— Я, кстати, совсем не против взять тебя на работу.
— Как ты себе это представляешь? Забыл, что по легенде я вообще-то живу где-то под Новосибирском?
— Переедешь. Из Сибири в Краснодар сейчас многие переезжают.
Я пожала плечами:
— Даже не знаю. Одно дело — лгать пару месяцев, а другое — продолжать врать годами.
— А что такого? Даже удобно. Виоле будет грустно, если после того, как лето подойдет к концу, вы перестанете общаться. Павел, кстати, недавно сказал мне, что очень беспокоится по этому поводу. Он даже собирается весь следующий год писать дочери письма от твоего имени. А если по легенде ты переедешь в Краснодар, этого не понадобится. Ты и Виола сможете регулярно видеться.
У меня легонько кольнуло в груди. Какое все-таки заманчивое предложение! Есть только одно «но»: Георгий бросает на меня такие жаркие взгляды, что моя одежда того и гляди воспламенится. И вот как с ним таким работать? Хотя, может, я делаю из мухи слона? Может, он скоро перегорит и переключится на другую девушку?
— Ох, это все так странно и неожиданно, — медленно, растягивая слова, призналась я.
— Соглашайся! — безмятежно улыбнулся Георгий. — Я тебя не обижу с зарплатой. Да и твои дальнейшие визиты в Сочи будут оплачены отдельно.
Кровь ударила мне в лицо.
— Не надо.
— Что не надо?
— Не надо платить мне за дружбу. Я бы с удовольствием виделась с Виолой и бесплатно.
Георгий задумался, а потом покачал головой:
— Это, наверное, лучше с Павлом обсудить.
— Ты прав. Не факт, что он вообще одобрит мое желание «задержаться» в его семье. Возможно, я удобней ему в качестве друга по переписке.
— А давай прямо сейчас позвоним ему и узнаем, — сказал Георгий и тут же набрал зятя.
— Привет, Гош, — голос Павла, донесшийся по громкой связи, заставил меня вздрогнуть. — У вас все нормально?
— Да, все в порядке, — успокоил Георгий. — Просто у нас тут один вопрос возник…
Он быстро объяснил Павлу свою задумку. Я не уезжаю и продолжаю общаться с Виолой.
— Сколько это будет стоить? — немного подумав, спросил Павел.
— Нисколько, — подала голос я. — Это будет просто дружба. Мне не безразлична судьба твоей дочери, я немного привязалась к ней и чисто по-человечески…
— А вот этого не надо! — перебил он. — Не надо разыгрывать передо мной благородство.
— Я ничего не разыгрываю. Я просто хочу помочь.
Он еле слышно вздохнул:
— Мне не нужны экспромты и благотворительность. Или ты берешь деньги и делаешь все так, как я хочу, или в конце лета мы расходимся на все четыре стороны.
Я с вопросом посмотрела на Георгия. Он пожал плечами, а потом еле слышно прошептал:
— А что? Пусть платит, если ему так удобно.
Как у него все просто! А мне плакать хочется: мое искреннее предложение дружбы проигнорировали.
— Вообще, я еще не согласилась на вакансию Георгия, — запинаясь, произнесла я. — Это все на стадии обсуждения.
— Понятно, — ответил Павел. — Ну тогда хорошего вам там взаимопонимания.
Прозвучало это ужасно. Ужасно пошло.
Георгий перекинулся с зятем еще парой реплик, а потом свернул разговор. Отложив телефон, он посмотрел на меня:
— Лида, соглашайся на мое предложение. Гарантирую: наше сотрудничество будет выгодно нам обоим.
— А можно мне все-таки немного подумать?
Он закусил губу:
— Ты расстроилась из-за Павла? Не стоит. Он так ведет себя из самых лучших побуждений. Он просто не любит быть у кого-то в долгу.
— Нет, я не расстроилась, — соврала я. — Просто хочу как следует все взвесить.
— Хорошо. Даю тебе две недели на размышления.
— Спасибо, — я снова поднялась из-за стола. — А сейчас я все-таки пойду спать, ладно? У меня что-то глаза слипаются: день выдался отнюдь не легкий.
Георгий огорчился, но возражать не стал. Он проводил меня до приготовленной мне комнаты и почти по-братски поцеловал в лоб.
