Появление в клубе герцога Редклифф стало событием не только этого дня, но и, пожалуй, этого сезона. Когда Риккардо заметил Арлена, он подошел к нему и укоризненно шепнул на ухо:
— Мне, конечно, приятно такое внимание, но я здесь только ради Вас. И на первый раз с меня достаточно. Поэтому предлагаю покинуть это место и перебраться в более тихое.
— С радостью. Кстати, спасибо, своим визитом в клуб Вы, герцог, меня сделали победителем пари.
— Ах, вот оно что! А я-то думаю, почему многие, будто ждали моего появления. Даже не пришлось заручаться поддержкой членов клуба, чтобы попасть сюда! Арлен, но с Вашей-то стороны было не по-джентельменски делать ставку на мой сегодняшний визит.
— Возможно, — Арлен лукаво посмотрел на своего друга. — Но где Вы видели честные пари? К тому же, размер выигрыша не настолько велик, чтобы я сейчас испытывал угрызения совести.
— Вы меня успокоили! — парировал Риккардо.
Они уже начали направляться к выходу из игральной комнаты, как неожиданно Риккардо уловил взгляд мужчины, напряженно наблюдавшего за ним.
Эрнст!
Уйти и не пообщаться с ним Риккардо не мог.
— Арлен, пожалуй, нам придётся немного задержаться. Я обнаружил своего нового знакомого и хотел бы с ним перекинуться парой фраз. Подождите меня. Это буквально несколько минут.
— Конечно. А кто этот знакомый, я его знаю?
— Простите, мой друг, я не намерен вас знакомить.
— Пахнет интригой! Но я не настаиваю на знакомстве, тем более что знаю почти всех членов клуба.
— Я скоро.
Риккардо оставил Арлена возле небольшой группы азартно играющих в карты, а сам подошел к Эрнсту.
— Я получил от Вас письмо, — процедил сквозь зубы Риккардо. — Но поскольку не знал Ваш адрес, не смог написать ответ. И теперь безумно рад возможности ответить на возмутительное послание, глядя Вам в глаза.
— Присядьте.
Риккардо остался стоять. Взгляд его был тяжёлым.
— Прошу, присядьте, — повторил Эрнст.
И лишь после этого Риккардо присел в кресло напротив Эрнста. Их разделял лишь столик, на котором стоял недопитый бокал с вином.
— Вас возмутило моё письмо? — спросил Эрнст, посмотрев в глаза Риккардо. — Надеюсь, впредь Вы не станете навязывать ей свою заботу?
— Наши с ней отношения, никаким образом не должны Вас касаться. Даже наличие давнего знакомства меж вами не является основанием на патронаж с Вашей стороны над ней, — Риккардо откинулся в кресле, и вся его поза говорила о непринужденности их беседы. Поза, но не его голос, не его слова. — А учитывая возмутительное предложение стать Вашей содержанкой, Вы полностью утратили право именоваться её другом… Вы видите во мне угрозу её репутации? Мои желания не ограничиваются, как в Вашем случае, желанием сделать её своей любовницей. Я предложил стать моей женой. Жена или любовница? Для приличной женщины, такой как она, выбор очевиден. — Риккардо посмотрел противнику в глаза. — Я рад, что имею возможность сказать Вам это, глядя в глаза. Но если мои доводы не убедительны, предлагаю встретиться завтра на рассвете где-нибудь в безлюдном месте и, может, хотя бы дуло пистолета в моей руке убедит Вас в степени моего гнева по отношению к Вашим притязаниям на неё.
Решительно Риккардо встал, но его остановил голос Эрнста:
— Постойте. Присядьте, дайте мне возможность объясниться.
Нехотя Риккардо присел обратно.
— Я очень удивлён Вашей осведомленностью о нашем с ней вчерашнем разговоре, но это лишь подтверждает ваши доверительные отношения. А значит, я действительно недооценил Вас… Хочу кое-что пояснить. Как Вы, верно, заметили, моё предложение было не достойно джентльмена. Но это не из-за отсутствия должного уважения к ней. Я ограничен личными обстоятельствами и не могу предложить больше. У меня уже есть супруга… Много лет назад, когда я был свободным, я верил, что Элли создана именно для меня.
— Вы предлагали ей тогда стать Вашей женой?
— Да.
Риккардо неприятно было допытываться, но он должен был знать правду:
— Почему она не стала ею?
