Кэсси взвизгнула, и я дернулась. Телефон выскользул из моих пальцев. Она снова закричала, пронзительно, так что у меня кровь застыла жилах.
Что она увидела? Кого она видела?
Я осмотрела парк. Здесь не было никого, кого она знала. Она всегда знает людей из своих видений.
— Мамочка! — Она подбежала ко мне и врезалась в живот. Она колотила меня своими кулачками, все еще выкрикивая мое имя.
Это было плохо, хуже некуда. Я даже представить не могла кошмар, который был у нее в этот раз. Ее предчувствия всегда возвращались в виде снов в течение четырех ночей подряд, с каждым разом раскрывая все больше подробностей. Круг не прерывался, пока на пятый день… день, когда предсказание сбывалось.
— Кэсси, успокойся, — крикнула я, когда ее кулак сильно ударил меня в бедро. Я схватила ее махающие кулачки и опустилась на колени. — Сосредоточься, милая. Сосредоточься на моем голосе или ты навредишь себе.
— Не оставляй меня! — Она вцепилась в мою промокшую блузку. Ее лицо покрылось пятнами и покраснело. — Не оставляй, не оставляй, не оставляй!
Она закричала так пронзительно, что звук ударил по моим барабанным перепонкам. У меня волосы на затылке встали дыбом. Несколько голов повернулись в нашу сторону.
Я сжала ладонями щеки Кэсси и заставила ее посмотреть на меня.
— Успокойся, — повторила я. — Я прямо здесь. Расслабься. Посмотри на меня.
Кэсси хлопнула меня по плечу. От удара у меня задрожали пальцы ног.
— Кэссиди, — предупредила я. Мои пальцы еще сильнее впились в ее руки. — Смотри. На. Меня.
Она зажмурилась и покачала головой.
— Не уходи. Не уходи. Не уходи, — всхлипнула она.
Каждая мольба разрывала меня на части.
— Любимая. — Я прижала ее к груди. — Все будет хорошо, — успокоила я. — Мы все исправим. Бабуля поможет нам с этим.
Разбрызгиватели со свистом отключились, и рядом забурлил фонтан. Над головой проплывали облака, приглушая солнечный свет. Дождь был неизбежен. Я опустила подбородок на голову Кэсси, желая защитить ее от жестоких картинок, назревающих в ее голове.
— Останься со мной, мамочка.
— Я здесь, милая.
Она покачала головой и заплакала.
— Ты собираешься покинуть меня.
Она начала извиваться в моих руках и взбесилась.
— Ты не веришь мне! — Она колотила меня по плечам, по груди. — Ты такая же, как и остальные! Ты не слушаешь меня! Ты должна слушать! ТЫ ДОЛЖНА ПОВЕРИТЬ МНЕ!
— Поверить чему? — Я грубо схватила ее за плечи.
Она закричала. Ее руки метались. Я боролась, чтобы удержать ее. Она отскочила из моей зоны досягаемости. Ее грудь вздымалась, руки безвольно упали по бокам, а глаза блестели за завесой слез. Она посмотрела на меня так, будто я предала ее.
Воздух вырвался из моей груди. Я упала на пятки. Что я наделала? Мои руки начали трястись. Это предчувствие отличалось от других. Что-то было не так.
— Что ты видела? — спросила я, сдавленным шепотом.
Нижняя губа Кэсси задрожала. Слезы хлынули, как водопад.
— Ты не могла дышать. Я видела, как ты умираешь.
Глава 5
Понедельник, полдень.
Прохожие останавливались поглазеть на нас. В их взглядах читалось любопытство, и даже обвинение. Я не хотела, чтобы они начали спрашивать, почему кричала Кэсси и не хотела, чтобы они услышали то, что она говорит. Они бы не поняли. Поэтому я сделала единственное, на что оказалась способной с учетом обстоятельств. Взяла ее в охапку, вместе со своей сумочкой и телефоном, и быстро зашагала к машине мимо глазеющих зевак.
По пути домой я позвонила в колледж и объяснила, что у меня чрезвычайная ситуация и мне нужно уехать из города. Также я оставила сообщение на автоответчике школы Кэсси. Я не назвала точную дату, когда мы вернемся, но дала им номер своей бабушки. Ей я позвонила следующей.
— Мы едем, — сказала я, удивившись тому, как спокойно это прозвучало.
— У? — спросила она. — Когда?
— Сейчас. Мы будем у тебя через пару часов. — Я закончила разговор.
