— Передоз. Коксом. Я думал, покатаюсь с ним, его отпустит. Но хрен там. Дурь легла на таблетки, которые он пьёт, короче… — Джон развёл руки в сторону, подводя итог своей скудной речи. — Это случайность. Не пытался он с собой ничего сделать, это точно.
Слишком явное понимание отразилось в лице Гарри, и Джон понял, что обязательно должен объяснить, донести до брата, что это не был суицид. Хрен поймёшь зачем, но должен.
— Хм. Значит, случайность. А я, знаешь, не удивился бы.
Джон в ответ на это пожал плечами.
— В любом случае… Мне жаль, что я снова тебя подвёл.
— Да ладно. Это ж не ты его дурью накачивал. Не ты ведь, да? — Джон не удержался от смеха, глядя на подозрительно нахмурившегося Гарри. Тот тоже усмехнулся.
— Ну и всё тогда. Не выгорело, да и хрен бы с ним. Я уже давно, кстати, думаю, что надо тебя в Лос-Анджелес перетаскивать…
— Нет.
Джон покачал головой, глядя в глаза замолчавшему брату.
— Нет, Гарри. Хорош, достаточно я уже твоими руками проблем решил. Я останусь здесь, работу уже нашёл, в понедельник начинаю. У тебя есть, о ком заботиться, а я выгребу. Серьёзно, братишка, не парься.
Джон подошёл к брату, салютуя ему бутылкой. Тот, поджав губы, в ответ звякнул своим пивом о бутылку Джона. Эта тема всплывала миллион раз, оба знали, что Гарри не перестанет пытаться. Не перестанет поддерживать и прикрывать, будто это он из них двоих старший. А Джон решил в кои веки раз настоять на своём. Нет, нормальным старшим братом он никогда не был, да и не станет уже, но хоть обузой не будет. Уж на это-то мозгов должно хватить.
— Слушай… А почему ты не удивился бы?
Гарри вскинул брови, не понимая вопроса.
— Ну если бы Лесли… Если бы пацан Нолана пытался бы реально того… Сдохнуть. Почему ты не удивился бы?
Пиздец, Джон. На кой чёрт ты об этом спросил? И так же всё понятно, было уже один раз, конечно, о чем ещё можно было подумать? Но внутри заскреблась мелкая злобная вошь, всё сильнее раздирая своими лапками желание, интерес, любопытство… Очень Джону нужно было это услышать. Очень.
— Ну… Блин, — Гарри почесал лоб и откинулся на спинку стула. — Да там вообще ситуация, мягко говоря, непростая была. В смысле, когда он первый раз… Не знаю, насколько ты в курсе… Ну, короче, ты же видел мистера Нолана. Отца. Мне с ним было по кайфу работать, понимаешь? Всё с ним понятно, задания чётко ставит, без всяких закидонов и внезапных решений. Мне кажется, он собственную жизнь на пятьдесят лет вперёд спланировал. И, главное, если у него что-то меняется, хрен ты об этом догадаешься. Да я за пять лет своё расписание рабочее, может, раза три менял, и то потому что там с перелётами было связано. Вот, а Лесли, видать, другой совсем.
Джон, опустившись на стул перед братом, даже шевельнуться боялся, чтобы не прервать рассказ Гарри. А тот всё глубже погружается в воспоминания.
— Я к Ноланам на работу попал, когда ему семнадцать было. Он учился в крутой школе, как её… В Верхнем Манхэттене, а, “Гайдерс”. И я тогда ещё заметил, что на отца он вообще не похож. Лесли был… Не знаю, дикий.
— В смысле дикий? Оторва?
Гарри резко замотал головой.
— Не-не-не, слово неправильное, значит. Как сказать-то… Не, не оторва, он для своего возраста, считай, и не дурил особо, так, бывало, с приятелями школьными… Но это всё фигня, детские шалости. То есть вот тогда бы вообще не поверил, что может быть передоз коксом. Нет, тут другое. Он просто хотел жить. Слушай, дай закурить.
Джон нахмурился, но всё же потянулся за курткой, в которой лежали сигареты.
— Ты вроде бросал.
— Бросишь тут, с этим Голливудом, — Гарри с наслаждением сделал затяжку. — Короче. Он, наверное, понимал, что жизнь-то ему расписали всю до конца. А после смерти дочери Ноланы вообще, небось, на контроле двинулись. Не сказать, что осуждаю, дети – это дело такое. А Лесли с одной стороны подчинялся как мог, а с другое — пытался хоть что-то для себя от жизни урвать. Ну мне так кажется. Не знаю, по-моему, он в боксе так высоко взлетел не столько из-за способностей, сколько из-за желания это своё защитить. Отец-то против бокса изначально был, уж не знаю, как уговорить себя позволил. Но вот. Бокс. И тот парень. Две отдушины у Лесли было.
