Тео с самым невинным видом продолжал выводить восьмерки по чувствительной коже ничем не выдавая своей заинтересованности. Обнаглевшие пальцы уверенно отодвинули атласный рукав накидки, с удовольствием огладив распустившийся на моём запястье цветок, источающий пленительно-сладкий аромат.
Сегодня утром под нашей дверью расцвел цветник.
Розы, пионы, лилии и даже редкая для этих мест сирень благоухали так, что мы с Габи единодушно решили оставить цветы в общей комнате, дабы от обилия и смешения приторных ароматов не разболелись наши головы. Но закрытый стеклянным куполом короб с браслетом — шедевром флористики, стал для меня приятным сюрпризом.
Нежные, облачно-розовые бутоны карликовых пионов были нанизаны на крупную основу посеребренного браслета, а незнакомые ягоды цвета сахарной ваты идеально сочетались с платьем. Это был старомодный способ заявить о том, что мы пара, по крайней мере не для окружающих, а пока хотя бы друг для друга.
По идее Теомир должен был нацепить бутоньерку, близнеца браслета, а я обязана была решить афишировать ли мне свой выбор или нет.
— Ты как конфетка. — Шепнул мне на ухо брюнет на грани слышимости. — Хочется быстрее снять с тебя этот блестящий фантик, и отбросив обертку вгрызться в мягкую сердцевину.
— Ты голодный что ли? Так банкет вот-вот начнется, — отшутилась я, не желая показывать, как сильно взволновали меня его слова. Под обсыпанном золотистым бисером и пайетками, цитринами и желтыми сапфирами корсетом, грýди отчаянно заныли, требуя ласки, а уж когда алчущие пальцы пробежались по талии и спустились от талии к ягодицам, я внутренне застонала, проклиная нахала.
Тонкий атлас лишь усиливал ощущения. Я слегка качнулась на каблуках и легко шлёпнула по загребущей руке. Теомир беззвучно рассмеялся, обдав мятным ароматом. Волоски на шее встали дыбом, а мириады мурашек, разбуженные теплым дыханием, помчались по телу. Будоража. Волнуя.
Слава Небу Император закончил толкать речь, и толпа вновь возбужденно зашуршала, обсуждая решение правителя остаться на неофициальную часть. От Тео меня оттеснила взбудораженная Габриэль:
— Смотри, Эва, — и я проследила за её взглядом.
Неотступными тенями за Императором следовала его личная гвардия. Трое телохранителей и два ксоло. Крупные, гибкие фигуры версов приковывали взгляд, парадные мундиры на них смотрелись чуждо, им куда как больше подошли бы сьюты в имперской расцветке. Дикие, подавляющие своей мощью, не люди, а скорее машины, синхронно-слаженные и одновременно подавляющие незримой силой.
Интересно, у них тоже есть особенные навыки, как у Тео или Даггера.
Наверняка есть.
Дальше был банкет, на котором продолжилось чествование Правителя.
Бессчетное количество раз за него поднимались бокалы, Император благосклонно кивал и белозубо поощрял поклонение. Мне же от близости Кассиуса было как-то не по себе. То и дело я ловила на себе его заинтересованный взгляд, от которого, впрочем, по телу бегали отнюдь не возбуждающие мурашки. Хотелось поёжиться, но собрав все силы в кулак, я нацепила на лицо отстраненно-заинтересованное выражение и сделала вид, что слушаю соседа, который слишком подробно вещал об отличиях портальных систем в третьей зоне.
Но на танец, открывающий праздник, он пригласил Габриэль.
Для меня выбор Императора новостью не стал, даже несмотря на то, что Правитель от чего-то весь праздничный обед буравил недобрым взглядом именно мою скромную персону.
Да так пристально, что я буквально давилась едой, не в силах пропихнуть, во внезапно ставшую колючей глотку, ни кусочка. Игристое с потрясающим ягодно-фруктовым букетом скорее мешало, нежели помогало, царапая битым стеклом горло.
Но большинство Их Императорское Величество попросту шокировал. Еще бы, оказать честь дворянке сомнительного происхождения, когда здесь вдоволь представительниц куда как более достойных фамилий — был вопиющий моветон. Да вот только ни одна из них не привлекла внимание единственного наследника, заставив изменить выбор будущей пойс, разорвав одобренные Вседержителем договоренности.
