Что ж, тогда другое дело. Милость Богов — великое благо для молодой семьи
— Готовься к тому, — продолжила Дарина, — что всех будущих невест и женихов разведут по разным покоям. Будете несколько дней жить в хоромах вожака.
Лана задумчиво кивала, но мыслями была уже в предстоящем празднестве. Значит, невесты станут показывать свои рукоделия. Что ж, тогда ей есть чем заняться в предстоящие дни. Несколько вышитых полотенец у нее уже было, не добавить ли еще парочку?
Незаметно они подошли к ряду лавок, что в два ряда расположились на торговой улочке. Дарина оставила ее около тканей с нитками, а сама отошла дальше, где торговали заморскими специями. Девушка задумчиво перебирала шелк, прикидывая в уме подходящие цвета для работы. Блуждающий взгляд зацепился за охапку поясов, развешенных по заднему прилавку. Особенно привлек ее внимание один, угольно черный, сплетенный из толстых жгутов хитрым витым узором. Яру бы он подошел…
Лана вздрогнула. Конечно, подошел бы! Только раскрасить его золотой вышивкой на концах, такой же яркой, как любимые глаза. А к поясу не простую рубаху, а из черного шелка с одинаковым узором по рукавам и вороту. Это будет ее подарок будущему мужу! Только хватит ли монет? Торговец назвал свою цену, и княжна чуть не застонала от отчаянья. Нет, только на нитки с поясом или отрез шелка. Как быть? Отказываться от своих мыслей не хотелось! Из раздумий ее вывел насмешливый голос:
— Стало быть, это ты — новая игрушка Яра?
Княжна обернулась, взгляд уперся в стоящую рядом девицу.
И без того удивленная внезапными злыми словами, она совсем растерялась. Говорившая была на диво хорошенькой. Глаза черные, как ночь, пышная темно-русая коса перевита шелковой зеленой лентой в цвет сарафана, что красиво облегал высокую грудь и покатые бедра. Девушка смотрела на нее с насмешливым вызовом, но в глубине темных глаз мелькала обида. Не надо быть семи пядей во лбу, что бы понять — перед ней отвергнутая женщина. Черноглазая тем временем презрительно осмотрела ее с головы до пят.
— Ой, вижу — правду люди говорят, с ума волк сошел, на кости позарился… Чего молчишь, язык проглотила?
На скандальные речи девушки стали стягиваться и другие женщины.
— А что услышать хочешь? — разомкнула губы княжна. Давать ей повода к перепалке Лана не собиралась, черноглазая только этого и ждала. Нет, криками она себя унижать не станет.
— Уже слыхала, что хотела, — продолжала фырчать девица, — да только волк позабавится с костями, да выкинет. Думаешь, долго его постель греть будешь? Ну-ну!
Не обращая внимания на сдержанный шепот зрителей, Лана равнодушно пожала плечом.
— Должно быть, до той поры, пока рубец не сойдет.
Ее ответ удивил не только соперницу.
— Какой рубец? — пискнула невысокая зеленоглазка, стоявшая ближе всех.
— Вот этот!
Княжна сильно отогнула ворот, полностью оголяя метку. Женщины удивленно заахали.
— А Стаська-то не соврала! И откуда прознала?
— Ну дела… Ой-ой!
— И до свадьбы постарался же. Ну точно — пара.
Злата стояла ни жива, ни мертва. И вот эта бледная немощь — выбор Черного Волка?! Нет, она, конечно, знала, что Яр себе кого-то нашел. Сам недавно заявился, завел разговор, что де не забудет ее ласки, но их свидания окончены. Выслушал терпеливо все злые упреки, но остался непреклонен — их отношениям конец и точка. Злословила же она больше для вида, чем от разбитого сердца. Сама знала, как бы ни горячи были их ночи, на одной постели семьи не построить. Не покорялся ей несостоявшийся вожак стаи, хотел подмять под себя. Ее волчица упрямилась — пыталась верховодить, однако волк ей не уступал. Но все же — как обидно-то, а! И чем эта девчонка ее лучше, скажите на милость? Ни статью, ни лицом не обыграла! Правда ведет себя достойно, головенку вон как высоко держит, плечики расправила, хоть глаза потемнели от испуга перед ее спектаклем.