Джон на автомате поднёс к губам бутылку, чувствуя, как сдавило горло. Лесли называл ему имя. Как там его… Джастин.
— Ржачно, конечно, я тогда ещё, знаешь, думал, что Нолан должен быть против. В его плане наверняка уже была прописана невестка и трое внуков. Но, видишь, проявил понимание. Наверное, решил дать сыну перебеситься, тем более, Лесли вроде как и девочки нравились, или я не знаю, может, он так просто отцу втирал. Не помню уже. А Джастина того помню хорошо. Высокий такой блондин. Козлил вечно, понторез хренов, Лесли его осекал, а тот им вертел как хотел. Хрен знает, я не сильно там всматривался, когда они в машину садились. Но, судя по тому, что в итоге было, Лесли-то сильно к нему прикипел. Ты меня слушаешь вообще?
Джон даже вздрогнул, когда монотонная речь брата так резко прервалась. А он-то боялся, что Гарри заметит его уж слишком явный интерес. Нет, наоборот.
— Да-да, слушаю. Ну, прикипел, и чё?
Гарри хмыкнул.
— В общем, у Лесли бой планировался. Реванш с Майклом Дьюкери за чемпионство. До сих пор помню этого типа, у них первый бой просто жесть получился. Лесли его за четыре раунда в нокаут отправил, и Дьюкери через месяц потребовал реванш. А тот первый бой на YouTube, по-моему, даже сливали, я видел частично, огонь просто. Ну и короче, в день боя что-то случилось. Я вообще без понятия, что там было, но Лесли на бой не явился. Я не успел тогда ахренеть от этого, меня Нолан вызвал и сказал срочно Лесли забрать откуда-то. Я потом только вспомнил, что по этому адресу парня его домой возил. Короче, я туда приехал, а там уже полиция, скорая… Джастин тот как кусок мяса отметелен, а у Лесли все руки в крови. Хрен знает, что там между ними произошло. Но у Лесли есть такая хрень, неконтролируемый гнев. Его ещё в школе по мозгоправам на эту тему таскали, опять же бокс вроде как помогал. А тут, видать, не помог… Короче, если бы дело так и пошло в суд как есть, сел бы он надолго. Там тяжкие телесные, плюс боксёр. Но отец впрягся, и вся проблема рассосалась, по-моему, даже суда как такового не было. А через два дня Лесли себе вены вскрыл. И всё.
Гарри замолчал, поднося к губам сигарету. От сидения в одной позе у Джона свело бедро, но он даже не обратил внимание.
— Что всё-то? В смысле, зачем он это сделал? Всё же решилось нормально…
Лесли говорил об этом. Говорил о том, что его даже не пустили в суд. Он хотел ответить за свои действия, но ему не позволили. Это не входило в план отца. Равно как и вскрытые вены сына.
— Ну, видать, именно потому, что всё так решилось, и вскрылся. Я не знаю, Джон, я ж там рядом не стоял. Но думаю, сорвался он. Что-то там у него с парнем такое произошло, не стал был он его из-за фигни избивать. Любил он его. И ответить готов был, смелости хватило бы. Но не дали. А тут и спокойный человек психанёт, не то что Лесли. Поэтому я бы и сейчас не удивился. Лечили его, лечили, держали под контролем, а жизнь-то как была по плану, так и остаётся. Не знаю, может, старше станет, да смирится. Если доживёт, конечно…
Джон глотнул из бутылки уже ставшее тёплым пиво. Это жар от его руки так быстро нагрел ледяное стекло.
— Думаешь, ему бы лучше было, если бы предки не вмешивались?
Гарри пожал плечами, задумчиво глядя перед собой.
— А хрен знает, Джон. Пойди пойми, как было б лучше. Но если честно… Ты помнишь, как полиция пыталась в Бронксе свои порядки навести? Патрули, каждую неделю облавы. Пересажали половину банд, а толку? Они один хрен все выжили, ещё и разрослись в подполье как крысы мексиканские. Хрен ты сможешь держать гетто под контролем, это как на бомбе сидеть. Не ковыряй её, может, и не рванёт. Лесли сам как это гетто. И один раз оно уже рвануло.
Гарри в три глотка осушил бутылку и, встав на ноги, донёс её до мусорного бачка, в котором, как всегда, не было пакета. Хмыкнув, он положил бутылку в раковину.
