Она буквально подскочила на кушетке.
— Привет, дорогой.
— Что, тяжелый выдался денек? — ехидно поинтересовался он.
— Нет, — Амбер обиженно нахмурилась. — Ты же знаешь, я отпросилась после обеда.
— Не собираюсь тебя осуждать, — раздраженно заметил Финн. — Но неужели нельзя было выбрать для отгула момент поудачнее? В офисе куча дел, еще и Джексон вздумал уехать.
Как же несвойственна Финну ворчливость и как не похож сейчас Финн на сказочного принца, про которого она рассказывала журналисту! Амбер почувствовала себя маленькой, наивной дурочкой.
— Хорошо. Я была не в курсе, — примирительно сказала она. — И потом, твой бухгалтер еще в прошлом месяце просил меня воспользоваться накопленными выходными. Разве не так?
— Ладно, ладно, — он устало качнул головой и, поморщившись, потер шею.
— У тебя был трудный день? — сочувственно спросила Амбер.
— Устал как собака, — Финн нахмурился. — После обеда позвонила Биргитта, из Нью-Йорка. Она отняла массу времени.
— Кто такая эта Биргитта?
— Мама Каролины Линдберг. Вы встречались, разве не помнишь? Очень хорошенькая.
Амбер помрачнела. Этих «очень хорошеньких» она видела каждый день десятками и уже давно научилась не обращать на них внимания. Амбер понимала, что директор модельного агентства, потерявший способность ценить женскую красоту, разорится в пух и прах. И все же ей не понравилось, что он назвал мать одной из моделей «очень хорошенькой». Она постаралась изобразить крайний интерес к нью-йоркской диве:
— Такая высокая? Яркая блондинка? Работала моделью, прежде чем родилась Каролина?
— Она!
— Тогда ясно, в кого пошла Каролина, — продолжила подыгрывать Амбер.
— Эффектная женщина, — подхватил Финн. — И дочка такая же.
Каролина пришла в агентство совсем недавно и подавала большие надежды. Потенциальная звезда. Такие появляются раз в пару лет. Если повезет.
Сложно определить, какими именно качествами должна обладать звезда модельного бизнеса, но Каролина была, как никто, близка к идеалу. Высокая, очаровательная, непосредственная шестнадцатилетняя девушка с льняными волосами. Живое воплощение мужских грез. Как и ее мама…
Амбер настороженно прищурила синие глаза.
— А мистер Линдберг существует в природе? — невинно поинтересовалась она.
Финн покачал головой.
— К сожалению, Биргитта недавно развелась с отцом Каролины, поэтому обстановка в семье Линдберг оставляет желать лучшего. Обе женщины наотрез отказываются возвращаться в Швецию. Они решили переехать в Лондон.
По спине Амбер пробежал неприятный холодок.
— И чем же ты можешь им помочь?
— Ну, они хотят воспользоваться квартирой компании для начинающих.
— А, понятно.
Как и другие ведущие модельные агентства, «Аллюр» приобретал жилье специально для своих моделей, особенно для молодых, начинающих карьеру. Им в основном и требовалось безопасное, дешевое пристанище в большом городе. За символическую плату девушки в такой квартире были защищены от посягательств посторонних.
— Каролина хочет жить там с матерью? — удивилась Амбер. — По-моему, Биргитта чуточку старовата для такой квартирки.
Финн мрачно взглянул на нее, и Амбер заметила, какое бледное у него лицо, совсем белое на фоне темных волос.
— Биргитта в своем роде наставница Каролины. — Он нахмурился. — Куда им еще податься? Каролина недавно начала работать, она не может позволить себе даже самую скромную лондонскую гостиницу. И потом, это не место для молоденькой девочки. Дорогая, ты же знаешь, как важна для начинающих рука, на которую можно опереться, и друг, который даст правильный совет.
— Ты обеспечишь им и то, и другое, — сделала вывод Амбер.
— Да, ведь это моя работа.
— Конечно. — Амбер лучезарно улыбнулась, почувствовав при этом камень на сердце.
Финн был седьмым ребенком в семье, самым младшим. Настоящий шок для матери: Финн родился, когда ей было далеко за сорок. Мама быстро уставала от темноволосого маленького бесенка и, недолго думая, отдала его на попечение самой старшей из сестер, Филомене. А та, конечно, давала ему гораздо больше свободы, чем строгая мама. В результате мальчик привык добиваться того, что ему хотелось.
