— Никто не знает. Хочешь повидаться? — А теперь захотелось, чтобы он мне этот закон повторил.
— Хочу еще вина. Вечер становится интересным…
— Не здесь, — нахмурился он, вглядываясь в толпу.
Проследив его взгляд, я увидела этого лысого, прижимавшего к себе… ту брюнетку, подругу сгоревшей салемы. Девушка висела у него на плече, всхлипывая. Одетая в нежно-розовое платье, она больше походила на дочь этого типа, чем на спутницу. Но его объятья говорили об обратном — слишком собственнически держал он ее за талию. Стало противно.
Я физически ощутила, как Вернон напрягся. Его нежность обернулась железом и застыла на мне жесткой хваткой.
— Пойдем, — повел меня куда-то, шаря взглядом по толпе. Наконец, выбрав направление, мы зашагали к выходу, но воздуха глотнуть не довелось — толпа журналистов осаждала Людога Саровского, к которому мы и направлялись. Завидев Вернона, стая акул пера разделилась. В глазах снова замельтешило от вспышек.
— Мистер Рэд, мисс Клисон утверждает, что вы все еще пара! Почему так происходит?
— Я не знаю, — жестко отбрил Рэд.
— У вас с мисс Марроу-Лин все серьезно?
— Да, серьезно.
— Когда ваша свадьба?
На этом вопросе меня неожиданно все же покоробило, но, как выяснилось — зря.
— Мы еще не обсуждали этого. Но вы дату все равно не узнаете…
Усмехнулась ему в плечо, а журналисты уже атаковали новыми вопросами, но я не слушала. Смотрела снизу на его профиль с всполохами света, а в ушах стоял звон…
…Наверное, именно в эту секунду я в него влюбилась. Не вовремя, не в том месте и не в то время.
…Потому что в следующую позади вдруг вознесся к потолку столб пламени. Я только увидела отблеск в камерах, направленных на нас, и Вернон тут же вжал меня в себя и толкнул вперед:
— Лю! — услышала его рев.
— Выводи! — долетело со стороны королевского инквизитора.
Вокруг началась дикая толчея и паника, позади слышались вопли заживо горящих, а пространство стремительно затягивало дымом. Не нужно было гадать, чтобы понять, как именно возникло пламя. И обвинять Вернона в том, что он не бросается в огонь, тоже никто бы не посмел — ничего не сделать. Когда салема горит в зале, полном людей… жертвы будут неизбежны, и их будет много.
Нам повезло, что были почти у выхода. Уже через несколько минут под ногами пружинила трава большого зеленого поля вокруг здания. На всю округу выла сирена, кричали люди, и все это щедро посыпалось сверху красно-синими тревожными всполохами. Вернон звонил кому-то, не выпуская мою руку, а я в ужасе смотрела на происходящее, парализованная зрелищем.
— Рэд! — рядом оказался Шеррингтон.
Судя по виду, инквизитор еще не успел сунуться внутрь — выглядел просто шокированным, но с иголочки.
— Я уже везде сообщил, отдел едет всем составом, — доложил ему Вернон. — Твоя свидетельница вспыхнула…
— Как она тут оказалась?! — Ужас на лице блондина сложно было подделать.
— Ты знал, что у старого Клисона с ней отношения?
— Нет, — моргнул он на Вернона.
— Протащил ее спутницей, пол вечера успокаивал… — чеканил факты тот, будто пересматривая внутренним взглядом снова и снова. Он ведь сразу насторожился, когда увидел их вместе. А тот факт, что Клисон угрожал ему, хорошо вставал в ряд событий.
— Вот черт, — запустил пальцы в волосы Шеррингтон. — Черт…
Пока он шокировано пялился на хаос, Вернон вызвонил одного из охранников и сдал меня ему в руки.
— Никуда не отходи, — приморозил взглядом к месту, и они с Шеррингтоном направились в эпицентр хаоса.
Половина здания была охвачена дымом, подъездную дорожку уже засполонили машины неотложной помощи. Я уселась прямо в платье на траву поближе к запаху земли, потому что от гари уже начинало тошнить.
48
Журналисты, которым, как и нам, повезло, вились вокруг здания, освещая, несомненно, главное событие месяца, а я думала о той бедной девочке, которая искала тепла на плече несостоявшегося тестя Вернона. Что заставило ее вообще довериться столь непривлекательному мужчине? Деньги? Хорошее обоснование. Но когда она плакала там, она доверяла ему нечто большее — страх смерти… Интересно, а сам он погиб вместе с ней?
