Лесли не выдержал первым и, молча забрав пустой стакан у Джона, развернулся и пошёл назад к лестнице. Ему хотелось быстрее вернуться в Нью-Йорк, в привычное русло без вот этого вот. Вот этого всего.
— Лесли…
И вот неловкость достигла апогея. Но, что бы сейчас ни сказал ему Брукс, всегда можно было промолчать. Джон стоял, сжимая в руках мокрую скомканную футболку и пялился в пол перед собой. А потом вздохнул и поднял глаза.
— Спасибо. И это… Прости.
Промолчать. В ответ на это однозначно нужно было промолчать. Что Лесли и сделал. Но, глядя на Джона, в этот момент совершенно несчастного, от улыбки удержаться не смог.
Почему ты это делаешь, Лесли? Видимо, потому что проблемы этого парня тебе решить куда проще, чем свои собственные.
========== Глава 13 ==========
Есть такая штука — фантомные боли. Когда болит отсутствующая конечность. Джон где-то об этом слышал или видел в каком-то фильме и воспринимал эту информацию, мягко говоря, скептически. Но теперь, сидя в машине и потирая ноющие, хоть и совершенно целые костяшки, подумал о том, что тема про фантомные боли — всё же не полная хрень.
Бесило всё. Он уже неделю как вернулся в Нью-Йорк, а до Мигеля так и не добрался. Даже не позвонил ни разу. Оно, может, и хорошо, желание убивать постепенно сошло на более мирный уровень, хотелось просто вытрясти из мексиканца ответы, но и это отложилось. Джона закрутила работа, за последние дни он ни разу не освободился раньше восьми, Фишер потребовал явки сразу после возвращения. Да и в целом совесть Джона изрядно подгрызала его изнутри, требуя пахать по максимуму ради компенсации того, что он отчебучил в поездке.
А вот Салли и Гарри позвонить получилось. Брата из больницы уже выписали, в семье снова царил мир, а Салли даже нашла в себе силы не затаить на Джона обиды. Удивительная всё же женщина. Гарри с ней очень повезло, Джону обычно такие не попадались. Чаще к нему проявляли интерес только сумасшедшие истерички, у которых в анамнезе — левые аборты, героин и поножовщина с любовниками. А, учитывая Мигеля, можно было сказать, что с мужиками дело обстояло и того хуже. Но те по крайней мере не залетали.
Джон посмотрел на часы. Почти восемь вечера, значит, заканчивал он даже позже обычного. Доставив Лесли к спортивному центру на тренировку, Джон припарковал машину на стоянке и, опустив спинку кресла, устроился полулёжа на своём сидении. Из динамиков журчало что-то из джазовой классики, и можно было даже на секунду вообразить, что это декорации фильма про Чикаго времён сухого закона. Вот только Джон и в собственном представлении до крутого гангстера не дотягивал.
А всё-таки, зачем пацан его прикрыл? Самое просто объяснение об элементарном человеческом сочувствии не укладывалось в голове Джона. Никто и никогда не станет делать для чужака подобное, не имея выгоды. Конечно, Нолан просто перестраховался, купив таким образом молчание Джона. Это было очень логично, вот только что-то во всём этом не монтировалось. Джон хорошо запомнил взгляд Лесли там, в гараже, когда пацан притащил ему стакан с аспирином. Это было… Что? Сочувствие? Участие? Доброта? Джон в ответ на собственные измышления только фыркнул. Ну что за сопли такие? Какое в жопу участие?
И, всё же, что это было?
На панели у руля ожил телефон, и Джон, увидев имя звонившего, вскинул брови. Обычно они обходились без звонка.
— Джон, это я, — голос Лесли звучал в трубке чуть приглушённо, на фоне играла музыка с частым битом, обычная для спортзала. — Слушай, можно напрячь тебя? В сумке на заднем сидении, в кармане сбоку лежит моё портмоне, ты не мог бы принести его в зал? Нужно оплатить продление членства, а я карту оставил в машине. Спасибо!
Джон даже ответить ничего не успел, в трубке послышались посторонние голоса, и Лесли, добавив, чтобы Джон проходил через раздевалку в борцовский зал, отключился. Впервые за всё время, что Джон работал на Ноланов, Лесли обратился к нему, чтобы, как он выразился, напрячь. И не то чтобы это было чем-то аномальным, нормальная просьба. Да и любопытно глянуть, в каких залах тренируются богатеи.
Джон сунул руку назад, отыскал сумку Лесли, и, быстро выудив из кармана портмоне, вышел из машины и пошёл ко входу в спортивный центр.
***
— Джэб! Ещё! Ещё джэб! Красота, отлично, — Марко, отошедший под ударами к канатам, перехватил поудобнее лапу и вернулся в центр.
