Быстро оделась, натянула на ноги легкие светлые кеды и отправилась на кухню.
Облонский уже успел уложить горячие лодочки из теста на тарелки, нашел салфетки, столовые приборы и теперь делал чай.
— Тебе с сахаром, принцесса? — поднял голову он.
— Да.
«Принцесса». Как приятно звучит это прозвище из его уст. Робко улыбнулась и шагнула к столу.
— Ты как? Отошла хоть немного от вчерашних приключений? — заботливо продолжал говорить со мной мой босс.
— Немного…А как вам удалось вернуть мою сумочку? Из нее даже ничего не пропало…
— Ее нашли в машине у того самого Волкова, с которым я играл на тебя в карты. Его все же арестовали.
— Спасибо. Я теперь смогу попасть домой.
Улыбнулась и зарделась. Все же, как приятно, когда тебе делают чай и называют принцессой…
Он скользнул по мне пронзительным взглядом.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты красивая?
— Нет.
— Ты красивая.
Подошел ко мне и привлек к себе. Я вспыхнула, но не сопротивлялась. Он гладил мою спину — ласково, нежно, а губы искали встречи.
Прикрыла глаза, и снова отдалась во власть его обжигающих поцелуев. Его губы ласкали и терзали. Язык дерзко вторгался в мой рот, заставляя подчиняться.
Его руки забирались под простую ткань футболки, гладили обнаженную спину, освобождали из плена бюстгальтера чувствительную грудь, сжимали и покручивали тугие горошины сосков, и я снова проваливалась в терпкую патоку желания.
Новая волна жара окатила низ спины, и я ощутила, как подгибаются колени. Я его хотела! Маленькая тайна грозилась перерасти в очень большое безобразие.
Растерянно попыталась поймать его взгляд, но в нем читалось одно вожделение. Он хотел меня также сильно, как и я его. Подтолкнул меня к столу, усадил на его край, развел мне ноги, и я очень явственно ощутила его твердость низом живота.
Его сильные руки умело держали меня за талию, а губы обжигали ложбинку у основания шеи властными и горячими поцелуями. Я плавилась. Растекалась под его напором, позволяла стягивать с себя джинсы и трусики, оглаживать бедра и скользить ниже, к чувствительной горошинке клитора. Его пальцы проникли глубже, в горячее лоно, и теперь от его бесстыдных ласк тело пронизывали острые вспышки желания. Рваные поцелуи, скользящие внутри меня пальцы — казалось, я была на грани.
Я сама помогала ему распечатывать шелестящую и неудобную обертку презерватива дрожащими от нетерпения руками, а потом с глухими стонами выгибалась навстречу его властному вторжению. Перед глазами все меркло. Был один Облонский — его сильные руки, плечи, красивый профиль, дурманящий аромат его кожи, и его твердый член, который уносил к чертям все мои попытки образумиться и очнуться от этой любовной лихорадки.
Глава 29. Маша
Чай давно остыл, аджарские хачапури тоже, но этот завтрак казался мне самым вкусным на свете.
После трапезы я сидела на краю лавки полностью одетая, и только глаза выдавали творящееся совсем недавно безумие у стола.
— Владимир Николаевич, вы не разрешите мне позвонить отцу? Он, наверное, извелся. Я приехать не обещала, но уверена, что он мне звонил.
— Конечно. Держи.
Облонский достал из кармана джинсов свой сотовый и протянул мне.
Номер отца я знала на память. Только трубку никто не брал. Длинные гудки один за другим срывались в пустоту, а потом телефон отключился.
— Не берет, — покачала головой я.
— Попробуй еще раз.
Я хотела снова набрать номер, но на экране всплыло сообщение.
«Милый, я уже дома. В Сочи было очень хорошо. Жаль, что ты не поехал. Жду тебя в новом белье. Оно очень секси. Тебе понравится». Следом мелькнула пикантная фотография всегда такой деловой Ирины в очень откровенной позе и в одних кружевных трусиках сиреневого цвета.
Я вздрогнула, и телефон чуть не выпал у меня из рук.
Чувствуя, как пересохло горло, и как в нем пульсирует гулкое сердцебиение, положила телефон на стол.
— Что там? — вскинул бровь Облонский. Поставил передо мной новую кружку с горячим чаем и только после этого взглянул на сообщение.
