Она еще теснее прижалась к нему. Переместив руку так, чтобы он мог лучше держать ее, одна ладонь оказалась на ее груди. Казалось бы, в тот день, когда она утонет или ее поглотит трясина, мужчина коснется ее груди. И какова же была ее реакция? Держись крепче. Пожалуйста, не дай мне умереть.
- Независимо от того, где ты жила, девочка, ты все еще шотландка.” Он что-то говорил. Она дрожала от ужаса, а он говорил так, словно они прогуливались по саду.
- Что ты хочешь этим сказать?” Она посмотрела на него через плечо.
“Как же ты так и не научился плавать?”
Поплавать? Поплавать?-а теперь он стал критиковать ее? “У меня не было на это времени.”
- Наверное, слишком занят придворным весельем? Слишком много времени на прихорашивание, одевание и танцы, и нет времени для изучения чего-то полезного?”
“Если ты называешь полезным умение отличить одну змею от другой, то ты прав.”
Как же он мог ошибаться? Она так и не научилась плавать, потому что некому было ее научить. А когда она подросла, то была занята заботой о своем отце, который, в свою очередь, всегда был занят своими строительными проектами. К счастью, Амброза Хэя постоянно искали за работу над дворцами и замками. Только когда ее не было рядом с ним, она училась вежливым манерам, подражая женщинам, с которыми вступала в контакт.
- Наверное, не смог бы отличить треску от малины, если бы ее не подали тебе.”
Сгорая от нетерпения ответить, она попыталась повернуться и залпом проглотила мутную воду. Кашляя, давясь и отплевываясь, она схватила его. Он притянул ее ближе, прижимая к себе. - Дыши.”
- Я дышу, - отрезала она, злясь на то, что он счел такой момент пренебрежительным по отношению к ее образованию. - Позволь спросить: ты можешь опознать арку оживала?”
“Да, я хорошо знаю этого человека. Арчибальд Огилви, епископ Глазго.”
- Только не Огилви ... оживаль! Оливы-это пересекающиеся поперечные ребра, образующие поверхность свода. Это остроконечная арка.”
“Я не совсем уверен в этом, девушка. У Арчи острая голова, но я не думаю, что он будет пойман мертвым, пересекая чьи-либо ребра.”
- Ха! - рассмеялась она. - Значит, есть несколько вещей, которых ты не знаешь. Я не думаю, что вы могли бы отличить шеветту от нартекса.”
“Это что, какая-то песня? Нет, у меня все есть. Это же танцы.” Он просто дразнил ее. Она слышала это по его тону. Ну и нервы у этого человека!
“И я сомневаюсь, что ты можешь сказать мне, сколько колонн нужно, чтобы поддержать куполообразную крышу. Или сколько летающих контрфорсов понадобилось для собора в Шартре.”
"Полезное знание выживания, чтобы иметь. Я очень впечатлен.”
А он-нет.
“Я не думала, что ты знаешь, - торжествующе заключила она. - К твоему сведению, я проводил большую часть времени рядом с отцом, когда он строил самые важные дворцы в Европе. Если у меня не было времени научиться плавать, то только потому, что я был занят. Так что, если вы хотите еще что-то сказать ... ”
- Ну, я просто хотел сказать, что буду счастлив донести тебя до самого Стерлинга. Но я подумал, что ты захочешь немного пройтись.”
Элизабет огляделась. Дождь и ветер все еще хлестали по ним, но он стоял на полоске земли в дюжине шагов от воды. С одной стороны от них поднимался сосновый лес, а с другой простирался поток, из которого они только что вышли.
“Отпусти меня, - сказала она.
- Как пожелаете, Миледи.”
- Как мы сюда попали?”
- Я думаю, это чудо.”
- Ты держал меня все это время?”
- Вообще-то, после всех этих разговоров я думал, что вы с отцом построите для нас мост, но, увы, этому не суждено было сбыться.”
- Ты неисправим.”
- Так и есть.”
Теперь она поняла, что он делал. Отвлекая ее, заставляя говорить, чтобы отвлечься от своих страхов. Она пристально смотрела на водную гладь. Он был позади них. Она была жива.
Александр шагал вдоль воды вдоль линии леса.
“Куда это ты собрался?” - спросила она. - А разве Стирлинг не в другой стороне?”