— Подумаешь метка! Ошибиться и тут можно, а уж если перекусит ее другой, то опять станет Яр холостым, да свободным! Утешить волка найдется кому!
Женщины, уже не стесняясь, подавали голос. Кто сомневался, а кто и поддерживал. Лана вскинула брови. Что значит «перекусить метку» она не знал, но в своем мужчине не сомневалась. К тому же эта странная девушка говорила уже не так уверенно.
— Вот Яру это и скажи, посмотреть охота — как он твои речи оценит.
Одна из зрительниц, что пылко возражала против слов девицы, расхохоталась.
— Он тебя, Златка, в рог бараний скрутит, смотри не ляпни этакую глупость при нем! Признай, что не судьба вам вместе быть. Обнюхались да разбежались!
Лана с благодарностью взглянула на женщину. Постаралась запомнить на будущее свою защитницу. Та была дородного телосложения, уже в летах. Лицо ее, тронутое первыми морщинками, выглядело добродушным, а в лучистых серых глазах виделась мудрость прожитых лет. Злата как то сразу стушевалась.
— Вот еще! Было бы перед кем распинаться. Пусть сам нянькается, мне то что! — и, обратив на нее взор, добавила. — Все равно не стать тебе хорошей женой! Придет время — испугаешься и сама сбежишь!
— А это уж не твоя печаль, — ровно проговорила княжна. Подавать вид, что разговор ей понятен с пятое на десятое, она не стала.
Злата лишь блеснула черными глазищами и круто развернувшись, пошла прочь. Зрители тоже стали расходится. Около нее остались только любопытная зеленоглазка и та, что пришла ей на помощь.
— Кто она? — тихо спросила Лана.
— Ты на Златку-то не обращай внимания! — зачастила молодуха. — Кто разберет, что ей за вожжа под хвост попала! Сердится, видишь, что Яр сквозь пальцы водицей ушел. Оно может и ладно, слишком они грызлись, только ночью и молчали… Ой!
Сообразив, что сказала лишнего, девушка прикрыла болтливый рот ладонью. Но Лана и не думала обижаться. Неприятно конечно, но глупо полагать, что Яр ей невинным волчонком достался. Она по-доброму улыбнулась смутившейся девушке.
— Вот везет мне на встречи. Такая честь — не забыть во век.
Та облегченно выдохнула и сама разулыбалась.
— Я — Снежана, но можешь называть меня Смешкой. Моя семья тоже недавно тут поселилась.
Прозвище девушки очень подходило. Верткая, как птичка синичка. Блестит ровненькими зубками, в глазах веселье пляшет. Лане тут же подумалось, что они подружатся, Смешка просто не могла не понравиться.
— А меня Купава, мы с тобой соседи будем, напротив вашего дома живу, — вступила в разговор другая.
— Лана, — представилась им княжна.
— Ой, а что это ты тут покупать собралась, — полюбопытствовала Смешка. Купава деликатно поглядывала на прилавок, тоже интересовалась
— Шелк для вышивки, — призналась княжна, — Полотенца разошью к празднику. Если желаете, могу показать свои работы.
— Покажи! — обрадовалась Смешка.
— И мне как раз в ту сторону, — оживилась Купава.
В тот же момент рядом возникла Дарина. Обе женщины почтительно склонили головы, приветствуя ведунью
— Вижу, ты осваиваешься потихоньку, — прищурившись, протянула она. Лана хотела спросить, где же та была, когда ее Злата перед народом чехвостила, но, взглянув в изумрудные глаза, остановилась. Дарина не могла не знать, что произошло. И не бросила бы ее в опасности.
— Верно мыслишь, молодая хозяйка, — кивнула старуха, — ты — будущая жена Чёрного Волка, и должна быть достойна своего мужа. Чем раньше покажешь, что и сама отпор дать способна, тем лучше. Пусть Злата брызжет ядом в свое удовольствие. Люди оценили тебя и больше она не побеспокоит.
Лана подавила счастливый вздох. Ну ее, эту черноокую. Пусть найдет себе парня по нраву, а от нее с Яром отвяжется. Расплатившись за покупки, они вчетвером отправились обратно. В доме Лана усадила женщин за стол и быстро приготовила угощение. Как следует накормив дорогих гостей, сбегала в спальные покои за рукоделием.
