Прийти в себя после трёхдневной комы — это как вылезти из багажника, в котором неделю просидел. Из очень маленького багажника, в котором много курили. Во всяком случае Лесли казалось, что это самое правильное сравнение. Только открыв глаза, он ощутил адскую жажду и тяжесть во всём теле. Ему с трудом удалось сжать руку матери. Оказывается, Реджина провела в больнице все три дня,не желая ни есть, ни отдыхать. Впервые за долгое время Лесли захотел обнять эту женщину, которая порой казалась ему чужой и незнакомой.
А потом началась долгая череда врачебных допросов. И что удивительно, у докторов и мысли не возникло, что это была попытка суицида. Лесли уже готов был к тому, что его засыпят разными каверзными вопросами или сразу вызовут психиатра, но нет, этого не случилось. Хотя, учитывая отходняк и дикую ломоту, это каким же мазохистом надо быть, чтобы сознательно вот так себя травить?
На четвёртый день появился Джеймс Нолан, и все вопросы отпали. Естественно, он наверняка договорился с медперсоналом ещё в первый день, чтобы в карте сына ни в коем случае не появилось слово “суицид”. Опять. Ну по крайней мере сейчас это была чистая правда. Лесли действительно не хотел кончать с собой. Он хотел… Да знать бы, чего он на самом деле хотел. Просто отключиться от реальности, сделать что-то на зло отцу, разозлиться на себя. Любая причина годилась, а вот какая была вернее? Что ж, об этом, наверное, лучше было бы у единственного свидетеля спросить.
Господи, Джон. Лесли ощутил стыд и вину сразу, как только в ушах перестало гудеть, и он увидел, что лежит на больничной койке, а в вене торчит катетер. Ведь подставил же, тупо подставил Джона своей выходкой, кретин! И это, если не говорить об остальном…
— С Рождеством, сынок, — Джеймс вошёл в палату на шестой день, свежий и бодрый как сам сочельник. — Я надеялся забрать тебя сегодня, но доктор Рамирес хочет отложить выписку до понедельника. Отлично выглядишь.
Лесли, приподнявшись на подушке, сжал протянутую руку отца.
— И тебя с Рождеством, пап.
Джеймс опустился на стул рядом с койкой и поставил себе на колени чёрный подарочный пакет из плотной бумаги.
— Мама сегодня тоже тебя навестит. Но, думаю, мы не будем её ждать, и я сделаю тебе подарок прямо сейчас, — Лесли покосился на пакет в руках отца, но тот лишь поставил его на пол и посмотрел на сына с явным торжеством на лице. — Сразу после Нового года ты, мама и я едем в двухнедельный круиз по Карибам.
Вот уж действительно, удивительный человек Джеймс Нолан. Лесли мечтал об этом круизе лет с десяти, чтобы они вчетвером в него отправились. Когда ещё была жива Роксана. Но Джеймс всегда был занят, две недели из жизни, потраченные на семью, могли дорого стоить и бизнесу, и политике. Видимо, теперь всё несколько иначе. Удивительно было думать, что отец внезапно испугался. А тогда, в первый раз, он боялся? Как бы выглядела его скорбь по сыну, если бы тот не выжил? Умел ли вообще Джеймс скорбеть? Горе отца по Роксане Лесли не помнил.
— Ничего себе… Пап, серьёзно? Две недели? — Лесли совершенно искренне рассмеялся и потянулся к отцу, обнимая его за шею. — Чёрт, это отличный подарок. Спасибо.
— Я думаю, нам всем не помешает отдохнуть и отвлечься. Кстати, на приём в Белый дом можешь не идти если не хочешь. Настаивать не буду.
— Ого…, — хмыкнув, Лесли откинулся назад на подушку. — А вот за это тебе огромное спасибо. Правда.
Джеймс кивнул и потянулся за пакетом, стоявшим у его ног.
— Ну и в довершении одна мелочь. Так, чтобы ты всё-таки развернул рождественский подарок.
Лесли принял пакет из рук отца и вынул из него небольшой прямоугольный свёрток, аккуратно завернутый в обёрточную бумагу. Внутри оказалась серебристая коробка с новым смартфоном фирмы SONY.
— Восторг, пап. Отличная игрушка, спасибо, — Лесли ещё пару секунд поразглядывал свой подарок, а затем посмотрел на Джеймса. — Но у меня ведь есть телефон. И неплохой.
Кожа на сидении стула скрипнула: Джеймс откинулся назад, опираясь спиной на мягкую обивку.