А хотелось ему известности и успеха.
Благодаря обаянию и природной грации Финн сумел быстро ворваться на подмостки международного модельного бизнеса, прямиком из родной ирландской деревушки. Ему было восемнадцать лет. Но скоро юноше надоело зарабатывать на жизнь лишь красивой внешностью. Проявляя чудеса упрямства, он выступал моделью, где только мог, а если контрактов не предвиделось — подрабатывал в уличных труппах. И к двадцати пяти годам накопил сумму, достаточную для основания собственного модельного агентства.
Финн зевнул, прикрыв рот рукой.
— Господи, как я хочу пить.
Обычно, услышав это, Амбер сразу же вскакивала и готовила ему коктейль. Возвращаясь с работы, Финн обнимал ее и крепко, очень крепко целовал. Сегодня этого не случилось. И все из-за противных Каролины и Биргитты.
— Я бы тоже чего-нибудь выпила, — лениво сказала Амбер.
Финн от удивления вытаращил глаза.
— Хорошо. Вино подойдет?
После шампанского она предпочла бы сок, но пить вино вместе с Финном так приятно! Это сближало их. Как раз то, что ей сейчас нужно.
— Да, вполне, — улыбнулась Амбер.
Она отправилась вслед за ним на кухню и, пока Финн открывал бутылку, поставила разогревать цыпленка с рисом. Выбрасывая пробку, он неожиданно для себя заметил в мусорной корзине пустую бутылку из-под очень дорогого шампанского.
И недоуменно поднял брови.
— Пировала без меня?
Амбер испугалась, зная нелюбовь Финна к журналистам. Господи, и зачем она согласилась дать это интервью!
Темные брови поднялись еще выше.
— Значит, ты одна, просто так выпила целую бутылку шампанского? — тихо спросил он.
— Конечно, я была не одна! — От досады на саму себя Амбер разозлилась. — Ты прекрасно знаешь, что я не пью спиртное в одиночку, да еще в таких количествах. Тем более, посреди дня!
— Я ничего не знаю, Амбер, — устало возразил Финн. — Поскольку ты держишь свои действия в тайне.
Голубые глаза Амбер расширились и стали похожи на два сапфировых блюдца. Нелепейший диалог. Хоть плачь, хоть смейся. Но смеяться ей почему-то не хотелось.
— Держу свои действия в тайне? — недоверчиво переспросила она. — Финн, ты говоришь как главный герой в плохом шпионском фильме. Или мне послышалось?
— Черт возьми, Амбер О'Нил! — тихо сказал он. — Ты расскажешь, наконец, что здесь произошло?
Она растерялась по-настоящему. Что случилось? Зачем они ругаются? И почему Финн разговаривает с ней таким тоном? От дурного предчувствия мурашки побежали у нее по спине.
Она поджала губы и задумалась. Наверное, не стоит сейчас рассказывать ему о встрече с корреспондентами из журнала «Wow!».
Он выглядел слишком уставшим: черно-синие круги под глазами, напряженный подбородок. Весь как натянутая струна. Амбер нахмурилась. «Совсем себя загонял», — подумала она. И куда только исчез всегда спокойный Финн, способный шутя решить любую свалившуюся ему на голову задачу?
— Заходила Урсула, и мы выпили немного. — Амбер мысленно попросила у Бога прощения за ложь. «Так надо», — убеждала себя она. Наступит подходящий момент, и она скажет ему правду. А Финн засмеется таким знакомым искристым смехом и скажет, что, хотя делать этого не стоило, он ее прощает.
— Урсула? — Финн насупился. — Твоя сестра?
— Я знаю только одну Урсулу.
— И что привело ее сюда в разгар рабочего дня? Желание промочить горло?
Амбер напряглась, как тигрица перед прыжком. Довольно! С нее довольно!
— По-твоему, мы совершили преступление? — прошипела она. — Некоторые женщины в компании, где работает Урсула, заглядывают в бар каждый обеденный перерыв!
— Ручаюсь, после этого они бездельничают до вечера!
— Но я была дома! — уточнила Амбер и, к своему ужасу, разрыдалась.
Финн удивленно замолчал.
