Я быстро разоблачилась, переступая через льняное платье и нетерпеливо натянула роскошный шёлк. Жаль зеркала в примерочной не было, но у входа в залу стояло огромное ростовое, в позолоченной раме и с удачной фронтальной подсветкой, так что хотя оценить весь образ целиком я не смогла, но то, что я уже видела нравилось мне безоговорочно и наверняка.
Практически прозрачный корсет из тонкого атласа был расшит топазами и турмалином, а плоские, золотисто-персиковые пайетки и бисер обсыпали деликатную ткань словно русалочий хвост — чешуя. Масса достоинств и лишь один недостаток: три дюжины мелких крючков, расположенных на спине.
— Гааааабиии, — позвала я соседку, — нужна твоя помощь.
Я перебросила растрепавшийся узел непокорных волос на плечо, открывая подруге поле деятельности и замерла в ожидании. Шторка отодвинулась и холодные пальцы ловко пробежались по застежкам, споро стягивая ткань и идеально выравнивая силуэт.
— У тебя ледяные руки, — хохотнула я, — волнуешься?
— Ужасно, — обжёг меня горячим дыханием Тео.
Я развернулась, не успев разозлится и влетела в твердую грудь. Его руки запутались в моих волосах, притягивая ближе и сильнее обдавая запахом хвои и вереска. Внутри меня что-то тяжело и томно заворочалось, разбегаясь мелкой россыпью будоражащих мурашек, поднимая тонкие волоски на руках и шее.
— Ты невероятная, — жарко шепнул мне Тео. — Невероятная.
И поцеловал.
Горячо, вдавливаясь всем телом, прижимая с каждой секундой всё плотнее, сминая пружину вспыхнувшего желания. Его рука крепко фиксировала мой затылок, хотя я и не думала вырываться, пальцы перебирали пряди, стягивая их в такт стремительно нарастающему поцелую.
Жёсткие губы пили меня подобно изысканному вину, язык плавно и в то же время настойчиво раздвигал, вторгался в мой рот пленяя и порабощая. Горчащий дурман сладкого удовольствия разливался по венам и словно концентрат эйфории пьянил и лишал остатков разума, кружа голову и круша сопротивление.
Его губы спустились по скуле, разбрасываясь легкими поцелуями, а зубы сжали мочку. Груди потяжелели, а соски алчуще заныли. Тео словно почувствовал мою жажду, сминая плоть, обводя подушечкой пальца чувствительную вершинку, перекатывая между большим и указательным, посылая острые молнии удовольствия по всему телу.
Я притянула его сильнее, наслаждаясь его близостью и обернув вокруг кулака черную косу, чтоб не вырвался, наконец-то ответила на поцелуй, принимая страстные правила нечестной игры. Я проникла в его рот, лаская податливый язык своим, покусывала губы, хныкая и стоная.
Я чувствовала твердую плоть, и всё возрастающее желание, сводящее с ума и его, и меня. Он хрипло застонал, усиливая настойчивость. Его пальцы стали лихорадочно расстегивать то, что парой минут ранее застегивали, и отчего то эта нетерпеливая нервозность привела меня в себя.
Хаш.
Я уперла ладони в твердую грудь, силясь сдвинуть настойчивую груду мышц, но Тео не реагировал.
— Нет, — мычала я, всё еще сомневаясь, — нет.
— Нет?
Я развернулась, подхватывая платье и не оглядываясь вышла из примерочной, не в силах обернуться и посмотреть в глаза своему желанию.
А теперь, гуляя с псиной, жалела. Разбуженное эйфорией оргазма либидо не желало успокаиваться, бушуя огненной лавой похоти и нужды. Ну чтобы со мной стало, доведи меня верс до очередного великолепного финала?
Ледяной душ и десятикилометровая пробежка помогли лишь номинально, погрузив тело в усталое бессилье, но разум-предатель никак не желал прекращать фантазировать и смирившись с тем, что мне предстоит бессонная ночка, я решила вернуться.
— Пойдем Лея, завтра будет новый день.
Глава 18
Подруга — это друг женского рода, которая всё замечает и всё прощает — даже достоинства.
У меня была масса причин не спать, начинались они слишком мягкой периной, а заканчивались шелестом потревоженной ветром листвы за окном. По крайней мере это именно то, чем я оправдывала своё состояние, ведь задремать мне удалось лишь под утро.