— Нет, сынок. Того телефона больше нет. Но этот уже полностью готов к работе, SIM-карта корпоративная, все базовые приложения установлены.
Шах и мат. Лучшей комбинации придумать было нельзя, с таким изяществом, как у Джеймса Нолана, вряд ли кто-то мог бы тягаться. И Рождество как специально в этот день наступило. Как по заказу. Все ради того, чтобы сменить номер телефона, фантастика.
Лесли побарабанил пальцами по коробке с телефоном.
— Ты ведь знаешь, что я не пытался покончить с собой. Всё случилось непреднамеренно, — юридические термины удивительным образом всплывают в мозгу тогда, когда не надо. — Что за фаза контроля со сменой номера?
— Думаю, ты и сам знаешь, Лесли, — Джеймс закинул ногу на ногу и стряхнул со своих брюк невидимую пыль. — Некоторым знакомым лучше не знать твой номер. Ради их же блага. И твоего.
— Слушай, я же, сказал, это случайность…
— Сто грамм кокаина, — Джеймс говорил тем же тоном, но оттенок голоса холодно звякнул, как тогда, за завтраком. — Ты забываешь, что речь не только о тебе. Речь о моей репутации. К счастью, моего влияния пока хватает, чтобы пресса не начала кромсать имя Ноланов в мясорубке, но больше я рисковать не хочу. Кто-то продал тебе наркотики, и я позабочусь, чтобы в последний раз. Боже… Лес, ты же чуть не умер…
Внезапно Джеймс нагнулся и, взяв сына за руку, крепко сжал его запястье. В лице отца Лесли распознал плохо контролируемые горечь и гнев.
— Вот это может быть ерундой, пустяком, — большой палец Джеймса надавил на порез, пересекавший кожу над венами. — Наркотики — другое. Я не отмоюсь от этого, ты понимаешь?
Лесли, ощущая ледяные пальцы отца на своей руке, мог лишь молчать в ответ. Чего греха таить, виновен. Да, своим дурацким срывом гордиться не приходится, он действительно мог навредить отцу. Не со зла, хотя, если честно, в тот момент идея казалась отличной. А не довези его Джон, что было бы? Вот радость-то прессе, на всех первых полосах, сын конгрессмена сдох от передоза в Гарлеме. Стыдно, жесть. Отец этого не заслужил, точно не заслужил.
— Прости, пап, — Лесли накрыл пальцы отца своими и чуть сжал. Детский сад, конечно, с этим “прости”, но хотелось честности, а это на данный момент было единственное искреннее слово. Над всем остальным надо было крепко задуматься.
Джеймс, всегда быстро переживавший минуты слабости, уже вполне деловито улыбнулся и хлопнул сына по одеялу, там, где торчало его колено.
— Всё, давай забудем, сынок. Это все прошлое и оно уже не важно. А впереди круиз и будущее. Твоё будущее, Лесли.
Вкрадчивые убедительные речи были коньком Джеймса, и сейчас он смотрел на сына победно. Имел полное право торжествовать, в конце концов, ведь всё складывалось в его пользу.
— Ладно, сын, мне пора ехать. Конгресс в Рождество не отдыхает, как обычно. Мы с мамой заберём тебя в понедельник, но до того времени, думаю, ещё увидимся, — Джеймс поправил ворот своего пальто и пошёл к выходу из палаты, насвистывая под нос какую-то рождественскую мелодию.
— Могли бы и не напрягаться. Меня вполне может Джон забрать, я в состоянии доехать домой сам, — Лесли, глядя отцу вслед, увидел, как тот останавливается в дверях и оборачивается к нему.
Джеймс поджал губы и посмотрел на свою идеально вычищенную обувь.
— Джон Брукс у нас больше не работает. Нового водителя пока нет, так что в понедельник тебя заберём мы с мамой.
И сделав глубокий вдох, будто собирался что-то сказать, Джеймс вышел из палаты.
Лесли на секунду подумал, что его контузило. Вот в этот самый момент, резко и безвозвратно, в ушах грянула такая тишина, что аж сдавило перепонки. Хотя скорее всего дело в том, что он забыл выдохнуть прежде, чем сделать новый вдох. А потом до него дошло.
