Ему еще предстояло преодолеть самое большое препятствие. Мистические обереги, окружавшие хижину.
Каждый, кто ступал на крыльцо хижины, молил о смерти. Гален знал это не понаслышке.
Вот почему он прибегал к отправке рукописных сообщений через птиц-роботов вместо того, чтобы, скажем, послать посыльного с доставкой от его величественного величества.
Может быть, армии врагов повезло бы больше с оберегами, ведь огромное количество тел подавило бы магию, а может, и нет. Любой риск, мизерный, это слишком много. Ради Легион Гален должен будет стать первым и единственным, кто добьется успеха.
Послышался ровный топот шагов, ворвавшийся в его мысли. Ну-ну. Наконец-то он догнал армию. Время для второго этапа операции: всех убить.
Гален выхватил два коротких меча и ускорил шаг.
— А это что такое? — Говоривший уловил затрудненное дыхание Галена и его тяжелые шаги.
— Стоять, — крикнул кто-то еще. Топот прекратился. — Приготовиться к нападению.
Зашуршала одежда, зашевелились тела. Засвистел металл, оружие подготовлено.
Слишком разъяренный для изящной атаки, Гален пронесся мимо ряда деревьев. С помощью робота-голубя он составил каталог своих противников. Сорок три человека в окровавленных доспехах. Сорок воинов держали в руках мечи, трое — зажженные факелы. Солдаты разбились на группы по четыре человека и встали плечом к плечу, каждый из них смотрел в свою сторону.
«Давай сделаем это».
Почти с пеной у рта Гален нанес сокрушающий удар по одной группе, отбросив мужчин ко второй четверке. Когда они столкнулись вместе, он расправил крылья. Из-за огромных размеров они сделали бы его еще большей мишенью, если бы он не начал крутиться. Бритвы, которые он вплел в кончики перьев, резали одно горло за другим. Боевой прием, которому он научился у воина по имени Пьюк Непобедимый.
Следующие несколько минут Гален играл в игру, которую любил называть «война Санты». «Отрезанный позвоночник — для тебя. Потрошка — для тебя. Сапогом по яйцам — тебе». Он снова ударил ногой, убедившись, что упомянутые яички получили билет в один конец — внутрь дыры в грудной клетке мужика.
Те, кто получал подарки, хрюкали, стонали и ревели. С небольшим последующим презентом, они умирали. Медный привкус насыщал слишком горячий бриз, смешиваясь с другими запахами битвы: опорожненными кишками, мочой и едким потом.
Когда последний солдат упал, Гален бросился за факелоносцами. Факелы тоже упали, золотое пламя быстро распространилось по траве, деревьям и телам, как, скажем, лесной пожар. Мучительные крики эхом разносились в ночи, выжившие делали все возможное, чтобы погасить огонь.
Гален заметил, верша очередное убийство, что в его плече вспыхнула боль. Он посмотрел вниз. В промежуток между ключицей и сердцем вонзилась стрела. «Отравлена?» У него закружилась голова и в глазах заплясали звезды.
Он едва не промахнулся мимо меча, нацеленного ему в горло. Блок. Поворот. Все закачалось.
«Не могу проиграть. Нужно сражаться».
Раненые солдаты поднялись на ноги, чтобы атаковать. Близился второй раунд. Гален пригнулся и развернулся, одновременно ударив по концу стрелы рукоятью собственного меча, чтобы отбросить ее в сторону. Затем он поднялся, размахивая руками. Раздались лязг, свист, звон.
Несмотря на боль и головокружение, его свирепость и жестокость не ослабевали.
Зависть говорила: «Эти люди жаждут того, что принадлежит мне. Они должны умереть».
Впервые Гален согласился с демоном.
Глава 2
— Пора принять решение, раз и навсегда. — Легион ходила из одного конца гостиной в другой, стены комнаты, казалось, сжимались вокруг нее. Глубокий вдох, выдох. — Очень важно иметь правильное имя. — Особенно, когда ты когда-то была предметом, который передавали другим людям. — Но наличие двух имен сбивает с толку. Я Легион или Хани? Я думаю о себе как о Легион, но Легион означает множество, как будто я всего лишь одна в тысячной толпе. Но Хани (прим. переводчика — мед) — это полезный заменитель сахара, а я никого не заменяю. Вообще предпочитаю кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы, самый лучший из подсластителей. — Фу! — А может, сработает Эй Ты.