Принять факт того, что тебе очень может быть суждено умереть столь страшной смертью, невозможно. Я столько пыталась — напрасно. Видеть же смерть снова так близко оказалось так же страшно, как и первый раз в случае со Стивией.
И уж совсем я не ожидала, что мой мобильный оживет звонком от абонента, которого никогда не ждала…
— Мам…
— Бэрри! Девочка… Ты в порядке?!
— Я жива.
Слышала, как она всхлипнула на том конце:
— Мне соседка сказала, что показывали тебя в новостях, а потом все загорелось, — быстро заговорила она. — А у меня даже «звонилка» не заряжена…
Ну как всегда.
— …Бэрри, что там случилось? Что-то жуткое…
— Мам, я не поняла даже, — поднялась на ноги.
Говорить правду нельзя, хотя я и не представляла, как инквизиторы замнут теперь эту трагедию.
— Говорят, что вспыхнула салема…
Не замнут. Прошла всего пара часов, а у новостных агентств уже есть правда.
— Мам, я ничего еще не знаю…
— Но ты точно в порядке? — допытывалась она.
— Да, в порядке…
— Бэрри, может, приедешь домой? Я совсем тебя не вижу, а мне рассказали, что ты чуть ли не замуж собралась за известного инквизитора. Бэрри, как же так?
Я спокойно вдохнула:
— Мам, сложно объяснить. Мне просто не повезло…
— Как, Бэрри? Что случилось?
Слышала: она на грани — ее тихий спокойный мир, в который она перестала пускать любого, кто мог потревожить, вдруг так сотрясло. А я думала, что кто-то все рассчитал именно так — чтобы долетело до самых отдаленных, встряхнуло всех… И Людог Саровский ничего на этот раз не успел скрыть.
— Бэрри…
— Мам, я не знаю, что тебе сказать…
— Мы все в опасности теперь, да?
— Да…
Я нашел Людога на ступенях оцепленного здания. Шеррингтон следовал за мной. Двери к тому времени уже сняли, а когда пламя угасло — выбили с корнями, и теперь оттуда вереницей вытаскивали на носилках пострадавших.
— Отдай мне дело, — потребовал без прелюдий у Саровского.
— Вернон, ничего, что оно мое? — тут же ощерился Шеррингтон.
— Я бы на твоем месте сейчас об этом молчал, Каллум, — бросил неприязненно.
— Успокоились оба! — рявкнул Людог. — Речь сейчас не о том, кто побежит по следам, а до каких небес это все раздуют! — Все понимали, что попытки Саровского замять гибель высших салем в стенах королевской инквизиции потерпели крах. — Сейчас пока ищем кандидатуру на возгорание…
— Клисон привел одну из твоих учениц, Лю, — выразительно посмотрел на инквизитора. Его лицо вытянулось. И я не стал обращать процесс вспять, усугубляя эффект: — Более того, она была подругой последней погибшей, я разговаривал с ними обеими этим утром…
Шеррингтон хмуро молчал.
— …И я больше, чем уверен, что Клисона среди трупов нет, как и моей бывшей невесты, которая до моего приезда чудесным образом успела раздать интервью всем каналам. Но наверняка папа ее тут же отослал, как только получил от меня финальный отказ…
— Так, стоп, — поднял ладонь Людог.
Но меня несло. В голове не укладывалось то, что становилось очевидным. Жертв были не десятки — сотни.
— …Он угрожал, что гореть будут все…
Мы уставили друг другу в глаза. Каждый понимал, что обвинения очень серьезные, как и то, что меня никто слушать не будет — я предвзят. Клисон — отец Вальрики, а наш разрыв далеко не обоюдный. Я даже не удивлюсь, что в каком-либо интервью бывшая невеста подчеркнула наши непростые отношения с ее отцом.
— Я не дам тебе дело, — почти мягко постановил Людог. — Ради тебя самого. — Он повернул голову к Шеррингтону: — Бери на себя контроль и координацию наших следователей…
49
Я скрипнул зубами и сжал кулаки. Понятно, что Людог прав — при любом разбирательстве меня вышибут из процесса, да еще и штрафных навешают, если вообще не лишат должности.