- Мы не будем продолжать в том же духе. Нет, пока этот проклятый шторм не прекратится и вода не отступит. Мы отправимся в Данфермлин и, может быть, найдем место, где можно обсохнуть.”
Она поспешила за ним, чтобы не отстать. - Благодарю вас за ... ”
Горец резко остановился, и она врезалась ему в спину. - И просто чтобы прояснить ситуацию, шеветта-это маленькая часовенка в церкви, а притвор-вход. Мне нужно знать высоту и диаметр купола, чтобы сказать вам, сколько колонн потребуется, чтобы удержать эту чертову штуку. И я никогда не считал контрфорсы в Шартре, но думаю, что двадцать шесть. Я уже близко?”
Не дожидаясь ответа, Александр повернулся на каблуках и пошел дальше, оставив ее безмолвной.
Элизабет не была уверена, но ей показалось, что он прячет улыбку, когда уходит.
Черт бы его побрал, этот человек был великолепен.
Глава Девятая
Потрясение Элизабет от его ответа было бесценно. Александр чуть не рассмеялся, и единственным способом скрыть это было уйти.
Пробираясь вдоль кромки воды, он слышал, как она продолжает кричать на него, но не хотел останавливаться. Она делала предположения о нем, и он делал то же самое. Но в том, чтобы потихоньку исправлять ее заблуждения, была своя мольба. Во всяком случае, какое-то время они будут путешествовать вместе. Зачем раздавать все самое интересное сразу?
- Подожди меня, - приказала Элизабет, когда он начал подниматься на холм с противоположной стороны. “Тебе придется кое-что объяснить.”
Александр продолжал подниматься. Даже здесь его ботинки то ли скользили, то ли глубоко проваливались. Он знал, что идти ей будет еще труднее. Прямо сейчас, это было хорошо. Ему нужно было отодвинуться на некоторое расстояние между ними, хотя бы для того, чтобы дать себе время остудить растущее желание поцеловать ее.
Черт бы ее побрал, если она не доставляет хлопот. Она была веселой, умной, и—несмотря на все, что ей пришлось пережить со вчерашнего дня—женщина отказывалась сдаваться. Она высоко держала голову. Он должен был уважать это. Он, конечно, не ожидал от нее такой твердости. А потом было ее покрытое грязью лицо, спутанные волосы, которые когда-то были золотой косой, фиолетово-голубые глаза, которые показывали напряжение от холода и отсутствия нормального сна. Она была прекрасна.
И слово “неприятности” было как раз подходящим. Чем больше времени он проводил с ней, тем больше сомневался в принятом решении. Возможно, он слишком поспешил с выводами о том, какой она должна быть. Возможно, ему следовало подождать и узнать ее получше.
Прошлой ночью, держа ее дрожащее тело в своих объятиях, он пытался согреть ее. Проблема заключалась в том, что он знал, что скрывается под разорванным платьем, и это объятие стало для него еще большей пыткой, чем ночь. Она лежала там и спала, такая доверчивая, что даже не представляла, как сильно он хочет ее. Расслабившись, она прижала его руку к своей груди, и он почувствовал, как сильно бьется ее сердце.
Александру нужно было откатиться. Если бы он этого не сделал, она бы проснулась с полным осознанием того, насколько он возбужден.
Он лежал без сна несколько часов, прислушиваясь к ударам штормового ветра, думая о своих кораблях и портах, которые он посетил, представляя себе урожай на полях Макферсона. Он подумал о том, не опустошает ли этот шторм замок Бенмор. Заставляя себя думать об этих других вещах, он был способен заставить свое тело вести себя хорошо. До следующего раза, когда она пошевелится или тихо пробормотит во сне.
Будь он проклят, если это не была самая долгая, самая приятная и мучительная ночь, которую он когда-либо переживал.
“Александр Макферсон, остановись немедленно, - крикнула она. - Или я клянусь, что не спасу тебя в следующий раз, когда ты будешь барахтаться вокруг моей лодки, как дохлая рыба.”
Он хотел было сказать ей, что мертвая рыба не шлепается на дно, но добрался до вершины невысокого холма. Вдалеке он увидел маленький соломенный домик и хозяйственные постройки, приткнувшиеся к лесу. Поля были под водой, и, судя по тому, что он видел, вода достигла самого большого сарая. Но ради Элизабет он испытал облегчение, увидев, что коттедж пока в безопасности. Нигде не было видно никаких признаков жизни.