— Спокойной ночи, — сказала я. — И спасибо за гостеприимство.
— Это тебе спасибо, — отозвался он, галантно отворяя для меня дверь. — За все, что ты делаешь для моей племянницы.
Оставшись одна, я легла на кровать и вздохнула. Кому я вру? Когда лето закончится, мне лучше сразу уехать и не рвать себе сердце. Павел никогда не согласится на обычную дружбу, а брать у него деньги дальше — отвратительно.
49
Утром меня ждал сюрприз. Неприятный. Георгий улучил время, когда Виола отправилась в ванную, и всучил мне какую-то коробочку.
— Что это? — спросила я, плохо скрывая раздражение.
— Открой и узнаешь.
Мои пальцы чуть дрогнули. Как же я не люблю неожиданности! Особенно от мужчин, которые положили на меня глаз вопреки всем моим возражениям. Вот как донести до Георгия, что ему ничего не светит? Как?
Я тихо вздохнула и таки открыла подарок — внутри обнаружился браслет с красивыми белыми камешками. Дорогой, наверное.
— Я не могу это принять, — твердо сказала я и, захлопнув коробочку, положила ее на стол.
— Почему?
— Не хочу.
Георгий, кажется, оскорбился, а может, только вид сделал, понадеялся на мою совестливость:
— Тебе не кажется, что это не вежливо?
Я покачала головой:
— Гош, я не могу принимать от тебя подарки, зная, что никогда не отвечу тебе взаимностью.
— Откуда такая уверенность? Вы, девушки, ужасно переменчивые натуры.
— Я не переменчивая. А еще… — мне вдруг захотелось разить наповал. — Мое сердце занято другим.
Лицо Георгия стремительно потеряло краски.
— Вот как? И кто же он?
— Ты его не знаешь.
— А мне кажется, что ты врешь. Я разговаривал с твоей бабушкой, она заверила меня, что у тебя никого нет.
— Я не все ей рассказываю.
Взгляд Георгия просветил меня подобно рентгену. Я не стала отводить глаза: зачем мучить человека?
Не знаю, насколько я была убедительна, однако браслет Гоша убрал. Прогресс! У меня даже настроение немного поднялось.
В принципе, до нашего отъезда Георгий больше не позволил себе ничего такого, но, сев в электричку, я почему-то испытала облегчение. Наконец-то свобода!
С документами, конечно, опять было непросто, но я справилась: место рождения удалось сохранить в тайне. Когда контролеры ушли, Виола стала глазеть в окно, а я принялась звонить Павлу. Он почему-то не брал трубку. Тогда я послала ему смс: «Едем». Уже минуты через две пришел ответ: «Я не смогу вас встретить. У меня две деловые встречи подряд, так что домой вас заберет Аркадий Матвеевич».
И вот вроде что такого? Занят человек. А у меня почему-то сразу возникло ощущение, что Павел просто не хочет со мной встречаться. Естественно, тут же и злость накатила. Злость на себя. Вот какого черта я тогда разоткровенничалась по телефону? Зачем? Просто клиническая идиотка!
Мысленно я костерила себя почти всю дорогу. И только встреча с Аркадием Матвеевичем немного отвлекла меня от самобичевания. Водитель выглядел невероятно обрадованным нашим возращением. Когда мы погрузились в машину, он тут же всучил мне какой-то пакет.
— Вот. Презент для Марты Петровны. Так сказать, благодарность за пирожки.
— А что это? — спросила я с интересом.
— Это я недавно на антресолях порядок наводил и вот наткнулся.
— Можно посмотреть?
Он кивнул. Я вытянула из пакета здоровенную коробку и с изумлением уставилась на картинку на ней:
— Дрель? Зачем Марте Петровне дрель?
— Да не, — хмыкнул Аркадий Матвеевич, заводя двигатель. — Это только коробка от нее. Внутри там другое.
Я, конечно, тут же заглянула внутрь.
— Ой! А что это? — спросила Виола, тоже не удержавшаяся от того, чтобы сунуть в коробку от дрели нос.
— Эх, деревня! — хохотнул водитель. — Это, девоньки, диапроектор называется. Я, кстати, проверил: работает.
Мною сразу завладело дурное предчувствие. Марта Петровна явно не поймет такой «щедрости».