Я как-то сразу съежилась. Аппетит пропал. Теперь от аромата хачапури меня подташнивало.
— Маша, я… — взглянув на сообщение, начал он. — Наверное, мне надо тебе кое-что объяснить…
Впервые я видела своего босса таким растерянным. Вчера, когда он пришел играть в карты с бандитами, он не растерялся. А сейчас даже побледнел.
Сердце гулко стучало в ушах набатом. Колени дрожали.
— Не надо ничего объяснять. Все получилось, как получилось. Вы выручили меня вчера вечером, а ночью и утром мне было с вами хорошо. Только и всего, — принялась тараторить я, отчаянно выделяя это "только и всего". — Надеюсь, к четвертому мая мы забудем о том небольшом недоразумении, которое здесь приключилось. У каждого из нас своя жизнь, не стоит складывать все яйца в одну корзину.
Не знаю, откуда мне вспомнилось это выражение про яйца. Внезапно все стало таким глупым! А самой себе я казалась смешной и наивной. Так просто отдалась мужчине, с которым мне придется работать дальше. Зачем?! Ну, зачем?!
Облонский стоял у деревянной тумбы и держал в руках свою чашку чая. Телефон лежал рядом, на той же тумбе, но мне казалось, что это не телефон, а разрывная граната.
— Я все испортил, да? — потерянно произнес он.
— Вы не обязаны хранить мне верность, Владимир Николаевич. И объяснять ничего не обязаны. Я благодарна вам за то, что вы меня вытащили вчера из того жуткого места. Постараюсь быть примерной сотрудницей и ничем вас не разочаровывать. А Ире вашей… ей знать не обязательно о том, что здесь произошло. Иногда бывает — полыхнут искры, а на утро неловко.
Облонский молчал, и мне не нравилось его молчание и хмурое лицо.
Не зная, что еще сказать, я принялась давиться горячим чаем. Смотреть ему в глаза не было сил.
— Маш, я… не самый лучший выбор для женщины, — устроившись рядом со мной на лавке, наконец, заговорил он. — Я приношу несчастье. Не хочу, чтобы ты плакала из-за меня потом.
— А кто сказал, что я собираюсь из-за вас плакать?
Передернула плечами, но получилось как-то наигранно. К горлу тут же подкатился непрошенный ком.
Он взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
— Я не поеду к Ире, если для тебя это важно. Просто скажи, что важно, и я к ней больше не вернусь. В моей жизни будешь только ты одна.
Отчего-то у меня задрожали губы. Стало страшно. Если я скажу «да, важно», то, что будет дальше? Маленькая тайна станет всеобщим достоянием? Я действительно превращусь в его любовницу вместо нее? Паника подкатила к горлу. Я была совершенно не готова стать его новой любовницей.
Сглотнула и промолчала.
Он отпустил мой подбородок и как-то сразу сник.
— Ладно, я понял.
Через полчаса мы покинули домик в полном молчании. Облонский снова стал холодным и недоступным.
Вчерашний водитель ждал нас в машине. Скоро черная «тойота» с госномерами неслась по залитой весенним солнцем трассе в сторону города. Я сидела рядом с Облонским, и мне казалось, что нет большей пытки, чем находиться совсем рядом с мужчиной, который на одну ночь стал твоим, подарил так много наслаждения, а потом резко стал чужим.
Глава 30. Маша
Меня высадили у дома. Кое-как попрощавшись с боссом и поблагодарив водителя за помощь, я достала из сумочки сотовый и двинулась к своему подъезду. Напряжение, охватившее меня в поездке, внезапно отпустило, и теперь я жалко дрожала. Я струсила! Я отказала мужчине, который на самом деле значил для меня так много! Ну, почему я такая несмелая?
На первом этаже многоэтажки, в которой мы с Жаннеттой жили, обитал консьерж. У него имелся стационарный телефон.
— Михаил Викторович, можно мне позвонить? — остановившись у стеклянной будки, попросила я.
— Пятьдесят рублей за услугу. Сотовый, чтоль, потеряла? — приподнял заросшую бровь старик.
— Нет, разрядился, — покачала головой я и полезла в сумку за кошельком.
Набрала номер папы, но никто снова не брал трубку.
«Может, вышел куда-нибудь без телефона, и не слышит?» — расстроилась я.
