— Тогда почему ты этим занимаешься?
Я потер глаза и усмехнулся.
— Без понятия. От скуки, наверное?
Лорена указала на меня пальцем.
— В этом и проблема. На тебя все время бросаются эти putas (исп. шлюхи). Тебя больше ничто не интересует. И сейчас ты перешел к порно и проституткам.
Я поднял указательный палец.
— Эй, чтоб ты знала, я никогда не снимал проститутку. И даже не планирую. Не то чтобы в этом было что-то плохое. Но мне не нужно за это платить, если ты меня понимаешь.
— Ты платишь этой камгерл, не так ли?
Верно подмечено.
— Да, но это другое… наверное. Это просто невинное развлечение. И я ей плачу лишь за то, чтобы она мне пела. — Я рассмеялся, понимая, как безумно это звучало — платить какой-то девушке за то, чтобы она мне пела.
— Она поет?
— Среди прочих талантов, да. В первую ночь, когда я на нее смотрел, она пела «Голубое небо». Мама пела мне эту песню. Поэтому это и шокировало. Вот так она привлекла мое внимание.
— Это, и ее большие tetas (исп. сиськи).
Я едва не выплюнул свой кофе.
— Ага. Они отличные. Действительно отличные. — Я прочистил горло. — В общем, мне будто суждено было услышать эту песню или типа того. И в процессе… я понял, что мне нравится на нее смотреть.
На секунду она перестала складывать белье.
— Mijo (исп. сынок), тебе нужно заняться совсем противоположным. Перестань встречаться со шлюшками и смотреть это порно, найди хорошую девушку, с которой ты сможешь остепениться. Кого-то, кто будет о тебе заботиться. Как одна из моих племянниц.
О, Боже. Началось.
Я скривился.
— Не обижайся, но уверен, что у последней племянницы, с которой ты пыталась меня свести, на лице было больше волос, чем у меня. Милая девушка, но у нее действительно была щетина.
Лорена засмеялась, потому что она знала об этом, когда сводила меня с ней.
— Хорошо, может, не Адриана, — сказала она. — Но у меня их много. Двадцать племянниц. Есть из чего выбрать. Я знаю, тебе нравятся симпатичные.
— Ну, это поможет, если у меня не появится желания остановить наше свидание и купить бритву, чтобы побрить ее лицо.
Лорена смеялась насчет племянницы, потому что знала, что это правда. У этой девчонки были усы.
— А что насчет другой моей племянницы Ларисы? Она всегда о тебе спрашивает, с тех пор, как я привела тебя тогда в церковь. У нее такое симпатичное лицо.
Лариса пыталась отсосать у меня в гардеробе церковного коридора спустя тридцать минут после знакомства. Я очень не хотел портить идеальное представление Лорены о своей племяннице, поэтому не раскрывал эту информацию. Я наслаждался агрессивными женщинами, но не настолько агрессивными.
— У нее определенно хорошее лицо, — пошутил я, не уверенный, поняла ли она. (Примеч.: игра слов, give face можно перевести и как «делать минет»).
Лорена бросила полотенце, которое складывала, в меня.
— Знаешь, я сказала твоей матери перед смертью, что присмотрю за тобой.
Ого.
— Я не знал об этом, Лорена. Она попросила тебя об этом?
— Ну, нет, но я сказала ей, что сделаю это, и это ее обрадовало. Поэтому я чувствую ответственность. Понимаешь? — Казалось, она сейчас расплачется.
Лорена служила экономкой у моих родителей. Она была частью семьи. Когда в восемнадцать я съехал жить отдельно, мама послала ее работать на меня, зная, что Лорена поддержит меня. Поначалу я не был рад — не хотелось быть под чьим-либо присмотром. Но становясь старше, научился ценить то, что мою спину кто-то прикрывает, особенно после смерти мамы.
В то же время, Лорена знала, что я поддержу ее. Она никогда не просила о помощи или дополнительных деньгах, но не было ничего, что я бы для нее не сделал. Я на самом деле считал ее второй мамой и был благодарен, что она присматривала за мной и заботилась о моем благополучии. Мой отец, который хотел как лучше, никогда не замечал, что происходило в моей жизни, а после смерти мамы и подавно. В итоге, он погрузился в работу глубже, чем когда-либо. И я не мог его винить.