Женщина теперь ругалась с энтузиазмом бывалого моряка. Где в придворной жизни она этому научилась?
Оглянувшись назад, он увидел, что она увязла в грязи, по локоть засунув в нее одну руку и полностью зарывшись ногами. Спустившись с холма и пробравшись сквозь грязь к ней, он наклонился и протянул ей руку.
- Мне не нужна твоя помощь, - сказала она. - Я справлюсь.”
Александр отступил назад, наблюдая, как она вытянула одну руку, чтобы только другая погрузилась в землю. Ее ноги исполняли тот же самый танец: один входил, другой выходил. Он подошел, чтобы помочь ей, и она подняла на него сверкающие глаза.
- Я сказал, что справлюсь.”
Он скрестил руки на груди и смотрел, как она, наконец, сумела встать, но тут же потеряла равновесие и приземлилась на задницу.
Он не мог видеть, как она страдает. Несмотря на ее громкие и довольно тревожные угрозы, он обнял ее за талию, поднял и опустил на землю у подножия холма.
“Я не нуждалась в твоей помощи, - проворчала она.
Теперь он не мог не улыбнуться. На ее лице, шее, руках и плаще не осталось ни единого свободного места.
- Чего ты ухмыляешься?”
- Вы, без сомнения, самая грязная женщина, какую я когда-либо видел.”
- И ты думаешь, что выглядишь лучше?”
Он взглянул на свою рубашку и шотландку. Правда, в каждом ботинке у него было ведро с грязью, но, пробираясь вброд и переплывая через половодье, он смыл с одежды самое худшее. - Я определенно выгляжу лучше.”
Элизабет зачерпнула две пригоршни грязи со своего плаща, вытерла ее о его рубашку и закончила с парой полос на его лице. Он молча ждал, пока она закончит, каждый нерв в его теле говорил ему взять ее в свои объятия и найти ее губы под этим месивом.
Довольная своими усилиями, она широко улыбнулась, и ее кобальтово-голубые глаза встретились с его. - Теперь ты выглядишь лучше, - сказала она, обойдя его.
Он глубоко вздохнул и удивленно покачал головой. Он держался в нескольких шагах позади нее, когда она поднималась по склону, готовый помочь, если она снова упадет. Черт бы ее побрал! Это была совсем не та Элизабет Хей, которую он себе представлял. Это неудачное похищение-лучшее, что могло с ними случиться. Он поднял лицо навстречу ветру и жгучему дождю. Эта чертова буря-лучшее, что могло с ними случиться.
И самое худшее.
- Мы спасены, - взволнованно крикнула она, добравшись до вершины холма. - На ферме. Здание с крышей. Люди.”
Он не хотел разочаровывать ее в последней части. Они действительно могли найти кого-то, спрятавшегося в коттедже, но это выглядело скорее так, как будто тот, кто там жил, либо ушел, когда поднялся паводок, либо был далеко от фермы, когда разразилась буря. Когда они были на расстоянии стрелы от зданий, он остановил ее.
“Ждите здесь,” приказал он. - Я пойду первым и предупрежу фермера, прежде чем ты покажешься.”
- Очень смешно, - парировала она.
Александр не ожидал никакой враждебности от коттеров, прибывающих сюда в штормовую погоду, но он хотел быть в безопасности. Несмотря на реку воды, протекавшую между домом и сараями, ферма была хорошо устроена.
У двери он поздоровался, но ответа не получил. Толкнув ее, Он наклонил голову и вошел внутрь.
Как он и ожидал, там было пусто. Огонь в очаге у одной из стен был холодным, но в углу были сложены сухие дрова. Рядом стоял грубо сколоченный стол и два деревянных бруска, служивших табуретками. Прялка и маленький ручной ткацкий станок. Над головой с низких стропил свисали плетеные пучки трав. В противоположном конце комнаты на грубой кровати лежал соломенный тюфяк, а рядом стоял деревянный сундук. Открыв крышку сундука, он увидел аккуратно сложенную одежду.
Александр решил, что люди, живущие здесь, уехали только из-за наводнения. Они оставили свои вещи здесь. Но он также был уверен, что если они с Элизабет уедут, то они будут благодарны ему за то, что он оставил им несколько монет.
Когда он вышел, чтобы позвать Элизабет, она стояла у двери с толстым поленом в руках.
“Я же сказал тебе подождать.”