Завтрак я пропустила, не в силах оторвать голову от подушки. На парах я по совиному пучила глаза, пугая остекленевшим взглядом Габи. Сдерживать зевоту удавалось с невероятным трудом, оттого моё лицо периодически перекашивало, а челюсть громко хрумкала. А уж после замечания трейнера, который подивился чем же юная минра занималась ночью, коли днем с трудом держит глаза открытыми, я попыталась слиться с партой и прикинуться ветошью.
Обязательных предметов у нас было всего три: История Империи, Математика временного поля и Иайдо[34], остальные дисциплины мы могли добирать до дюжины в зависимости от желания и будущей направленности специализации. Но благодаря тому, что в ИИ я была более чем подкована (спасибо папочке, что на образование не жалел таллеров обоим дочерям) и вводную лекцию конспектировала по диагонали. А вот МВП (преподаватель которой пристыдил спящую на его паре меня) давалась мне не то, чтобы тяжело.
Наоборот.
Но, как заметил последний из репетиторов (который в отличие от других таки задержался, возлагая на меня научные надежды) мыслила я несколько нестандартно. Эдакая гремучая смесь из теории вероятности, отношения поля и физики пространства идеально подходила тем из нас, у кого было развито воображение. Порой я могла просчитать решение невероятно сложных задач вплоть до десятой цифры после запятой в уме, чем вводила в ступор тех из преподавателей, что пользовались абакусом[35] и бесконечно сверялись со списком формул, теорем и аксиом.
Ребекка очень долго проходилась по поводу моих умственных способностей, бесконечно задевая меня в присутствии отца, когда один за другим пятеро репетиторов покинули наш дом потрясая кулаками и выплевывая проклятия в адрес упрямой как ишак девицы. Они были уверены, что я где-то раздобыла решебник и наизусть выучила ответы на задачи школьной программы, их скудных, зашоренных мозгов не хватало даже на то, чтобы вслушаться в предложенные мною решения.
Мирн Гостар же, после пары месяцев обучения с гордостью, словно его заслугой было моё умение мыслить нестандартно, нахваливал неверящему отцу мой подход к одной из неизведаннейших наук. Папа, к его чести, сделал вид, что преподавателю верит, хотя думаю предыдущие светила науки убедили его в моей изворотливости.
Оригинальный подход помог мне постичь сию дисциплину на том уровне, на котором знал её мой преподаватель, но как бы он не культивировал во мне любовь к МВП, я так и не прониклась. После теории у нас была практика, и естественно трейнер не преминул ткнуть носом нерадивого кадета, посмевшего спать на его паре, и вызвал к доске.
— А теперь, мирна Самерхольт докажет нам теорию точки порта, о которой мы говорили ранее, — с ехидной ухмылкой произнес буквально потирающий в предвкушении моего унижения ладошки трейнер.
— Вам метод решения Брукса или Валентайна, а может быть через дифференциал Васо? — Спросила я, испещряя доску меловыми формулами. В аудитории повисла густая тишина, нарушаемая лишь скрипом мелка по гладкой поверхности, я ощущала неотрывный взгляд, буквально царапающий мне спину, но продолжала писать ровно до того момента, пока пространство доски не закончилось.
С совершенно невозмутимым видом я оттряхнула руки и уложила мелок. Я была не на столько глупа, чтобы смотреть на трейнера с превосходством, и от того скромно потупила взор, рассматривая налипшие на лакированный носы ботинок пылинки. Пожевав губами, профессор молча кивнул и продолжил на том месте, где я остановилась, поясняя тем, кто что-то недопонял.
— Ты словно шляпа фокусника, — хохотнула Габи, — что не вытащит — всё сюрприз.
— Тшшшшш, — смотрела я глазами преданного щеночка на доску, — не буди лихо, пока оно тихо.
Знаю я такой тип людей, они ой как не любят, когда их выставляют на всеобщее обозрение дураками, и уверена месть будет страшной, как бы шрапнелью подругу не зацепило. Я старательно строчила в тетрадь обоснования, приписывая на полях сноски к учебному пособию, по слухам на итоговом тесте, трейнер любил валить именно за отсутствие дополнений.