Поэтому, в то время как мой отец был слеп, Лорена видела все. И не судила меня. Она была со мной, когда я был разрушен после разрыва с Мэллори. С тех пор она наблюдала за множеством женщин, уходящих из моей спальни. Несмотря на ее чувства относительно моих действий, она всегда следила за тем, чтобы мои простыни были чистыми. Никогда не грузила меня, пока я не спрашивал ее мнения.
И вот тогда она отчитывала меня по полной.
Глава 3
Райдер
Я говорил себе, что больше не буду заходить на страницу Монтаны Лейн, но сказать легче, чем сделать. Вдруг понял, что сижу ночью в одиночестве и неизбежно щелкаю туда «просто посмотреть, что она делает». Зависать с ней виртуально, стало привычным и комфортным. Я просил ее спеть еще раз или два, но в основном просто молча за ней наблюдал.
Во время общего чата она никогда не показывала больше, чем голую грудь. Но периодически исчезала, и я всегда задавался вопросом, что происходило во время этих приватных показов.
Я заходил к ней на страницу пять ночей подряд. Но сегодня было по-другому. Впервые, я решил попробовать что-нибудь.
Не знаю, чего я ждал, но мне просто хотелось ее для себя хотя бы ненадолго.
Я внес достаточно жетонов и запросил приват. На лбу выступил пот. Ведешь себя глупо. Так я думал про себя, удивляясь тому, что на самом деле нервничал предстоящему контакту тет-а-тет.
Она попрощалась с публикой и исчезла на несколько секунд. Потом мне предоставили доступ в приватную комнату, и затем она снова появилась на экране.
Монтана помахала.
— Привет, БогЭкрана. Как дела? Я уж думала, ты не попросишь.
Я напечатал.
БогЭкрана90: Привет. Ну и как это работает?
— Ну, знаешь, ты можешь разговаривать со мной в этой комнате или даже включить камеру, если хочешь, чтобы я тебя увидела. Но определенно, ты не обязан показывать свое лицо. Просто включи микрофон, чтобы я тебя слышала. Так мы сможем поговорить, и тебе не придется печатать. Это один из плюсов привата. Если предпочитаешь не разговаривать, можешь печатать.
Я не понимал, что смогу поговорить с ней или показать, как я выгляжу. Блядь. Этого точно не будет. Мне нужно быть наготове. Показать ей свое лицо было бы рискованно. Она могла выяснить мою личность. Меня привлекало это место именно из-за анонимности.
Но то, что она услышит мой голос, вреда не принесет. Я нашел кнопку включения микрофона и нажал на нее.
— Ты меня слышишь? — спросил я.
Она улыбнулась.
— Да. О, Боже, да. Привет. — Казалось, Монтана была рада.
— Привет, — улыбнулся я. — Ладно… круто. Я, очевидно, этого никогда не делал.
— Твой голос гораздо ниже, чем я представляла, БогЭкрана. Не такой, как я ожидала.
Подождите-ка.
Какого хрена?
— А чего ты ожидала? — спросил я, понижая голос еще больше.
— Почему-то я думала, что ты застенчивый, мягко говорящий мужчина. Твой голос приятный и низкий. У тебя действительно приятный голос.
Отлично. Она думала, что у меня голос, как у девчонки. Молодец, Райдер.
— Спасибо. У тебя тоже. То есть, не низкий. Но приятный.
— Я тебя понимаю.
— Особенно, когда ты поешь. Очевидно, ты уже знаешь, что мне нравится твой голос, — заметил я.
Она передвинулась, скрестив ноги.
Казалось, ей было комфортно со мной.
— Ага. Меня все еще сбивает с толку, что ты хочешь лишь слушать мое пение. Полагаю, ты хотел этого приватного времени для других причин. Что бы ты хотел, чтобы я для тебя сделала?
Эм-м-м… черт. Я был таким наивным? Она считала, что я позвал ее сюда для каких-то виртуальных сексуальных услуг. Безусловно, я бы с удовольствием попробовал что-нибудь этакое с ней сейчас — я был чертовски возбужден — но не мог попросить ее о чем-нибудь. Мне казалось это чем-то противным.
— На самом деле, я просто хотел с тобой поболтать. — Технически, это была правда.
Ее глаза округлились.
