«Как ты можешь так говорить? Ты совсем не знаешь их!» — кричали во мне негодование и злость.
— Не знал. Приму к сведению, — с трудом подавил я волну протеста, вызванную его несправедливыми словами. За эти полгода я мастерски научился гасить в себе несогласие.
— Ну вот, теперь знаешь, — весело сказал он. — Кстати, тот парень, который вчера тебя провожал, не её брат-извращенец?
Я окаменел от ужаса. Если я скажу правду, если он узнает сам, что тогда ждет Эдуарда?
— Ну, я тебя предупредил, — дружески похлопал меня по плечу он. — Этому уроду я сделаю дружеское предупреждение, так что бояться нечего.
Он вышел, а я остался наедине с недоеденным завтраком, кусок в горло не лез: меня трясло от бессильной ярости, от осознания собственного бессилия.
«Но он их совершенно не знает, — крутилось у меня в голове. — Он не имеет права так говорить о них. Просто не имеет!»
***
Две недели я не виделся с ними. Эля уже должна была позвонить мне и спросить, не подох ли я. Она не выходила на связь, а на мои звонки не отвечала уже три дня. Это невыносимо угнетало. Телефон Эди я так и не взял, стеснялся, а сам он не предлагал. Так она и продолжала служить посредником между нами.
«Что же могло произойти?» — размышлял я, овощем лёжа на постели. — «Отец пригрозил ему, мог наговорить гадостей, мог даже дойти до рукоприкладства, и Эдя решил, что я не стою таких проблем».
Я закусил губу. Больно признавать, но для самого дорогого мне человека я всего лишь друг его сестры, мелкий, надоедливый и не вызывающий особой привязанности. Даже если он мне и симпатизирует, то не станет вступать в конфликт с моим отцом ради меня. Я так и не стал для него чем-то большим.
А сам я был готов умереть за него. Прямо сейчас. Да, готов! Не раздумывая.
Меня осенило. Я вскочил как ужаленный.
«А вдруг с ним что-то случилось, вдруг он умер или серьёзно заболел, и поэтому им сейчас просто не до меня? Что, если их исчезновение из моей жизни никак не связано с тем, что наговорил им отец? А что если…».
Я не мог терпеть эту неизвестность, мое воображение рисовало всё более и более удручающие картины. На бегу одеваясь, я поспешил к нему. Всю дорогу я не находил себе места от беспокойства, стараясь не видеть спешащих по своим делам людей. А вдруг мои опасения подтвердятся?
Автобус ехал просто невероятно медленно. Последние попытки дозвониться до Эли оказались безуспешными. Прибыв на место, я в исступлении давил на кнопку дверного звонка. Никто не реагировал.
Признав свои попытки бесполезными, я примостился на ящике с каким-то барахлом в подъезде. Весна вступила в свои права, но всё ещё было довольно холодно, зябко. Я решил, что буду ждать пока не дождусь его или не превращусь в ледяную статую. Хоть отец и велел мне быть дома до одиннадцати вечера.
Я просидел так два часа, проклиная суровую холодную весну и свою глупость. Два вопроса не давали мне уйти: «Всё ли в порядке с Эдуардом?» и «Почему эти двое меня игнорируют?» Ещё через полтора я почувствовал себя закованной в лёд древней рептилией.
Наконец, я услышал звук шагов, которые не спутал бы с другими. Я привык, что после работы Эдуард двигается замедленно, привык, что после ссор с Серёжей он сам не свой. Но то, что я увидел сейчас показалось мне пустой неживой оболочкой.
Меня, сидевшего на ящиках в углу, он не заметил, поэтому пришлось подбежать к нему.
— Привет, — несмело окрикнул я. — Что он тогда тебе наговорил? Извини его… и меня.
— Ты о ком? — округлил глаза Эдуард.
Я сморозил глупость и теперь должен как-то выкручиваться. Это должно быть непросто.
— Мой… отец, — ещё более неуверенно произнес я.
Он был удивлён и, судя по всему, совершенно не понимал, что я несу.
— А, — понял Эдуард. — Он со мной даже не поздоровался, хмурый он у тебя.
— Да, — кивнул я, большего выдать уже просто не мог.
Повисла неловкая пауза и я наконец решился задать терзающий меня вопрос:
— Тогда что случилось? Почему Эля не берёт трубку?
Я заметил, что лицо Эди исказилось, будто от невыносимой боли.