К доске он больше никого не вызывал, хотя пару раз поднимал пойс требуя ответа или чёткой формулы, и в общем, и целом то, как он преподавал, явно обожая свой предмет — мне понравилось. Очень жаль, что мы так плохо начали, но выставлять себя дурой, ради того, чтобы преподаватель мог почесать чувство собственной важности заставить себя я не могла никогда. Эх, Эва, Эва, хитрее надо быть.
— Мирна Самерхольт, — ожидаемо махнул рукой, трейнер, когда прозвучавший звонок, сорвал нас с насиженных мест, — задержитесь.
Внутренне закатив глаза, я с вежливо-заинтересованной улыбкой подошла к столу, где, изображая кипучую деятельность, перекладывая с места на место записи лекций, сидел лектор. Временно я оказалась выше него и с удивлением заметила меж аккуратно зачесанных тёмно-русых волос, сплетенных в длинную косу — уверенную такую лысину величиной в ладонь.
Моду на длинные волосы, заплетенные в косы, ввел прадед нынешнего императора, в зависимости от замысловатости плетения и количества кос, можно было понять статус мужчины и его положение в обществе. Жесткая иерархия версус одаренных не подразумевала вольности в прическе, от того с волосами те носились, как квочка с яйцом, холя и лелея шевелюру. И хотя всеобщая истерия порой принимала абсурдный характер, свернуть с наезженной колеи порой сложнее, чем отправиться по новой дороге.
Трейнеру Ри больше подошла бы лысина. На всю голову. Мужественный профиль, тяжелая челюсть, подтянутая, ладная фигура, которую не мог скрыть даже магистерский балахон, и такое недоразумение на голове, словно во имя установки нового портала проредили дремучий лес, оставляя на густой поросли бесславную проплешину.
— Я бы хотел предложить вам место на своей кафедре, — удивил меня трейнер. — Подумайте над этим, не торопитесь. У вас впереди еще два года учёбы, как знать, быть может ваш версус проявит снисходительность и разрешит совершенствоваться в МатПо.
Не знаю, каким чудом я удержалась. Скорее всего сказалось общая заторможенность невыспавшегося организма, поскольку, мысленно разжав кулаки и поскрипев зубами я вежливо поблагодарила и клятвенно пообещала подумать.
Да щаааз.
Держи карман шире. После таких заявлений я быстрее ударюсь в поэзию времен Золотого расцвета Империи или языки дрыстонской группы, с особым уклоном в амслен[36] нежели в нежно любимую мною МВП. Сексистские замашки неуместны в науке, одно из основополагающих открытий, позволяющее сейчас портальным вышкам бесперебойно функционировать сделала группа женщин-ученных.
Механизированный омнибус, работающий при любых температурах, мшистую вакцину, синтезированную в последствии в универсальное противоядие, двигатель для аэростата, позволяющий не только подниматься на высоту, но и следовать определенным маршрутом, да шариковую ручку в конце концов изобрели женщины. Но до сих пор, всё это воспринималось некой блажью, женщин учёных не награждали, а их заслуги не признавали…
Бесталанные мужчины, способные лишь на гнусное воровство, присваивали себе их заслуги, и я буду конченной идиоткой если, размахивая флагом ломанусь на кафедру к одному из них. Мирн Гостар не удержался. Опубликовал под своим именем несколько доказанных мною от нечего делать теорем, но поделился гонораром, склоняя то к сотрудничеству, то к браку, то к контракту, обещая еще больше плюшек от совместных открытий. Мне достаточно было один раз пожаловаться отцу, и Гостар отвалился, как перепившая крови пиявка.
— Что ему нужно было? — спросила Габи, поджидающая меня у окна напротив аудитории. Рядом стояли еще две пойс, живо беседующие о нарядах и причёсках. Я дернула плечом не желая вдаваться в подробности, и подруга сменила тему: — Это Мелисса Акерман и Сандра Кроуфо, — по очереди представила мне своих знакомых Габриэль. Похожие не внешне, но жестами и интонациями, девушки вежливо поздоровались, продолжив с того, на чём остановились. — Мелли и Сани мои подруги. Наши родители дружат и нам приходилось расти вместе.
