- Скорее всего, потому, что я рано повзрослела, - сказала она, иронизируя. - Мне говорили, что я провела годы своего становления среди дикарей.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она шутит, а затем его сердитый взгляд сменился улыбкой. - Ну да.
- Значит, ты хочешь жениться на мне, потому что я больше склонна терпеть твои грубые манеры? - Сейчас она дразнила его, но, честно говоря, он это заслужил.
Его лицо покраснело, и он начал оправдываться.
- Или потому, что я могу беседовать с тобой на низшие темы, такие как субпродукты и разведение?
- Кэтрин!
- Или так оно и есть—
- Перестань.
—Я остановлюсь, если ты скажешь, почему хочешь жениться на мне-настолько сильно, что шантажом заставишь меня произнести клятву. - У меня и в мыслях не было шантажировать тебя, - казалось, он обиделся на это предложение.
- Неужели? Зачем же тогда эти угрозы насчет Ньюгейта?
- Он нахмурился. - Это была констатация факта. И конечно, я не хочу жену, которая чувствовала бы себя вынужденной выйти за меня замуж, которая чувствовала бы себя в ловушке с меньшей душой в качестве мужа. На самом деле, если это так, я решительно отказываюсь от своего предложения. - Он уставился на нее на мгновение, его глаза покраснели, а затем развернулся, чтобы выйти из комнаты.
Ах милый. Возможно, она зашла слишком далеко. Она не собиралась оскорблять или ранить его, или унижать его личность.
- Дункан - ее голос был тихим, но он услышал ее. Он остановился как вкопанный, но даже не взглянул на нее. - Я не чувствую, что ты-меньшая душа. Ты должен знать, что лучше, чем это. Ты всегда был одним из лучших людей, которых я встречала.- Ей стоило признать это из-за горькой воды, разделявшей их, но это было правдой.
Он тяжело вздохнул, и вся комната содрогнулась. - Я ценю это, мой маленький кот. Я делаю это...
- И я ценю твое предложение спасти нас. - И снова тихий голос выдавил из нее слова, потому что острые шипы застряли у нее в горле. Смирение было шипастой розой.
- А ты знаешь? - Затем он медленно повернулся и поймал ее взгляд.
- А я знаю.
- Значит, ты выйдешь за меня? - Его тон заставил ее сердце дрогнуть—наполненное слабой надеждой и ранившее щупальцем страха.
- Она поджала губы. - Ты сделаешь мне предложение, как полагается?
Он уставился на нее так, словно она только что заговорила по-китайски. - Что?
- Она театральным жестом указала на пол. - Некоторые мужчины опускаются на одно колено.
Его улыбка была злой. - Когда я встану на одно колено, это будет не предложение, моя девочка.
У нее не было времени подготовиться к его следующему шагу, и, честно говоря, она никогда не ожидала этого. Он бросился к ней, подхватил на руки и притянул к себе.
- Выходи за меня замуж, Кэт, - сказал он. Это была команда. - Выходи за меня замуж.
А потом он поцеловал ее с такой яростью, что она вся затрепетала. Горячий, жесткий, дикий и влажный, его поцелуй заставил ее разум кружиться, тело дрожать, сердце глухо стучать в ушах.
А потом она поняла, что это было не столько ее сердце, сколько аплодисменты и крики Элизабет: - Ура!
Потому что, очевидно, за ними следили.
Глава Пятая
Как только леди Эсмеральда пронюхала о предстоящей свадьбе, она стала одержима идеей устроить настоящую английскую свадьбу, и все вышло из-под контроля Дункана. Это было вполне приемлемо для него, учитывая тот факт, что он понятия не имел, как действовать дальше.
В Шотландии он просто пошел бы за угол к кузнецу или в церковь в соседнем приходе.
В Лондоне все было по-другому.
Совсем по-другому.
Во-первых, была задержка. И такая отсрочка, которую он и представить себе не мог. Дело было не только в том, что слишком много женщин—Кэтрин и Сент-Клеры, и, очевидно, все друзья, которых Кэтрин когда-либо встречала в своей жизни-теперь были вовлечены в планирование свадьбы, которая была слишком грандиозной. Дело было не только в приготовлениях, приглашениях, цветах и церкви ... даже не в самой искренней решимости леди Эсмеральды превратить его в респектабельного джентльмена до этого благословенного дня.