А Габриэль для этого даже делать ничего не пришлось.
Но было бы странным если бы Его Величество не держал руку на пульсе. А он держал.
Красивая пара кружилась под пронзительно-томительную мелодию первого вальса. Но гармонии не получилось. Император снизошёл до своей партнерши, и не скрывал этого, всем своим видом демонстрируя, что для Его Величества это повинность, а Габи была так напряжена, что то и дело сбивалась с шага и если бы не умелый партнер, поддерживающий её во время сложных па, опозорилась бы.
Кассиус, с застывшей улыбкой на губах, что-то шептал медленно бледнеющей подруге. Та отвечала, явно невпопад, каменея спиной, а затем, задрав подбородок повыше, ответила, нацепив такую сладкую улыбку, что у меня заломило зубы. Император откинулся назад, пристально вглядываясь в глаза партнерши, а затем рассмеялся.
Во весь голос.
Не таясь.
Заглушая пленительные ноты.
Все вокруг замерли, не ожидая столь открытого пренебрежения правилами приличия от столь влиятельной персоны, но быстро пришли в себя, с интересом рассматривая ту, что стала причиной.
— Потанцуем? — вдруг услышала я и почувствовала тепло рук сквозь атлас.
Тео уверенно вёл. На танцполе появлялись всё новые и новые пары, кружась и выполняя знакомые фигуры, а я прислушивалась к ощущениям и наслаждалась внезапной близостью. Она пьянила, заставляя желать много большего, будоражила, мелькая жаркими воспоминаниями.
Я нервно облизала губы и поймала заинтересованный взгляд партнера. Он сжал меня слишком сильно, стискивая руки на талии и без усилий поднял над полом. Я смешно поболтала туфельками в воздухе, вдыхая терпкий аромат его кожи. Пока я витала в облаках, не замечая ничего вокруг, музыка поменялась, привлекая легкой мелодией и возможностью отдать дань современному нисолье[39], очередные пары на танцпол.
Глаза цвета гречишного меда поймали мои. Темно-лиловые искры кружат хоровод, гипнотизируя. Я забываю, как дышать, всё глубже и глубже погружаясь в водоворот танца и такой желанной близости. Его пальцы поглаживают мою талию, прожигая тонкий атлас. Чужое присутствие меня мало смущает, и я тянусь сознанием к Тео, открывая ему свои чаяния.
Мимолетно, на грани видимости, его губ касается триумфальная улыбка, а я слышу жаркий шёпот обещаний, пока его уста почти касаются моего уха, обдавая жарким, мятным дыханием. Я сбиваюсь с шага, и брюнет прижимает меня еще ближе, нарушая допустимые приличия.
Слава небу эта пытка танцами закончена.
Я нигде не вижу Габриэль. Впрочем, и Даггер куда-то потерялся.
Теомир ведет меня к столу с закусками, болтая о каких-то глупостях, хотя в каждом его слове мне мерещатся полутона и намеки. От смущения мои щеки лихорадочно алеют, дыхание сбивается, я прерывисто дышу и облизав вдруг пересохшие губы, слышу лихорадочный вздох.
— Не делай так, конфетка. — Шепчет он. — Мне и так ходить больно.
Я невольно бросила взгляд, желая убедиться в правдивости его слов, но китель был слишком длинным и закрывал обзор, хотя обычно чёткие движения его сейчас были слегка напряженными. Танцы продолжились, но мы сворачиваем к выходу из бальной залы.
Как сомнамбула я плетусь за ним, ощущая под пальцами лишь сумасшедшее биение его пульса. Где-то далеко, на периферии сознания мельтешат вопросы, на которые я не готова сейчас давать ответы.
Кажется Тео минутой раньше говорил что-то о прогуляться по саду. Многочисленные беседки, украшенные цветами и россыпью зажженных свечей, похожие на яркие бумажные фонарики притягивали к себе людей, словно, загипнотизированных пляской пламени бабочек к открытому огню.
Официальная часть закончилась, и кадеты разбредались кто-куда, желая уединения.
Как и мы.
Но нас останавливает ректор, требуя внимания моего партнера.
Я чувствую, как пальцы Тео разжимаются, отпуская мои.