Смешка восторженно пищала, хватаясь то за одно, то за другое полотенце. Купава и Дарина вели себя более сдержанно, но по блестящим глазам княжна понимала — женщины не осталась равнодушны к ее умениям.
Еще некоторое время они вели неторопливую беседу. Лана поведала немного о себе, рассказала тоже, что и вожаку. К счастью никто ее не стал пытать о большем. Потом Смешка и Купава засобирались по домам, на последок взяв с нее обещание украсить им по платью. Нитки они купят, а узор она уж сама, на свой вкус. Лана с радостью согласилась. Только за ними хлопнула калитка, Дарина поманила ее обратно в дом.
— Ну, спрашивай уже, чего хотела, — промолвила она.
И Лана поспешила озвучить вопрос, мучавший ее несколько часов
— Бабушка, о чем толковала Злата? Как это — метку перекусить? И в чем ошибка Яра?
Ведунья задумчиво коснулась оберега на шее и вздохнула:
— Ну, про ошибку ты не думай. Это Злата от злобы трепала что ни попадя. А метку перекусить и правда можно. Поверх нежеланной свою поставить. Бывает так с теми, кто не способен принять обличье зверя. Или с простыми людьми, как ты.
Лана тихонько выдохнула. Нет уж, притронуться к своей метке она никому не даст!
— А чего я испугаться могу? — спросила княжна следом.
— Когда Яр тебе метку ставил, видела его?
Лана поперхнулась и отвела глаза.
— Н-н-нет, он не дал… смотреть.
— Но кое-что ты все же углядела?
— Да, Яр сказал, что поменялся в облике.
— Так вот в таком обличье, по обычаям оборотней, брачуются жених с невестой в первую ночь. И когда зачинают детей.
Лана была так удивлена, что просто молча ждала продолжения.
— Владеющие Даром верят, что в таком случае Велес может благословить их долгой семейной жизнью и рождением не человека, а оборотня.
— А без этого оборотни не родятся? — тихо уточнила княжна.
— Родятся конечно, но волки считают, что так удачней будет. Понимаешь, если оба перевертыши, то все ладится. Они могут и людьми, и зверьми миловаться, а когда только один имеет звериное обличье — приходится идти на уступки своей половине. Волком девицу не возьмешь, да и парень к зубастой красавице желанием не воспылает. С получеловеком все проще, но все же — одно дело метку быстро поставить, а другое — любить, как обычно происходит. Так же оборотни уверены, что при соблюдении обычая зерно Дара, доставшееся их детям, не обладающим второй личиной, будет сильным и более живучим. Ведь если род не пополнять кровью истинных волков, то рано или поздно Дар ослабнет и пропадет.
— И почему Яр молчал?
— Боится за тебя. Не хочет страха видеть в твоих глазах, или того хуже — отвращения. Он тебя любит, и станет беречь даже в ущерб себе.
Лана рассеяно теребила край скатерти. Разделить ложе с не-человеком? Брови сами сошлись на переносице — но и не-зверем! Это будет все еще Яр, просто немного другой. Решено! От собственной задумки едва заметный холодок пробирался вдоль позвоночника, но девушка решила твердо — если это обычай его народа, то так тому и быть.
Дарина хмыкнула, поглядывая на застывшую у стола княжну. Лана ее не разочаровала. Трусит еще слегка, но уже уверенно прикидывает, по какой дорожке сможет подобраться к возлюбленному и уговорить упрямца прекратить выдумывать лишнее. Хорошо. А она поможет немного.
— Молодая хозяйка, а вскипяти-ка водички котелок.
Лана оторвалась от своих размышлений. Дарина все еще сидела за столом, но перед ней лежал знакомый холщевый мешочек.
— Бабушка, так ведь сами говорили — нету больше… Да и не надо вроде.
— Это для другого, — поспешила пояснить знахарка, — Яр то, небось, про детей не раз говорил.
Княжна неловко присела рядом.
— Странно, что мужчина так ждет ребенка, — поделилась она своей тревогой.
— Ничуть. В его годах иные уже не одного выпестовали. К тому же сама знаешь — характер твоего женишка тот еще. Свое мертвой хваткой держать будет. Дети для женщины не только радость, но и еще одна ниточка, тянущая в семью.
— Он что, не верит мне? — расстроилась Лана.
— Хочет верить, девочка. Однако он уже видел подобное, поэтому, как может, пытается удержать тебя рядом. Конечно, Яр знает, что ни дети, ни муж не помеха, если чувство будет слишком сильно. Но так ему спокойнее.
