Возможно.
Луиза понимала, что возлагает все свои хрупкие надежды на одного единственного герцога. Но что ей оставалось. Она не могла сдаться, даже не попытавшись, хоть и шансы на успех стремились к нулю.
С самого начала она знала, что это случится сегодня либо не произойдёт никогда.
Что ж, сегодняшний вечер ещё не закончился.
Пока.
Глава 7
В это время в городе было непривычно тихо. Пусто. Мороз будто прошёл по улицам метлой, от чего воздух стал чистым и свежим. Ни дыма, ни копоти.
Джеймс даже счёл этот небольшой уголок Лондона почти красивым.
С другой стороны, возможно, ему так казалось только потому, что рядом находилась мисс Луиза Уорд.
Пока они шли по улице, Джеймс не мог оторвать от неё взгляд, несмотря на все усилия. Он ничего не мог с собой поделать. От мороза её щеки раскраснелись, губы приобрели ярко-алый оттенок, а глаза засияли. В бальном зале она выглядела весьма соблазнительно, но теперь ему стало не по себе, поскольку он почувствовал, что она его почти…
Соблазнила.
Он слегка вздрогнул.
Луиза взглянула на него.
– Вернуть вам фрак?
– Нет. – Джеймс испытал ужас от одного лишь намёка. Он скорее съест маринованных слизней на ужин в рождество, чем попросит даму вернуть фрак. – Что я за джентльмен такой, по-вашему? – Но после небольшой паузы добавил: - Не отвечайте.
– Я спросила лишь потому, что вы дрожите.
– Я вовсе не дрожу.
– Бросьте! На улице холодно, и нет ничего постыдного в том, чтобы это признать. Да и отрицать тоже бессмысленно. – Затянутыми в перчатки пальцами она провела по его открытому запястью, от чего все волоски встали дыбом. – Я чувствую, что вы покрылись мурашками.
«Только совсем не от холода, милая».
– Я родом из Северного Йоркшира. Для меня тут словно тропики. Я не могу лишь понять, почему в такую погоду вы хотите отправиться домой пешком.
– Это мой последний шанс полюбоваться Мейфэром в снегу.
– Значит, вы уезжаете из Лондона до конца зимы?
– Я уезжаю из Лондона на ближайшее будущее. Возможно, навсегда.
«Навсегда?»
Заявление требовало объяснения, но Джеймс предпочитал не лезть не в своё дело. Он презирал сплетни. Если она сама не решит всё рассказать, её личные семейные дела должны оставаться именно такими - личными.
– Завидую, – сказал он.
– Как можно мне завидовать? Будь у меня ваши средства, я бы никогда не уехала из Лондона.
Он нахмурился.
– Да что в нём может нравиться? Грязно, много людей, дурно пахнет. Неба совсем не видно. Мне не хватает воздуха и на улице, и в бальных залах. Я приехал с единственной целью - решить дела. Нужно продать некоторые владения и уладить несколько вопросов. Тогда я смогу вернуться домой в Йоркшир, избавившись от всех связей с этим местом. Я намерен покинуть этот город, не оглядываясь. Никогда не чувствовал себя здесь легко.
Возможно, ему следует пересмотреть последнюю часть своего заявления. С каждой минутой ему становилось всё легче. После нескольких недель соблюдения правил учтивости он выговорился и испытывал облегчение.
– Вы ненавидите Лондон только потому, что не знаете его, – проговорила она. – Тут проводят не только балы, званые вечера и чаепития. Здесь столько всего. Музеи, парки, концерты, театры. Нельзя судить о городе так плохо, исходя из столь небольшого опыта... Ну, это говорит об упрямстве и невежестве. – Она прикусила губу. – Я предупреждала, что меня учили высказываться свободно.
– Да. Именно поэтому я бы скорее остался здесь с вами, чем вернулся в бальный зал Карвилов.
– Как показывает мой опыт, большинство джентльменов не признаёт дам, которые высказывают прямо противоположное мнение.
– А как показывает мой опыт, светские дамы не выражают своего мнения, ни прямо противоположного, ни какого-то иного. Вы и представить себе не можете, сколько раз за последние недели мне пришлось выслушать «о да, ваша светлость». С ума можно сойти от скуки. Когда все только и делают, что соглашаются, беседа становится такой нудной.