Новая волна ужаса накрыла меня. Неужели мои самые страшные догадки подтвердились? Только что-то случилось с Элей. Ещё с Нового года я общался преимущественно с ней, постепенно отдалившись от старых друзей. Если к Эде я испытывал любовь, то к Эле очень сильную дружескую привязанность, хоть мы и знакомы не слишком давно. Я понимал, что эти двое были для меня всем.
— Она… — одними губами попытался спросить я, и новый приступ нечеловеческого ужаса захватил меня с небывалой силой. Только не снова! Когда я потерял мать, новость свалилась на меня так же внезапно.
— Пойдём в дом, — бесцветный голосом позвал Эдуард.
Его скромное холостяцкое жилище теперь просто кричало о состоянии хозяина. Гор мусора по углам не было, и чистота, в принципе, соблюдалась, но при этом создавалось неуловимое впечатление, что в квартире сто лет никто не жил.
Мы уселись за стол в кухне. Я заварил чай и разлил по кружкам. Эдуард, понуро сидевший рядом, напоминал мёртвую сломанную куклу, которой совершенно неинтересен окружающий мир.
— С того дня Серёжа совсем сбрендил, — тихо сказал он, грея замерзшие руки о чашку. - Приревновал. Он видел нас в «Тарелке». Смешно, да?
Я подумал про себя, что совсем не смешно, но промолчал. Наверное, это всё-таки имеет отношение к моему вопросу, раз он это говорит.
— Каждый день закатывал мне истерику, — продолжал он. — Грозил, что убьёт тебя, если ещё раз увидит. Эля тогда просто мозг мне продолбила, что он поехавший. Как в воду глядела.
Он запнулся. Мне плевать на поехавшего Серёжу. С Элей-то что?
— Они вышли из дома вместе. Серёжа тогда кричал, что это она познакомила тебя со мной, чтобы насолить ему.
Дрожащими руками он вернул кружку на стол.
— В тот день её сбила машина, недалеко отсюда. Теперь она в реанимации.
Эдуард замолчал.
— Это было три дня назад. С тех пор и Серёжа исчез. Это я отпустил их тогда, я не должен был.
— Ты её навещал? Как она? — спросил я.
— Я пытался, там дежурят наши родители. Они поднимают ор, как только меня увидят. Я не могу… Эля может стать инвалидом, или… Прости, Андрюш, я сам ничего толком не знаю.
Насколько же беспомощным он выглядел сейчас. Я должен придумать, как ему помочь и, самому узнать о состоянии Эли.
========== Гениальные идеи ==========
Всю ночь я ворочался как окорок на вертеле, не в состоянии уснуть. Раньше верил, что хорошие идеи приходят к тем, кто не спит по ночам, и верил, что это как раз мой случай. Я вспомнил нашу первую встречу с Элей.
Тогда она вторглась в мой депрессивный, полный горечи мирок бесцеремонно, как ураган. С одной целью — спасти от моей же бесполезности. Пусть у неё и были свои мотивы, она не боялась творить безумства ради других людей.
Сон капитулировал окончательно, и я, полный энергии, подбежал к окну. Уже светало. Нужно действовать, как Эля. Не церемонясь прийти, и помочь Эдуарду. Это ему сейчас нужно. Чтобы я причинил благо.
Скоро должны были начать ходить маршрутки. Мне не терпелось, но и осуществлять мою незамысловатую идею в такое время не имело смысла. Раньше девяти, я думаю, мы всё равно ничего не смогли бы сделать.
Тяжело было ждать восьми утра, но как только, так сразу я выбежал из дома и сам не заметил, когда оказался у двери в дом Эдуарда. Он не сразу открыл мне дверь. И по моему воодушевленному лицу сразу понял: я что-то замыслил. Пригласив меня войти, он поспешил запереть за мной дверь.
— Не ходил бы ты тут. Я, конечно, не уверен, что Серёжа мог её толкнуть, но угрожал он и тебе. Нарвёшься ещё и ты.
— А я предупреждён, — отмахнулся я.
Эдуард тяжело вздохнул. Эля-то тоже думала, что предупреждена.
— А ты уверен, что это сделал Серёжа?
— Не знаю. Я не видел их с того вечера. Говорил, что с тех пор он куда-то пропал. Официально это несчастный случай, но… я не знаю.
«Пора действовать! — приказал себе я. — Сначала узнаем, что с Элей, потом будем искать виноватых. Серёжа не был похож на злодея. На капризного ревнивца — да, но я бы не сказал, что он способен на такое».