— Вы нас извините, мирна, — не спрашивает, утверждает полковник. И после краткого обмена любезными приветствиями и пожелания прекрасного вечера я указываю Теомиру направление, а сама покидаю мужчин.
Стараясь как можно быстрее миновать падающий из окон здания свет, разрывающий ночной сумрак острыми вспышками, я свернула с усыпанной жемчужной крошкой дорожки и углубилась в ночной сад, прислушиваясь к брачному пению цикад в такт гулко звучащей мелодии танца.
Группки и пары неспеша прогуливались, занимая увитые диким виноградом беседки и резные лавочки. Моё внимание привлек двухэтажный бельведер, в центре которого несмотря на южную ночь томился огромный костер. Его синее пламя облизывало закопченные покатые своды и высокий потолок, сноп алых искр то и дело взметался к чёрному, усыпанному мерцающими точками небу.
Бельведер был пуст, и я поднялась по ступеням, прячась в тени. Из него прекрасно просматривался весь парк, и я замерла, любуясь открывшимся видом. Сладкий туман, укутавший меня в похотливый кокон, постепенно отступал, оставляя после внезапное недоумение. От чего я вдруг решила упасть Тео в руки, словно спелое яблочко? Почему решила привязать себя к нему на век, повинуясь лишь сиюминутному порыву?
Я шла с явным намереньем и вдруг оказалось, что не моё это желание вовсе.
Наваждение какое-то.
Я решительно тряхнула головой и собралась выйти. Но вдруг замерла.
Громкий шёпот, знакомый смех, суетливый шорок, влажные звуки…
Как извращенец-вуайерист, смакующий каждую деталь, я жадно вбирала увиденное, силясь запечатлеть любые подробности в памяти и ничего не упустить. Отброшенная и скомканная в спешке одежда, гибкое сплетение влажных от усердия идеальных тел, вздохи и стоны.
Закрывая партнершу широкой спиной, мужчина прижимал ту к стене и забросив одну из её белоснежных, стройных ног себе на предплечье второй рукой упирался в стену. Он вбивался в нее со всем неистовством, вдавливая в мраморную стену податливое тело. Розовые пальчики запутались в его волосах, притягивая голову любовника всё ближе.
Их рты сплелись в жадном поцелуе, распаляющем и страстном…
И пока я бежала в комнату, не разбирая дороги, пред моими глазами стояла картина искаженного страстью лица моей сестры, жадно хватающую вдруг ставшим дефицитным воздух и неистовым Тео, продолжающего с хрипом вбиваться в мягкую плоть и выдыхающего ненавистное «Беееееекккиииии» в тот момент, когда он достиг экстаза.
Глава 24
Когда жизнь преподносит тебе сюрприз, не бойся броситься в него с головой.
Меня разбудил нервный стук в дверь.
Кто-то (а это явно была Габи, поскольку настойчивый грохот раздавался во внутренних покоях) долбился так, что казалось косяк не выдержит и поддастся. Я с трудом перевернулась на другой бок, охая, словно двухсотлетняя старушка и спустила онемевшие ноги с кровати. Одна туфля лежала на полу, а вот вторая так и осталась на ступне, как же меня вчера накрыло, что я спать легла не то, что, не раздевшись, но еще и не разувшись.
Голова раскалывалась невероятно, я взглянула на пустую бутылку из-под асбента и застонала…
Я медленно, стараясь не делать резких движений, сползла с кровати. Доковыляв как есть, в одной туфле, я уперлась головой в дверь, мучительно соображая, что же делать дальше.
— Открывай, — копошилась под дверью Габриэль, и с размаху впечатала кулак в то место, где отдыхал сейчас мой многострадальный лоб, — я принесла водички.
— О дааааа, — прохрипела я и осторожно повернула защелку. Габи стояла в пижаме и шёлковом халатике, протягивая мне запотевший графин. В воде плавали листочки мяты и лимонная цедра. Я присосалась к его носику, жадно глотая ледяную жидкость. Отдуваясь, я вернула почти пустой графин подруге и прохрипела: — Как ты догадалась?
— Уж прости подруга, но запашок такой убойный, что с ног валит. Даже через закрытую дверь.