— Кхе-кхе, — я задумчиво почесала нос, — Аркадий Матвеич, вы только не обижайтесь, но лучше бы вы цветов купили. Или конфет.
Водитель хитро зашевелил усами:
— Не, Марта оценит. Это же раритет. А у нее внуки! Будут смотреть диафильмы вечерами.
Бедный Аркадий Матвеевич! Так хорошо отстал от жизни. Кажется, ему невдомек, что сегодняшние дети уже на горшке «залипают» в смартфоны. Их старой рухлядью не прельстишь.
Я закусила губу от досады. Неужели план по сближению двух одиночеств летит в тартарары? Бли-и-ин!
Мне не придумалось ничего лучше, чем запихать коробку обратно в пакет, и больше не возвращаться к ней в разговоре.
Наконец мы оказались дома. Марта Петровна, как не странно нам тоже очень обрадовалась и сразу потащила нас на кухню пить какао с плюшками. Я оставила «гостинец» Аркадия Матвеевича в прихожей. Мне совсем не хотелось вручать его адресату. Я даже подумывала о том, чтобы чуть позже тайком выбросить этот раритет в мусорку.
Вот только о диапроекторе вдруг вспомнила Виола.
— Марта Петровна, вам же Аркадий Матвеевич подарок передал! — закричала она, когда мы уже навернули приличное количество плюшек.
— Подарок? Мне? — домработница стремительно покраснела.
Виола в два счета притащила из прихожей пакет:
— Вот!
— Дрель? — у Марты Петровны был ровно тот же шок, что у и меня, когда она заглянула в пакет.
— Да не! — с интонацией Аркадия Матвеевича отозвалась Виола.
Через несколько секунд домработница уже выудила из коробки диапроектор.
— Боже мой! — завопила она странным голосом. — Это же просто чудо какое-то. У меня ровно такой в детстве был: папа из Ленинграда привез. Вот только наш проектор быстро сгорел от частого использования. А этот? Этот работает?
— Ага, — кивнула довольная Виола. — А давайте его опробуем, а? Тут вот какие-то пленки есть. И странные бумажечки.
— Это слайды, солнышко! — радостно пояснила Марта Петровна, с нежностью проводя пальцами по крохотным баночкам и коробушкам.
Ей, кажется, и самой не терпелось испытать подарок.
Мы прямо с кружками переместились в гостиную и, задернув шторы, включили проектор в сеть. На стене возник желтый прямоугольник. Марта Петровна, как фокусник, сделала несколько пассов руками, и в пятне света возникло фото.
— Санкт-Петербург, — прокомментировала она. — Невский проспект.
— Забавно, — Виола глядела на фото как завороженная. — Никогда такого не видела.
Домработница чуть слышно вздохнула, а потом сменила слайд:
— Ялта, — на щеках ее вдруг заблестели слезы. — Набережная…
— Марта Петровна, вы чего? — испугалась я. — Мы вас расстроили?
— Нет-нет, — она торопливо утерла слезы ладонью и замотала головой. — Это я просто. Нахлынуло что-то. Вы, девочки, смотрите фотографии пока, а я, наверное, прямо сейчас позвоню Аркадию Матвеевичу и поблагодарю его за такой волшебный подарок.
Она быстро объяснила мне, как менять слайды и вставлять в проектор пленки, и выпорхнула из комнаты. Я скрестила пальцы. А может, все сложится? Так хочется, чтобы хоть эти двое были счастливы.
50
В день нашего возвращения из Краснодара с Павлом я не увиделась. Не знаю, во сколько он вернулся домой, но, видимо, очень поздно. Когда я и Виола пошли спать, его все еще не было.
На следующее утро я проснулась от звуков газонокосилки и аромата скошенной травы. Сердце странно затрепетало, к губам прилипла идиотская улыбка. Я соскочила с постели и, потянувшись, ринулась к окну: мне не терпелось взглянуть на Павла, убедиться, что с ним все в порядке.
Я осторожно отогнула в сторону штору и замерла. Газон постригал не Павел, а какой-то полный мужчина лет пятидесяти. И как это понимать? Настроение, как лифт, у которого лопнул трос, бухнулось вниз. А потом мне еще сильнее захотелось увидеть Павла. Минут за десять я полностью привела себя в порядок и ринулась на кухню.