Когда я подъехала к дому, предчувствие Кэсси тяжестью осело у меня в груди. От этого я начала задыхаться, сидя на водительском месте. В это время Кэсси смотрела на меня с испуганным выражением на лице.
Двигайся, Молли. Сделай что-нибудь.
Я выбралась из машины, позвав Кэсси последовать за мной. Оставив ее одну стоять в прихожей, я помчалась через дом, хватая туалетные принадлежности и одежду и бросая все в наши чемоданы. Пока я все упаковывала, из моих легких вырывались короткие выдохи, лицо горело, а шея вспотела.
Я поспешила по коридору в свою студию, где открыла крышки на пластиковых контейнерах с морским стеклом, проволокой и инструментами, увенчав эту стопку своим портфолио. Затем вспомнила, что тесты моих студентов были все еще в машине и нуждались в проверке. Я не знала, почему думала, что мне все это нужно. Может быть, выполнение обычных задач убедит нас обеих, что жизнь может продолжаться вполне нормально. Или, возможно, я просто хотела сделать вид, что предчувствие Кэсси было не правдой.
— Я не собираюсь умирать.
Подняв вещи, я двинулась по коридору, чуть не столкнувшись с Кэсси.
Она хныкала, поглаживая Банни за ухом. По ее щекам текли слезы, придавая ей вид фарфоровой куклы под флуоресцентным светом люстры.
— Кэсси! — воскликнула я и отбросила вещи в сторону.
Они приземлились с глухим стуком. Я упала на колени. — Не плачь, Русалочка. Пожалуйста, не плачь.
— Не оставляй меня. — Новые слезы хлынули, как волна, выброшенная на берег.
— Я никуда не уйду. Обещаю, — сказала я так успокаивающе, как только могла.
— Но, я же видела…
— Что ты видела? — спросила я, когда ее голос замер. — Ты знаешь, почему я не могла дышать?
Ее губы скривились в гримасе, и она пожала плечами.
Как-то Кэсси сказала мне, что ее видения похожи на музыкальный клип. Картинки мелькают с бешеной скоростью. Это происходило так быстро, что изначально у нее было лишь собственное представление о том, что должно произойти. Но что-то похожее из реальных событий срабатывало толчком и вызывало предсчувствие. Пока моя влажная блузка холодила кожу, я прокручивала в голове, что делала прямо перед тем, как Кэсси запаниковала. Включились разбрызгиватели, намочив мне лицо, волосы и рубашку. Я была мокрой.
«Все еще мокрая», — подумала я, задрожав, когда это до меня дошло.
Мой взгляд переместился на контейнеры с морским стеклом.
«Конечно», — подумала я с приливной волной грусти, которая обожгла мои легкие и глаза. Океан. Мой второй дом.
— Ты думаешь… — начала я. У меня перехватило дыхание.
Мои глаза заблестели, и я сглотнула огромный ком в горле. — Думаешь, что я утону Кэсси? Может быть, поэтому я не смогу дышать.
— Я не знаю, — неуверенно ответила она. Ее взгляд стал затуманиваться. Через мгновенье ее глаза засветились, как биолюминесценция, сверкая в тусклом коридоре. Она быстро закивала. — Да, да, верно. Я думаю, ты утонешь.
— Тогда, хорошо. Я верю в то, что ты видишь. Действительно верю. Но, Кэсси, сладкая. — Мои руки метнулись к ней, касаясь ее рук, плеч. Я взяла в ладони ее щеки. — Твои возможности новы. У тебя было только несколько видений. И то, что они сбылись так быстро, еще не значит, что все они сбудутся.
Она покрутила ухо Банни и втянула нижнюю губу.
— Помнишь, ты думала, что рассказав Грейс несчастном случае с велосипедом, сможешь остановить ее от поездки на нем до школы? Тогда бы не было аварии, и она бы не пострадала? Я просто буду держаться подальше от воды, тогда я не утону. Как тебе такой вариант?
— Ок… — икнула она, — …ей.
— Послушай меня. Я не собираюсь умирать.
Я не могла умереть. Мне нужно было позаботиться о ней… Я единственная, кто мог сделать это. Бабуля Мэри была слишком стара, чтобы беспокоиться о воспитании ребенка. Она родила мою мать к тридцати годам, а теперь ей было за семьдесят. Моя подруга Фиби, крестная мать Кэсси, тоже больше не рассматривалась, как вариант. В прошлом году она развелась и после кончины родителей жила на свое небольшое наследство и алименты бывшего мужа, чтобы прокормить пять ртов. У нее было достаточно денег, чтобы продержаться следующие несколько лет, пока все четверо детей не пойдут в школу и она не сможет вернуться на работу.