— Да твою мать! — первым, что попалось под руку, была коробка с телефоном, и Лесли швырнул её на пол, тут же охнув от боли, когда от его рывка из вены вылетела трубка от капельницы, чуть не выдернув за собой катетер. — Сука…
Лесли буквально упал затылком на подушку, хватаясь рукой за сгиб локтя и поправляя конструкцию из красного пластика, скреплённую пластырями. Джона уволили, уволили из-за него. Что теперь будет с его УДО? Как ему в глаза теперь смотреть?! Потому что в эту секунду больше всего на свете Лесли мечтал оказаться перед Джоном, лицом к лицу, и сказать… Что-то сказать. Лишь бы тот не отказался слушать. Может быть, следовало извиниться за всё это, за своё дикое поведение. За поцелуй. Нет, черта с два, только не за поцелуй. За всё остальное да. И как теперь это сделать?
Думать долго не пришлось. На своих ещё ватных ногах Лесли доковылял до несчастной коробки фирмы SONY и вернулся с ней на койку. Телефон оказался заряжен и действительно уже готов к использованию. Итак, контакты. Раз номер корпоративный, значит, наверняка и все рабочие номера уже должны быть внесены. На экране Лесли увидел список своих контактов и, отмотав пальцем вниз, чертыхнулся. Номера Брукса не было. Был только рабочий телефон водителей, который, очевидно, уже не был в пользовании Джона.
Лесли лёг на койку и закрыл глаза. Следовало подумать, как следует подумать. У кого мог быть номер Джона? По очевидным причинам вряд ли стоило спрашивать родителей, слишком много вопросов будет. Секретарша Джеймса могла знать, но Лесли хорошо знал Синтию: та сольёт отцу всё ещё до того, как Лесли закончит с ней говорить. Гарри? Хороший вариант, но чтобы спросить у Гарри, сначала нужен номер телефона Гарри. Лесли в который раз убедился, что не зря его бабушка Роузи продолжала по старинке записывать номера в блокнот.
Кто ещё? С кем из тех, кого знал Лесли, за это время контактировал Джон? Лесли надавил себе на веки, чувствуя, как под пальцами подрагивают напряжённые белки. Куда они ездили? В спортзал. Без вариантов. Домой. Тоже. Пару раз Джон довозил Лесли до дома Лайлы… Бинго!
Лесли снова сел на постели и вцепился в телефон. Номер Лайлы Брайс был на месте, ну да кто бы сомневался. Отец не раз уже давал понять, что Лайла ему по душе. Впервые за всё время Лесли очень этому порадовался.
На звонок ответили после третьего гудка.
— Алло?
— Лайла, это я.
— Господи, Лесли! — голос в трубке взвизгнул, скорее от радости, чем по другой причине. — Ты куда пропал! Гадость ты неблагодарная, я же чуть с ума не сошла от беспокойства! Звонила-звонила, шесть дней недоступен!
— Прости, милая, — от искреннего возмущения подруги на сердце у Лесли потеплело. — Мне жаль, что напугал тебя. Я в больнице. Не бойся, уже всё в порядке.
Трубка несколько секунд тяжело подышала, а затем в ней цокнули языком.
— Какой адрес больницы? Я сейчас приеду.
Лесли улыбнулся. За что-то жизнь его всё же любит, раз подарила дружбу с таким человеком как Лайла.
— Подожди…
— Не буду я ничего ждать! Я так перенервничала, что со мной сейчас бесполезно спорить, я невменяемая. Лучше сразу скажи мне адрес, а то я сама найду и приеду, чтобы тебе пару диагнозов накостылять!
— Лайла. Лайла, послушай меня, — наконец, в тираде девушки возник просвет, и Лесли смог вклиниться. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, это очень важно. Скажи, на вашем посте охраны сохраняются данные на водителей, которые на территорию комплекса въезжают?
Судя по всему, вопрос застал Лайлу врасплох и она замолчала, переваривая его.
— Хм… Кажется, да, а что?
— Послушай, — Лесли даже закрыл глаза, пока собирался озвучить просьбу, слишком невозможной она казалась. — Пожалуйста, позвони туда. На пост охраны. И узнай у них номер водителя, который меня на BMW привозил. Джона Брукса.
Повисло молчание, настолько тяжёлое, что Лесли посмотрел на экран смартфона, решив, что звонок сорвался. Но Лайла была там.
— Джон Брукс… Тот красавчик?!
Лесли кивнул, забыв, что подруга его не видит, но та и так всё поняла.
— Господи, только не говори, что он смылся, разбив машину, или ещё что… Не хочу разочаровываться.
— Нет, — Лесли лёг на подушку и уставился в потолок, белый, как блядский кокс. — Он бы так не сделал. Он слишком… Он просто слишком.