— Что, не дозвонилась? — сочувственно причмокнул консьерж.
— Не дозвонилась…
— Ну, приходи еще, если что.
— Спасибо.
Поднялась наверх, открыла двери нашей с Жаннеттой квартиры, и заперлась на все замки.
Прижалась к стене и зажмурилась. Перед глазами стоял Облонский. Его умелые руки, властные губы, это ласковое «принцесса»…
Из глаз против воли потекли слезы. Кажется, я больно обожглась, прикоснувшись к тому, кто по всем правилам должен был оставаться под запретом.
Все, чего мне хотелось — это повернуть время вспять.
«Да, важно! Важно, черт возьми! Нет никого важнее вас, Владимир Николаевич!»
«Пожалуйста, разрешите мне снова сделать выбор. Я скажу вам «да». И мне плевать, что будет дальше. Ведь будущее совсем не важно, когда есть счастливое настоящее. Я стану, кем захотите — содержанкой, любовницей — лишь бы вернуть вашу улыбку и ваши поцелуи…»
Увы, время бежит только вперед. И свой шанс я упустила.
Немного успокоившись, оттерла от щек слезы и приказала себе не расклеиваться. Но стоило только представить, что Облонский поехал к Ире, и ласкает ее так же, как еще ночью ласкал меня, и сердце обливалось кровью. Какая же это пытка…
Нащупала розетку и включила зарядное устройство. Телефон медленно оживал. Проступили десять пропущенных вызовов — от папы, от Жаннетты, и один от Божены Брониславовны Шпак.
Первым я перезвонила папе. Наконец догадалась — он не берет трубку, если звонят с незнакомого номера — не желает общаться с банком, которому задолжал.
— Маша, с тобой все в порядке? — без приветствия начал допрашивать меня отец. — Где же ты была?
Уже открыла рот, чтобы рассказать о Волкове, но осеклась на полуслове. Нет, я не смогу рассказать о том, что со мной произошло.
Это стыдно, неприятно и… нет, я не смогу.
— Волков, будь он неладен, наведывался к нам домой в пятницу. Не приезжай к нам, Маша! Он ищет тебя. Говорил о какой-то передаче долга, угрожал… Только он не понимает, что я адвокат, и что передача долга третьему лицу — мероприятие незаконное. Посмотрим, как банк запляшет, когда к нему проверка придет.
— А как погасить долг, папа? Есть хоть какой-нибудь вариант?
— Я выставил наш дом на продажу.
— Но ведь… этот дом вы с мамой строили сами. Как же мы без дома будем?
— Твоя безопасность для меня важнее. Пожалуйста, будь осторожна. Дом быстро не продастся, а этот урод очень опасен.
— Я знаю, что он опасен, папа.
— Маша, он не отстанет. Пожалуйста, уезжай из города.
— Куда я поеду? У меня работа. Да и его казино вчера накрыли. Он долго будет разгребать неприятности. Пока до нас доберется, мы и долг успеем погасить. Лучше давай завтра в банк съездим, попробуем с менеджерами договориться об отсрочке. Скажем, что мы дом продаем.
— Я сам съезжу. Нам с тобой лучше сейчас не видеться. Пока он не знает, где ты живешь, ты в безопасности.
Да уж, в безопасности. Куда там.
— Ладно, пап. Ты только позвони мне завтра, хорошо? После того, как в банк сходишь.
— Позвоню, Маша. Конечно, позвоню. Но будь осторожна, прошу тебя.
Поговорив с отцом, я перезвонила Божене Брониславовне.
— Котя! Как я рада тебя слышать! — жизнерадостно заскрипела Божена на другом конце провода. — Скажи мне, чем ты завтра занята?
— Не знаю еще.
— Отлично, котя! Я уже нашла для тебя занятие. Завтра мне потребуется помощь. Инвентаризация на носу, надо помочь с документацией. Подъедешь к десяти в «НИГМУ»?
— В отдел кадров? Конечно, — обрадовалась я.
— Тогда жду, котя!
Неужели я снова секретарь в компании «НИГМА»? Можно будет болтать с Настей из отдела кадров, слушать советы от королевы Божены, и ни о чем не волноваться? Мне не придется принадлежать страшному Волкову? Я свободна?