— Для меня самого это загадка, — признался Эрнст. — Она отказала без объяснения причин.
— Может, она Вас просто не любила?
— Может… Четыре года назад она жестко пресекла все мои попытки завести с ней разговор о браке. А всего через несколько недель после моего предложения, вышла замуж за Стивена Хорнсби.
— Видимо, доводы отца были сильнее чувств к Вам.
— Позвольте не согласиться. Несмотря на хрупкую внешность, у неё сильный характер. Она не могла просто поддаться уговорам отца и выйти замуж за нелюбимого.
— Может, она любила маркиза?
— Нет. Я могу поверить, что она не любила меня, но в то, что она любила маркиза… Нет! В это я никогда не поверю. Я был в церкви в день их свадьбы и видел на её лице боль, сквозь грустную улыбку. Я не мог ошибиться. Она его не любила. Мне хотелось её вырвать из этого кошмара. Хотелось не допустить её брак с Хорнсби, но она не дала мне даже возможности поговорить об этом. Буквально до вчерашнего дня у меня не было возможности с нёй перекинуться хотя бы парой фраз… Да, я похитил её вчера, но она всё равно не дала мне ответы на мои вопросы. Более того, я получил отказ на своё предложение. Сейчас понимаю почему. Я прошу лишь об одном, если когда-нибудь ей будет нужна помощь, вспомните обо мне. Для меня невозможного крайне мало.
— Прощайте! — Риккардо встал, но прежде чем уйти предупредил, — Если Вы нарушите нейтралитет по отношению к ней, я и мой пистолет к Вашим услугам в любой день на рассвете.
Эрнст понял намёк на дуэль, но в его взгляде ничего не поменялось. Он одобрительно кивнул и произнёс всё тем же спокойным голосом:
— Если у Вас ничего не получится, и Вы, лишь разочаруете её, я сам вызову Вас на прогулку полюбоваться в последний раз восходом солнца.
Такая угроза понравилась Риккардо.
Комфортное пространство кареты немного успокоило Риккардо.
— Ох, и удивили Вы меня сегодня! — хлопнув друга по плечу, радостно сказал Арлен.
— Тем, что пришел в клуб?
— И этим тоже, но главное, что лично знакомы с герцогом Эрнстом Августом Гомбургским.
— Эрнст — герцог Гомбургский? Не знал этого.
Арлен удивлённо посмотрел на Риккардо.
— Как Вы могли такое не знать?
— Арлен, Вы, возможно, будете удивлены, но я с ним не так сильно знаком, как могло показаться.
— То есть?
— Видите ли, у нас с ним возник интерес к одному объекту. Но «объект» разделить нельзя. Он может принадлежать только одному. Именно об этом мы и говорили.
— Ваша светлость, Вы играете с огнём! К нему из джентльменов по своей инициативе никто не обращается в клубе, не говоря о том, чтобы присесть за его стол. Суровее человека я не знаю. К тому же, герцог Гомбургский чрезвычайно влиятельный, и дело тут не в его дяде. Он и без него может устраивать самосуд.
— Зато у меня есть преимущество перед ним. Так что даже его влияния недостаточно, чтобы меня игнорировать.
— Надеюсь, вы сцепились из-за женщины?
— О! Ваша проницательность меня удивляет.
— А хотите, я Вас ещё удивлю?
— Весь во внимании!
— Объект вашего совместно интереса — герцогиня Элеонора Редклифф?
Казалось бы, так просто сказать правду, но Риккардо умолк. Догадливость друга шокировала.
— То, что молчите, лишь подтверждает мою версию. Можете молчать и дальше, но учтите, я Вам, уж точно, не конкурент. Вопрос о герцогине для меня закрыт. Вы правы, это перевёрнутая страница моей жизни. Я быстро разгораюсь — быстро охладеваю. Наверное, во мне играет итальянская кровь прадеда по материнской линии.
— Простите, граф. Мне трудно объяснить чувства, что испытываю к ней.
— Если Вы чувствуете, что она именно та женщина, что нужна Вам, не останавливайся в шаге от счастья.
— Но Вас всё равно что-то тревожит? — по голосу друга понял Риккардо.