По правде говоря, самым худшим из всего этого было раздражающее требование придерживаться запретов, что было действительно неприятно, потому что, как только Дункан получил согласие Кэтрин, последнее, что он хотел, это дать ей шанс изменить свое мнение.
Три недели - это слишком долго, чтобы быть на крючке.
По словам леди Эсмеральды, об особом разрешении и побеге не могло быть и речи, а поскольку она, сказав это, ударила его веером, он вынужден был ей поверить. Он не хотел, чтобы репутация Кэтрин в высшем свете пострадала в результате их скоропалительного союза. Достаточно того, что она опустилась до того, чтобы выйти замуж за шотландца ... да еще и без титула.
Поэтому он приготовился ждать.
Что привело к еще одной досадной неприятности.
Леди Эсмеральда утверждала, что Кэтрин просто позорно оставаться в Росс-Хаусе, пока там Дункан. Она настаивала, что для девушки было бы вполне логично переехать к Сент-Клерам. Это, конечно, оставило Дункана наедине с Питером в доме Росса, что делало его фактическим опекуном щенка. Несмотря на то, что парень, похоже, усвоил урок, учитывая его досаду во время многочисленных лекций Дункана и угрозу богадельни, это все еще было отвлечением внимания, в котором Дункан не нуждался и не ценил его.
Он подозревал, что все это было просто частью заговора леди Эсмеральды, чтобы свести его с ума.
Если он и хотел видеть Кэтрин, то только по утрам, во время визитов, на которых все девушки Сент-Клера и несколько их хихикающих друзей собирались в элегантной гостиной герцога, принимая открытки, цветы и комплименты от различных поклонников.
Ему не разрешалось сидеть рядом с Кэтрин, держать ее за руку или говорить с ней напрямую. Другие поклонники могли, однако, что привело к тому, что некоторые сильно скрежетали зубами, а один слегка травмировал Суэйна. Хотя, по правде говоря, едва ли Дункан был виноват, что этот человек испачкался, когда увидел выражение лица Дункана, когда ублюдок подошел слишком близко к Кэтрин.
Но, пожалуй, худшей частью утренней пытки было то, что Дункану пришлось надеть “приличный костюм.” По-видимому, леди Эсмеральда не могла позволить себе, чтобы лели падали в обморок при непристойном виде его голых ног.” Подходящий костюм включал в себя приспособление для наказания, известное как “галстук”, который, как был уверен Дункан, изобрела мстительная жена.
В остальное время ему разрешалось видеться с невестой только по вечерам, которые были для него особым адом. Это может быть музыкальный прием , предназначенный для того, чтобы лишить человека уважения к Моцарту или навсегда оставить шрам на его слуховом канале. Или многолюдный бал в слишком маленьком бальном зале какого-нибудь помпезного лорда, на котором воняло перегруженными и желчными пудингами, когда они скакали по комнате, и горячие брызги воска, капающего с канделябров в разбавленный водой лимонад.
И действительно, за этот долгий месяц он быстро начал сожалеть о том, что поступил глупо, попросив леди Эсмеральду помочь ему стать более цивилизованным. Это была определенно не та жизнь, которую он хотел бы прожить. Некоторых зверей невозможно приручить. Да и не должны были.
Он мог только надеяться, что Кэтрин чувствует то же самое—она действительно казалась достаточно несчастной в те несколько раз, когда ему удавалось подойти достаточно близко, чтобы заметить это. У него определенно не было возможности спросить ее об этом.
Женщины действительно сомкнулись вокруг нее. Если бы Эсмеральда была генералом, война с Францией закончилась бы в два раза быстрее.
И только через две недели после помолвки кто-то допустил ошибку. Или решил проявить к нему немного милосердия.
В тот вечер не было ни маскарада, ни званого вечера. Это был просто карточный вечер в Синклер-Хаусе на Гросвенор-сквер, оргия архитектуры с семью заливами и коринфскими колоннами. Поскольку герцог проводил большую часть своего времени в Шотландии, Дункан считал это огромной тратой денег.