— Да, да, — хохотнула Мелисса, — хочешь не хочешь…
— Повинность, а не общение. — Поддержала её Сандра. — Но слава Небу мы переросли подростковый максимализм и смогли найти массу точек соприкосновения.
— Девочки пригласили нас к себе в комнату отметить… — начала было Габи.
— Всего неделя, — заговорщицки шептала грудастая шатенка. Её смугла кожа великолепно оттеняла бирюзовые глаза под веером смоляных, красиво изогнутых ресниц, и небольшие кораллового цвета губки, — а и я, и Мелли уже заключили контракты.
— Наши семьи будут довольны…
Поблагодарив за приглашение и пообещав прийти, мы отправились в столовую. Желудок предательски урчал, возмущаясь отсутствию завтрака, но едва я, наполнив поднос едой присела за столом аппетит, совершив обратное сально, покинул меня, как не бывало. Напротив меня расположилась компания версов, возглавляли которых Тео и Даггер (Вардока видно не было), первый прожигал дырку во мне, второй в Габи.
Неосознанно, он зеркалил мою позу и выражение лица, смущая меня сверх меры. Нахлынувшие воспоминания о твердой выпуклости, упертой в бедро, о силе его желания, которую не пришлось доказывать, о сводящих с ума ласках, заставивших меня хотеть большего, о влаге меж бедер, как напоминание о произошедшем, сдвинули мысли в непристойное русло. В паху сладко заныло и я сдвинула ноги, прогоняя ощущение желанной тяжести.
Тео заметил моё движение и хищно улыбнулся, растягивая пухлые губы практически в волчьем оскале. Его пальцы по одной, отщипывали розовые виноградинки от грозди и медленно погружали прозрачные ягодки в рот. Во рту сразу стало сладко и влажно. Я отвернулась, но не в силах совладать с собой вновь подняла взгляд.
Между парней, растекаясь липкой карамелью, сидела сестра, очаровательно вещая нечто смешное и, уверенна, познавательное. То и дело она касалась Теомира рукой или бедром, будто невзначай, демонстрируя довольно фривольный вырез форменной сорочки и небольшие торчащие соски под бледным кружевом белья.
Тео внимательно слушал и иногда кивал, не реагируя на тактильность. Бекс только из штанов не выпрыгивала, силясь привлечь внимание брюнета, а я вяло ковыряла тушенное мясо, не в силах пропихнуть ни кусочка и надеялась на то, что связавшие себя контрактом девицы будут щедры на закуску.
Ограничившись стаканом воды, я пошла проведать Лею с трудом терпя меж лопаток скребущийся взгляд.
Я договорилась забирать арайю раз в день на пару часов и кроша в руках пачку с вяленным мясом, теперь бежала по длинной петле полигона, наматывая положенные десять километров. Лея всё еще дулась, хотя значительно в меньшей степени, но надеюсь ежедневный выгул и взятка отборным мясом, и она смягчится окончательно. Словно престарелая тётушка, поймавшая племянника на краже фамильной броши, спускать пренебрежение за так мне никто не собирался.
А еще на одном из ксоло соседней псарни она смогла учуять знакомый аромат арбалетчика. Это точно был не хозяин псины, слишком тонким был аромат, но кто-то приближенный, возможно будущая пойс. Лея обещала выяснить, нужно было лишь подождать, но терпение давалось мне не просто.
— Ты как раз вовремя, — широко распахнула дверь Мелли, приглашая в такую же гостиную как наша. — Сани забрала заказ из кондитерской, и честно говоря, мы тебя не дождались и одну коробку уже съели.
На укрытом белоснежной скатертью столе стояла большая пирожница. Я как будто попала в музей миниатюр, потому что и эклеры с белым шоколадом и фисташками, и голубичные маффины, и шоколадное парфе с миндальной крошкой, и вишневые слойки с красным сахаром, и даже марципановые уточки с клюквой, мои любимые, кстати, были такими крошечными, буквально на один укус.
Довольная, раскрасневшаяся Габи раскладывала пасьянс, хохоча и тыкая наманикюренным пальчиком в дурака, который ну никак не мог оказаться в гадальной колоде. Девчонки даже не пытались узнать определились ли мы, искренне радуясь друг за друга и искренне пологая, что уж коли выбор будет сделан и мы захотим поделиться — поделимся.