Лесли потёр перчаткой взмокший лоб. Он даже представить не мог, как на самом деле истосковался по этому чувству. Бокс всегда дарил ему ощущение свободы, в удары можно было вкладывать любые эмоции, любую радость и разочарование, и чем яростнее получалось атаковать противника, тем легче становилось на душе. Правда, Марко с лапой в руках едва ли тянул на настоящего противника, но мышцы приятно горячило и то, что планировалось как десятиминутная разминка, превратилось в почти полноценную тренировку, отработку с грушей и бой с тенью.
— В следующий раз я тоже перчатки надену. Азартно, блин, аж засвербило. А ты отказывался, — Марко оперся о канаты рядом с Лесли и слегка шлёпнул его лапой по спине.
— Азарт азартом, но гандикап у тебя как у тяжеловеса, нет? Смерти моей хочешь?
— Вот не надо мне тут, — Марко фыркнул и кивнул, оглядывая Лесли с головы до ног. — Трусы-то не для легковесного, а на тебе как влитые сидят. И майка тоже. Так что ты выдержишь.
Лесли в ответ улыбнулся. Да уж, последнее дело определять вес боксёра по трусам, тем более при таком росте. Но Марко был настолько счастлив, что вытащил его на ринг, ему можно было простить и более топорный подхалимаж.
— Мистер Нолан! Этот джентльмен говорит, вы его ждёте! — к рингу, бодро шагая через уже почти опустевший зал, приближалась администратор, а следом за ней шёл Джон.
— Да-да, всё верно. Джон, принёс? Спасибо огромное, отдай пожалуйста, этой мисс Американ Экспресс, — Лесли дождался, пока администратор уйдёт с его картой, а затем кивнул Джону. — Подожди меня, я скоро закончу. Ну что, ещё раунд?
Последние слова были обращены к Марко. Тот глянул на часы у себя на руке и цокнул языком.
— Блин, Лес, мы уже на сорок минут задержались. Давай в среду, ладно? А то меня Синтия сожрёт, если опять опоздаю.
Лесли пожал в ответ плечами.
— Ладно, до среды тогда, — уже готовый зубами отстегнуть липучку на перчатке, Лесли замер. — Джон, а, может, ты мне лапу подержишь? Я десять минут поработаю и всё.
На лице Брукса на короткую секунду отразилось замешательство, но он тут же нашёлся.
— Да не вопрос.
По счастью, в этот день он не стал надевать рубашку и брюки, а предпочёл кэжуал в виде футболки и джинс. Перед рингом он скинул с плеч куртку и ботинки и пролез между канатов.
— Держи, — после быстрого рукопожатия Марко протянул Джону лапу. — Береги ноги, этот боец любит напрыгивать.
— Ой, всё, хватит уже, иди давай к своей Синтии, — Лесли фыркнул и ткнул Марко перчаткой в плечо. — Сам ласты вперёд выставляет, а я виноват.
— А я в среду всё же принесу перчатки, тогда и посмотрим, у кого ласты, ага? Всё, удачи, до среды, Лес! Джон,— Марко махнул на прощание рукой и, спрыгнув с ринга, быстро пошёл к тренерской.
Только, когда Марко исчез из виду, Лесли понял, что они с Джоном остались в зале вдвоём. Да и что тут странного, это в общем фитнес зале ещё занимались люди, а в бойцовский зал в это время мало кто приходит. Должно ли возникнуть чувство неловкости? С чего бы? Они целыми днями вдвоём в машине ездят. Но, оказывается, одно дело, когда вроде рядом, но в глаза друг другу не нужно смотреть. А тут Брукс стоял перед ним лицом к лицу с лапой, как тогда в гараже с мокрой майкой в руках. Но Лесли отбросил эти мысли и встал в стойку для атаки. Он лишь хотел ещё немного потренироваться, подумаешь, попросил водителя лапу подержать.
Ещё в детской секции бокса тренер учил Лесли смотреть на противника как на отражение себя. Подмечать его ошибки и тем самым исправлять собственные. Это как вечный бой с тенью, вечная борьба с собой. Лесли набрал в грудь воздуха, откинул за спину собранные в хвост волосы и начал атаку. Серия коротких ударов с быстрым перемещением сменили джебы, два хука левой, снова серия, хук правой… Лесли представлял, что лапа перед ним — человек, представлял возможные ответные удары, уворачивался от воображаемого апперкота и снова атаковал. Он даже на какую-то секунду забыл, что лапу ему держит живой человек. И это было неудивительно: Джон, в отличии от Марко, законам тренировки и безопасности не подчинялся, а стоял на месте как каменный, тормозя все удары по лапе собственной инерцией. Лесли это понял в ту секунду, когда очередной его хук левой пришёлся наполовину по лапе, а наполовину по предплечью Джона.