Ее сосед по комнате Типси (прим. переводчика — пьяница) — он же Сипс (прим. переводчика — выпивающий) — профурчал что-то в ответ. Он был занозой в заднице и карликовым енотом, которого Гадес спас на парковке бара.
Эволюция прозвища маленькой милахи никогда не переставала забавлять. «Типси… Типпи Пу… Типпи… Тип-Тип… Тип-Тип Ура… Типпи-Типпи Бум-Бум… Типпи-Сиппи… Повелитель Сиппи… Сипс». Кроме сегодняшнего дня. Сегодня ее ничто не забавляло.
— Может быть, мне стоит помахать белым полотенцем капитуляции? — Она нахмурилась. Эта фраза показалась ей странной. Но с другой стороны, отсылки смертных всегда сбивали ее с толку. — Может быть, мне следует согласиться с предложением этого мужчины и навсегда называть себя Сахарная Грудь МакДжина. Хотя я могу себе представить, какой ответ получу от других. Привет, МояВагина. Иди сюда и посыпь меня своим сахарком. — Нет уж, спасибо.
В любом случае, почему имя вообще имеет какое-то значение? Она ни с кем никогда не общалась, кроме Сипса.
Но ей хотелось поговорить с кое-кем другим…
Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть.
Легион вышла бы из убежища и выследила бы его, а может, и нет, если бы только предчувствие, покалывающее ей затылок, не приказывало оставаться дома, никуда не ходить и ни с кем не разговаривать. За этими стенами ее ждала боль, и только боль. В этом нет никаких сомнений.
Неужели она действительно хочет начать новый сезон ночных кошмаров? Когда наконец-то начала засыпать.
Хорошо. Значит, все решено. Она останется дома, будет мучиться из-за имени и откажется… категорически откажется!.. размышлять о прекрасном мужчине, который вдохновил ее на этот спор.
Прекрасном?
Ха! Попробуй садистский. Зловещий. Сводящий с ума. В этих вещах не было ничего прекрасного. Хотя, да, хорошо, она когда-то любила эти качества. Отлично! Какая-то часть ее все еще чувствовала это. Но только в том случае, если мужчина использует эти качества против врагов.
«Неважно». Новое имя не изменит того, кем или чем она была. Quinientos Dieciséis of the Croisé Sombres of Neid and Notpe-hocil. Титул, данный ей при рождении.
Смесь языков, слов и цифр буквально переводилась как «пятьсот шестнадцатая в Легионе темных крестоносцев зависти и нужды». Одна из миллиардов демонов, назначенных наказывать людей, совершивших преступления на почве ревности.
Легион ахнула, когда подол ее бального платья зацепился за щепку и порвался. Дурацкое платье! Почему она так сильно любила и обожала непрактичную одежду для выпускного вечера? Почему вообще хотела чувствовать себя красивой? Ей не на кого было производить впечатление. Она любила и потеряла.
«И об этом тоже не стоит думать. Если только ты не хочешь начать рыдать?»
Отчаянно пытаясь отвлечься, она сосредоточилась на жилище. Дом, милый дом. Легион была здесь уже… некоторое время. Она потеряла счет времени. Несмотря на свои небольшие размеры, это место было настоящей мечтой. Состаренное белое дерево. Хрустальная люстра. Витражи. Каждый предмет мебели имел сельский, но модный вид.
Ей оставалось только сказать холодильнику, чего она хочет, и, вуаля, еда волшебным образом появилась. То же самое и со шкафом в ее спальне. Легион не нуждался ни в чем… кроме душевного покоя. И самоуважения. И, знаете ли, жизни, которую стоило бы прожить.
Ладно, значит, отвлекающий маневр не сработал. Погрозив пальцем Сипсу, она сказала:
— Прекрати придумывать способы помучить меня и начни помогать.
Енот сидел на диване с цветочным узором и наблюдал. Каждый день он разыгрывал какую-нибудь шутку. Подкладывал камешки в ее туфли. Оставлял змей или скорпионов в постели. Мочился на ее одежду. Но черт бы его побрал, если бы он не был самым очаровательным существом на свете.
— Забудь о моем имени. Мне нужно принять еще одно решение. Встречаться или не встречаться с… — «Сделай это. Назови его». — С Галеном. — Вот. Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть был назван.
