— Я уже закончил.
— Может, пойдем поздороваемся с другими ребятами?
— Нет.
Тогда я усадила его на качели, и качала, а он наслаждался. Когда он накачался, просто сказал:
— Спасибо. Я закончил.
Я подвела его к песочнице, он, казалось, был очарован синими и красными пластиковыми формочками. Начал строить замок из песка. Но когда к нему подошли другие дети, Закари тут же встал и подошел ко мне.
— Что же это такое? Разве ты не хочешь завести друзей? — Спросила я, но он не сказал ни слова. Он просто остался стоять рядом со мной, отказываясь присоединиться к остальным. Он был слишком робким для пятилетнего мальчика. Я помнила, что через час у него занятия с преподавателем по чтению, поэтому мы отправились домой.
Я отчетливо осознавала, что ослушаться его мать будет нелегко, но надеялась, когда она увидит, что ее сын наконец-то выбрался из своей скорлупы, то будет счастлива или, по крайней мере, не сойдет с ума от моего ослушания. Я уже заметила некоторое улучшение в его обычно мрачном настроении. От игр на свежем воздухе его щеки разрумянились, у него появился аппетит. Он проглотил свой обед, сопровождаемый улыбками миссис Блэкмор. Оставалось надеяться, что мать заметит эти улучшения и позволит ему гулять, общаться с другими детьми.
Однако все было не так, когда несколько часов спустя она ворвалась ко мне в комнату. Я разбирала на полу его одежду, но быстро вскочила на ноги, увидев темную ярость на ее лице.
— Ты сегодня возила Закари на детскую площадку, — рявкнула она, и от досады на ее лице я приоткрыла губы, но не могла вымолвить ни слова.
— Ты что, совсем спятила своим ничтожным, крошечным, необразованным умом? — закричала она. — Ты что не читала инструкции, которые я тебе передала?
Я почувствовала, как начинаю злиться, но сдержалась.
— Прошу прощения, но сегодня утром вас не было здесь, и я не могла поговорить с вами, но его отец настоял, чтобы я разрешила ему немного поиграть на улице, тем более что погода была прекрасная. Я говорила ему о вашем правиле, но он сказал, что поговорит об этом непосредственно с вами.
Что-то промелькнуло в ее глазах. Страх или что-то еще? Что бы это ни было, это было что-то первобытное.
— И что же ты сказала? — спросила она, словно не желая мне верить.
— Вчера вечером ваш муж настоял, чтобы я вывезла Закари... куда-нибудь.
Ее глаза горели неприязнью. Она сделала несколько шагов в мою сторону, сверля взглядом.
— Слушай меня очень внимательно, потому что я не собираюсь повторять это снова. Очевидно, ты все еще не поняла своего положения в этом доме. Я — твой работодатель, а не мой муж. Я наняла тебя. Контракт заключен между мной и твоим агентством. Поэтому не только те инструкции, которые я тебе даю, ты не должна настолько глупо обсуждать с ним, но и любые его указания, на которых он настаивает, противоречащие тому, что я изложила в правилах, в первую очередь ты должна сообщать мне. Я отвечаю за Закари, а не его отец. Я достаточно ясно выразилась?
На секунду мне захотелось возразить, но что-то заставило меня придержать язык за зубами. Что-то подсказывало отступить. В этом замке явно происходило нечто большее, чем ее пустые угрозы и фальшивый гнев. Она не была в ярости из-за того, что я совершила нечто такое, что могло бы угрожать здоровью ее ребенку. Она прекрасно понимала, что ее список — полная ахинея. Она рассердилась лишь из-за того, что я разговаривала с ее мужем и сообщила ему, что и так известно любому здравомыслящему человеку. Ребенок должен обязательно выходить гулять, бегать, прыгать и играть с друзьями. Она моргнула, и я поняла, что скорее всего она меня немного опасается. По поводу того, какие перемены я могла бы внести в жестко контролируемый график и мир ее сына. Почему она составила свои дурацкие правила и заставляла их придерживаться, я не могла сказать. Но намеревалась это выяснить.
— Да, — медленно ответила я. — Вы выразились очень ясно.
— В следующий раз, когда ты пересечешь черту, твои вещи будут за дверью этого замка, — сказала она мне, прежде чем развернуться и выйти.