Что насчет отца Кэсси, она никогда не знала его, упокой Господь его безрассудную душу.
Я притянула Кэсси в свои объятия и крепко обняла.
— Мы будем в порядке. Все будет в порядке. Теперь… — я отстранилась, чтобы посмотреть на нее, убирая кудри, прилипшие к влажным щекам, — …почему бы тебе и Банни не пойти в свою комнату и не собрать то, что ты хотела бы взять к бабуле. Возможно, раскраску и цветные карандаши?
— Ладно. — Она поцеловала меня в щеку и нехотя выбралась из моих объятий.
Я прикрыла свое лицо руками. Срань господня. И что мне делать?
Избегать воду, как я и говорила Кэсси. Вздохнув, я поднялась на ноги, собрала контейнеры и отнесла их в машину.
* * *
Полчаса спустя, с упакованными и загруженными сумками в джип, мы поехали на север. Мы не были там около двух лет. Между школой Кэсси и моим расписанием учителя, которое включало в себя и летние месяцы, было проще, чтобы бабуля приезжала к нам. Но она не навещала нас с каникул, которые были до того, как проявились способности Кэсси.
Когда я выехала на автостраду, начался дождь. Кэсси громко зевнула, и через некоторое время шум колес по асфальту и ритмичное шуршание дворников по стеклу убаюкали ее.
Поездка заняла два с половиной часа. Кэсси спала почти всю дорогу, проснувшись, когда мы ехали через город. За окнами машины мельками художественные студии и кафе, оформленные полосатыми навесами, колыхавшимися от морского бриза. Мы проезжали мимо магазинов и антикварных лавок, они выглядели знакомыми, но я не чувствовала, что принадлежу этому месту. Я не считала Пасифик-Гроув домом с тех пор, как однажды уехала, чтобы учиться в Колледже ювелирного искусства и дизайна в Лас-Вегасе, и я не собиралась снова называть его домом. Возвращение в Пасифик-Гроув всегда пробуждало во мне страхи и сомнения относительно моих собственных способностей. А оставаясь в Пасифик-Гроув я рисковала жизнью единственного человека, которого когда-то любила больше всего.
Во мне поселились вина и сожаление, заставляя задрожать. Отодвинув эти чувства в сторону, я сосредоточилась на наших неотложных нуждах: найти помощь для Кэсси… и сохранить мне жизнь.
В зеркале заднего вида я увидела, как Кэсси осматривается вокруг, изучая все, что происходит за окнами. Я открыла свое окно и вдохнула соленый морской воздух. Дождь прекратился. Дороги блестели от раннего послеполуденного солнечного света, пробивающегося сквозь облака. Мы повернули на дорогу, ведущую к дому бабули, где до горизонта простирался глубокий синий залив. Подъехав к тротуару позади бабулиного выцветшего синего «Фольксваген Жук», я остановилась перед тем, что раньше было ее ветхим, старым, угрожающим развалиться викторианским домом тысяча девятьсот одиннадцатого года. На его месте стоял перестроенный викторианский коттедж, выкрашеннывй в ярко-фиолетовый цвет. В моей голове всплыл образ гигантского пасхального яйца.
— Бабуля привела в порядок свой дом. Очень красиво, — сказала Кэсси. — Он фиолетовый.
Я вытаращила глаза. Бабуля упоминала пару раз, что немного поколдовала над домом. То, что я увидела, было не немного.
Хотя, дом был прекрасен. Ничего общего с тем, в котором я выросла. Пышные ветки лаванды вырывались через пробелы нового, но старомодного деревянного забора. Ползучая лоза с розовыми розами цеплялась за решетчатый вход в сад.
Открылась передняя дверь, и на крыльцо вышла бабуля, широко раскинув руки.
— Бабуля! — Кэсси вылетела из машины.
Она зарыдала, когда добралась до бабули, которая ее подхватила и крепко сжала в объятиях. Кэсси спрятала лицо в складках свитера своей прабабушки. Бабуля встревоженно посмотрела на меня. Плечи Кэсси тряслись, и мои глаза наполнились слезами.