Неужели она случайно призвала его так же, как когда-то люди призывали ее?
С бешено колотящимся сердцем она развернулась и принялась обыскивать каюту в поисках его следов. Нет. Никаких признаков. Она вздохнула с облегчением. Да. С облегчением. А не с разочарованием.
— В колонке плюсов: он бессмертный воин. Невероятно сильный. Способный убить любого, кто мне угрожает. В колонке минусов: он известен как предатель. Как я вообще могу ему доверять?
Раздалось фырканье. Сипс проголосовал за все плюсы. «Зачем такому прекрасному экземпляру понадобилась ТЫ?»
— Отличный вопрос. — Легион продолжала вышагивать. Во время их первой встречи она пыталась убить Галена. Почему он дал ей второй шанс нанести удар? Если только сам не собирается на нее напасть?
Нет-нет. У него была масса возможностей сделать это. Вместо этого он всегда только защищал ее. Даже столкнулся с гневом ее первой любви, Аэроном, просто чтобы провести с ней время. Гален искренне ее желал. И, конечно же, она была польщена его вниманием.
— Окей, я расскажу тебе все по порядку, ничего не утаивая. — Может быть, она найдет ответы на свои дилеммы. Попытка игнорировать проблемы не помогла. «Ну, поехали». — Целую вечность назад я влюбилась в Повелителя Преисподней Аэрона, бессмертного воина, когда-то одержимого демоном Гнева. Тогда я была полностью демоном и понимала, что не смогу его завоевать. Поэтому я заключила сделку с Люцифером, чтобы приобрести человеческое тело и сохранить свое бессмертие и демоническую защиту. А именно мои ядовитые зубы и когти. Лучшее в обоих мирах. В обмен у меня было ограниченное время, чтобы затащить Аэрона в свою постель. Неудача означала возвращение в ад… в качестве рабыни Люцифера. Я могла бы победить, если бы Аэрон не был занят тем, что влюбился в Посланницу Оливию, отправленную его убить.
Опять фырканье. «Зато теперь есть хорошее, основательное имя с большим потенциалом прозвищ. Лив. Оли. Олив. Вия».
— Ты вообще меня слушаешь? — топнув ногой, потребовала Легион.
«Ты злишься на Аэрона за то, что он отверг тебя, ага-ага».
Ну, он не ошибся.
— Со временем я сделала еще одну попытку завоевать сердце Аэрона… остановив сердце его самого большого врага, Галена. Знаю, знаю. Сердце — это слишком шаблонный подарок. Но, постой! Это же был мой первый романтический жест.
«Наконец-то! Все становится интересным. Продолжай».
— Я выследила Галена в баре смертных и заманила его в дамскую комнату, где поцеловала. Чтобы его отвлечь. Но этот мужчина знает, что делать со своим языком. Как только мы начали целоваться, я захотела большего. Так что, будучи самой собой, я и взяла больше. Забрала все. Он сорвал мою ягодку. Именно так люди называют потерю девственности, да?
Сипс хихикнул. «Ты попала в яблочко. Гален хорошо сорвал твою ягодку».
«Хорошо» совсем неподходящее слово для описания.
— Потом я взяла себя в руки и укусила его, впрыснув ему свой яд. Но в глубине души мне кажется, что я вроде как хотела, чтобы он выжил. Впрочем, это не имело никакого значения. Аэрон выбрал Оливию, и я проиграла пари с Люцифером.
Легион сдержала поток слез. Принц Тьмы избивал и насиловал ее самым ужасным образом. Потом он позволил своей армии сделать то же самое.
Нахлынули непрошеные воспоминания. «Руки связали за спиной. В рот засунули кляп. Одежду сорвали. Громко смеялись».
Ее горло сжалось, не давая возможности вздохнуть. То, что демоны делали с ней — то, как они издевались над ней — всеми этими отвратительными способами они сломили ее дух, душу и тело.
Аэрон и еще несколько человек пришли ей на помощь, но к тому времени она уже превратилась в оболочку самой себя.
«Бедная Легион. Фарфоровая кукла, разбитая на миллион маленьких кусочков».
Ее взгляд наткнулся на письма, которые Гален отправил через роботизированных птиц, — страницы были сложены стопкой на ярко-розовом столе. Она набросала и уничтожила бесчисленное количество ответов. Да и что она могла ему сказать? День их встречи был последним разом, когда она испытывала волнение. Ей было с ним очень весело.