Лана пустым взглядом обвела расплывающуюся туманом горницу. Так она что, все-таки не первая хозяйка тут? Другая женщина слушала его жаркие признания в любви, клятвы верности…
— У Яра была жена… — тихо шепнула девушка. Дарина только сердито крякнула.
— Еще одна дурында, что вперед надумает, а потом слезы льет! — прикрикнула знахарка. — Не у него была, у близкого друга! Женился тот, а молодуха возьми да и сбеги на другой месяц после свадьбы. Для оборотня это не только больно, но и позорно — не удержать свою нареченную рядышком.
Девушка благодарно шмыгнула носом, втихомолку утирая глаза. И правда — дура, сама на мужчину за недоверие обижается, а стоило услышать непонятное, так сразу и перевернула все с ног на голову.
— Значит, — кивнула она на мешочек, — это женские травки? У нас тоже собирали…
— Да. Однако, тут есть такие, что в ваших лесах, да полях не растут. Любая из наших селений всегда пьет этот отвар, когда готовится выносить ребенка. Сбор поможет женскому телу. Выгонит все хвори, напитает силой. Понимаю, что тебе не слишком приятно слышать о том, что ты должна родить ему детей. И никто не спрашивает — хочешь ли, но молодая хозяйка, ваш союз очень важен.
— Из-за наследников? — уточнила княжна.
— Не только. Сейчас Недоля* властвует над нитями судьбы. Редко Долюшке* удается коснуться небесной пряжи. Если ничего не изменить, и ваши земли и леса оборотней обойдет Морана, забирая себе богатые жертвы.
— Бабушка, — умоляюще воскликнула княжна, — Вроде человечьи слова, а не понятно нисколечко! Ладно Яр должен был стать вожаком, но я! Что во мне особенного такого? Ничего и нет…
Дарина покачала головой. Не объяснишь ведь, что не кому-нибудь, а ей выпало сыграть заметную роль в этой жизни. А почему именно Лана — кто разберет. Боги раздают судьбы не спрашивая у людей.
— Много думаешь, молодая хозяйка. Ответь — любишь Яра?
— Да, — не колеблясь, произнесла девушка
— Хочешь пройти с ним земной путь рука об руку?
И это согласие у княжны звучало твердо.
— Вот и хватит пока на этом. Поступай так, как полагается любящей женщине, а там видно будет. А теперь давай, лети к печке. И к тому же не обидь старушку, заправь постель помягче. Яра не будет около седмицы, эти дни вместе коротать станем.
Снова ей хотелось задушить Дарину в объятьях. Не успела княжна привыкнуть пока к этому дому, и оставаться одной было немного страшно.
***
Доля и Недоля — счастье и несчастье. В древности это были две сестрицы, девы судьбы, — небесные пряхи, которые пряли нить жизни каждого человека.
Глава 6
Желтые глаза внимательно следили за тонконогим оленем, что обгладывал пушистую бороду лишайника, опутавшую нижние ветви старой ели. Волк тихо ступил на полшага вперед и снова припал к земле, стараясь затеряться в густой тени нависающих сверху корней вывороченного дерева.
Олень вскинул голову. Ноздри влажного носа трепетали, пока животное настороженно втягивала воздух в надежде уловить опасность. Волк даже глаза прикрыл. Нет его. Камень мшистый — есть, и бревно трухлявое тоже, ели вокруг острыми пиками в небо тянутся, а волка — нет. Олень чутко прядал ушами, но, не услышав ничего подозрительного, вернулся к вкусной пище.
Черная тень вспорола воздух, и звенящую тишину нарушил предсмертный крик. Комья земли и мха градом полетели во все стороны, выбитые из почвы содрогающимися в агонии оленьими ногами. Как только животное перестало дергаться, волк разомкнул зубы и отошел. Через несколько мгновений над тушей стоял не хищник, а рослый смуглокожий мужчина. Окинув недовольным взглядом распростершуюся у ног добычу, он переливчато свистнул. Не прошло и нескольких мгновений, как со всех сторон сбежалось больше десятка волков. Еще миг и лес наполнило не звериное рычание, а человечий говор.
— Ладно сработанно, Яр, — хлопнул того по плечу один из собравшихся.