— Не надо было при Шеррингтоне, — положил мне руку на плечо Людог.
— Зато будет знать, что искать, — упрямо огрызнулся я.
— Мы не знаем, кто именно причастен к гибели салем в отделе…
— Он — точно нет. С таким же успехом ты можешь не доверять и мне.
— Я получил отчет по исследовательским центрам — их пять всего. Но ни в одном не занимались официально чем-то таким, что могло навредить салемам.
— Мне нужен список, чем занимались, — буравил взглядом толпу. — Может, скрывали за другими исследованиями. И мне нужны не только биологи. Мне нужны технические исследования… Когда-то они изобрели что-то, что убивает салем, — обернулся к Людогу. — Если не найдем что именно, все они под угрозой.
— Я боюсь, сейчас все силы уйдут на то, чтобы разгрести последствия.
— Дай мне карт-бланш вне поля.
Людог долго буравил взглядом суету перед глазами.
— Нет, — перевел взгляд на меня. — Ты вовлечен лично…
— Да брось! — возмутился я.
Но он не слушал.
— …Наделаешь шороха, как умеешь только ты — у меня нет сейчас сил смотреть в две стороны!
— Моя женщина под ударом, Лю, да — я вовлечен лично, но это лишь гарантирует тебе результат! Как и всегда!
— Вот и бери свою женщину и уезжай с ней подальше, чтобы точно не натворить бед ни для нее, ни для себя.
— Ты смеешься? — опешил. — Предлагаешь мне сбежать?
— Ты ничего не сделаешь уже! — вскричал он. — Посмотри! Все уже произошло, мы это не предотвратили!
— Мы?! — не остался в долгу. — Может, не нужно было прятать факты возгорания салем, а искать причину?! Я хочу допросить Клисона. Он привел сюда эту бомбу!
— Мы проведем расследование, — мрачно заговорил Саровский. — А пока что свободен.
Я развернулся и зашагал по ступенькам, когда мобильный разорвался трелью.
— Вернон! Как я рада тебя слышать! — выдохнула со стоном Сильва. — Где Бэрри?
— Иду к ней, Силь. Мы живы.
Она шмыгнула носом:
— Вернон, такие ужасы говорят и показывают в новостях, будто война началась, — заговорила сдавленно. — Это ужасно.
— По каким каналам?
— Началось вообще на восьмом, но в течение часа они перетащили новости друг у друга и уже вещают по основному… Столько жертв…
Я шел между машинами скорой помощи и мобильными лагерями, в которых оказывалась первая помощь. Сильву было едва слышно за криками и шумом техники, но ситуация ясна: информационная бомба тоже была подготовлена и спланирована четко, даже перехватить не успели — было на что отвлечься.
— Силь, никуда не выходи сейчас, поняла? Никуда не езди. Если кто-то будет звонить, писать или приедет — сразу звони мне. Ясно?!
— Да-да…
— Давай, держись…
Несмотря на всю чернь, которая тут творилась, стоило найти взглядом свою ведьму, все померкло. Бэрри сидела на траве, задрав подол и скрестив белые ноги, и крутила мобильный в руках, опустив взгляд. Туфли валялись рядом. Меня она заметила, только когда остановился рядом.
— Поехали, — подал ей руку.
— Я уже готовилась разбить тут лагерь и костер, — удивленно вздернула брови, поднимаясь на ноги.
— Меня отстранили.
— Блондинов всегда любили больше, — пожала она голыми плечами, и я тут же прикрыл их пиджаком. — Мне не холодно.
— Я снова не спрашиваю, — кивнул охраннику и повел ее прочь.
— Давай как-то условимся, что ты не будешь спрашивать по нечетным, к примеру, или по пятницам, а то получается, что ты не спрашиваешь, когда тебе удобно…
Она говорила глупости, но именно так, как мне было нужно. На важные вопросы мне ответить было нечего.
— Нет в мире справедливости, Бабочка, — прижал ее к себе за талию, не позволяя споткнуться на каблуках и подвернуть ногу.
Мне нужно было слышать ее запах, чувствовать в руках. Потому что на какой-то момент стало плевать на все — репутацию, должность, принципы… Я понял, что сейчас каждый за себя. Саровский защищал себя и свой отдел, выдворяя меня из горячей точки. Соответственно, мне оставалось защищать себя. И свои интересы.