Она забыла об этом на какое-то время, но теперь, когда вспомнила… она жаждала большего. Ей нужно было больше. И была небольшая проблема, едва ли заслуживающая упоминания, но, хм, мысль о том, чтобы быть с мужчиной, любым мужчиной, причиняла ей физическую боль.
— Гален — плохой, — сказала она. — Худший из худших. Ему нужен кто-то, у кого есть моральный компас. Мой компас вроде как сломался. Или вообще не существует. — Выросшая в аду, она знала, что причинять вред другим — это привилегия, а крики агонии — идеальная колыбельная. Если ты сдержишь свое слово, то окажешься глупцом, нуждающимся в наказании. Если ты намеренно помогаешь кому-то, ты — глупец, нуждающийся в наказании. Если бы ты сказал правду, то был бы дураком, нуждающимся в наказании. — Он тщеславен, высокомерен и полный придурок… но все же я хочу дать ему шанс. Почему?
Фырканье. Возможный перевод: «Ты ненавидишь человека, которым становишься. В глубине души ты знаешь, что единственный способ иметь другую жизнь — это сделать что-то другое. Гален, безусловно, относится к разряду «другое».
Или, может быть, правильный перевод был: «Ты тупица».
— Чтобы пойти на одно свидание с Галеном, мне придется навсегда покинуть дом. — Здесь она чувствовала себя храброй, как в старом добром Легионе. А снаружи она боялась всего. — В ту же секунду, как я уйду, я уничтожу защиту Гадеса. — Он сказал, что задолжал кому-то услугу и что, оказав помощь Легион, выполнил свой долг, а потому никогда не будет тратить время на повторную активацию оберегов. — Неужели быть с Галеном стоит того, чтобы отказаться от защиты хижины?
«Только если ты хочешь испытать удовольствие».
Она хотела. Она ведь не больна физически, помнишь?
Вздохнув, она поправила диадему, приколотую к косам. Блеск — обязательное дополнение к гардеробу каждой девушки.
— Было бы неплохо иметь поддерживающего тебя партнера. — Такого же, как Аэрон, который боготворил и обожал Оливию…
В теории эта пара казалась странной. Невинный ангел и эротический демон. Но, по правде, они прекрасно подходили друг другу.
— Аэрон стал мне братом. Сладкий мужчина, конечно, но все же брат. Просто… он всегда помогал мне чувствовать себя в безопасности. — А сейчас? Эта честь принадлежит хижине. Какие-то односторонние отношения. Но у Галена был потенциал. Он был так невероятно силен, что мог бы держать ее одной мускулистой рукой, а другой удерживать весь мир на расстоянии. — Разница только в том, что я могу доверять своим чувствам рядом с Аэроном, но не могу доверять ощущениям рядом с Галеном.
Что было реальным, а что создано его демонами?
Странная тишина охватила Сипса, шерсть на его спине встала дыбом. Напряжение сгустилось в воздухе.
— Что случилось? — спросила она, а ее сердце подпрыгнуло в груди.
Его коготки застучали по деревянному полу, когда он пересек гостиную. Он подпрыгнул и приземлился на подоконник, затем выглянул в окно. Солнце уже начало подниматься, отбрасывая приглушенные золотистые лучи на лес за окном.
Он опять зафырчал. «Ой-ой. Кто-то входит».
Входная дверь распахнулась, посыпались деревянные щепки. Легион ахнула. В проеме показался окровавленный Гален, его лицо исказила гримаса гнева.
Ее колени так тряслись, что стучали друг о друга, в ней бушевала смесь страха и восхищения. Гален. Здесь.
Такой же высокий и накачанный, как всегда, но не такой безупречный. Спутанные белокурые волосы и сверкающие угрозой и болью глаза цвета морской воды. Забрызганная кровью рубашка и кожаные штаны.
Она называла его красивым, но ошибалась. Он. Был. Восхитительным. Приглушенный солнечный свет создавал эффект ореола, превращая его в падшего ангела. Зловещий, коварный… и явно страдающий от боли. Как только он ступил на крыльцо, ему пришлось столкнуться лицом к лицу с защитой Гадеса.
По словам ее домовладельца, эти обереги заставили бы мужчину чувствовать себя так, словно его голова была хлебной миской, наполненной мозговым супом.