Но в этот вечер он был благодарен Лахлану за его щедрость, потому что это означало, что он может провести вечер с Кэтрин в доме, достаточно большом, чтобы два человека могли заблудиться, если бы захотели.
И он действительно желал этого.
К его бесконечной благодарности, она тоже.
В тот редкий момент, когда леди Эсмеральда и сестры Сент—Клер отвлеклись на хриплый спор о модных шляпках-откровенно говоря, странный для Дункана, никогда не задумывавшегося, что шляпы могут быть столь противоречивой темой,—он незаметно подошел к Кэтрин, стоявшей у окна, и поймал ее взгляд в отражении.
- Не хочешь ли прогуляться? - прошептал он.
Ему понравилось, что ее губы изогнулись, и она кивнула, почти незаметно. - Ночью в оранжерее очень красиво.
- Превосходно. - Он предложил ей руку, и, едва взглянув на нарастающую ссору позади них, они выскользнули из комнаты. Холл был погружен в полумрак, освещаемый лишь редкими светильниками. Это было идеальное место для обольщения или, по крайней мере, украденного поцелуя, но он сумел подавить эти порывы. Это был первый раз, когда у него появилась возможность поговорить с ней после их помолвки, и ему не следовало набрасываться на нее, как голодному льву, хотя он скорее был им. - Тебе придется идти впереди, - сказал он, когда она замедлила шаг. Он добродушно улыбнулся, хотя это ему дорого обошлось. - Я никогда не был в оранжерее в Синклер-Хаусе. - Хотя у него остались приятные воспоминания о той, что была в Росс-Хаусе.
- Конечно, - спокойно ответила она, хотя в ее голосе послышались нотки тревоги.
И он понял, что она нервничает так же, как и он.
И это действительно было нервно.
Как можно успокоить женщину в подобной ситуации? Как вернуть себе то утешение, которое они когда-то чувствовали? Утешение, которое он разрушил в своих неуклюжих попытках держаться подальше от девушки, которая была слишком молода?
Вероятно, залечить эти раны было невозможно, но, возможно, они могли бы начать все сначала. Начни все сначала.
- Скоро свадьба, - сказал он, и она вздрогнула, как будто его голос или слова испугали ее.
- Да. Они повернули за один угол, потом за другой.
- Тебе нравится этот ... процесс?
Она слегка шмыгнула носом. - Это действительно кажется глупым, вся эта суета вокруг свадьбы.
- Не могу не согласиться, - сказал он. Осмелится ли он предложить побег?
- Я имею в виду, что мы вовсе не влюблены друг в друга.
Его сердце на мгновение остановилось, а голова скрутилась от боли.
Она пронзила его мрачным взглядом. - Так ли это?
Он не мог сказать ей истинную причину, по которой хотел на ней жениться. Она наверняка будет смеяться над ним. Он решил уклониться от ответа. - Я надеюсь, что любовь придет к нам со временем. А ты бы на это согласилась?
- Наверное. - Этот неуверенный тон уничтожил его.
Он прочистил горло. - Кажется, мы хорошо целуемся.
Она снова уставилась на него, на этот раз с большим интересом. Определенно, больше любопытства. - Разве люди ... плохо целуются?
Он понятия не имел, но и не собирался говорить ей об этом. - Мне говорили, что целоваться - это отличный предвестник счастливого брака. Мне нравится целовать тебя, и я верю, что тебе нравится целовать меня, Кэтрин.
Поднявшийся румянец на ее щеках ответил за нее.
- Я также слышал, что необходима усердная практика.
- Естественно. - Это слово застряло у нее в горле. - Я ... а-а ... вот и оранжерея. - Она открыла двойные двери в застекленную комнату, заполненную садом изысканных растений и цветов.
Дункан шагнул внутрь и глубоко вздохнул. Влажный запах земли с ароматом духов наполнил его чувства, пробуждая в нем что-то примитивное и инстинктивное. - Прекрасно, - сказал он и тихонько прикрыл за собой дверь.
- Правда? - спросила она, поглаживая орхидею. Ее прикосновение было таким мягким, таким нежным, таким манящим. Его колени сжались, но он заставил себя следовать за ней, пока она шла по тропинке. - Мне нравится, что здесь чувствуешь себя как на улице. Мы даже можем увидеть луну.