– Полагаю, со мной хотя бы не бывает скучно.
Он усмехнулся.
– Конечно нет, насколько я могу судить.
Она вдруг замолчала, а он воспользовался случаем, чтобы взглянуть на мисс Уорд. Он столько раз смотрел на неё украдкой, что чувствовал себя почти воришкой. Под светом уличных фонарей её кожа сияла, словно шедевр голландского художника.
– Итак, вы утверждаете, что признаёте аргументы, – проговорила она, – а есть ли у вас такое качество, как непредвзятость? Позволяете себя переубедить?
– В редких случаях, – неохотно признал он. – Только при наличии веских доводов и убедительных доказательств.
– Значит, решено. – Она вздёрнула подбородок. – Я представлю самые убедительные доказательства, приведу веские аргументы и докажу, что вы ошибаетесь насчёт Лондона.
– Как вы намереваетесь это сделать?
– Я устрою вам экскурсию по Мейфэру. Прямо сейчас.
– Что? Нет. – Он остановился на припорошённом снегом тротуаре. – Я сейчас же провожу вас до дома. Уже непростительно поздно.
– Нет, всё прекрасно. Возможно, это мой последний шанс увидеть любимые места. – Она выгнула бровь, а на губах заиграла улыбка. – Кроме того, вы не сможете проводить меня до дома, ведь я не сказала, где живу.
Тысяча чертей! Она загнала его в угол.
Он не знал, куда они направляются, и честь не позволит ему уйти. Стоит ей лишь захотеть, и она сможет таскать его за собой по всему Лондону, как собачку на поводке.
А что ещё хуже, он не мог заставить себя почувствовать разочарование. Перспектива провести с ней наедине ещё больше времени грела его так, как не удалось бы никакому суконному фраку.
В её глазах зажёгся самодовольный блеск.
– Похоже, вы в моей власти, ваша светлость.
«Вы себе и представить не можете насколько, мисс Уорд».
– Если мы это сделаем, вы должны пообещать мне кое-что. Я не хочу больше слышать «ваша светлость» до конца вечера.
– Тогда как же к вам обращаться? Торндейл?
– Боже упаси, нет. Зовите меня Джеймс.
– Это ваша фамилия?
– Нет, это моё имя.
Она явно изумилась.
– Неужели?
– Не стоит так удивляться. Джеймс - довольно распространённое имя.
– Да, разумеется. Но я думала, что к герцогам не обращаются по имени. Во всяком случае, просто знакомые.
Он демонстративно оглядел пустую улицу, а затем наклонился и прошептал в ответ:
– Я никому не скажу.
Она улыбнулась.
– Хорошо, Джеймс.
«Аллилуйя».
Услышав своё имя из её уст, он ощутил свободу. Он почувствовал себя словно мальчишка, сбросивший школьную форму в последний день весеннего триместра.
– Тогда пойдёмте. – Она взяла его за руку и потянула. – Вы будете поражены.
Он уже был поражён.
А если он перестанет прилагать все усилия, чтобы держать себя в руках...? Ещё до того, как закончится вечер, возможно, и он её поразит.
Глава 8
Если уж показывать герцогу, каков Мейфэр на самом деле, необходимо начать с самого начала, решила Луиза.
– Сюда. – Обогнув ещё несколько поворотов, они оказались у церкви. – Сент-Джордж на Ганновер-сквер.
Торндейл смотрел на величественное здание с колоннами, не выказывая ни малейшего восторга.
– Знаете, у нас в Йоркшире есть церкви. Те, что не ютятся в тесноте, как цыплята запертые в курятнике, и не испачканы сажей.
– Да, но это наша церковь. Здесь сочетались браком мои родители, как и бабушка с дедушкой, а в прошлом году - мой старший брат, за пару недель до того, как его полк отправили в Канаду. Можно сказать, это семейная традиция. – Традиция, которую Луизе, к сожалению, не суждено продолжить. Она выйдет замуж в какой-нибудь крошечной часовне на Джерси, если это вообще случится. – Здесь крестили меня, да и всех детей семьи Уорд.
– Всех? Сколько же вас?