— Чёрт, прости.
— Не-не, нормально, — Джон повёл плечом, стряхивая руку. — А я не понял, ты левша, что ли?
Лесли мотнул головой и снова встал в стойку.
— Не, правша. Просто в своё время на правой руке травма была, и тренер меня переучивал на левую. Ну и в итоге я последние семь лет вроде как двурукий.
— Фига, — Джон присвистнул, принимая новую серию ударов. — Это с какого же возраста ты боксируешь?
— С десяти лет, — Лесли было по кайфу говорить об этом, ничего не значащая отвлечённая тема спорта подходила в самый раз.
— Ахренеть. Уже мог бы профессионалом стать.
— Так я и стал. Почти, — Лесли выкинул руку с апперкотом, и Джон впервые отшатнулся под ударом. — Не сложилось.
— Хм…, — Джон шагнул вперёд, возвращаясь на прежнее место. — Хотя чему я удивляюсь. Бьёшь ты и правда крепко.
Лесли сразу понял, о чём шла речь. Та стычка с Эмметом Роучем и его амбалами у стоянки университета больше в их разговоре не всплывала, но тот случай был единственным, когда Лесли позволил себе не сдержаться. Второй раз вполне мог случиться на чердаке Гарри Брукса, тогда Салли спасла ситуацию. Лесли хмыкнул, не очень понимая, какие эмоции в нём вызывают эти воспоминания.
— Ну в тот раз не было ничего похожего на бокс. Так, уличный приём…
На этот раз хмыкнул уже Джон. Лесли провёл новую атаку, внезапно осознавая, что у лапы появилась отдача. Это означало, что руки Джона, державшие её, напряглись.
— А что ты имеешь против уличной драки?
Голос Джона звучал спокойно, но с явной ноткой вызова, и Лесли бросил на водителя быстрый взгляд. Это было очень любопытно, внезапно обнаружить, что обычно равнодушного человека что-то задело. Лесли цокнул языком и нанёс новый удар.
— Абсолютно ничего. Просто любой дисциплинированный боксёр быстро отправит в нокаут даже очень хорошего уличного бойца.
— Вот как… — Джон даже присвистнул, и Лесли впервые за долгие месяцы увидел его широкую искреннюю улыбку. — В отличии от бокса в уличной драке нет правил. И брейк никто не объявит. Уверен, что перчатки тебе помогут?
Лесли провёл ещё серию ударов и с силой зарядил апперкотом по лапе, так что Джону пришлось её приподнять.
— А ты хочешь проверить?
На несколько секунд на ринге повисла тишина, слышалось только тяжёлое дыхание Лесли. Он отступил назад и, раскинув руки в стороны, улыбнулся, глядя в лицо посерьёзневшего Джона.
— Давай. Прямо сейчас. Я в перчатках, ты — без.
Это было очень глупо. Ну какая на фиг объективность могла быть, если один боец килограмм на пятнадцать тяжелее другого, к тому же работает на этого другого. Да и, по сути, уличный боец без перчаток и правда мог уделать боксёра. Но Лесли загорелся и, что важнее, он увидел, что загорелся и Джон. Это был тот самый азарт, который сгубил немало экстремалов, но сейчас он заполнил собой всё пространство под кожей. Азарт и ещё что-то, чего Лесли пока не мог определить. Он заворожённо смотрел, как Джон, не говоря ни слова, кладёт лапу в угол ринга и подходит к нему, стряхивая руки. Они смотрели друг на друга, зная, что всё это — дурость и мальчишеское идиотское “ачёслабо?”, но в эту секунду ни одна сила не заставила бы их отказаться от спарринга.
Лесли бросился вперёд первым. В голове он ещё держал мысль, что бить со всей дури нельзя, однако она испарилась, когда Джон буквально выскользнул у него из-под перчатки и оказался за спиной. Моментальный захват, и Лесли тут же и лёг бы на лопатки, но инстинкты сработали, удар локтем поддых, и Джон отшатнулся, а Лесли снова оказался перед ним, чуть пританцовывая и держа перчатки у своего лица, готовый к контратаке. А Джона и ждать не пришлось, один удар немедленно прилетел в рёбра, а другой — коленом в бедро. От травмы хорошо спасла группировка, но Лесли зашипел от боли.
— Ах ты сука.
— Прости, чувак, но ты меня слышал, тут правил нет.