— Серьезно?
— Да.
— Большинство приглашает меня сюда не за разговорами.
— Ну, я не отношусь к большинству.
— Я это уже поняла за то короткое время, что тебя знаю, БогЭкрана. Ты определенно не похож на большинство парней, которые заходят на мою страницу.
Я посмотрел на часы.
— Сколько у нас времени?
— Двадцать минут. — Она посмотрела на свой телефон. — Ну, уже пятнадцать.
— А потом что?
— Ну, обычно, ты можешь внести еще, если хочешь продлить время, или я вернусь в общий чат.
— Хорошо.
Монтана склонила голову и посмотрела на меня через экран.
— Итак, о чем бы ты хотел поговорить? — Несмотря на то, что она не могла видеть меня, казалось, будто могла.
— Я сейчас немного в ступоре, если честно. Со мной такое обычно не случается.
— Это нормально. — Она улыбнулась. — Здесь нет правил. Тебе не надо говорить ничего сверхъестественного.
— Наверное, я просто хотел тебя для себя ненадолго, хотел твоего внимания… или чего-нибудь. Я думаю, ты потрясающая. Ты меня восхищаешь.
Она выглядела искренне растерянной от моих слов.
— Почему?
— Я не имею в виду твой внешний вид. Я говорю обо всем остальном.
— Из-за тебя у меня появится комплекс, БогЭкрана.
— Что? — Я определенно этого не хотел. — Почему?
— Если сравнивать с остальными, я тебя, кажется, совсем не интересую в физическом плане.
Это было смехотворно.
— Ты шутишь?
— Ну, ты ни разу не просил меня снять майку или что-то подобное. Или ты считаешь меня не привлекательной, или ты слишком приличный парень. Все еще пытаюсь выяснить, — подмигнула она.
— Поверь мне, мои мысли относительно тебя не совсем чисты. Это просто… То, что привлекло меня к тебе изначально, — не твой внешний вид. Ты казалась другой. Твое превью со скрипкой разожгло мое любопытство.
Она отклонила голову назад.
— А этим превью я, наверное, отпугиваю больше людей, чем заманиваю, да? Не знаю, почему его выбрала. Может, я считала, что это выделит меня среди других девушек, но готова поспорить, это также отпугивает людей, — фыркнула она. — Эй, у меня вопрос. Что у меня общего со скрипкой?
— Эм… Не знаю. Что?
— Стринги (Примеч.: игра слов: g-string — стринги, а также струна (string) на скрипке), — рассмеялась она, и ее буфера подпрыгнули. Клянусь, это оказало терапевтический эффект на меня.
— Прикольно, — усмехнулся я. — В общем, я думаю, эта фишка со скрипкой — крутая. Я уже готов был наткнуться на голый филармонический оркестр. Где ты научилась играть?
Она сделала глубокий вдох.
— Моя мама была учителем музыки. Она играла на нескольких инструментах и обучила меня игре на скрипке.
— А. Интересно. Теперь понятно. Ты играешь только на одном инструменте?
— Да.
— Твоя мама знает, как ты зарабатываешь? И то, что ты так креативно вплетаешь в это дело музыку?
Ее лицо помрачнело. Она смолкла, потом сказала:
— Нет. Ее больше нет. Она бы перевернулась в могиле, если бы узнала об этом.
Черт, ладно. Этот разговор только что свернул не туда.
— Ох. Эм… Мне жаль.
— Все хорошо. Она умерла, когда мне было двадцать.
Это определенно произвело на меня эффект.
— Моя мама… тоже умерла, — поделился я с ней. — Она умерла пару лет назад. Поэтому…
— Мои соболезнования. — Мы просто смотрели на экраны, связываясь общей потерей, а затем она сказала: — Сколько тебе?
— Двадцать восемь.
— Так тебе было сколько? Двадцать пять, когда она умерла? Слишком молод, чтобы потерять маму — как и я. Я тебя понимаю.
— Сколько тебе? — спросил я ее.
— Двадцать четыре.
Я пригласил ее в приват не для тяжелых разговоров. Я не был уверен, смогу ли сейчас это вынести. Определенно необходимо было сменить тему.
— Итак, зачем весь реквизит позади тебя? Похоже на цирк. Я не видел, чтобы ты и половину использовала.