– Шестеро: три девочки и три мальчика. Фрэнсис, или Фрэнк, - самый старший. Потом родились я, Маргарет и Кэтрин. Бедный Фрэнк уже совсем отчаялся обзавестись братом, пока, наконец, не появился Гарольд. Уильям - самый младший, ему всего семь лет. – Развернувшись, они пошли дальше. – А у вас?
– У меня не так много родственников. Отца нет в живых, да и брата тоже.
– А мать?
– Отбыла, в прямом смысле слова. Она была несчастна в браке. Исполнив свой долг и родив моему отцу двух сыновей, мать сбежала в Нью-Йорк. Я её не видел с самого детства.
– Мне очень жаль.
Его рука напряглась под её ладонью.
– Не хочу утомлять вас подробностями.
– Вы меня не утомляете. Вы были близки с братом?
– В детстве. Но потом Сент-Джона отправили к дяде, где он готовился принять титул. Я остался с отцом и учился управлять землёй.
– Боже! Звучит ужасно одиноко.
– Не совсем.
– Вы остались на ферме в центре Йоркшира только вдвоём?
– Мы остались вдвоём в респектабельном поместье на севере Йоркшира, на чьих землях проживали фермеры-арендаторы, неподалёку расположилась деревня, а всего лишь в восьми милях - город с рынком.
– Восемь миль до ближайшего города?
– Совсем недалеко. На двуколке с упряжкой лошадей можно добраться за пару часов.
– За пару часов туда и обратно?
– За пару часов в одну сторону.
Луиза была потрясена.
– Как может потребоваться два часа, чтобы проехать восемь миль на двуколке?
Он усмехнулся над её вопросом.
– Полагаю, вы никогда не видели дорог в Йоркшире.
Да, его догадка была верна. За исключением нескольких поездок к друзьям в Суррей, Луиза никогда не бывала за пределами Мидлсекса.
Подумать только! Два часа в пути, только чтобы добраться до ближайшего рынка. Если он так заблуждался, считая, что это недалеко, Луиза знала, какой должна стать следующая остановка в экскурсии.
Бонд-стрит.
В это время магазины не работали. Поскольку экипажи не ездили, Луиза и Торндейл шли по центру улицы. Как если бы весь мир и его сокровища принадлежали только им двоим.
Витрины украшали ветви вечнозелёных растений и звёзды. В сочетании с блестящим снегом создавалось впечатляющее зрелище, даже несмотря на тёмные окна.
– Посмотрите. – Она описала рукой причудливую дугу. – На этой улице представлены товары со всего земного шара. Можно приобрести изысканную мадеру, прекрасный индийский платок, плюмаж с перьями эму, и всё это за один день.
– Даже представить себе не могу, чтобы мне захотелось купить вино, платки и перья за один день. – Он понизил голос. – Если только у меня не запланирован очень интересный вечер.
Какой же он негодяй! Луиза догадалась, что, повергнув её в шок, Торндейл пытается её смутить. Но она не доставит ему такого удовольствия.
– Конечно, здесь продаются не только экзотические товары. Тут есть много чего обычного и практичного.
– Я и в Йоркшире могу купить всё обычное и практичное, что необходимо.
– О да, – поддразнила она. – Проехав каких-то там восемь миль. Всего лишь два часа на двуколке!
Оставив на время спор, Луиза направилась к краю улицы, подошла к знакомой витрине и прижалась лбом к покрытому морозными узорами стеклу, на котором вскоре оттаял кружочек от её дыхания.
– Куда смотрим? – Он подошёл ближе. – Кондитерская, судя по тому, как у вас текут слюнки.
– Нет. – Вздохнула она с тоской. – Это книги. Всё книги.
Он скинул снег с вывески.
– Действительно.
– Это, конечно, не самый крупный книжный магазин. В «Храме муз» и «Хатчардсе» ассортимент гораздо шире. Тем не менее, этот мой любимый.
Приложив ладони к лицу, герцог заглянул в окно.
– Там полный беспорядок.
– Знаю. Но разве это не чудесно?
– Наверняка, невозможно ничего найти.
– В этом вся прелесть. Если бы было легко найти нужные книги, я бы никогда не наткнулась на те, о существовании которых даже не подозревала, но стоит мне их обнаружить, я не смогу без них жить.