— Короче, брат. Шли бы они все лесом. Не твоя это больше головная боль и слава богу. Пусть богатый папа решает своими богатыми методами свои богатые проблемы. Ты там ни делом, ни сочувствием не поможешь. А вот мне очень.
Джон поднял на брата глаза, и тот открыто и довольно улыбнулся.
— Салли требует, чтобы в это Рождество в доме была настоящая ёлка. Так что готовься, я в пять тебя заберу, поедем покупать. А потом к нам на ужин.
Гарри подошёл к поднявшемуся на ноги Джону и, обхватив его за шею, прижался лбом к его лбу.
— Я очень рад тебя видеть. Правда.
За Гарри уже закрылась дверь, а Джон, всё также стоя около стола, закурил очередную сигарету. Очень бы хотелось, чтобы Гарри был прав. Чтобы можно было перелистнуть страницу и оставить всё это в прошлом, на прошлом месте работы. От его рассказа вообще должно было стать легче? Или нет? Потому что ни разу не стало. В голове только ещё отчетливее и ярче начали ползать всякие обрывки чужих воспоминаний, собственных эмоций, невысказанных слов. Гарри будто ему фрагментов пазла подсыпал, но вместо того, чтобы внести ясность, они ещё больше запутали. Джон швырнул начавший дымиться фильтр в раковину и, дойдя до дивана, тяжело упал на него, запрокидывая голову назад. Надо было сразу ехать с Гарри, сейчас, оставшись в одиночестве, слишком соблазнительно было начать копаться в себе с удвоенной силой. А это всегда не к добру. Особенно чётко в голове звучала одна фраза Гарри, от которой сразу начали чесаться пальцы. Не нужно. Не нужно этого делать.
Нет, блять, нужно!
Приложение YouTube на смартфоне радостно пиликнуло рекламным роликом, давно надо было подключить Premium и не париться. Джон, задумавшись, начал вбивать в поисковую строку нужные слова. Лесли Нолан против Майкла Дьюкери, бой. Бой за титул чемпиона. И сразу же в ответ на запрос первым всплыло видео на восемнадцать минут. Судя по значку в углу экрана и относительно качественной картинке, снимали для какого-то спортивного канала. Первый же кадр показал двух бойцов, стоявших в разных углах ринга, а на заднем плане улюлюкала толпа.
Джон сразу узнал Лесли. Тот пританцовывал на месте, держа перед собой руки в перчатках. На фоне его белой кожи красные трусы смотрелись как пятно крови. Волосы сильно короче, чёлка длинная болтается. Вес явно больше, чем сейчас. Мальчишка совсем, как за два с половиной года могла появиться такая жёсткость в челюсти и сталь в глазах, как теперь? А главное, у того Лесли на экране в глазах читалось слово “чемпион”. Даже не знай Джон результата, готов был бы поставить на победу Нолана всё, что имел. Лесли горел изнутри, это чувствовалось даже через экран. Камера, показав бойцов, начала менять картинку, фокусируясь то на зале, то на судьях, и Джону показалось, что он увидел в углу Лесли, за рингом, высокую фигуру с пепельным цветом волос. Хотя, может, и показалось.
Бой стоил каждой своей минуты. Противник Нолана был мощнее в плечах, его атаки были хороши и продуманы, так что Лесли тоже доставалось, но стоило ему прорваться в оборону, тут же начиналось избиение младенца. Джон хорошо помнил апперкот Лесли, его резкие прямые удары, а ведь на ринге с Джоном пацан был не сказать что в отличной форме. На экране же он как мангуст бросался на кобру. Комментатор пел ему заслуженные дифирамбы, зал ревел от восторга. Единственным разочарованием было лишь то, что бой продлился всего четыре раунда. Когда Дьюкери после нокаута помогли подняться и усадили в угол, судьи объявили однозначного победителя. Глядя на потного раскрасневшегося счастливого Лесли, победно рассматривавшего зал своим подбитым глазом, Джон закусил губу и нажал на клавишу смартфона, выключая экран.
Лесли Нолан и его блядское гетто под кожей. Откуда ты взялся такой? За какие, мать твою, грехи?
========== Часть 22 ==========
Сегодня, в последний день уходящего года… Господи, пафос какой, аж тошнит! Нет, этим пусть Реджина и Джеймс наслаждаются, через два часа приём в Белом доме, вот уж где пафосных разговоров будет хоть отбавляй. А наедине с собой всё же хотелось бы простой честности. Так что же ты можешь сказать о себе сегодня? С чем заканчиваешь год? Не знаешь? Враньё. Всё ты знаешь. Просто ты трус, Лесли Нолан, самый настоящий трус. И не надо сейчас напрягаться, искать оправдания, всё это хрень и чушь собачья.
