— Не уверен, что это реально нужно.
— Тааак… Ну приехали, — волосы Лайлы взлетели яркой волной, и девушка деловито зачесала их назад, поправляя на груди блузку. — Добро пожаловать к доктору Брайс на сеанс терапии для буйнопомешанных, пациент Нолан, сеанс триста пятнадцать. Лес, ты дурак совсем, что ли? Ты же хочешь его, тебе это нужно!
— Да мало ли что мне нужно? Не обо мне речь. Твою мать… — одним рывком Лесли подорвался на кровати и оказался лицом к лицу с Лайлой, смотревшей на него с каким-то откровенным сочувствием. — И я не хочу его, я… Блять, я сам не знаю, что это, но сейчас не о том речь. Я подставил его. Сильно. И мне тошно от мысли, что он винит меня.
Лайла протянула руку и накрыла ладонь Лесли своей.
— Так тем более звони. Лес, — глаза девушки будто видели насквозь, прожигая дыру в самое сердце. — Вдруг ему это тоже нужно?
Пальцы вспотели, отдавая часть тепла несчастному листку с номером, скоро цифры на нём поплывёт и станут неразборчивыми. Лесли протянул руку и взял с тумбы у кровати свой новый телефон. Старый так удобно ложился в ладонь, так верно служил. Сейчас с ним было бы проще, намного проще.
Лайла, тяжело вздохнув, поднялась на ноги и потянулась к сумке, вынимая из неё кошелёк.
— Пойду-ка я пока до кофейного автомата прогуляюсь, — допив до конца энергетик, Лайла бросила пустую банку в урну и, дойдя до двери, обернулась к Лесли. — Звони давай.
Бывает такое, что надо набрать номер телефона, но от страха и нервов сводит пальцы. Лесли ждал подобного, когда в одной руке у него оказался телефон, а в другой — развёрнутая записка с номером. Но нет, ничего такого. Оказалось, в момент, когда всё, что ты можешь — это беспрепятственно совершить то, что хочешь, разум погружается в состояние, близкое к нирване. На ринге также. Есть ты, есть твой противник, и ты идёшь и укладываешь его в нокаут. Или он тебя. Но ни сомнений, ни страха в эту секунду не возникает. Вот и теперь Лесли твёрдой рукой набрал номер, чувствуя, как замедляется сердцебиение. Всё правильно.
— Да, — одно короткое слово на том конце связи, и внутри всё перевернулось, так что Лесли крепче вцепился в трубку и закрыл глаза. Всё, выпад сделан, отступать некуда.
— Джон… Привет, это я. Лесли.
Потребовалось до хрена сил, чтобы удержаться и не бросить трубку немедленно, не дожидаясь ответа. Лесли сжал челюсть, вслушиваясь в дыхание, шуршащее в динамике. Джон медлил с ответом, и за эти двенадцать секунд Лесли успел представить все те далёкие направления, куда его сейчас пошлют пешком и налегке.
— Ты ещё в больнице? Как оно? — на секунду Лесли почудилось, что голос Джона дрогнул, но это наверняка бред. Всё дело в том, что последнее, что можно было ожидать — это спокойный вопрос о здоровье. В горле вдруг стало очень сухо, и Лесли откашлялся. От положения сидя с прямой спиной быстро свело шею, но на это внимания уже не хватило.
— Я в порядке. Уже. Меня выписывают в понедельник. Отец заберёт, он сказал, ты больше у нас не работаешь, — Лесли сам не заметил, как ускорилась речь, на язык просились какие-то ненужные отвлечённые фразы, и пришлось резко затормозить, чтобы произнести, наконец, то, что нужно. — Джон, прости меня. Я очень виноват… Нет, я знаю, от слов ни хрена не легче, и своим “прости” я ничего не исправлю, но… Бля, я клянусь, я не хотел тебя подставлять! Не знаю, чем я думал. Мне очень жаль, правда!
И с каждым произнесённым словом всё сильнее закипала злость на себя, потому что ни одно дурацкое извинение не могло толком выразить всё, что хотелось сказать. Лесли замолчал, чувствуя, что в сознании тупо растёт вакуум, в который засасывает все его мысли. Нет, блин, всё не то. Всё ты не то говоришь.
Трубка в руке Лесли медленно и тяжело выдохнула, как будто Джон всё это время ждал, задержав дыхание.
— Расслабься. Могло быть намного хуже, однозначно. А так спасибо твоему отцу, что дал возможность тихо уйти.
Лесли напрягся.
— В каком смысле “тихо уйти”?