Джон расправил плечи и довольно оскалился, зная, что пострадало разве что самоуважение Лесли. И, должно быть, эта его уверенность, а также азарт от собственной удачи отвлекли его внимание, потому что в следующую секунду Лесли бросился на него и пригвоздил к канатам, нанося методичные удары и не давая ответить. Правый хук, левый, джэб, джэб и….апперкот! Сильным ударом снизу Лесли заставил Джона буквально повиснуть на канатах и отпрыгнул назад.
Это было невероятно круто. Подобного чувства Лесли уже давно не испытывал, и даром, что это просто возня на ринге, он хотел, чтобы это не кончалось. Хотелось отвечать на каждый новый выпад Джона, встречать новые атаки. Вот только Джон нападать не спешил, наоборот, после апперкота он как-то нетвердо стоял на ногах, опираясь на канаты. В голове у Лесли пронеслась нехорошая мысль.
— Эй, ты цел? — быстро подскочив к Джону, Лесли попытался развернуть того к себе лицом, пытаясь вспомнить, что обычно делают с боксёрами при нокдаунах, и тут же безобидный покалеченный сам развернулся и смачно залепил Лесли в солнечное сплетение, в одну секунду оказавшись с другой сторону, так что теперь обалдевший и задыхающийся Лесли был прижал спиной к канатам. Глядя на совершенно наглое и довольное лицо Джона, он даже с трудом рассмеялся.
— Это был мерзкий приём… Чак Норрис хренов.
— А ты в федерацию уличных боёв на меня пожалуйся, — Джон неспешно подошёл к канату и опёрся о него, глядя на поверженного противника. — Ну что, по-моему, всё ясно?
Лесли понадобилась секунда, чтобы собраться.
— Да ни хрена! — и, воспользовавшись тем, что Джон отвернулся, он бросился на него сзади и повис на шее как питбуль, придушивая резким захватом.
Под тяжестью Лесли Джон не сразу, но начал оседать на пол, попытка вырваться приводила только к тому, что стальная хватка сжималась сильнее, Джон попытался утянуть Лесли вниз, но тот лишь встал на колени, продолжая удерживать противника.
— Ну? Теперь, по-моему, точно всё ясно?
— Это ни хрена не бокс уже… — Джон пыхтел, но выбраться из рук Лесли не мог. Тот ухмыльнулся прямо противнику в ухо.
— Зато я победил. Ну? Не слышу?
Ноги Джона беспомощно елозили по полу, но толку это не приносило, и скоро ему уже должно было перестать хватать воздуха. Рука, которой он пытался отцепить от себя Лесли, начала хлопать соперника везде, куда доставала.
— Стоп-слово. Я говорю, стоп-слово! — полухрип-полурычание Джона достигло ушей Лесли, но тот ещё пару секунд продолжил его держать прежде, чем до него дошло. Джон с силой вздохнул и сжал рукой свою шею, с недоумением глядя на давящегося смехом Лесли.
— Чё ты ржёшь как придурок?
— Сам придурок, — Лесли уже просто уселся на пол, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Стоп-слово — это в BDSM.
Неизвестно, что там пронеслось в мозгу Джона, уже, должно быть, испытавшим первый приступ гипоксии, но в следующую секунду он и сам прыснул от смеха. Спина его ещё прижималась к животу Лесли, и тот чувствовал каждую вибрацию, проходившую по мышцам побеждённого противника. Джон повернул голову и посмотрел в лицо Лесли.
— Чёрт, это круто.
Лесли смотрел на него и не мог не согласиться. Как мало, оказывается, было нужно, чтобы почувствовать себя настолько круто. Азарт, с которого всё началось, победно струился через поры, пропитывая воздух вокруг. Кайфово было всё: этот спарринг, всё, что случилось. Джон. Да, Джон тоже был в кайф. Только сейчас Лесли понял, что соприкасается с ним не только животом, локти Джона тоже касались его, просто тот после освобождения от захвата расслабленно опустил руки на бедра Лесли. Ну а куда их было деть, не в воздухе же оставить. И это было в кайф.
Мы редко планируем в жизни эмоции. Планировать можно события или действия, но собственную эмоциональную реакцию предсказать не возможно. Лесли не планировал этот спарринг, не планировал его исход. И точно не предполагал, что, сидя на полу и касаясь тела Джона Брукса, он вдруг захочет большего. Это был порыв, тоже азартный, но теперь уже без ответной реакции Джона, ведь тот и заподозрить такого не мог. Лесли вдруг осознал, что за странное чувство всплыло в нём в начале, когда он только предложил спарринг. То, что он не сумел сразу определить, лежало намного глубже психологии и эмоций, там, где зарождалось животное, плотское начало. Не думая о том, что делает, не давая себе придумать аргумент против, Лесли просто наклонился к лицу Джона, которое и так было очень близко, и поцеловал его в сухие солёные губы.