Виола уже была там, листала какой-то журнал.
— Что читаешь? — спросила я после короткого приветствия.
Она как будто смутилась, отложила журнал в сторону:
— Так… Кое-что о творчестве прерафаэлитов.
— Хочешь набраться вдохновения перед расписыванием моей шкатулочки? — неуклюже пошутила я.
Виола приуныла:
— Типа того.
— Супер! — я изобразила максимально счастливую улыбку.
— Что будем готовить сегодня? — чуть погодя спросила «племяшка».
— Предлагаю что-нибудь неординарное… Как насчет яйца-пашот?
— А что это?
Я вытащила из холодильника кассету с яйцами:
— Сейчас расскажу. Только давай сначала определим, сколько яиц нам нужно. Твой папа обычно сколько за раз съедает: два, три?
— Папа уже уехал, — едва заметно вздохнула Виола.
— Разве?
— Ага. Он заходил ко мне утром, сказал, что на стройке сейчас какие-то проблемы. Ему надо срочно быть там.
— Понятно, — пробормотала я, отворачиваясь. (Мне не хотелось, чтобы Виола заметила, как я расстроилась). — Ладно, приготовим завтрак только для нас двоих.
Наверное, это был самый унылый мастер-класс в моей жизни, но я ничего не могла с собой поделать. Мне было плохо. В душе окрепла уверенность в том, что Павел меня избегает. Даже аппетит пропал, а без аппетита я тот еще кулинар.
К концу завтрака Виола уже стала коситься на меня с подозрением. Я поняла, что надо срочно брать себя в руки.
— Заяц, — сказала я, как обычно, обмазываясь кремом от солнца перед выходом во двор. — А давай устроим вечеринку?
— Чего?
— Вечеринку! Позовем в гости Юлю и Олю и кого-нибудь из их подруг.
— А что будем праздновать?
— Найдем что-нибудь. Посмотри в интернете: сегодня в мире точно отмечается куча праздников.
Недолго думая, я позвонила маме наших новых знакомых. Она моему звонку ужасно обрадовалась, завопила как ненормальная:
— Вечеринка? Отлично! Забирай моих хоть на целый день. У моего младшенького режутся зубы, из-за этого я уже вторую ночь толком не сплю. Сил встать к плите нет, а эти девки сожрали уже все кукурузные хлопья и хлеб. У нас, кстати, еще племянницы гостят. Их возьмешь? Да и соседских пацанов я бы тебе сплавила: они так орут под окнами, что у меня уже глаз дергается.
Я заверила ее, что мы будем рады всем, а после потащила Виолу по магазинам. Мне хотелось чего-нибудь грандиозного. Мой внутренний шопоголик немедленно оживился. Мы с ним купили кучу всего: веселые колпачки, яркую пластиковую посуду, свистульки, аквагрим, литров десять мыльных пузырей и ящик воздушных шаров.
После полудня к нам хлынули гости. Мама Оли и Юли, видимо, устала от целой кучи соседских детей, потому собрала для нас целую делегацию. Во дворе у нас воцарился гвалт как на восточном базаре. Пришедшая на работу, Марта Петровна даже сначала испугалась, что у нас обыск. Она схватилась за сердце и застыла у ворот как статуя. Но я, конечно, быстро ее успокоила. А еще попросила приготовить нам на обед что-нибудь вредное. Ведь какая вечеринка может обойтись без вредной еды?
— Картошка фри и наггетсы подойдут? — уточнила домработница с таким чопорным видом, будто мы с ней обсуждали международную политику.
Я расчувствовалась и вдруг неожиданно для себя обняла ее крепко-крепко:
— Марта Петровна, у нас с вами абсолютное взаимопонимание!
Домработница ушла стряпать, а мне пришлось осваивать роль аниматора. Девчонки вели себя более-менее пристойно, а вот мальчишки то и дело норовили подраться. Их срочно надо было чем-то занять.
Я залезла на стул и закричала:
— Делимся на две команды! Сейчас у нас будут конкурсы!
Меня, кажется, никто не услышал. Беготня вокруг не прекратилось ни на секунду. Тогда я поднесла к губам фанатскую дудку (ее мой внутренний шопоголик тоже прихватил) и выдала целую канонаду. Дети застыли как вкопанные. Прекрасно!