— Меня тревожит всё! Начиная с конкурента в виде всемогущего герцога Гомбургского и заканчивая тем, что она была замужем за предыдущим герцогом Редклифф! Согласитесь, она не из простых женщин. И скорее всего ваши отношения вызовут общественный резонанс — скандал!
— Даже если я хочу её сделать своей женой?
— Тогда скандал разразится тем более. Ведь со стороны покажется, что герцогиня Редклифф Вам достаётся, как титул… в наследство! После предыдущего герцога. А в таком контексте любые отношения могут не пережить пристального наблюдения и пересуда. Я не хочу, боли ни Вам, ни тем более ей. Почему «тем более ей»? Вы сами знаете особенности высшего света. О том, что мужскую репутацию трудно сломать. Вам, мой друг, ничего не угрожает, пока у Вас титул. Титул герцога и приличный доход. Пока это есть у Вас — Вы недосягаемы для отчуждения из общества. А женщине стоит опасаться любого шага. Она, как канатоходец без страховки. Неправильное движение, и её репутация летит вниз. И уже не возвращается на исходную точку. Никогда…
— Я это знаю, Арлен. Хотя, признаюсь, удивлён Вашей осведомлённости в вопросе общественного мнения… У Вас был подобный горький опыт?
— У меня был жалкий опыт, — с досадой сказал Арлен и замолчал, а когда вновь заговорил, в его голосе была такая боль, что криком рвалась из груди. — У меня два ангела хранителя — мать и тётя! Они оберегают меня от подобных ситуаций. Я защищён. Я! Но не та, кого мог любить!
— Вы были влюблёны?
— Нет! — ответ Арлена был сказан слишком быстро, чтобы быть правдой: — Несмотря на всю мою бесшабашность, в вопросах чувств я слишком рассудителен. Для меня брак — это необходимое условие продления рода… А любви в этом мире нет! Совсем нет. Есть лишь временное явление — страсть, да и только.
— И всё же, граф, Вы были влюблены. Но не смогли защитить свою любовь, которая погибла у Вас на руках. И сейчас Вы отвергаете её существование только для того, чтобы не страдать, упрекая себя в её гибели… Я прав?
— Нет! — выкрикнул Арлен. — Нет любви! Только плотские забавы. И алчные интриги.
Карета остановилась напротив дома Мадам Лиман.
— Хочу отправить карету домой. Вас не затруднит вернуться в наёмном экипаже?
— Конечно, не затруднит. Я тоже считаю, что карета, на дверце которой красуется герб герцога Редклифф, не должна стоять перед борделем. Даже несмотря на всю презентабельность этого заведения, бордель — он и есть бордель, — улыбаясь, сказал граф, открывая дверцу кареты.
Они вышли. Герцог дал распоряжение кучеру ехать домой. Грациозно лошади чёрной масти привели в движение карету. Сбруя поблескивала в лучах заходящего солнца, а лакированная поверхность кареты, словно чёрным зеркалом, отражала всё то, что мелькало перед ней. Такая красота, безусловно, не могла здесь оставаться, не привлекая всеобщего внимания.
Герцог и граф поспешили войти в здание. Их, улыбаясь, встретила юная девушка в коротеньком золотистом наряде. После непродолжительной беседы о цели визита, она провела герцога и графа за столик.
Мужчины, сидевшие ближе к сцене, невольно тянулись к танцовщицам, которые исполняли сейчас весёлые танцы. И наблюдая за происходящим, у Риккардо создавалось впечатление, что многие жаждут, чтобы танцовщицы упали им прямо в руки.
Вскоре весёлая музыка закончилась, танцовщицы ушли. Теперь на сцену вышла исполнительница задушевной песни. Наряд её очень контрастировал с одеждой, как предыдущих актрис, так и вообще женщин присутствующих в зале. По всей длине красного, словно пламя, платья струились каскадом блёстки. Платье было очень длинное. Почти без декольте. Красота певицы ослепляла. А обворожительный голос довершал образ прекрасной нимфы.
Граф загипнотизировано следил за ней.
— Друг мой, — позвал его Риккардо, — Мне пора уходить. Тот, к кому я пришел, уже освободился и ждёт меня.
— Неужели у Вас здесь деловая встреча? — удивлённо спросил Арлен.
— Да.
— Вы не перестаёте меня удивлять! Что ж, увидимся завтра.
— Приятного вечера!
Девушка подвела Риккардо к двери в комнату Джона.