— Это какая-то смесь цирка и барахольщицы, да? — рассмеялась она. — Это действительно сумасшествие. Это вещи, которые люди просят время от времени. Никогда не знаешь, что тебе понадобится. Хотя, единственное, к чему я привыкла — фаллоимитаторы.
— Ну, да, никогда не знаешь, понадобится тебе боа из перьев или, на крайняк, гигантские очки.
— Так ведь? — Она рассмеялась. — Полагаю, мне нужно от чего-то избавиться. Слишком много всего насобирала.
— Как долго ты этим занимаешься — трансляциями?
— Где-то полтора года.
Я поудобнее устроился в кровати, с каждой секундой чувствуя себя более раскованно.
— Ты помнишь свою первую ночь?
Она шумно выдохнула и рассмеялась.
— О Боже. Да. Я так нервничала. Все время проверяла свет, меняла одежду… думала обо всем реквизите. Но когда начался эфир, я поняла достаточно быстро, что всем пофиг на эти детали.
— Поэтому ты просто… продолжила?
Она улыбнулась.
— Ну, сначала, я выпила. Кое-что крепкое.
— Могу себе представить.
— Я помню, как смотрела на счетчик комнаты, ждала, когда он будет увеличиваться — поначалу, шло очень медленно. Было лишь несколько зрителей. Я почти бросила это дело еще до начала. То есть, здесь такая конкуренция. Я не думала, что кто-нибудь вообще появится. Хотя, когда дело начало двигаться, я быстро приноровилась. На сегодняшний момент я видела и слышала все.
— И не все было хорошим, я полагаю.
Она немного напряглась.
— Нет. Иногда то, что говорят люди… может быть ужасным.
У меня закипела кровь при мысли о других лузерах, которых я видел за то время, что захожу к ней в чат. Я вскипал, просто думая об этом.
— У них нет никакого гребаного уважения. Не могу сказать, сколько людей я хотел виртуально убить.
— Спасибо, что модераторы обычно достаточно быстро устраняют таких типов. Правило номер один — не отвечать им. Вся прелесть этого места в том, что это я диктую правила. Я могу не общаться с теми, с кем не хочу. А кнопка завершить чат находится совсем рядом — всего лишь один клик.
Я порадовался, что она могла это все контролировать.
Я усмехнулся.
— Вот если бы в реальной жизни было так — была бы такая магическая кнопка «завершить чат».
— Точно. — Она широко улыбнулась.
— Я работаю в индустрии развлечений, — сказал я, решив немного открыться. — Здесь очень жестко, я постоянно пересекаюсь с людьми, которые хотят узнать меня лишь из-за тех возможностей, что, как они думают, я могу им предоставить. У меня есть определенное число подхалимов, но иногда было бы классно просто самому выбирать, с кем пообщаться, как здесь.
— Или просто отключиться и исчезнуть посреди разговора, — рассмеялась она.
— Да! Это было бы идеально.
— Прикольнее всего, когда люди думают, что могут лестью уговорить меня раздеться для них и при этом не платить, будто я здесь не на жизнь себе зарабатываю.
— Тебе хорошо удается сделать вид, будто ты хочешь быть здесь. Должен отдать тебе должное.
— Не пойми меня неправильно… Я не ненавижу это. Но за бесплатно этим заниматься не стала бы. Понимаешь?
— Конечно. Это твоя работа.
— Большинство из завсегдатаев понимают это. Мне они нравятся, прямо как ты.
Это было странно услышать.
— Полагаю, я в каком-то смысле завсегдатай, да?
— Да. Но ты не показываешь мне свой член. За что я благодарна.
Я щелкнул пальцами.
— Черт. Ты разрушила мои планы на сегодня.
Сейчас мы смеялись вместе.
— Прости за это, — улыбнулась она.
— Запомнить: держать член в штанах. — Я вздохнул. — Серьезно? Много парней показывают тебе свои члены? Я полагал, что они просто смотрят на тебя.
— Хотела бы я, чтобы было так, но я определенно увидела свою порцию членов.
— Чего они хотят? Твоего одобрения?
— Да, в основном.
— Я могу прислать тебе кнопку — когда нажимаешь, автоответчик будет говорить: «Это самый прекрасный член из всех» снова и снова. Так тебе не придется это произносить.