- Я так и сделал. Я ждал ответа. Но ты так долго не приходил, что я испугалась, как бы кто-нибудь не перерезал тебе горло. Я пришел, чтобы спасти тебя ... снова.” Она бросила палку и посмотрела мимо него в хижину. “Это определенно подойдет.”
Он не мог заставить себя читать ей нотации.
Прежде чем войти внутрь, она посмотрела на свои грязные туфли. “Я не могу проследить все это до чьего-то дома.”
Он собирался напомнить ей о грязном полу в коттедже, но она уже натянула платье до колен и пыталась снять туфли.
Александр поймал себя на том, что смотрит на ее стройные икры и лодыжки и думает о ситуации, в которой они оказались. Они вдвоем, одни в этой хижине, сколько бы времени ни понадобилось реке, чтобы отступить. Дождь и ветер не собирались утихать, но, похоже, наводнения не доберутся и до коттеджа. Здесь они будут в безопасности.
Она все еще пыталась развязать промокшие узлы на своих туфлях, когда он почувствовал, как напряглись его чресла. Он оторвал взгляд от ее ног. Он попал в беду.
Расстояние. И еда. Именно в этих двух вещах он сейчас больше всего нуждался.
- Иди в дом и оставайся там, - сказал он ей. “Я проверю амбар.”
“Вы уверены, что это ... ”
“Если мне понадобится помощь, я позвоню тебе.”
* * *
За всю свою жизнь Элизабет никогда не испытывала такой сильной потребности произвести на кого-то впечатление, как сейчас. Александр уже перевернул многие ее представления о нем. Теперь она была полна решимости заставить его почувствовать то же самое. Возможно, у них и не было общего будущего, но она хотела, чтобы он понял, что она вовсе не чопорная придворная девчонка, какой он ее себе представлял. И если он сожалеет о том, что не хочет видеть ее своей женой, она тоже может с этим смириться. Это был вопрос гордости.
Подойдя к коттеджу, она увидела за ним что-то похожее на огород. Ей хотелось пить и есть, но она не собиралась говорить ему об этом. Она смотрела ему вслед, пока он не прошел по щиколотку в воде через двор фермы и не исчез в самом большом сарае. Не снимая туфель, она направилась к задней части здания.
Проклятый дождь и ветер продолжали колотить ее, пока она обходила дом. Усталость от путешествия постепенно одолевала ее. Ее промокшее платье и плащ были тяжелы, как рыцарские доспехи, и она была уверена, что ее кожа под ними теперь навсегда сморщилась. Она почти ожидала, что ее конечности одна за другой расцепятся и упадут в грязь.
Ее настроение поднялось, когда она увидела сад. Плетеная изгородь из ивовых прутьев, окружавшая его, была почти разрушена, и многие растения были расплющены, но обильная зеленая листва обещала что-нибудь съесть. Грязь между рядами была густой. Ее настроение поднялось еще выше, когда она также увидела линию дождевых бочек, переполненных чистой водой.
Элизабет поняла, как сильно ей хочется пить, только после того, как выпила три ковша воды. Должно быть, он тоже хочет пить. Для разнообразия она сделает что-нибудь для него. Она была бы полезна. Несите туда воду. Соберите немного зелени в саду. Все это несчастье произошло из-за нее, и все же Александр продолжал приходить ей на помощь. Это был шанс заработать себе на пропитание.
Она вернулась в сад и сорвала какое-то растение. Пастернак был хорошего размера. Не так много, чтобы прокормить женщину и великана, но определенно начало. Она наклонилась, чтобы вытащить вторую. Но корень застрял. Она потянула сильнее, но безуспешно. И еще сильнее. Зелень Пастернака внезапно подалась, вырвавшись на свободу и отбросив Элизабет назад.
Падая, она приземлилась задницей на мягкую подушку. Она с ужасом посмотрела на конусообразную корзину, на которой сидела.
- Проклятие.”
Прежде чем она успела пошевелиться, повсюду появились разъяренные пчелы.
Частично затопленный сарай был встроен в склон невысокого холма. Там же была привязана горстка животных-наверху и подальше от опасности. Корова, три свиньи и пара коз едва удостоили его второго взгляда, когда он поднялся по лестнице и посмотрел на них в тусклом свете. Наверху, на стропилах, куры смотрели на него с тревогой. Должно быть, они почувствовали, как он голоден.