоты, то Тэку это понравилось.
Поэтому я опустила глаза на колени и тоже улыбнулась.
Потому что в этот момент, я была рада, что ему понравилось.
***
Моя голова откинулась назад, и я ахнула:
— Боже мой.
А потом кончила. Жестко.
Как только я кончила, Тэк перевернул меня на спину, продолжая глубоко входить. Поэтому я крепко обхватила его всеми четырьмя конечностями, двигаясь вместе с ним. Сильнее.
— Черт, — пробормотал Тэк мне в рот между хрипами, — у моей девочки такая ненасытная чертовая киска.
Он был прав. Я была ненасытной. Потому что я все еще кончала.
Когда я перестала кончать, Тэк все еще находился во мне глубоко, и это было так чертовски хорошо, что его член снова начал набухать.
Я крепко обняла его, приподняв бедра, чтобы взять поглубже, скользнув рукой вверх по его спине, шее, в его густые длинные волосы, прошептав ему в губы, пока его козлиная бородка щекотала кожу:
— Милый, ты должен кончить, или я кончу снова.
— Это проблема? — проворчал он в ответ.
Я поняла, к чему он клонит.
Поэтому улыбнулась ему в губы.
Он наклонил голову и поцеловал меня.
Секунд через тридцать я кончила снова.
Примерно через минуту за мной последовал Тэк.
Примерно через тридцать секунд после этого рука Тэка легко скользнула вниз по моему боку, вызвав покалывание, достигшего середины по шкале удовольствий, и почти самого верха по успокаивающей шкале, и его губы на моей шее прошептали:
— Нравится так.
Мне тоже это понравилось. Все. Я опустилась на него, Тэк вернул должок. Затем, потому что он был так хорош в этом, в своей ненасытности, толкнула его на спину, он позволил мне это. Потом забралась на него и скакала, пока не кончила. А потом, когда он перевернул меня и скакал на мне, я кончила снова, и он тоже.
Да, мне нравилось. Все это.
— Мне тоже нравится, — прошептала я и предложила: — Может, нам вообще не стоит разговаривать, а просто стоит заниматься сексом. Очевидно же, что у нас получается это лучше всего.
Он поднял голову, и его смеющиеся глаза встретились с моими.
— Очевидно. Но я говорил не об этом.
— А о чем?
— Ты назвала меня «милым», — ответил он, а затем пробормотал: — еще слаще слышать, как ты говоришь «милый», когда я нахожусь внутри тебя.
Его слова поразили меня, и этот шок был намного выше среднего уровня по шкале удовольствия.
— Хотя я не знаю, — продолжал он, — потому что ты не называла меня так раньше, только сейчас, когда я находился внутри тебя.
Моя голова склонилась на матрас.
— Не называла?
— Нет. Ты так называла моих детей. Так называла свою подругу. Но меня так не называла.
Боже, он на самом деле был внимателен к деталям.