— Зачем пришел в такую рань?
— Я… Я кое-что придумал, — вспомнил я.
— Да? Ну тогда выкладывай. Я вот сколько ни старался, не придумал ничего.
— Где Эля? Мы прямо сейчас пойдем к ней?
Эдуард посмотрел на меня как на помешанного:
— Андрюш, ты пошутил сейчас? Я же вчера сказал: там дежурят наши родители и старший брат временами. Они готовы убить меня голыми руками. К тому же уверены, что это я виноват в том, что случилось. Знают, что тогда Эля возвращалась от меня. Просто взять и пойти? Серьёзно? Много у тебя ушло времени, чтобы такое придумать?
Он выглядел разозлённым.
— Ну… всю ночь не спал, — попытался что-то ответить я.
Снова глупость сморозил. По Эдуарду было видно, что он тоже не очень хорошо спал последнее время.
— Ты боишься их? — скорее утверждал, чем спрашивал я.
— Чего? — Эдя начал закипать, чего я и боялся.
Нельзя отступать. Он выставит меня за дверь, если не смогу прямо сейчас сказать что-то убедительное. Тогда эта дверь, вероятно, закроется для меня навсегда.
А как на моем месте повела бы себя Эля?
— Эдуард, — твердо сказал я, — сейчас не время бояться! Пусть я не знаю, каково это, когда семья тебя отвергает. Но Эля тебя не отвергла. Она не рассказывала, сколько раз дома её ругали за то, что не перестаёт общаться с тобой. А ты испугался, что папа на тебя накричит?
Теперь и я не на шутку разозлился. Эдуард молчал.
— Когда тебя из дому вытравливали, кто тебе помог с жильем и работой? Её за это тоже отругали, будь уверен! А сейчас ты нужен ей и не хочешь идти потому что боишься?!
Он ничего не ответил. Эмоции так накрыли меня, что я чуть не плакал. Взявшись за дверную ручку, я произнёс:
— Тогда я пойду один. Я и её друг. Не знаю, насколько нужен ей я и пустят ли меня туда. Но я пойду и всё узнаю. А тебе ничего не скажу. Сиди тут и хнычь дальше!
От мной же сказанных слов я наконец прослезился. Стараясь не шмыгать носом, я собрался идти. Правда, не знал, куда. Идти в реанимацию один я безумно боялся.
— Стой, — придержал он ручку своей большой тёплой ладонью. — Я с тобой.
Подожди, я оденусь.
***
И сестра, и брат Эдуарда, как на подбор, были голубоглазыми брюнетами, сильно похожими друг на друга. Я сразу понял, кто это. Крепкий темноволосый парень вскочил со скамейки, только увидев нас. То, что он не обрадовался нашему появлению, не подлежало сомнениям.
Он, Эля называла его Эриком, полного имени я не запомнил: то ли Эраст, то ли Эрнест, был довольно красивым, но при этом внушал страх.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — вместо приветствия рявкнул он.
Я заметил, что Эдуард побледнел. Я наслышался историй, о том, как они крепко дружили в детстве, будучи почти ровесниками. И слышал, как Эдя ушёл из дома в семнадцать лет, поклявшись больше никогда с ним не говорить.
— Затем же, зачем и ты, — после долгой паузы ответил Эдуард. — Они здесь?
— Так я и сказал, — уже с явной угрозой заявил он. — Что это за сопляк с тобой? Твой дружок?
— Я друг Эли! — не сдержался я.
Эрик почти не сдерживался. По рассказам Эли, он был так же горяч и прямолинеен, как и она, но в придачу ещё и вспыльчив и довольно агрессивен. Один Эдуард оказался спокойным и рассудительным, она с грустью рассказывала, что до разрыва братья идеально дополняли друг друга.
Лицо старшего перекосилось от злобы.
— Ты совсем поехавший? Зачем ты его притащил? Всех ваших общих друзей-пидоров приведёшь? Говорил я ей, что добром такая дружба не кончится!
— Не вижу логики в твоих словах, Эрик, — саркастично заметил Эдуард.
— Не видишь?! — почти взревел старший. — И то, что в тот день она пересеклась с твоим истеричным дружком, тоже не видишь?! Глаза продери!
Эдя вздрогнул, кинул на меня умоляющий взгляд, я так и не понял зачем. И виновато кивнул.