— А мне ничё так, — прохрипела я и поковыляла обратно, по пути метнув вторую туфельку к сестричке. Кажется водой я догналась и меня накрыло хмельной эйфорией. Похрюкивая от увиденного в зеркале (сама не могла понять, то ли плачу, то ли смеюсь) я плюхнулась обратно на постель и с блаженством вытянулась вновь.
Габи сочувственно поцокала и вышла, чтобы вернуться через пару минут с конвертиком размолотой травки от похмелья. Подруга помогла мне выпить порошок, беспрерывно цокая, словно метроном. Мне же хотелось, чтобы она заткнулась, а еще лучше свалила и дала мне отоспаться.
— Рассказывай, — приказала она, усаживаясь в обитое телячьей кожей кресло. Нет, вы только на неё посмотрите, разок потанцевала с правителем, а уже мнит себя Императрицей.
— Уйди а? — попросила я, и о чудо, она действительно ушла. И довольно быстро.
Но счастье моё не могло длиться долго — она тут же вернулась. С плоской оловянной чашей, в которой раньше лежали конфеты. И очень вовремя.
— Небо, я думала это бархотки, — склонялась я в очередном позыве над чашей.
— Держи карман шире, это — лисий стон, — сочувственно погладила меня по голове Габи. Я бы прекрасно обошлась без её жалости, не напои она меня рвотным.
— За что? — вопрошала я. Откинувшись на кровать я поползла от этой паршивки. — Эээээ, вот уж нет. Обманутый однажды, уже не верит дважды. — Под шумок подруга пыталась впихнуть в меня вторую порцию антипохмелина, и поймав за ногу тащила назад. Плевать, что он абсорбирует алкоголь, я больше не могу.
— Эва, уже вечер, — огорошила меня подруга, — завтра в пять старт очередных учений. Пойдем, в купальнях уже, наверное, никого нет.
Контрастный душ, парилка, соляная пещера, серная ванна — и спустя пару часов я была как огурчик.
Бочковой такой корнишон.
С душком.
— Зачем ты так напилась, милая? — спросила меня подруга, расчесывая волосы. Я лишь пожала плечами не желая вдаваться в подробности. Всё то время, что нахожусь в относительном сознании, я старалась гнать от себя мерзкие воспоминания, но помогало мало. А уж говорить об этом я не собиралась в принципе, даже с Габи.
— Не будем об этом, — сменила я тему, — лучше расскажи, что тебе сказал Император?
Габи покраснела.
Пошла алыми пятнами от кончиков ушей до границы пикантного выреза ночной сорочки.
— Не совсем уверена, что мне стоит повторять его слова, но тебе, по-дружески, так и быть — перескажу нашу беседу… — начала было подруга, но начавшиеся было откровение прервал стук в дверь.
— Габи, — стучал Тео, — она проснулась?
И я сделала самую трусливую в жизни вещь — замотала головой и сложив ладошки, запихнула их под щёку, всем своим видом показывая, как сладко я умею спать. Если Габриэль и удивилась, то виду не подала, и поняв мою пантомиму — подыграла.
Кивнув на портьеру, за которой я максимально быстро и тихо спряталась, она открыла дверь:
— Нет. Спит еще. Такая настойчивость… Может разбудить?
— Не нужно, — услышала я ответ. — Демоны, Габи, мне так стыдно…вчера меня своим поручением отвлек Командер, а потом я тщетно искал Эву весь вечер. Она сильно злится?
Вот это поворот, оказывается поручением ректора было как следует отжарить мою сестрицу, какой Командер затейник, однако.
— Я не знаю, Пайро, — отмахнулась подруга, — говорю же, спит еще. Хочешь разбудить её сам?
Тео еще потоптался у входа, но будить не пошёл. Рыжуля с прищуром проводила взглядом его уходящую фигуру и обернулась ко мне.
— Я спать, — путаясь в ткани, крякнула я. — Ну чтобы снизить процент лжи, так сказать.
И бочком, бочком, скрылась в своей комнате, ощущая затылком заинтересованный взгляд. Чувствую завтра, так легко, как сегодня, мне отбрехаться не удастся.
Морта решила равномерно прожарить нас с двух сторон.
Сегодня был день редкого астрономического явления — бинарного солнцестояния[40]. Так что одно солнце палило нам в спины, а второе слепило глаза, полыхая куда как ярче первого, видимо желая добрать за долгие годы в тени старшего светила.