— Проходите, — тихо, сказала она. — Я скоро принесу вам ужин.
Войдя в комнату, Риккардо увидел сидевшего в кресле Джона.
— Джон, Ваши феи обожают Вас. Они никогда не дадут Вам умереть с голоду.
— Конечно, обожают! Ведь я им как муж, один на всех. Но при этом, заметьте, я позволяю каждой из них быть с другими мужчинами. И без приступов ревности с моей стороны.
— Рад встрече!
— Взаимно. Присаживайтесь.
Риккардо присел на диван.
— Ох, и задачку Вы мне задали, Ваша светлость. Я до последнего думал, что не смогу ничего ценного сказать о предыдущем герцоге Редклифф.
— Неужели его репутация настолько безупречная?
— Безупречная до тошноты!
— И что ни каких внебрачных детей или просто любовниц у него не было?
— Нет. Любовниц он не содержал.
— А что о нём вообще говорят? Знаю, слуги его ценили.
— И не только они. Его кристальная репутация была достоянием палаты лордов. Ему пророчили большое будущее. И если бы не его внезапная смерть, он со временем вошел бы в десятку самых влиятельных людей Англии.
— Но по Вашим глазам вижу, не всё так просто. Ведь так? — осторожно спросил Риккардо.
— Да… Был у него один изъян, — Джон взял паузу, то ли наращивая интригу, то ли не был уверен до конца, стоит ли об этом вообще говорить.
— И что это? — не выдержал Риккардо.
— Не что, а кто. Он на этом изъяне женился — Леди Элеонора Редклифф.
Чувствуя, что терпению приходит конец, Риккардо попросил:
— Договаривайте.
— Вам известна причина, по которой, Его светлость с супругой отправились в Европу?
— Как мне сказали, это было их свадебное путешествие. Хотя, какое-то запоздалое путешествие, ведь со дня свадьбы прошло несколько лет.
— Согласен. Зыбкая версия. А правда состоит в том, что на самом деле герцог с герцогиней в Европе посещали светил медицины в надежде исцелить герцогиню от бездетности.
— Она не может иметь детей? — едва смог произнести Риккардо.
Всю горечь такого открытия не мог вместить его разум.
— Как мне стало известно, у герцогини была серьёзная травма. Не знаю, правда, какая именно. В результате она лишилась возможности иметь детей. Как Вы сами понимаете, это делало бездетного герцога очень уязвимым, ведь ему некому было передать свой титул.
— А Вы не допускаете мысль, что это не герцогиня, а сам герцог был нездоров?
— Нет. Именно герцогиня… По чистой случайности мне стало известно, что незадолго до отъезда на континент Его светлость пользовался услугами девушки по имени Нинель, обитательницы такого же дома, как этот, но на другом конце Лондона. Случилось так, что Нинель от герцога забеременела. Именно от него, поскольку была новичком в этом деле, и у неё не было клиентов до него. А после их связи она ни с кем не была по причине внезапной болезни. Когда же герцог узнал о её беременности, он не отказал ей в денежной помощи, но выставил единственное условие — ребёнок не должен был родиться. Рождение ребёнка от куртизанки не входило в его планы блестящего политика. Нинель избавилась от беременности и получила существенную денежную компенсацию. Вскоре она ушла из борделя. Местные девочки говорят, она покинула Лондон. Сейчас работает прислугой у какого-то старого графа в его загородном поместье.
Джон замолчал, но герцог понял, это ещё не всё.
— Вы ещё что-то хотите сказать?
— В доме Мадам Лиман так же есть девушка, которая принимала Стивена Хорнсби. И знает о нём то, что никто Вам не расскажет. Вопрос только нужна ли Вам такая информация?
— Позвольте, я всё же её выслушаю.
— Что ж, воля Ваша.
Джон подошел к камину, вдоль которого висела красная атласная лента. Слегка подёргал её, приводя в движение механизм звонка. Почти сразу в комнату вошла непримечательная девушка в скромной одежде прислуги. Джон ласково обратился к ней:
— Мери, будь добра, если Моника свободна, пригласи её ко мне.
Девушка кивнула и вышла из комнаты, спеша исполнить поручение. Через несколько минут в дверях появилась Моника. Высокая, стройная, жгучая брюнетка в синем платье, которое было украшено перьями.
— Добрый день, джентльмены! — голосом серены, поприветствовала она.