К машине пробраться стоило труда, потому что журналисты совершали набеги на все, что двигалось, а сил еще и их сдерживать не хватало.
50
— Мистер Рэд, Вальрика Клисон только что говорила с нами. Она искала вас и утверждает, что вы должны были выйти вместе сегодня к прессе…
Я схватил того, кто это сообщил, за воротники притянул к себе:
— Сейчас же скинешь мне эту запись на сервер, — выпустил Бабочку на переднее сиденье и запихал журналиста на заднее. Тот было рыпнулся к противоположному выходу, но замки его надежно сдержали.
— Поехали! — скомандовал я и обернулся к «везунчику»: — Я дам эксклюзив в обмен на запись этого сообщения Вальрики.
У папарацци заблестели глаза, он выпустил ручку противоположной двери, отряхнулся и протянул руку:
— Идет. Гарри Лавин, «СиЭнО», двадцать шестой канал.
— Рад знакомству.
Я уже был не рад тому, что запер себя с журналистом сзади, а Бэрри ежилась в моем пиджаке на переднем сиденье. Гарри делился впечатлениями довольно живо. Отца Вальрики он тоже видел — тот уехал раньше дочери. Но Лю был прав — я просто закипаю от злости, еще убью ненароком, а я все-таки служитель системы.
Дана оказалась на месте. Бледная и испуганная, она смотрела на нас большими глазами.
— Нам с мистером Лавин кофе, Бэрри — обогреть и присмотреть.
Бабочка бросила на меня долгий внимательный взгляд, и оставалось лишь жалеть, что не могу его досмотреть.
— Я быстро, — пообещал и занялся делами.
Видео с интервью я отработал довольно быстро, но и журналист попался не лыком шитый — оттаскал меня по полной по политическим кочкам и личному скандалу.
— …Все, — оборвал его на очередном вдохе.
— Мое восхищение, — улыбнулся довольно тот и выключил камеру. — Долго держались.
— Спасибо за содействие, — не терпелось отделаться от него, — и… простите, что втащил вас во все это за шиворот…
— Ерунда, это меньшее, что вы могли сделать, — репортеру тоже не терпелось дать путь материалу.
Мы обменялись короткими рукопожатиями, но в холле застыли оба.
По плазме шли новости. На экране в углу бесконечно крутили момент возгорания, на котором мы с Бабочкой, наверное, смотрелись как герои боевика. Она вжимается в меня, я закрываю ее собой… Интересным было то, что ни на одном кадре не виден источник огня. Это можно было бы выставить как взрыв, диверсию… Цинично, но свидетели вряд ли остались, камеры выгорают подчистую, люди падают с сердечными и не только приступами…
Только по каналам пошла новость о возгорании салемы.
— Дана, проводи гостя, — приказал и направился в соседний кабинет.
Наверное, я так себе это и видел. Нижняя подсветка по периметру кабинета позволяла атмосфере ночного города заполнить каждый его уголок и выгодно подчеркнуть создание ночи — мою Бабочку, замершую у окна. Россыпь обсидиановых бусинок бесновалась на ее спине отблесками на гранях — хотелось закрыть глаза и найти ее по запаху.
— Последний тихий вечер, господин инквизитор, — повернула она голову.
— Не шевелись, я все не насмотрюсь.
— Я устала…
— Тогда поехали домой, — осторожно приблизился.
— К тебе домой?
— К нам.
— Ты не сделал свой дом моим, мистер Рэд.
— Я слушаю, как ты и просила, — почти коснулся ее волос носом, но разочарованно выпрямился и вздохнул. — Думаешь, последний вечер?
— Завтра всех накроет волной последствий, — она повернулась ко мне, и я прочел в ее глазах страх.
— Скорее всего. Те, кто это сделал, добились своего, и завтра мы узнаем их цели…
— Знаешь, — перешла она на стыдливый шепот. — Я думала, что мое — это рваться в бой, рвать на себе волосы и воевать с системой… Легко с ней воевать, сидя за уютной партой, имея уютную квартиру и немного пачкаясь ночами в ультрафиолете… — Она помолчала, делая вид, что очень интересуется моей шеей, но глаза ее закрывались слишком часто, и было понятно — они ей сейчас стали тоже ни к чему. — Я рада была сегодня оказаться за тобой, Вернон. Более того, я хочу бежать и прятаться еще дальше…