— Это так, — признался он. — У меня есть подозрения, что Серёжа её толкнул. Они не ладили…
— Куда заныкался этот твой Серёжа?! — не дал договорить Эрик, напрыгнув на младшего брата и начав трясти его за воротник. — Я его убью!
— Я не знаю. Он просто исчез, — Эдуард даже не пытался высвободиться.
Эрик кричал так громко и страшно, что в коридоре собрались люди, которые уже искали, кто будет их разнимать. Он с неохотой отпустил Эдуарда, осознав, что привлекает слишком много внимания.
— После этого у тебя хватило совести заявиться? — уже тише прорычал он.
Я с трепетом наблюдал. Моё вмешательство только вредило, и теперь всё зависело от того, как поведёт себя Эдя и насколько хватит его самообладания. Он же опустил голову, что-то пробормотав, но затем решительно поднял взгляд на старшего брата.
— А у тебя после этого хватит совести прогнать меня?
— Чего? — удивился тот.
— Я пришел не к тебе, а к Эле, и ей я нужен точно так же, как и ты. И никуда я не уйду, можешь бушевать, можешь просто меня проигнорировать — это будет гораздо мудрее с твоей стороны. Но я законно интересуюсь её состоянием, этого факта ты не изменишь. Хочешь решить вопрос силой — пожалуйста.
— Эдя, — окрикнул брат.
— Что?
— Если выяснится, что твой Серёжа, или как там его, в этом виноват, приведи его мне, ладно?
— Если только выяснится, — кивнул Эдя.
— Отец пока ушёл домой, матери нехорошо. А новости насчет Эли тебе не понравятся. Пошли, нам всё расскажут и покажут, — смягчился Эрик.
— Эрик… — попытался что-то сказать он.
— Бате не показывайся, а то будет скандал. Он проклинает тебя, и сейчас особенно.
Эдя замялся, пытаясь что-то сказать, а его брат в нетерпении обернулся.
— Ты идёшь или нет? Не надо мне твоих пафосных речей. И оправданий не надо. Шевелись уже. А ты, — он обратился ко мне, — посиди тут, Эдя расскажет, что да как.
Они ушли. Я остался проводить время в мучительном ожидании, сотни раз проверяя время. Это были самые мучительные полчаса в моей жизни.
В итоге, учитывая бессонную ночь, я задремал и не заметил, как они вернулись. Эдуард плюхнулся рядом со мной. Вид у братьев был невесёлый.
— Инвалидное кресло ей не грозит, — начал рассказывать Эдя. — Но когда она придет в себя — неизвестно. Может стать овощем…
Эдя не стал продолжать. Некоторое время мы молчали, тишину нарушил звонок телефона. Увидев надпись на дисплее, Эдуард побледнел. «Серёжа», — смог успел прочесть я.
========== Почему так долго ==========
Меньше всего я ожидал, что Серёжа решит выйти на связь. Что он хотел сказать, зачем? Ни одного варианта я так и не смог придумать. И почему именно сейчас?
Эдя ответил, но сначала ушёл в другой конец коридора, на почтительное расстояние, где мы не могли бы ничего услышать. Сказал подождать минуточку. Его брат внимательно, по-хищнически смотрел на младшего.
— Что такое? — удивлённо спросил я. Не нравилось мне выражение его лица, будто у кота, который приготовился поймать и растерзать мышь.
— С кем он говорит? Уж не с Серёжей ли?
Я пришёл в ужас. Как он узнал? Тут же вспомнил, что Эля также обладает невероятной проницательностью.
— Нет, — излишне энергично замотал головой я.
— Значит да, — не сомневаясь заключил он. — Кем бы этот его друг не был, не выгораживай его — маленький тебе совет. С такими людьми лучше разговаривать мне, а не доброму гуманному Эде.
Он грустно усмехнулся, заметив мое испуганное лицо.
— Тебе, наверное, рассказывали про меня. Что я монстр, который бил маленького Эдечку. Да, я пытался переучить его. Тогда я был горяч. Но не я один. Возможно, он расскажет тебе, что было на самом деле, он тоже в стороне не стоял с этой своей ориентацией, чтоб её.
Эрик хотел было сплюнуть на пол, но передумал, вспомнив, что сидит не на улице.
— Я становлюсь старше и всё больше понимаю: да посрать мне, с кем трахается Эдя, хоть бы с конями. Я-то знаю, что мне он бы этого не предложил. Он вообще на удивление уважительно относится к желаниям других людей. Даже слишком, я бы сказал.
— Вы помиритесь? — с надеждой спрашиваю я.