Прошло шесть дней. Хотя ладно, четыре, если не считать выходные в больнице перед выпиской. Но в понедельник тебя выписали, сегодня четверг. И что же? А ничего. Ты ничего не сделал. Занимался чем угодно: говорил с Лайлой, участвовал в каких-то домашних делах под руководством матери, ездил с ней по магазинам, чтобы подготовиться к круизу. Умудрился потратить сутки на поиски Рэя, но тот, судя по всему, испугался, что полиция начнёт копать после случившегося, и залёг на дно. Да твою мать, ты даже ухитрился прочитать какие-то лекции для экзаменов! И всё это не потому, что ты такой ахренительно занятой и ответственный, нет! Ты просто грёбаный трус! Тебе не хватило духу взять и поехать к нему! Легко было рассуждать о том, как появишься на Ричмонд-роуд, тридцать один, как поднимешься на какой-то там этаж и постучишь в семнадцатую квартиру. Как он откроет дверь. А ты будешь стоять на пороге у Джона Брукса в немом ступоре, не зная, что сказать.
Может, ты именно этого испугался? Или просто не уверен, что Джон захочет тебя видеть? Ну какая, по сути, тебе разница, захочет или нет? Ведь самое главное для тебя было приехать, посмотреть в глаза, ещё раз извиниться. Облегчить душу. А, Лесли? Что молчишь? Самому себе-то мог бы ответить. Нет, значит. Так, может, в этом всё дело? Ты боишься его реакции, боишься, что тебе не будут рады. Он же человек, Лесли. Живой человек. Он имеет право спустить тебя с лестницы, потому что ничего, кроме проблем, ты ему не доставил. А ты стоял бы там, за секунду до того, как он вышвырнет тебя, и гадал, каким на этот раз был бы ваш поцелуй. Вот чего ты так хочешь. И вот чего ты боишься. Признайся уже.
Пепел с сигареты упал прямо на кожу между пальцев, и Лесли зашипел, отправляя окурок в хрустальное блюдце. Курить, лежа на полу посреди гостиной, может, и считалось продвинуто и авангардно, но уж точно совершенно неудобно. Цоканье каблуков, приближающееся из коридора, чувствительно отозвалось в затылке, и Лесли повернул голову к двери. Через секунду на пороге гостиной появилась Реджина в элегантном вечернем платье, держа в руках меховую накидку и шаль. Увидев сына на полу, она поморщилась.
— Боже, Лесли, ну что за чудовищная привычка! Я ведь просила не курить в доме! — подхватив с пола пепельницу и нарочито картинно отвернув от неё нос, Реджина поставила её на подоконник перед открытым окном и повернулась к сыну. — Ну, что думаешь? Лиса или шёлк?
Очевидно, она спрашивала совета относительно того, что ей надеть на приём в качестве верхнего аксессуара. Лесли в ответ чуть не фыркнул, но всё же, изображая заинтересованность, приподнялся на локте. По счастью, отвечать ему пришлось: следом за Реджиной в гостиную вошёл Джеймс в смокинге, руки его были заняты бумагами, плечом он удерживал телефон.
— Никакой шубы. Мне только стычек с зоозащитниками не хватало, пресса и так будет нас во всех ракурсах снимать! Да, Майкл, да, я слушаю. Конечно, всё как договорились…, — из-за угла журнального столика из красного дерева было видно, как фигура, обтянутая смокингом, склонилась к барной стойке, на которой были разложены бумаги. Реджина в ответ только пожала плечами и, бросив полушубок на диван, подошла к зеркалу, накрывая себе плечи тёмно-синей тканью.
— Милый, мне очень жаль, что ты не едешь с нами.
Лесли негромко хмыкнул, избегая произносить что-либо вслух. О нет, а вот ему уж точно жаль не было. Даже если бы впереди не маячила перспектива встречи с Джастином и всем его семейством, такие приёмы были просто особо извращённой пыткой, не иначе. Смотреть, как правящие мира сего изображают простых славных американцев, хотя у каждого за душой если не заказное убийство и торговля оружием, то грязные подпольные игры и коррупция точно. Вспомнил бы отец о зоозащитниках, если бы это не было важно для карьеры? Да чёрта с два. Конечно, живя своей жизнью и принимая её как данность, Лесли едва ли имел право осуждать отца и людей, ему подобных, но в этом вопросе он всегда был достаточно малодушен. Избегать подобных сборищ — вот весь его вклад в спасение собственной души.