Я обернулась и увидела, что за моей спиной стоит Закари. Его глаза были широко раскрыты, и он дрожал от страха. Подойдя к нему, я встала на колени и прижала к своей груди.
— О, дорогой. Не бойся за меня. Все будет хорошо, — прошептала я. Я чувствовала, как быстро и громко стучит его маленькое сердечко.
Что бы ни случилось, я не оставлю этого ребенка, пока не объясню его отцу, что он должен вмешаться в жизнь своего сына, пока ее окончательно не разрушили.
13
Бретт
Не странно ли? Я работал весь день напролет, но какая-то часть меня втайне ждала, когда я смогу снова услышать ее голос. Ее голос, как теплый мед, но все, что она говорила, расстраивало.
— Он робел перед другими детьми? — Спросил я, нахмурившись.
— Да, именно робел, — ответила она. — Как только они попытались присоединиться к нему, он подошел ко мне, не говоря ни слова.
— Почему он так поступил? Может он нервничал?
— Я не знаю почему, но мне кажется, что он всегда начеку, будто боится чего-то или ожидает, что его напугают.
— Может он слишком много времени проводит в стенах этого дома, может еще больше таких прогулок помогут выбраться ему из скорлупы.
Она промолчала.
— Что случилось?
— Сегодня днем мадам сказала мне, что я больше не могу выводить Закари из замка. Кроме того, я больше не могу получать от вас никаких указаний. Я должна отчитываться только перед ней... иначе потеряю работу, если ослушаюсь ее.
Я проклинал себя за то, что не поговорил с Джиллиан ранее. Я же понял, что с Шарлоттой она уже начала свои боевые действия.
— Мне очень жаль, что вы оказались в таком неловком положении. Это моя вина. Мне следовало поговорить с ней сразу же, как только она вернулась из Лондона.
— Все нормально. Я понимаю.
— Завтра обязательно сходите с ним опять погулять. Он находится на полном вашем попечении. Я хочу быть уверен, что ты всегда будешь заботиться о нем и только о нем, чтобы ему было хорошо... без каких-либо извинений или оговорок.
— Вы можете полностью в этом положиться на меня, — ответила она. — Если вам от этого станет легче, Бретт, то дети выглядят маленькими и хрупкими, но они чрезвычайно жизнеспособны. Они не долго помнят плохое даже, если это плохое доставило им боль.
Я слегка улыбнулся. Внезапно вспомнил Закари, когда он только начал ходить. Он споткнулся и упал плашмя. Звук удара его головы о деревянный пол был таким громким, что я готов был поклясться, что потерял десять лет жизни, думая, что он либо сломал себе череп, либо получил сотрясение мозга, но кроме нескольких слез, никаких серьезных повреждений у него не было.
— Спасибо, что напомнила мне об этом. Я тебе очень благодарен. Полагаю, у вас большой опыт общения с детьми.
Она рассмеялась — теплый, красивый смех.
— Я поговорю с его матерью сегодня вечером и решу эту проблему, если у тебя возникнут какие-либо проблемы, немедленно позвони мне.
— И еще одно, прежде чем мы попрощаемся... — начала она.
— Что?
— В замке не так уж много интересного для Закари. Ему понравилось кататься на качелях и съезжать по горке на детской площадке. Нельзя ли будет установить для него во дворе качели, горку или батут?
— Конечно. Это блестящая идея. Отличная работа. У меня нет опыта общения с детьми, поэтому не стесняйся предлагать еще что-нибудь, что, по вашему мнению, будет полезно для моего сына.
Она помедлила с ответом.
— Что такое? — Подсказал я.
— Ну, поиграть с отцом тоже было бы для него очень полезно. Не знаю, насколько это возможно, но ваше присутствие иногда приносило бы ему огромную пользу.
Ее слова прозвучали как удар под дых. В мире не было ничего такого, что я любил бы или лелеял больше, чем своего сына, но это было невозможно, потому что Закари приходил в ужас от меня. Я чувствовал, что надо что-то с этим делать, но пока не появилась Шарлотта, даже не знал с чего начать. Я был настолько парализован страхом, боясь сделать все только хуже, но теперь увидел луч света в конце туннеля, и уже двигался к нему.