— Амбер…
— Прекрати! Умоляю, прекрати! — всхлипнула Амбер и бросилась из кухни в спальную комнату.
Вздрагивая, она упала на кровать, пытаясь справиться с проклятыми слезами. Бесполезно. Соленые ручейки стекали по носу прямо в рот. Вскоре дверь тихо открылась, и Финн подошел к кровати.
Она притихла, застыла, даже затаила дыхание, ясно давая понять, что не желает с ним разговаривать. Но Финн проигнорировал это и опустил руку ей на плечо.
Амбер попыталась сбросить руку.
— У…уходи!
— Ты же хочешь, чтобы я остался.
— Откуда тебе знать, чего я хочу? — сердито спросила она.
Финн вздохнул.
— Давай начнем наш вечер сначала?
— Каким же это образом? — тихо спросила Амбер.
Его глаза на мгновение сверкнули, и Амбер сразу же увидела в их глубине яркую вспышку желания.
Финн улыбнулся, пожав широкими плечами.
— Не знаю, Амбер, — лукаво сказал он. — Есть идеи?
Амбер знала, что у него за идея. Если быть честной, у нее возникла точно такая же. Горячие поцелуи сотрут следы злых слов, которые они наговорили друг другу, и мир будет восстановлен. Но, черт возьми, она ни за что не даст ему зеленый свет. Ведь у нее есть гордость!
Она стремительно встала. Финн помрачнел.
— Ты куда?
— На кухню. Я приготовила цыпленка с рисом. Разве не помнишь?
— Ах, вот как меняются девушки, когда обещаешь на них жениться! — поддразнил ее он. — Теперь у тебя ужин превыше любви?
— Я ничуть не изменилась, — тихо возразила Амбер. — Посмотри на себя. Пока мы не обручились, ты не смел, приходя домой, осыпать меня упреками. Финн, ты похож на растрепанного, злого черта! Нет, еще хуже!
Амбер вылетела из комнаты, пока они окончательно не перессорились.
Дрожащими руками она выключила газ, достала из духовки две тарелки и отнесла их в гостиную. Финн стоял посреди комнаты и разглядывал рождественскую елку. Он смотрел чуть удивленно, и на какой-то момент Амбер почудилось, что перед нею не жесткий, сильный мужчина, а маленький мальчик. Сердце дрогнуло от любви к нему.
— Тебе нравится? — спросила она.
— Обычно ты не ставила елку так рано, — заметил Финн, продолжая изучать блестящие висюльки.
— Не смогла дождаться Рождества, — уклончиво объяснила она. И поклялась рассказать ему об интервью. Завтра. — Но я не услышала ответа. Тебе нравится?
Финн повернулся и посмотрел на нее своими прекрасными глазами, зелеными, как эта елка.
— Дорогая, она чудесная… самая прекрасная из всех, что я видел!
— В прошлом году ты говорил то же самое.
— Правда? — он улыбнулся.
— Да! И в позапрошлом!
— Признаюсь, я повторял это каждый Новый год, который мы встречали вместе, — пробормотал Финн. Кажется, он начал наконец приходить в себя. — А какое это Рождество по счету, Амбер?
— Ч…четвертое. — Она запнулась, потому что от его взгляда перехватило дыхание. — Разве ты не помнишь?
— Видишь ли, мне немного трудно думать… сейчас, — признался он.
А теперь можно сыграть в игру. Честно говоря, вид цыпленка в застывшем соусе из кокосовых орехов и кориандра вызывал легкую тошноту. Амбер хотелось раствориться в его руках и забыть все обидные слова на свете. И про то, что она солгала ему…
— Неужели? — хрипло спросила она.
— Ммм.
— А почему?
— Потому, что я не в состоянии думать ни о чем, кроме… — Он замолк, и темные зрачки расширились от желания.
Амбер покраснела.
— Кроме?..
— Иди ко мне, — прошептал Финн.
Эти глаза с густыми ресницами были такими завораживающими, что все слова замерли у нее на языке и она, не помня как, оказалась в его руках.
Финн обнял ее, нежно коснулся подбородком золотистых, мягких волос, крепко прижал к себе. Так было всегда. Мгновение, когда лишаешься рассудка. Временами ее пугал восторг от их близости.
— Господи… Амбер, я хочу тебя, — простонал он.