— Твою мать… Лесли, — голос Лайлы прозвучал приглушённо, она растягивала слова, наполняя их восторгом от своей внезапной догадки. — Боже, детка, неужели я это слышу? Ты что?! Ты в него… Да?!
— Так, всё! Хорош, ты сейчас со своими фантазиями далеко заберёшься, — Лесли пытался говорить серьёзно, но дурацкая улыбка приклеилась к губам и парализовала рот. — Так сможешь узнать?
— Мон ами, что за вопрос? Конечно, я лучший в городе купидон!
— Лай!
— Всё-всё-всё, бегу, дай мне двадцать минут. И напиши адрес больницы, немедленно, а то я за себя не отвечаю!
Уже отключившись и набив в мессенджере адрес больницы, Лесли положил телефон на столик у койки и закрыл глаза, слушая, как возбужденно колотится сердце, отражаясь на мониторе частыми зигзагами.
Пожалуйста, Лайла, отработай сегодня купидоном как надо. Пожалуйста.
========== Часть 20 ==========
— Я сегодня знаешь, что поняла? — Лайла по-хозяйски грохнул свою сумку из белой кожи на стул и запрыгнула на койку в ноги Лесли, цокнув своими длинными каблуками. — Оказывается, это просто ахренительно — быть мной! На.
Яркая жестяная банка прилетела прямо в руки Лесли, и он всмотрелся в надпись на её боку. Энергетик, естественно. Со звериной дозой кофеина. Ай да Лайла.
— Чёрт, ты моя богиня.
— Я знаю. С Рождеством, дорогуша, — Лайла довольно хмыкнул, глядя, как Лесли вскрывает банку и подносит к губам, но уже через несколько секунд зашипела и схватила его за руку. — Так-так-так, всё, хорош. Трёх глотков достаточно, не хочу, чтобы твой рецидив был на моей совести.
Банка перекочевала назад в руки девушки, и та с наслаждением отпила из неё.
— Кайф…
С этим Лесли не мог не согласиться. Не прошло и часа после их телефонного разговора, как Лайла ворвалась в его белую палату словно тайфун, в своём пальто рождественских цветов, непонятно как миновав персонал, который никого кроме родственников пускать к Лесли не собирался. Но Лайла Брайс умела идти напролом. Опустошив банку наполовину, она довольно причмокнула, сдернула с шеи шарф и замахнулась им на Лесли.
— Убить тебя мало! Вот так умрешь, а я и не узнаю! Озвереть просто, Нолан, кокаинщик хренов, кто бы знал, а? Такой тихоня, а тут на тебе!
Лесли фыркнул, перехватывая шарф, метивший ему по лицу.
— Думаю, если бы умер, ты бы узнала. Не вся пресса у отца в кармане, что-то бы точно просочилось.
— Очень смешно, придурок. Где я и где пресса? — Лайла, замахнувшись последний раз, швырнула шарф на сумку и начала расстёгивать пальто. — В моей жизни есть только New York Times, и лишь в те дни, когда Down Jons лихорадит, а с ним и папу моего заодно. Так что… О чём я говорила? А! Мной быть очень круто, вот! Кто ещё сумел бы заставить этих ленивых засранцев с поста охраны поднять данные месячной давности?
— Так тебе удалось? — Лесли почти с трепетом смотрел, как рука Лайлы тянется к карману её пальто. Девушка усмехнулась.
— Естественно. Вот, — между её пальцев оказался зажат маленький клочок бумаги, сложенный вдвое.
Лесли взял его в руку, и записка с очень нужным ему номером телефона внезапно показалась страшно тяжёлой. А оно вообще кому было нужно? Джону это нужно? Зачем? Чувак потерял работу, рискует оказаться в тюрьме, потому что снова рядом с ним всплыла наркота. И что ему с того, что Лесли Нолан, из-за которого вся эта хрень произошла, бьётся в муках совести и хочет извиниться? Джону с этого что?
— Ну? Так и будешь пялиться как на конверт с сибирской язвой? — Лайла наклонилась вперёд, упираясь ладонями в простыню, и кивнула на бумажку в руке Лесли. — Звони уже.
Лесли закусил губу, внимательно прислушиваясь к импульсу боли, который подал мозг, едва острый край зуба вскрыл кожу, пуская кровь. Это было куда сложнее, чем казалось изначально. Тело тяжело опустилось на койку, и Лесли прикрыл лоб тыльной стороной ладони, тупо глядя в потолок.