Я вылезла из машины и повернулась прямо к океану в конце улицы. И замерла. Мои руки метнулись ко рту. Какого черта я здесь делаю? Поехать к бабуле, которая жила у пляжа, было самой худшей идеей, которую я могла совершить, учитывая предчувствие Кэсси.
Темно-синие волны плескались за елями, которые выстроились на бульваре Оушен-Вью с видом на океан, по пути пересекаясь с улицей бабушки. Обычно это зрелище в сочетании с запахом соли и морских водорослей вызывало во мне чувство предвкушения. Привлеченная пляжем, как мой отец был привлечен алкоголем, я бы все бросила и помчалась к берегу, чтобы поохотиться за грубыми принесенными океаном осколками стекла. Океан был моей зависимостью. Местом, которое я любила больше всего.
«Но, нет же», — подумала я, смотря прямо на воду залива моей самой любимой бухты. Любимый пляж. Это то место, где я должна утонуть?
Черт, Молли, ты не утонешь. Я захлопнула дверь машины. Избегать пляж — таков был план. Проще простого. Я открыла багажник и разгрузила машину, расставив наши чемоданы и мои пластиковые конотейнеры на тротуаре.
Выпрямившись, я потерла поясницу и мельком взглянула на дом по соседству. На подъездной дорожке был припаркован старинный «Камаро». Его капот был открыт, а рядом стоял открытый ящик с инструментами. На меня нахлынул прилив волнения, возвращая в мои школьные дни. Когда я тратила часы, наблюдая за тем, как Оуэн затягивает болты и шланги на своем Мустанге GT тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Бабуля упоминала, что пару лет назад родители Оуэна ушли на пенсию и обосновались во Флориде-Кис. Интересно, кто там жил сейчас. Они привели дом в порядок, был новый газон, краска и окна.
Что до Оуэна, то я не видела его уже двенадцать лет.
— Молли.
Я напряглась и обернулась. Бабуля стояла рядом со мной на тротуаре. Маргаритка была заткнута у нее за ухом, выглядывая из-за длинных, до подбородка, светло-медовых волос, тонированных, чтобы скрыть седину. Мой нос защекотал слабый пудровый аромат — духи бабули. Они маскировывали кислый запах, источник которого я не могла определить. В ее глазах блестели слезы.
Мои глаза, будто резко ужалило, а грудь пронзила боль.
— Кэсси рассказала тебе. — Губы бабуши скривились в улыбке.
— Она, как мама, — прошептала я с сожалением.
Бабуля опустила руку на грудь и закрыла глаза. Она подождала мгновенье, а затем спросила:
— Как долго?
Я опустила голову и уставилась на свою обувь. В спешке, чтобы побыстрее отправиться в путь, я не сменила свою испачканную одежду. Моя блузка была по-прежнему влажной. Я поежилась.
— Пять дней, — пояснила я то, что знала о цикле предвидения. — Что-то всегда вызывает предчувствие. Обычно это похоже на то, что произойдет. Она увидела одного мальчика, который качался слишком высоко на качелях. И у нее было видение, как он прыгает и ломает себе голень. Она видела как ее подруга Грейс едет на велосипеде, и меня, когда я была облита этим утром разбрызгивателями. Мои промокшие одежда и волосы вызвали видение Кэсси. Затем видения возвращаются в виде снов. Что ж, вообще-то, в ночные кошмары. Чем больше проходит ночей и чем больше она видит снов, тем яснее они становятся. Завтра я буду знать немного больше: как и где это произойдет.
Бабуля нетерпеливо фыркнула и махнула рукой между нами.
— Кэсси выглядит больной. Как долго у нее уже эти способности?
— Около трех месяцев. — Я скрестила руки на груди.
— И ты ни разу не сказала мне, — обвинила она меня, а затем покачала головой.
Разочарование омрачило ее лицо. — Я должна была догадаться спросить, проявлялись ли у нее какие-либо признаки. Твои способности проявились примерно в таком же возрасте. Как и у твоей матери. Именно женщинам в нашей семье посчастливилось иметь их. Почему ты не позвонила?
Потому что мне нужно было приехать сюда. Что я теперь и сделала.
— В начале ее видения не были настолько плохими, — защищалась я. — Они становились хуже, и я подумала, что могу сама с этим справиться. Я думала, что смогу…
— Научить ее все подавлять и игнорировать свой дар, — закончила она.
— Это не дар. — Скорее смертельная патология. — Кроме того, я не знаю, как научить ее.