— Н…никогда бы не подумала. — Она задохнулась от счастья.
— Очень.
Сердце билось все чаще и чаще.
— Как же… быть?
— Вот так. — Указательным пальцем он провел по золотому шелку, нашел застежку-молнию, медленно расстегнул ее.
— Финн!
Он неторопливо тянул молнию вниз, чуть улыбнувшись, когда она натянулась на ее роскошной груди и не хотела подчиняться.
— Что?
Амбер бессильно закрыла глаза.
— Забыла, — прошептала она глухим, будто пьяным голосом, тяжелым и сладким как мед. Финн научил ее говорить так. В любви он научил Амбер всему, он был великим учителем и раскрыл ей целый мир наслаждений. Финн объяснял, как важно предвкушение: порой, чем дольше длится прелюдия, тем лучше.
Молния была уже расстегнута до середины, и ее груди, которым стало тесно в кружевах бюстгальтера, открылись горячему, жадному взгляду.
— Боже, как хорошо, что ты никогда не достигнешь роста, подходящего для модели, — неожиданно сказал Финн.
Амбер распахнула глаза.
— Странные вещи ты говоришь! Почему хорошо?
— Потому что в противном случае, моя красавица, ты бы диетой согнала свой вес, и исчезли бы твои соблазнительные контуры, твоя прекрасная бархатная грудь, к которой мне так нравится прикасаться. И круглый животик, на который так приятно прилечь…
— Финн! — От его слов закружилась голова, и во всем теле вспыхнул пожар. Она согнулась, как тростинка на ветру, и чуть не упала, но Финн крепко обнял ее бедра.
— Осторожно, дорогая, — восторженно прошептал он, явно обрадованный мгновенным откликом, — не падай.
Бесполезные слова. Как могла она думать об осторожности, если его волшебные руки проникали в самые потаенные уголки ее тела?
— Новое платье? — поинтересовался Финн, стягивая тонкую ткань с плеч. Платье шелковым облачком упало на пол.
Оно было куплено специально для Рождества, но фотографу из «Wow!» показалось, что для съемки лучше одежды не придумаешь. Да и потом, женщина всегда чувствует себя увереннее в новых вещах.
Может, все-таки сказать ему об интервью? Но Амбер не успела подумать над этим.
Финн принялся медленно целовать ее нежную кожу, дюйм за дюймом. Она застонала. Когда прелюдия закончилась, Амбер на миг словно бы вспорхнула куда-то. Перед глазами сияло звездное небо, а голова, как тяжелый камень, клонилась вниз.
Он замер на минуту, чтобы дать ей время опомниться.
Ей было так хорошо, что она не могла сказать ни слова. Но, возможно, тело ответило за нее, и Финн начал двигаться, медленно, очень медленно, казалось, касаясь самого ее сердца. Амбер недоверчиво вскрикнула, когда почувствовала его глубоко внутри.
Волны, вернее, быстрая, легкая зыбь то поднимала Амбер, то бросала вниз. Чудо лишило ее последних сил, она лишь вздыхала в такт нарастающим волнам, и наконец их поток затих. Амбер открыла глаза и увидела, что ее супермодное золотое платье превратилось в бесформенную кучу под коленями Финна.
Он, пытаясь сдерживать себя, хрипло, тяжело дышал, постепенно замедляя темп движений.
Почему-то она почувствовала себя униженной, даже более униженной, чем во время недавнего злого спора. Амбер обрадовалась, когда все закончилось, и поспешно надела спущенные трусики.
— У тебя лицо порозовело, — сказал он, натягивая джинсы.
— А твое белое, как снег…
— Конечно. Кто из нас больше старался? — поддразнил он.
— Финн! Ты отвратителен!
Финн взял ее руку и очень нежно поцеловал ладошку.
— Я вовсе не отвратительный, дорогая, — шепнул он. — Может быть, немного простоват.
— Платье погублено, — она взглянула на сбившуюся в комок золотистую ткань.
— Его еще можно привести в порядок, — беспечно сказал Финн и нахмурился. — Странный наряд для будней. Разве мы кого-то ждем?
Амбер поджала губы.
— Не думаю, — сухо ответила она. — А если кто и придет, разве мы не встретим его во всеоружии?
Он улыбнулся.
— Не рискую комментировать, иначе меня снова назовут отвратительным!