— Ну в прямом. Я типа сам увольняюсь, мне срок две недели с сохранением зарплаты, чтобы новую работу найти. Но я не стал ждать, ушёл сразу. Работы навалом, не пропаду. А Фишер без претензий, так что… Всё зашибись.
В трубке послышался смешок, но оттенок у него был настолько горький, что Лесли зажмурился. Чувство вины и волна тёплой тоскующей ласки наполнили его до самых кончиков пальцев, а губы онемели. Оставалось лишь хвататься за трубку и слушать. Джон снова вздохнул и заговорил чуть слышно, хрипло.
— Чувак, ты меня пиздец как напугал. Не знаю, что за хрень у тебя произошла, но не надо. Не стоит оно того.
Лесли вцепился зубами в свой кулак, чтобы не застонать. Господи, это было настолько невыносимо, что в глазах потемнело. И почему?! Почему так?! Что за жесть такая творится и как это всё объяснить Джону? Или не нужно объяснять…
Трубка кашлянула.
— Короче, мне тут идти уже надо. Я рад был тебя слышать. Держись там, чувак.
Лесли заторможенно угукнул в трубку, глядя прямо перед собой и ничего не видя.
— Спасибо, Джон.
— Бывай, — и звук в динамике исчез.
Лесли посмотрел на экран, где значился завершённый вызов, и чувствовал себя опустошённым. А ещё полным кретином. И что это было? Что ты сказал, что объяснил? Да ничего, промямлил что-то, как школьник в кабинете директора. Ещё бы сказал “я так больше не буду”. Идиот.
Дверь в палату приоткрылась, и показалась голова Лайлы.
— Ты что, ещё не звонил?!
— Нет, я уже всё, — Лесли положил телефон на тумбу и уткнулся лицом в ладони. — Пиздец, какой я кретин…
— Ну бываешь иногда, да. Слушай, кофе — говно. Кофейная пыль и сахар, бррр, мерзость. Зато какао ничего, хочешь? — Лайла снова уселась в ногах Лесли и протянула ему коричневый пластиковый стаканчик, от которого пахло химическим шоколадом.
Лесли равнодушно посмотрел на напиток. От разговора с Джоном стало ещё дерьмовей, возникла масса вопросов, в первую очередь к себе. Да и к нему тоже. И мозг, не привыкший бездействовать, начал искать выход.
— Мне надо с ним поговорить.
Лайла замерла с поднесённым к губам какао.
— Ну звони ещё.
— Нет, — Лесли откинулся на подушку и, сложив ладони как для молитвы, провёл пальцами себе по горлу от ключицы к подбородку. — Это должна быть личная встреча.
Лайла помолчала, ожидая продолжения, которого не последовало, и пожала плечами.
— И? В чём проблема? Выпишут тебя, так и езжай.
Лесли покосился на подругу, продолжая скрести пальцами подбородок.
— Есть проблема. Я не знаю адреса. И в отличие от телефона его так легко не добыть.
— Легко! Нет, он говорит, легко! — Лайла фыркнула. — Ни черта это было нелегко, между прочим! Ну ладно… Если нет возможности узнать у посредников, спроси у первоисточника.
Девушка кивнула, поймав вопросительный взгляд Лесли.
— Вот-вот. Позвони Джону и спроси.
— Обалдела? Под каким видом я это спрошу, с чего вдруг?!
— Блин, цветы ему отправить хочешь, бухла в подарок! Я не знаю свидание назначь у него на кухне! Господи, Лесли. Ты можешь хоть обораться, что не хочешь его, но ведёшь ты себя сейчас как натуральная девочка-подросток. Нет, это невозможно.
Лайла резким движением выдернула из складок одеяла записку с номером, а другой рукой схватил из сумки свой телефон.
— Если все боксёры такие трусы, то ваш спорт сильно переоценивают, вот что я думаю, — палец с алым маникюром набрал на экране номер, и Лайла поднесла телефон к уху. — Что бы ты делал без меня, вообще не пони… Алло, добрый день, мистер Брукс? Это Шелли Олберт, помощница мистера Нолана. Да, здравствуйте. Дело в том, что в машине мистера Нолана остались ваши вещи, мне велено отправить их вам доставкой. А Синтия, секретарь, уехала на Рождество, и я не смогла узнать у неё ваш адрес. Вы мне не поможете? Вещи? Эээ, ну… Я не знаю, мне просто передали запечатанную коробку, я в неё не заглядывала.
Лесли, открыв рот, смотрел на Лайлу, которая вышагивала вдоль его койки, на ходу выдумывая всю эту дребедень и морщась от сосредоточенности. Внезапно она замерла.