— Возможно, когда-нибудь, — тихо произнес я. — Я позвоню завтра. Спокойной ночи, Шарлотта.
Я достал свой мобильный. Через несколько секунд Джиллиан сняла трубку.
— Привет, Бретт.
— Мне нужно с тобой поговорить. Сейчас же, — сказал я.
Она фыркнула.
— О, мне очень жаль, но твоей комнатной собачки сейчас нет дома.
— Тебе лучше появиться у меня до конца этого часа, иначе я оставлю тебя без гроша за душой.
И повесил трубку, прежде чем она успела сказать что-нибудь едкое. Затем я открыл свой ноутбук и приступил к работе, оценивая проект, который только что прислал Логан. Незадолго до того, как час закончился, я услышал стук ее каблуков по каменному полу за моей дверью. Я откинулся на спинку кресла, когда она вошла ко мне в кабинет. Она была вне себя от ярости, поэтому холодно улыбнулась.
Я даже не улыбнулся ей в ответ.
— Почему ты запретила Закари играть на улице? — Тут же спросил я.
Она раздраженно швырнула свою сумочку на мой стол. Я не сводил с нее глаз, но старался сохранять спокойствие.
— С каких это пор ты начал вмешиваться в мое воспитание Закари?
Я поднял на нее свой пристальный взгляд.
— Ты же сама просила, чтобы я оставил его тебе на некоторое время. Ты пообещала, что медленно выведешь его из скорлупы, но если удушение ребенка — это твой особый метод, то мне придется лишить тебя этого права.
Ее лицо мгновенно стало злым.
— Не смей, — бросила она. — Я не собираюсь его душить. Ты же сам сказал, что ребенку нужна мать.
— Да, но только не тогда, когда она приносит больше вреда, чем пользы.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
— Похоже, няня принесла тебе присягу верности. Скажи мне, что ты ей пообещал?
Я нахмурился. Мне не хотелось, чтобы она затрагивала няню. Если мы будем продолжать в том же духе, няня исчезнет в мгновение ока.
— Она не присягала мне на верность. Она не имеет к этому никакого отношения. Она просто сказала, что ты проинструктировала ее не гулять с Закари, когда я предложил ей пойти с ним на улицу. Ты хочешь сказать, что она мне солгала? — Я строго посмотрел на нее.
Она вздохнула.
— Не лезь, Бретт. Я знаю, что делаю. Ты принесешь Закари больше вреда, чем пользы. Я же его мать. Я знаю, что лучше для моего сына. Просто держись подальше, — сказала она, — оставь его мне для воспитания.
— Тогда дай разрешение няне, чтобы она играла с ним в подвижные игры на свежем воздухе, иначе я лично вмешаюсь. — Мой голос был чистейшим льдом.
Она смело выдержала мой взгляд, пока не поняла, что я имею в виду каждое слово, которое произнес. Схватив со стола свою сумочку, она резко повернулась ко мне.
— И как долго мы будем продолжать в том же духе?
— Что именно продолжать в том же духе?
Она посмотрела на меня так, словно я предал ее, но мы оба знали правду.
— Мы же женаты.
— К чему ты клонишь?
— Ты видишь, как я уезжаю по ночам... ты точно знаешь, чем я занимаюсь. Я трахаюсь с другими парнями. Но ты ничего мне не говоришь. Неужели тебе все равно?
Я цинично улыбнулся. Я должен быть полным идиотом, поверив, что она делает все это, чтобы привлечь мое внимание.
— Ты все это делаешь, чтобы дождаться моей реакции?
— А какой мужчина, утверждающий, что любит свою жену, не покажет свою реакцию?
— Я никогда не утверждал, что люблю тебя, Джиллиан, — поправил я ее. — Ты знала условия игры с самого первого дня. Я женился на тебе, потому что твой отец попросил меня об этом. Я был обязан ему своей жизнью, он никогда меня ни о чем не просил, ты не была такой уж уродиной, поэтому я согласился. Но на данный момент единственным связующим звеном между мной и тобой является Закари. Если в какой-то момент ты устанешь от своей жизни здесь и захочешь уехать, тебя ничто и никто не будет удерживать... но Закари останется со мной.