Ну, а с Облонским… Сердце предательски заныло. Понуро прошла на кухню и поставила чайник. Кажется, мне придется заново научиться сдувать пылинки с музейного экспоната. Только вот, экспонатом лично для меня он больше никогда не станет.
Глава 31. Маша
…В десять утра я прибыла в распоряжение в отдел кадров. Божена Брониславовна уже была на месте и деловито раздавала указания. На ней было потрясающее платье-миди мятного цвета и красивые туфли-лодочки на изящном каблучке. Глаза королевы сияли в тон платью, искрили бирюзой, и казалось, все вокруг нее оживает и наполняется этой мятно-бирюзовой энергией.
Вместе со мной пришли девочки из бухгалтерии — Оля и Ника, ну, и конечно, бессменная помощница Божены Настя. Был выходной день, поэтому, в отличие от сияющей Божены мы все позволили себе надеть джинсы и футболки, и смотрелись, скорее, как бригада маляров, нежели как сотрудники серьезной компании.
— Так, девчонки! — окинув нас взглядом, довольно потерла руки королева Божена. — Работу я разделила по секторам. Ваша цель — переписать все инвентарные номера мебели и техники в вашей секции на отдельный лист. Потом мы внесем данные в компьютер. В этом году в компанию купили много нового, так что ничего не пропустите. Если номера не обнаружите, зовите меня.
Мы выпорхнули из отдела кадров веселой стайкой, со смехом и оживленной болтовней, и вдруг стихли. По коридору стремительно шел Облонский с каким-то приятным молодым мужчиной в спортивном пиджаке и джинсах. Мужчина был, хоть куда. Аккуратная бородка, коротко остриженные темные волосы, выразительный взгляд зеленых глаз — роскошный экземпляр для весеннего романа.
Девчонки сбивчиво начали здороваться и со жгучим интересом засматриваться на незнакомца.
Я украдкой взглянула на Облонского, и сердце больно кольнуло. Мои чувства никуда не пропали. Только укрепились и заняли позицию.
— Маша! — как ни в чем не бывало, оживился мой босс. — Хорошо, что ты здесь. Сделаешь нам с Михаилом кофе.
Я даже не успела ответить, как он подхватил меня под руку и повел за собой.
— Владимир Николаевич! — возмущенно всплеснула руками Божена. — Это не честно, Владимир Николаевич! Я специально их в выходной день согнала, чтобы все успеть к проверке!
Облонский подарил ей обворожительную улыбку и впился в мой локоть мертвой хваткой.
— Дорогая Божена, смею вам напомнить, что секретарша моя. Обещаю надолго не задержать. Она сделает нам кофе и вернется к работе.
От его прикосновения сердце дернулось и гулко забилось в горле. Щеки вспыхнули предательским румянцем, и стало трудно дышать. Нет, ничего у меня к нему не прошло! Только вот, для него, судя по всему, наша ночь была очередной интрижкой в длинной череде выходных на двоих с сити-менеджером Алексеевым.
Мой босс быстро открыл приемную своим ключом и пропустил меня вперед.
— Михаил, вы какой кофе предпочитаете? — стараясь не думать об Облонском, приветливо улыбнулась незнакомцу я.
— Если можно, американо. И сахар.
— Конечно. Без сахара я кофе не подаю.
Я распахнула переговорную и бодро направилась к кофемашине.
— Какая милая у вас секретарша, Владимир Николаевич, — раздался за моей спиной бархатный голос Михаила.
— Других не держим, — хмыкнул Облонский, и они закрылись в его кабинете.
Фраза прозвучала резко. Какой же он переменчивый… еще вчера утром называл меня принцессой и был таким обаятельным, а теперь… Как будто, между нами совсем ничего не было.
Я понуро потащилась в переговорную. Приготовила две чашки кофе — одну двойной эспрессо, без сахара, как любит Облонский, а вторую американо. Поставила на поднос сахар, разложила салфетки и открыла одну из коробок марципана. Подхватила поднос и быстро доставила кофе в кабинет.
— Ира, нам нужно, чтобы ты подъехала сегодня, — громко говорил в телефонную трубку Облонский. — Да потому что у меня на работе сейчас сидит финансовый аналитик, и мне нужны отчеты по рекламе!.. Мне плевать, что у тебя выходной, Ира! Приезжай немедленно.