Издав ещё один протяжный вздох, она оторвалась от окна, и они пошли дальше.
– Если бы вы оказались на острове, – спросила Луиза, – какие бы три вещи взяли с собой?
– Еда, вода и лодка, – ответил он без всяких колебаний.
– Не нужно давать глупые ответы. Вы же понимаете, что я имею в виду. Предположим, что на острове много воды и еды, а через год приплывёт корабль, и вас спасут. Итак, три пункта, которые вы бы взяли с собой?
Он засунул руки в карманы жилета и в поисках вдохновения, прищурившись, посмотрел на небо.
– Русалку.
Луиза закатила глаза.
– Это первое. Что ещё?
– Ещё двух русалок.
– Это нелепо.
– На самом деле нет. Русалки гораздо лучше вина, платка и перьев страуса.
– Эму, – поправила она. – Плюмаж с перьями эму.
– Как скажете. Так или иначе, это абсурдный вопрос. Нужно рассчитывать на абсурдный ответ.
– Для меня вопрос совсем не абсурдный. А вполне настоящая и насущная дилемма. Когда мы уедем на Джерси, я...
– Джерси? Остров Джерси, находящийся на полпути к Франции?
– Да. Видите ли, это тот самый остров из вопроса, и через месяц я окажусь там. Перед отъездом мне разрешили взять только три сундука. В один я сложу платья, чулки и всё остальное. Мама настаивает, чтобы во второй я упаковала приданое, которое будет совершенно бесполезно, ведь там просто не может…
Луиза прикусила язык. Она уже намеревалась высказать предположение, что там не может быть интересных или привлекательных фермеров, но ведь она находится в компании именно такого человека. Фермера, выказывающего симпатию к самоуверенным женщинам, обладающего дьявольским чувством юмора и при этом грубой силой, позволившей вышвырнуть на улицу кучера с голым задом.
И пахло от него божественно.
Боже мой! Она отогнала эти мысли. Подальше. На самый край сознания в надежде, что они совсем исчезнут.
– Как бы то ни было, – продолжила она, – у меня остался ровно один сундук, чтобы уместить все мои пожитки. Конечно же, сверху донизу там будут книги. Но какие именно? Я пытаюсь выбрать, но безуспешно. – Ей в голову пришла идея. – Наверное, я возьму полезные вещи из приданого: пару носовых платков, стёганое одеяло, и спрячу под ними книги. Кому вообще нужны украшенные вышивкой скатерти?
– Не знаю. Но если вам нужен совет, то же самое относится и к скромным пеньюарам. Ни один жених не захочет видеть его на своей невесте.
Луиза надеялась, что в темноте не было видно, как сильно она покраснела.
– Полагаю, моя семья всегда будет рядом. Они мне точно не дадут умереть от скуки. Мы постоянно развлекаем и изводим друг друга. – Она посмеялась про себя. – Чего стоит одна только моя сестра Кэт. У неё буйное воображение. Не далее как вчера она откопала какую-то книгу о шотландском колдовстве и испекла ужасное песочное печенье.
Несколько минут они шли молча.
– Остров Джерси, – выпалил он. – Почему ваша семья переезжает именно на Джерси?
«Из-за вас, – хотелось ей прокричать. – Потому что вы потребовали вернуть старый долг, о котором все уже позабыли. Потому что мой отец не сможет его выплатить, и посему был вынужден принять первое попавшееся предложение. Потому что вся наша семья - это один из тех досадных незначительных вопросов, которые вы отчаянно стараетесь решить, чтобы, не оглядываясь, уехать из Лондона».
Вслух она не осмеливалась произнести ни слова. Не сейчас. Пока нет. Ей ещё не удалось убедить его пересмотреть прежнее мнение. Даже о покупках.
Они остановились там, где Бонд-стрит упирается в Пикадилли.
– Сент-Джеймсский дворец находится в той стороне, – показала она. – Днём вы бы его отсюда увидели.
– Я уже видел. Изнутри.
– Правда? Он так же великолепен, как говорят?
– Наверное. Больше всего мне хотелось поскорее уйти. Предпочитаю великолепие природы.
– Природы? Ну что ж, давайте повернём здесь. Нельзя считать экскурсию по Мейфэру состоявшейся, не погуляв по Гайд-парку.