— Да! Да, записываю. Ричмонд-роуд, тридцать один. Запиши, — последнее слово она прошептала одними губами, глядя на Лесли до жути округлившимися глазами и ткнула пальцем в свою сумку. — Да, Ричмонд-роуд, тридцать один, квартира 17-к.
Лесли, продолжая охреневать от происходящего, зарылся в сумку Лайлы, даже не понимая, что ищет, но когда его пальцы нащупали ручку, всё прояснилось. Краем мозг думая, почему нельзя было тупо записать адрес в свой телефон, он нацарапал его с обратной стороны записки, где был написан номер.
— Записала. Спасибо, мистер Брукс, всего вам доброго и с Рождеством! — Лайла сбросила звонок и с победным “есть” кинула телефон назад в сумку, изображая бросок баскетболиста. — Ну? И кто снова молодец?
— Ты сумасшедшая, — Лесли с откровенным восхищением посмотрел на подругу, а затем протянул руку и, поймав ладонь Лайлы в свою, прижался к ней губами. — Знаешь, будь я умнее, я бы сказал “выходи за меня”.
Лайла со смехом обняла Лесли за шею и чмокнула в самую макушку.
— Ну, дорогой, я, конечно, очень тебя люблю… Но нет, — и, сделав изящный поворот вокруг себя, Лайла опустилась на койку с видом королевы. — Этим геморроем пусть твой Джонни-бой занимается.
Лесли и забыл, какого это, когда слезы выступают от смеха. И это невероятное ощущение, мать его.
========== Часть 21 ==========
— Ну ладно. Суть ты знаешь, ни хрена тут за десять лет не изменилось. Те же скотские условия, та же дерьмовая зарплата, — низкий лысоватый мужчина в фирменном комбинезоне Волмарта обвёл слезящимся взглядом складское помещение и кивнул Джону. — Точно хочешь назад в этот гадюшник?
Джон пожал плечами и плотнее застегнул свою куртку: от открытой погрузочной двери сильно дуло. И правда, ничего не изменилось.
— Работа есть работа. А мне она нужна.
— Ну да, ну да… Ладно, что ж, до понедельника тогда, — на ладони, протянутой для рукопожатия, отчётливо проступали уже тысячу раз стёсанные мозоли. — С Рождеством тебя.
— Спасибо, Фрэнк. И тебя с Рождеством.
Забираясь в свой чероки, оставленный на стоянке у гипермаркета, Джон ещё раз всмотрелся в его здание через лобовое стекло. Ничего не изменилось, да. И в то же время изменилось всё. В двадцать два работа грузчиком в гипермаркете казалась чем-то временным. Да просто очередной ступенью в великое, мать его, будущее. Ну и кто тут кого обманул? Много ты добился, да, Джонни? Гринго из гетто, блять. И вот, на, получи, ты снова тут. Но уже, видимо, очень надолго. Да и чёрт с ним.
Джон вынул из кармана телефон, собираясь бросить его на сидение, но на секунду задержал в руках. Ноланы, что б их. Вот так решишь больше не думать и не вспоминать, но нет, куда там, сами о себе напомнили. Два звонка с разницей в три минуты. И что за девка, не было её никогда в штате Ноланов. Или Джон с ней просто дела не имел. Вещи какие-то, хрень полная. Что он мог такого забыть в машине, что это нужно коробкой отправлять? Джон прокручивал в голове все эти мысли, пока снимал куртку, пока заводил машину, пока выезжал со стоянки. И всё для того, чтобы размышления о разговоре с секретаршей не дали задуматься о другом, первом звонке.
Ох, пацан. Знал бы ты, что творилось в голове у твоего водилы. Бывшего водилы. Услышав голос Лесли, Джон сначала выдохнул с неимоверным облегчением, а уже в следующую секунду чуть не взвыл от досады. Его не отпускала тревога за состояние пацана, и услышать голос, голос живого, даже бодрого Лесли… Это был чуть ли не единственный раз в жизни, когда Джон готов был поверить в рождественское чудо. И тут же мерзкая дотошная реальность всё погасила. Джон знал, что у Лесли сменился номер телефона, старый был отключён, в этом оказалось легко убедиться, послав с десяток сообщений и позвонив примерно столько же раз. И в этом Джон видел благо. Для себя, для Лесли, да для всех. Всё, он уволился, причин пересекаться снова у них нет. Лесли продолжит жить своей жизнью, впереди у него крутое будущее, уж отец постарается. А Джон вернулся в Южный Бронкс, домой, где ему и место. И номер телефона, по которому больше нельзя было позвонить, оказался последней оборванной ниткой. И хорошо, зачем бередить душу?