Он последовал ее примеру и откинул голову назад, оценивающе глядя на светящийся шар в небе. Но на самом деле он думал только о том, как бы побудить ее снова поцеловать его. И будет ли это уместно.
Ладно, к черту приличия. Разумно это или нет.
Чувствуя себя так же, как сейчас, как он хотел ее в течение многих лет, он сомневался, что у него хватит сил остановиться на поцелуе.
И самое главное, меньше всего ему хотелось пугать ее своей страстью. Она была милым молодой девушкой. Невинной. И уж точно не из тех женщин, которые на это способны.—
- Ты действительно думаешь, что мы хорошо целуемся?
Он оторвал взгляд от соблазнительного лика луны и посмотрел на нее. Она смотрела на него, слегка приоткрыв губы, широко раскрыв глаза и нахмурив брови от восхитительного любопытства. Дрожь пробежала по его спине. - Да, моя маленькая кошечка. Я знаю.
Ее ноздри раздулись, когда он подошел ближе, но ценой больших усилий ему удалось взять себя в руки. Он поднял палец и провел им по изгибу ее щеки.
- Во всем христианском мире нет другой девушки, которую я предпочел бы поцеловать. - Его шепот завибрировал во влажном воздухе. Он придвинулся ближе, и на этот раз она не отступила.
- Неужели? - Может быть, это был намек на волнение в ее голосе?
- Я клянусь. - Он взял ее за щеку и наклонился вперед, достаточно близко, чтобы почувствовать ее дыхание. - А теперь можно тебя поцеловать?
- Она моргнула. - Разве мужчина спрашивает?
- Леди Эсмеральда отдала бы мои кишки за подвязки, если бы я этого не сделал.
- Как мне реагировать на это? Если я говорю "нет", значит, я дразню. Если я говорю "да", значит, так оно и есть—
- Невеста?
Он поймал ее, и она рассмеялась. - Тогда все в порядке. Один поцелуй.
Ах, как ему нравилась эта улыбка на ее губах, когда он наклонился, чтобы коснуться их своими.
Ах, как ему нравилось, как она отвечала. Теплый, любопытный и сладкий.
Ему не потребовалось много времени, чтобы скользнуть глубже в объятия, и, к его радости, она была с ним всю дорогу. Когда он скользнул языком в ее рот, она замерла, но только на мгновение, а затем—о боги—ответила взаимностью.
Вспышка возбуждения пронзила его тело. Если бы он уже не был тверд, как скала, это было бы сделано. Не в силах сопротивляться, он притянул ее ближе и прижал свой член к ее животу. Она застонала и выгнулась ему навстречу.
Он провел ладонью по ее спине, а затем медленно, о, так медленно, обхватил ее грудь. Все это время он ласкал ее губами, целовал в щеку и покусывал за шею. Когда он решительно поднял большой палец, то обнаружил ее сосок, твердый и готовый к работе.
Ее стон был неровным. Она теснее прижалась к нему.
Он прижал ее к себе и пристально посмотрел ей в лицо. Как прекрасны были эти влажные глаза, этот хорошо поцелованный рот, этот сладостный вздох, когда он снова погладил ее.
- Дункан, - простонала она. - Что ты со мной делаешь?
- Он ухмыльнулся. - Всего лишь поцелуй, моя дорогая кошка, - сказал он. - Всего лишь поцелуй.
* * *
Всего лишь поцелуй?
Она не думала, что сможет выжить после этого.
Это была мучительная, но восхитительная агония.
Ее тело пульсировало, болело, плакало. Голод поднялся в ее животе, которого она никогда не чувствовала раньше и не могла полностью понять.
Она должна была верить, что это так.
- Дункан, - сказала она, когда он попытался вырваться. Она запустила пальцы в его волосы и притянула его ближе.
- Да, Кэт?
- Сделай это еще раз.
Что-то похожее на ужас мелькнуло на его лице. - Опять?
- Ну да. - Она обхватила его ладонь и прижала к своей груди. Что бы он ни сделал, она хотела большего.
- Нам, наверное, пора возвращаться. - В его голосе послышалось легкое напряжение.
- Но почему?
- Они будут нас искать.