— Ты думаешь, он захочет жить с тобой? — она бросила мне вызов.
Я почувствовал, как кровь отхлынула с лица. Эта женщина знала на какие самые болезненные кнопки стоило нажимать, но я ровно и спокойно ответил:
— А почему бы нет? Ты думаешь, он не захочет со мной жить из-за моих шрамов?
— Ты что забыл, он тебя боится?
Мне было больно это слышать, но я специально рассмеялся.
— Так ты говоришь, но ему не вечно будет пять лет. Однажды он все поймет.
— Возможно, когда-нибудь, но сейчас ему нужна я. Ты же видишь, как он ко мне привязан.
— Когда ты в последний раз кормила его, обнимала и даже разговаривала с ним?
— Мой отец был бы разочарован в тебе… — начала она.
Ярость поднялась во мне, как вышедший из-под контроля лесной пожар. Я не мог контролировать эмоции, которые нахлынули при упоминании ее отца. Пока не родился Закари, ее отец был единственным человеком, которого я по-настоящему любил. Меня убивало то, что она использовала его имя всякий раз, пытаясь вызвать во мне чувство вины за автокатастрофу.
— Не смей упоминать его, — предупредил я сквозь стиснутые зубы. — Единственная причина, по которой ты все еще здесь — это в память о нем. Никогда не забывай об этом.
Не в силах больше выносить ее мерзкое присутствие, я поднялся на ноги и приказал ей убраться из моего кабинета.
14
Шарлотта
Во время ужина с остальной домашней прислугой было, как обычно, весело. Все оказались хорошими людьми, без жеманства и грации, и всего через два вечера они уже приняли меня в свою команду.
Несмотря на то, что мистер Бутсворт выглядел как ходячий труп, он обладал тонким остроумием, отчего я прониклась к нему. У шеф-повара было более чем достаточно историй о его эскападах с женщинами в прошлом, которые шокировали нас всех, а резкая сторона миссис Блэкмор оживлялась всякий раз, когда шеф-повар открывал рот. Я уже начала было подумывать, что между ними может возникнуть какая-то химия.
А Мелли шепнула мне, что между мистером Бутсвортом и миссис Блэкмор в прошлом что-то было. Эта мысль, хотя и показалась мне смешной, немного смутила. Я не могла представить себе более неподходящую пару.
Было уже поздно, когда мы закончили трапезу и стали расходиться на покой по разным частям дома. Когда я уже было собиралась расстаться с Кэрри, одной из горничных, на верхней площадке лестницы, не удержалась и спросила, как можно невиннее:
— Я слышала, что ты работаешь здесь немного дольше, чем миссис Блэкмор.
— Да, — ответила она. — Вот уже три года.
— Ты когда-нибудь видела отца Закари?
— Нет, никто его не видел, — сказала она.
— О. — Я изо всех сил старалась не показать своего разочарования.
— Но я нашла его фотографию... Она была сделана до несчастного случая, так как на его лице нет абсолютно никаких шрамов.
— И где эта фотография? — Переспросила я. — Не могла бы ты мне ее показать?
Она огляделась вокруг, прежде чем снова посмотреть на меня.
— Могу, но... это будет довольно опасная миссия.
— Что ты имеешь в виду?
— Она находится в комнате мадам. Она прячет его фотографию в рамке в своем комоде.
Я открыла рот, но смогла сказать только.
— Ах…
Кэрри многозначительно кивнула.
— Иногда мне кажется, что она все еще любит его, и вся эта ее возня — притворство, не знаю, что и думать, когда речь заходит об этом доме.
— Ты покажешь мне эту фотографию?
На ее лице отразилось сомнение.
— Не уверена, что смогу ее тайком вынести...
— А где ее комната?
— Раньше она жила в большой комнате рядом с комнатой Закари, но в прошлом году переехала в Восточное крыло, потому что постоянно будила мальчика своими ночными приходами.
— Может ты сможешь меня просто отвести в ее комнату сейчас?
Кэрри взглянула на часы.
— Сейчас, наверное, не самое подходящее время…
— Она ушла всего час назад. Пройдет еще целая вечность, прежде чем она вернется, — с надеждой сказала я.
— Верно, а что, если она вернется?