— Блин…, — Джон не сдержал усмешки и попытался смахнуть её с лица ладонью, удерживая руль другой рукой. У пацана всегда на всё своё мнение, вот уж что правда, то правда. Позвонил, извинялся, клялся. Боже, это ж надо было так влипнуть, а, Джон? Хорошо хоть мозгов хватило в ответ ничего такого не говорить. Да не виноват ты, Лесли, ни в чём не виноват. Всё сложилось как должно было. И не нужно тебе знать, что Джон Брукс чуть не поседел за те минуты, пока гнал тачку в больницу. И не думал он в тот момент ни про отца твоего, ни про УДО. Лишь бы успеть, лишь бы ты жил. Лишь бы жил, вот о чём думал тогда Джон. А ты сейчас своими руками вручил ему ту самую, последнюю и уже обованную нить, за которую можно было цепляться. Джон крепче сжал руками руль. Да, теперь в его телефоне скрывался ещё один, неизвестный номер. Номер Лесли. И это было очень, очень хреново. И нереально круто.
Джон подъехал к своему дому и тут же увидел, что на его привычном месте за мусорными баками уже припарковался какой-то хмырь на зелёном Лэнд - Ровере. Зараза. Но уже через секунду мозг взорвался, как только Джон увидел, кто именно вылезает из зелёного монстра.
— Чёрт бы меня побрал, — подойдя к улыбающемуся ему чуваку в светлых брюках и парке цвета хаки, Джон чуть глаза не протёр, чтобы точно убедиться в том, что видел.
— Ну-ну-ну, мужик, Рождество же, не надо хвостатого вспоминать, — Гарри шагнул вперёд и крепко обнял Джона за плечи. — С праздником, брат. Я тебя уже час под домом караулю. Сюрприииз!
Джон уткнулся лицом Гарри в ухо и с силой прижал его к себе. Скучал он по этому засранцу, безумно скучал. Как же ты вовремя приехал, брат!
— Мы подумали, что Рождество без снега — не Рождество, — Гарри, засунув руки в карманы, наблюдал, как Джон закрывает машину. — Арендаторы съехали, так что дом в нашем распоряжении. Сегодня ты ужинаешь с нами, отказы не принимаются. Ноланы же тебя на все выходные отпустили? Джон?
Дольше уже невозможно было ковыряться ключом в замке, и Джон, глубоко вздохнув, обернулся к брату.
— Отпустили, Гарри. Считай, на совсем отпустили. Я уволен.
Пока они шли к дому, поднимались по лестнице и заходили в квартиру, Гарри не сказал ни слова. Он молча сбросил свою парку на диван, молча прошёл за Джоном на кухню, молча взял протянутую ему бутылку пива.
— Тебе пить-то можно с твоей поджелудочной?
— Давно можно. С новым препаратом проблем нет, всё в порядке, — Гарри присел на стул и, приложившись к бутылке тёмного Бада, поднял глаза на брата, стоявшего спиной к холодильнику. — Расскажешь, что случилось?
Джон, чуть поморщившись, глотнул пива, глядя себе под ноги. Нет, брат, тут всё рассказывать не вариант. И самому-то ни хрена не ясно, что происходит. Точнее, произошло, уже произошло.
— Да всё предсказуемо вышло, Гарри. Всплыло моё УДО, не очень красиво всплыло. Короче, Нолан мне дал срок две недели, чтобы работу найти и уволиться по-тихому самому.
Гарри хмыкнул, не торопясь с ответом.
— А сын его в больницу попал, значит, по чистому совпадению?
— Ты откуда знаешь?
— Пффф, то же мне тайна, — Гарри снова поднёс к губам бутылку. — Сын конгрессмена Нолана срочно госпитализирован в городскую больницу, да все желтушные СМИ уже это обсосали. Без подробностей, правда, им, видать, на хвосты-то надавили, но сам факт. Я одно знаю: Нолан в жизни бы не поместил сына в обычную городскую клинику, где у него не прикормлен каждый врач. Ты его туда отвёз, да?
Последние слова прозвучали скорее утвердительно, чем вопросом. Джон поднял голову и увидел, что брат смотрит прямо на него.
— Что случилось, Джонни? Что он натворил опять?
Джон зажмурился, борясь с двумя противоположными чувствами. Так же, как ему хотелось во что бы то ни стало защитить Лесли, в то же время всё его нутро взывало к правде. Хоть одному человеку, хоть брату, но рассказать, рассказать как есть. Пусть не всю правду, но правду.